Родительская суббота. Люба ни за что бы сюда не пришла, если бы не подруга Мила. Из-за гнетущей атмосферы, царившей тут Люба чувствовала себя плохо. Хотелось как можно скорее сбежать отсюда и очутиться дома.
Подруга купила несколько искусственных цветов. Она собиралась навестить свою мать и отца. Обещала, что это не займет много времени.
Художник Виктор Паравин
Проходя мимо многочисленных памятников и крестов, Люба старалась не смотреть по сторонам. Меньше всего хотелось в субботний солнечный день думать о плохом. Не хватало еще вновь погрузиться в бездну отчаяния и сожалений о том, что не сбылось и никогда не сбудется.
Могилы родителей Милы нашли быстро. Подруга остановилась и какое время молча рассматривала памятник, словно до сих пор не могла поверить в то, что близких и родных ей людей больше нет среди живых. Люба осталась стоять в стороне. Не хотела мешать. Ей казалось глупым поведение подруги. Какой смысл вести беседы с давно усопшими, если они все равно тебя не услышат? Для собственного успокоения?
Люба отвернулась и достала телефон, чтобы хоть как-то скоротать время. Но в голову то и дело лезли неприятные и гадкие мысли. Здесь, на этом кладбище лежала и ее мать, которую она похоронила год назад.
Люба ненавидела вспоминать свое отрочество. Сплошная нищета, скандалы и грязь. Маленькая комната в коммунальной квартире, вечно орущие пьяные соседи, уставшая от работы мама, которой вечно не хватает денег и ощущение полной безнадежности от происходящего. В детстве еще не так чувствовалось неравенство между ней и другими ребятами. А вот в юности… Стыдно было друзей к себе позвать. Конечно, однажды Люба осмелилась и пригласила к себе в гости одноклассницу Дину. Но та, увидев, как живет подруга, высмеяла ее. У нее-то все было по-другому. Своя комната, кухня, ванная, никто в пьяном состоянии не валяется в общем коридоре. И самое главное ремонт у нее нормальный и дома не воняет подгоревшими котлетами и кислыми щами. На кухне не весят веревки с бельем впитывая эти запахи. О чудовищной жизни Любы Дина поделилась и с другими одноклассниками. А те вместо того, чтобы сообразить, что Люба не виновата в том, что родилась и живет в таком месте, начали над ней смеяться. С той поры к Любе относились брезгливо. Словно боялись заразиться от нее нищетой.
За такое унижение Люба возненавидела мать. Не понимала, почему они просто не могут взять и переехать в нормальную квартиру. Ведь столько возможностей было это сделать. К примеру, продать их комнату и внести первый взнос за квартиру где-нибудь на окраине городе. Пусть и далеко от центра, но все же лучше жить так, чем как сейчас.
Мама эти беседы всерьез не воспринимала. Объясняла, что они не в том положении, чтобы брать квартиру в ипотеку.
Люба делилась и тем, что ее «травят» одноклассники в школе, но мама также отмахивалась, советуя не обращать на них внимания. Мол, дети от не от большого ума себя так ведут. Она, Люба, должна быть выше этого и не реагировать на высказывания всяких дураков. Только вот утешения эти девочке совсем не помогали. Днями и ночами она плакала, ненавидя свою жизнь и мечтая о судьбе другой. Как-то она даже в сердцах закричала, что лучше родиться сиротой в детском доме, вырасти и получить квартиру, чем жить в нищете всю оставшуюся жизнь.
Но и на эти истерики мать закрывала глаза. Называла состояние дочери переходным возрастом. Что, собственно говоря, отчасти было правдой. Однажды, конечно, матери надоело слышать упреки дочери, и она отправилась в школу. Поговорила с классным руководителем. Ирина Степановна мать выслушала, на следующий день провела классный час и отругала всех ребят, которые задирали ученицу. Однако пользы это не принесло, только вред. Любу пуще прежнего стали дразнить и обижать. Теперь она была не только нищей безотцовщиной, но и стукачкой. Хуже этого обвинения ничего не было.
Девочка обиделась на свою мать за то, что та испортила ей жизнь. А тогда казалось все именно так. Стала говорить про отца. Где он? Что он? Но мама, не желая его вспоминать, злилась и закрывала дочери рот. Словно что-то скрывала. Какую-то постыдную правду. Люба злилась и как-то дала себе слово, обязательно его найти, когда вырастет. Почему-то казалось, что ее отец человек обеспеченный. Он, узнав о том, в каком ужасном месте живет его дочь и что ей приходится терпеть, поможет финансово. А казалось так, потому что Люба, будучи подростком считала, что человеку не может всю жизнь не везти.
По соседству рос мальчик Денис. Он всегда был молчаливым. Носил специальные очки. Как он сказал, от астигматизма. Выглядел в них он нелепо. Его отец, пьяница и бездельник, вечно шпынял сына просто так. А его мать молчала. И иногда тоже напивалась. Вероятно, была не против такого воспитания. Глядя на семью Дениса, Люба радовалась тому, что у нее хотя бы есть хоть какой-то шанс быть счастливой. Родители соседского мальчика известны и вероятно в жизни ему ничего хорошего больше не светит, кроме комнаты десять квадратных метров. А вот ей Любе…
О своем отце девушка все узнала в шестнадцать лет. Мама, уставшая от Любиного напора, рассказала все как есть, а потом молча сидела и наблюдала за тем, как разрушаются все мечты дочери. Жила мама с отцом целых шесть счастливых лет, прежде чем появилась Люба. Все было хорошо, кроме одного — он не делал ей предложения, аргументируя это тем, что штамп в паспорте ничего не дает. Подруги над мамой смеялись. Родители качали головой. Все в один голос говорили, что мужчина просто не хочет на ней жениться. Да и вряд ли вообще ее любит. Мать Любы никого не слушала и никому не верила. По молодости казалось, что ей завидуют и хотят своими разговорами разрушить ее счастье. Но когда она забеременела, то поняла, что ошиблась. Любимый мужчина не то, что предложения не сделал, так и вовсе собрал вещи и ушел. Мама горевала долго, а потом решила ничего не менять. Родить дочь и потихоньку ее вырастить. Благо хоть комната в коммуналке в собственности имелась, да и работа была… Как-нибудь что-нибудь получится. А отец Любы тем временем женился на женщине, с которой был знаком всего три месяца. Мать на него обиделась и решила проявить гордость. Не стала доказывать отцовство, полагая что он того не заслужил.
Более глупой и несуразной истории Люба в жизни не слышала. Хотя с другой стороны, что еще от матери можно было ожидать. Она проживала тихую спокойную жизнь. Никаких стремлений, увлечений, интересов. Дом, работа. Работа, дом. Ничего ей было не нужно. И страшно так стало. Что человек живет без каких любо желаний. Что в гардеробе лежит одно выходное платье. И то… На всякий случай, который никогда не наступал. Что из косметики одна тушь и гигиеническая помада. А большего и не надо. И самое главное, мама, вероятно, полагала, что и дочь Любочка станет довольствоваться малым.
— Какая дурость! – Только и смогла сказать она матери. – И о чем ты только думала?
— А не тебе меня судить! – Оскорбилась тогда мама. – Посмотрим, как у тебя сложится. А я счастлива. У меня дочь есть и своя комната, где я могу переночевать. У кого-то и этого нет. А ты глупая, раз считаешь по-другому. И не ценишь то, что есть.
Люба закатила глаза. Не понимала она тогда, да и сейчас, почему человек должен радоваться тому, что у кого-то чего-то нет. Смысл тогда стремиться к чему-то? Смысл учиться? Смысл работать? Да вообще смысл жить, если в пример ставятся люди у которых совсем ничего нет? Чтобы радоваться хлебной котлете и жидким щам? Вот уж, увольте… Лучше не жить вовсе, чем смириться с бедностью.
Мать свою Люба перестала уважать в тот же день. Презирать начала. Спорили и ссорились часто.
К восемнадцати годам решила накопить на переезд. Планировала снимать квартиру. Нашла две подработки. На учебе рекламировала косметику, таская с собой каталоги, вечером раздавала листовки. Правда вырученные средства не получалось никак отложить, все уходило на одежду. Все-таки в первую очередь хотелось выглядеть хорошо. Перестать наконец быть гадким утенком, донашивающим вещи за соседскими детьми.
В ее жизни появились свидания, знакомства, клубы. Посиделки в кафе, походы в рестораны. И, конечно, же парни. Люба мечтала выйти замуж, переехать, устроиться на хорошую работу и раз и навсегда забыть про нищету. Однако у ровесников на уме было другое. О какой семье может идти речь в двадцать лет, если вокруг столько интересного? Всех интересовали отношения ради отношений, без какой-либо серьезности. А про детей, так и вовсе говорить страшно. Впрочем, и Люба не планировала ближайшие лет десять рожать. Сначала надо обеспечить будущее, а уж потом остальное… Быть такой, как мать она точно не хотела. И даже однажды дала себе слово, что пока в ее жизни не появится любящий мужчина, хорошая работа и собственная квартира, о свадьбе не может быть и речи. Плодить нищету легко, а вот думать об их будущем…
Мама, слушая рассуждения дочери, обижалась. Однажды, даже расплакалась.
— Тебя послушать, так можно подумать, что ты совсем мне не благодарна.
— А за что? Что за мать станет рожать, не имея за душой ничего? – Люба не стеснялась судить. – За что тебя благодарить? За то, что в коммуналке живем? За то, что денег вечно не хватало? За то, что я старое за людьми донашивала? За что, мам, ну?
— За то, что ты здоровая у меня. Накормленная и одетая всегда была и образование хорошее я тебе дала.
— Так это твои обязанности были. – Не соглашалась Люба.
Между ей и мамой выросла стена. Тягостно было… Порой Люба жалела, что очень грубо с ней обходится, но с другой стороны, что хочет от нее эта женщина, которая вечно пропадала на работе и ни к чему не стремилась. Безусловно, на размышления о жизни, сказывались детские обиды.
Соседский парень Денис, как-то сделал ей замечание, услышав разговор. Люба в ответ накричала на него и сказала, чтобы он не лез ни в свое дело. Его пьяница мать в прошлом году умерла, а отца парализовало. Денис ухаживал за ним, словно и не обижался за свое кошмарное детство. Люба этой заботы не понимала. Разве заслужил пьяница такого к себе отношения?
— Кому нужно это самопожертвование? – Спрашивала Люба. – Что хорошего он для тебя сделал?
— Мне нужно. – Удивлялся Денис. – Я может и обижаюсь, но он мой отец понимаешь? Он жизнь дал. Родной мне. Я благодарен ему просто за этот факт. Неужели, ты не стала бы досматривать свою маму? Она у тебя хорошая.
— Ну, уж нет. – Отвечала Люба. А у самой на душе появлялось непонятное гнетущее чувство. Так было горько от собственных слов, что плакать хотелось.
Когда у матери диагностировали сахарный диабет, Люба стала о ней заботиться. По-другому и быть не могло. Возила ее к врачам, заставляла принимать лекарства. Следила за ее питанием. Матери по-прежнему ничего было не надо. Никаких желаний и стремлений. Бывало, Люба возвращалась домой и заставала мать за тем, что та ела, что хотела.
— А жить зачем, если ничего нельзя? – Говорила она.
Люба ругалась и злилась.
Наплевательское отношение к здоровью привело к тому, что матери ампутировали стопу.
— Себя не жалко меня бы пожалела! – Закричала на нее Люба, когда привезла мать из больницы домой.
Мама лишь поджала губы.
— Можно подумать, я тебя заставляю.
Любе пришлось отказаться от свиданий, встреч, кафешек и ресторанов. Впрочем, она из-за этого не расстраивалась. Ей казалось, что ничего особо не теряет. Все подруги были легкомысленными, а парни не серьезными. Никто не думал о своем будущем. В большинстве своем люди плыли по течению, наслаждаясь молодыми годами.
Однако нельзя сказать, что уход за матерью, подработки, учеба давались Любе легко. Уставала сильно, но старалась не жаловаться. Благо Денис ее понимал и старался поддерживать. Он работал посменно, а потому иногда приглядывал за матерью Любы.
Ко всему привыкает человек и смиряется. Уставшая и замученная Люба в конце концов перестала сетовать и даже начала находить некое удовольствие от бесед с соседом. Денис вырос интересным молодым человеком. И взгляды на жизнь теперь у них были схожи. Он, как и она, не видел ничего привлекательного в гулянках и строил серьезные планы на жизнь. Куда-то подевалась подростковая вспыльчивость и девушка научилась радоваться мелочам. Люба и не подозревала насколько со своей матерью сейчас похожа. А еще, почему-то исчезло гнетущее чувство безысходности.
Однако все изменилось тогда, когда мать впала в кому. Люба подозревала, что мама по-прежнему не придерживается диеты. Не следит за сахаром и в общем и целом, ей наплевать на себя.
Ее смерть Люба не простила. На кладбище, когда осталась одна, она, захлебываясь слезами, закричала.
— Никогда и ни за что тебя не прощу! Слышишь?! Никогда!
Было жалко себя, мать, всю их нелепую жизнь. Было ощущение, что даже после смерти, остались какие-то непонятные обиды и сожаления. С того момента Люба лишь раз появилась на кладбище, когда устанавливали памятник, не испытывая при этом ничего кроме раздражения.
И вот прошел год. Подруга попросила отвезти ее на кладбище. Как-никак родительская суббота. И Люба не стала ей отказывать и сейчас об этом очень жалела.
Мила дотронулась до руки подруги и протянула искусственные цветы. Люба вздрогнула.
— Я все, — ее глаза были красными, однако она улыбалась. – Может к твоей… Я и на нее брала цветы.
Люба резко одернула руку.
— Нет.
— Тут же рядом… Просто посмотришь все ли в порядке.
— Не вижу смысла навещать мертвых, — Люба нахмурилась.
— Тебе пора ее отпустить и простить. – Мила, как назло, начала лезть не в свое дело. – И бояться не нужно. Легче станет.
— Дело не в этом. Вовсе я не боюсь. Мне вообще все равно. Не вижу в этом никакого смысла.
Мила покачала головой, но больше приставать не стала. Было в выражение ее лица что-то такое, что разозлило Любу еще больше.
— А пойдем!
Могила матери была практически рядом с дорогой. Люба не сразу ее нашла. Все начало зарастать травой и было завалено сухими ветками. На памятнике был изображен мамин портрет. Рядом валялись старые искусственные цветы, которые она покупала год назад на похороны. Подруга отошла в сторону. Решила не мешать.
Люба постояло какое-то время, чувствуя раздражение из-за всей этой ситуации. Собиралась уже уйти и взглянула на портрет матери. Вдруг увидела, как слезинка катится как бы из ее глаза.
Решила, что начался дождь и посмотрела вверх. На безоблачном небе не было ни одной тучки. Усмехнулась. Вот уж глупость. Она уже с ума сходит. Во рту появился неприятный ком. Люба нагнулась и откинула сухие ветки в сторону.
— Нечего! – Сказала сама себе. А затем обратилась к матери. – Нечего мне тут делать. Слышишь? Ты сама себе выбрала судьбу…. Не прощу тебя никогда. Ни за твой выбор, ни за твои поступки… — Слезы подкатили к глазам…
Люба разозлилась и начала голыми руками расчищать могилу. Остервенело вырывая сухую траву из земли и откидывая ее в сторону, Люба плакала.
— Никогда не прощу! — захлебываясь слезами, еще раз закричала она и выбившись из сил остановилась.
Мила, подошла к подруге и протянула ей бумажную салфетку.
— Оставь меня, — попросила ее Люба и вытерла слезы.
Все детские обиды, споры, ссоры показались какими-то мелочными и незначительными. И на что она только злится? Люба прекрасно знала ответ на этот вопрос.
— Прощать не за что и судить некого, — шепотом произнесла она, а затем еще тише добавила. – И все же прости меня.
Люба воткнула цветы в землю и вновь расплакалась. Какое-то время стояла не сводя глаз с портрета. Злости не было, только сожаление, что все так… Как-то… Неправильно что ли… Ее милой мамы больше нет и время не вернуть.
— Прости меня, слышишь? – Все также шепотом сказала она. – На себя я злюсь… Понимаешь? Что все вот так у нас было… Только признать мне сложно… Ты знаешь мой характер.
Капля на портрете высохла, и Люба вытерла салфеткой развод. Мама была изображена счастливой. И Люба вспомнила, когда была сделана эта фотография. Кажется в тот день, она сказала маме, что поступила в институт. Они в тот день решили испечь пиццу, а потом долго смеялись и разговаривали. Было хорошо. А еще Люба вспомнила приятный момент, как поймала маму когда та, клала игрушку под елку, а потом с невинным выражением лица рассказывала о том, что помогает Дедушке Морозу доставлять подарки… И еще был случай… Хороших воспоминаний было так много, что Люба удивилась тому, почему все позабыла… И по мере того, как она вспоминала, на душе становилось все легче и легче… Исчезло гнетущее чувство, вызванное обидой… Захотелось поделиться с матерью последними новостями, как раньше, когда они вечерами пили чай и обсуждали происходящее в их жизни… Люба рассказала, что скоро выходит замуж. За Дениса, конечно же. Он парень серьезный и умный. С ним хорошо… А еще кажется, что без него она уже не может. Очень сблизились. Стали родными и понимают друг друга с одного слова. Наверное, это и есть любовь… Этим летом планируют поехать на море. Ни он, ни она никогда там не были… Считай, что исполнят детскую мечту… В их коммуналке, хотя ее так уже не назовешь, затеяли ремонт. Одну комнату сделают детской, а вторую родительской. Работы много, но оно стоит того… Еще очень многое хотелось рассказать и вспомнить. Потому когда подруга поторопила ее, Люба испытала сожаление…
— Я приду к тебе еще, мам… — Очень тихо пообещала Люба. – Надо еще оградку сделать, да и вообще тут прибраться как следует… Ну ничего… Время есть.
Уходя с кладбища, Люба чувствовала себя легко и свободно. Словно избавилась от тяжкого груза на сердце, который мешал жить… Ведь давно простила и теперь наконец-то сама смогла попросить прощения… Оставив тем самым все плохое позади. Хотя предстояло еще многое сделать у Любы появилось ощущение, что она справится. Будущее больше ее не пугало.