— Мама, не уходи, мамаааааа! – надрывистый детский крик нарушал благостную тишину уютного деревенского дома.
Даже кошка Мурка удивленно выглядывала из своего закутка, нехотя оторвавшись от своих кошачьих процедур.
— Я еще приеду тебя навестить, не плачь. Ну, смотри, тут же бабушка с дедушкой, вон, кися.
Молодая женщина выглядела уставшей, тревожной и несколько раздраженной. Девочка категорически не хотела отпускать её ногу, крепко вцепившись в неё маленькой обезьянкой.
Пожилые родители смотрели на эту сцену с немым укором, что еще сильнее её раздражало.
— Мам, пап, ну помогите же мне. Мне ехать пора, Павлик уже обзвонился. – выпалила женщина, тщетно пытаясь высвободиться из объятий рыдающей дочери.
— Ох, пожалеешь ты еще, Олька. – покачал головой её отец, нежно гладя по светлой кучерявой голове внучку, которая все никак не могла понять, почему мама привезла её в деревню и теперь хочет попросту бросить, уехав домой в привычную городскую квартиру без неё.
— Мне не нужны лекции, пап. Лиля и ваша родня тоже. Я всё объяснила. – Ольга нарочито прятала глаза, стараясь не сталкиваться взглядом с пронзительными карими глазенками дочки.
Кое-как уговорами и лаской бабушка с дедушкой сумели хотя бы ненадолго отвлечь внучку, чтобы её мать максимально незаметно юркнула за входную дверь.
— Ничего страшного, Лилечка, мы с тобой, мы тебя никогда не бросим. – тепло сказала пожилая женщина и поцеловала ребенка в мокрую от слез щечку. – А мама… Мама еще приедет, навестит…
Юлия Михайловна говорила и сама слышала, насколько неуверенно звучала последняя фраза. Лиля шмыгала носом и прижималась к бабушке, которая вкусно пахла пирожками с капустой и чем-то еще очень сладким и родным. Почему уехала мама тогда, так и не смогло уложиться в её голове.
***
— Оль, у Лили высокая температура. Ну, ты бы хотя бы навестить приехала. Что же ты за человек-то такой, а? Что за мать вообще?
Её отец недовольно ворчал в трубку, взывая к совести дочери. Трубка смущенно молчала, из неё изредка раздавались тяжелые вздохи. За спиной взволнованная Юлия Михайловна трогала горячий лоб ребенка.
Еще буквально вчера Лиля бегала и резвилась, прыгая под дождем в желтых резиновых сапожках, а уже сегодня проснулась охрипшей и с жаром.
– Ангина. – мрачно подтвердил педиатр, наскоро приехавший из местной поликлиники.
Лилю сильно знобило. Она металась по влажной от пота кровати, раскидывая ручки, и спрашивала, когда приедет её мама.
Дедушка сразу же начал звонить Оле, но та сперва не брала трубку. А когда с ней удалось наконец-таки поговорить, безучастно заявила, что приехать не сможет.
— Подумаешь, ангина, пап. Ну что тут такого, я сама ей всё детство болела. Не справитесь сами, что ли? Я тут зачем нужна?
— Оля, ну где твоя совесть?! – Александр Ильич старался не повышать голос, чтобы его рассерженный монолог не услышала внучка, но терпение уже явно подходило к концу. – Девочка же скучает! Ей плохо!
В трубке снова повисло гнетущее молчание. Пожилой мужчина прекрасно понимал, что взывать к совести дочери бесполезно, но ему безумно было жалко ни в чем неповинного ребенка.
— Ну, что? – взволнованно поинтересовалась Юлия Михайловна, когда её супруг положил трубку.
Мужчина молча отмахнулся, и в её горле встал ком обиды за ребенка, который даже во время жара настойчиво просил увидеться с мамой – человеком, которого даже не тронула новость о серьезной болезни дочери.
— Бабуль, а когда мама приедет? – слабым и очень тихим голосом спросила Лиля Юлию Михайловну, когда та поменяла смоченную уксусом тряпочку у неё на лбу.
Женщина вздохнула и погладила ребенка по голове.
— Ты отдыхай, малыш, надо, чтобы у тебя силы были с болячкой бороться. А мама… Занята очень мама, не сможет пока приехать.
Девочка отвернула к стенке и начала проваливаться в сонную дрему. Ей виделось, будто дверь деревенского дома распахивается, и на пороге стоит мама, приехавшая, чтобы забрать её с собой и больше никогда уже не оставлять.
Её бабушка украдкой смахнула набежавшую влагу с глаз. Александр Ильич приобнял супругу за опущенные плечи.
— Вот как мы могли с тобой допустить такое, Саш? Кого воспитали, а? Ладно мы, к нам пусть хоть вообще не приезжает. Но ребенок-то в чем виноват? В предрассудках взрослых идиотов?
— Не реви, Юль. Что уж теперь поделаешь. Наша задача – Лильку на ноги поднять, да вырастить человеком. А там уж будь как будет.
***
— Мама! Мама приехала!
Лиля вбежала в дом, звонко топая ножками по деревянному полу. От такой неожиданности Юлия Михайловна даже выронила из рук тарелку с яблоками. Они раскатились по полу, а радостная девочка кинулась обнимать растерянную бабушку.
— Я во дворе играла, а она! Она приехала, бабуль! Мама приехала! За мной!
Чем радостнее звучал голос ребенка, тем тяжелее и тревожнее становилось на душе у пожилой женщины. Она сильно сомневалась, что дочь вернулась исправить ошибку, допущенную вот уже год назад. Поэтому вид счастливой внучки её только расстраивал.
Не успев что-то ответить сияющему ребенку, она оглянулась на замершего мужа. Тот тоже не ожидал столь внезапного визита.
Дверь открылась, через порог переступила Ольга. И уже с первого же взгляда родители поняли, почему дочь решила их навестить. Очевидно, что не для того, чтобы забрать Лилю. Под свободным платьем проступал сильно округлившийся живот.
— Мамочка! – Лиля бросилась её обнимать, а мать будто и не горела желанием видеть своего ребенка, которого не навещала уже больше года.
Ольга спешно и скомкано прижала к себе девочку, после чего подошла к родителям.
— Что, одну бросила, а теперь решила замену родить? – угрюмо высказался отец.
Юлия Михайловна стояла молча, перебирая руками края полотенца. А Лиля с горящими глазами, абсолютно ничего не замечая вокруг, смотрела на мать. Наконец-то она поедет домой к папе в свою любимую квартиру.
— Я тебе уже говорила, пап. Так надо. Это Павлик решил. – оправдывающимся голосом сказала Ольга. – Я вот тут принесла кое-что…
Женщина поставила на стол пакет с продуктами, в котором виднелись бананы и разные сладости. Пожилые родители посмотрели на него как на жалкую попытку откупиться.
— Мамочка, я пойду вещи собирать, да? Я так соскучилась по тебе и папе! Мы же сейчас домой поедем, да? – взволнованно тараторил ребенок, всё пытаясь заглянуть в глаза матери. Но та словно избегала этих попыток, то и дело отводя взгляд.
— Нет, Лиль. – наконец, выдавила из себя женщина. – Я просто проведать тебя приехала. Тебе же хорошо тут с бабушкой и дедушкой? Вы уже и к школе готовитесь, насколько я знаю. А мне домой пора, у тебя скоро братик родится, забот много и у меня, и у папы.
Девочка замерла, буквально не веря собственным ушам. Как же так? Мама ведь приехала к ней… Она же так ждала, так скучала… Из карих детских глаз потекли жгучие слезы.
— Но я же хочу домой! К папе! Мама, не уезжай без меня! – она схватила Ольгу за руки и разрыдалась окончательно так сильно, как только может плакать от тоски и отчаяния шестилетний ребенок.
Женщина смутилась. Она уже пожалела, что решила приехать сюда. Кое-как высвободив руки из цепкой детской хватки, она поспешила ретироваться к выходу. Лиля было кинулась за ней, но бабушка перехватила девочку и крепко прижала к себе.
— Не надо, малыш. Не бегай. Наступит день, она сама локти кусать будет.
Лиля еще долго не могла успокоиться. Ей казалось, что маленький и так хорошо знакомый ей мир буквально рухнул с уходом матери. Но время шло, постепенно делая тоску не такой острой.
Начались школьные будни, она с головой уходила в учебу, рано взрослея и научившись глушить боль и обиду в постоянной занятости.
Спустя еще пару лет мать снова приехала в гости в деревню. Но уже не одна. Она держала за руку малыша по имени Андрей. Отец девочки за все время так и не соизволил проведать ребенка.
При встрече с Ольгой Лиля уже не плакала и не кидалась к ней, как раньше. На детском сердце пролегла глубокая незаживающая рана, которая не разрешала любить мать так же чисто и бескорыстно, как раньше.
Ольга не спускала с рук пухлощекого Андрюшу, который удивленно смотрел во все свои большие голубые глазёнки. А девочка угрюмо насупилась и даже не подходила близко к матери, хоть та и привезла гостинцы.
Лиля еще не знала, как именно называется то, что она чувствует. Но уже тогда по отношению к брату в ней вспыхнуло что-то болезненное и неприятное.
— Почему он, а не я? Чем я оказалась плохой, что мама не хочет, чтобы я жила с ними? – думала Лиля, все сильнее проникаясь нелюбовью к маленькому мальчику. — Ненавижу! – злобно прокричала она, убегая от матери в другую комнату дома.
— А ты что хотела? Приезжать раз в несколько лет, и чтобы девочка к тебе на шею вешалась? Кукушка бессовестная. – качала головой Юлия Михайловна.
Она не испытывала к внуку никаких негативных эмоций. В конце концом, он был ни в чем не виноват. Впрочем, как и Лиля, которая точно не заслужила отсутствия родительской любви к себе.
— Ненавижу! – шептала девочка, забравшись с ногами на кровать.
Она смотрела в окно, наблюдая, как мать с Андрюшей направляются к машине. – Обоих ненавижу.
***
— Ба, я дома! – Лиля устало сняла обувь, присела на стул в кухне и устало выдохнула.
За плечами остались выпускные школьные экзамены, с которыми она справилась уж если не блестяще, то точно намного лучше большинства одноклассников.
— Проходи к столу, я по такому случаю пирожков твоих любимых напекла – с капустой.
Лиля подошла к любимой бабуле и нежно обняла её сзади, положив голову на плечо сильно постаревшей женщине. На днях ей исполнилось 17 лет. От детского ангельского образа в ней остались только светлые слегка вьющиеся волосы.
Теперь это была взрослая и не по годам самостоятельная девушка. Она вытянулась, стала высокой и стройной, с твердой походкой и громким звенящим голосом. Пронзительные карие глаза буквально заглядывали в самую душу.
Тонкие ярко очерченные губы всегда были слегка искривлены полуулыбкой-полуусмешкой. В школе Лилю всегда дразнили забиякой, так как несмотря на привлекательную внешность, она частенько давала серьезный отпор мальчишкам и даже иногда ввязывалась в драки, чем приводила в негодование бабушку с дедушкой.
Но теперь на неё все чаще заглядывались парни. Однако девушка не стремилась с головой уйти в подростковую любовь. Она уже давно мечтала поскорее получить образование и пойти работать, чтобы начать помогать своим старикам. Ведь никто не молодеет.
— Ба, я тут посмотрела, я со своими результатами ЕГЭ вполне могу претендовать на нормальный колледж в городе. Институт по педагогике сейчас я вряд ли потяну, а вот получить среднее специальное образование, почему бы и нет.
— В городе? А где же ты жить-то будешь в городе? – Юлия Михайловна вытерла руки о передник и села напротив внучки. – Квартиру снимать дорого нынче, уж извини, но мы с дедом вряд ли осилим такие расходы.
Девушка потупила взгляд. Она и не собиралась обременять бабушку с дедушкой такими тратами.
— Ну… вообще, я подумала, что могла бы пожить у мамы на время учебы.
— Что?..
***
А вот Ольгина свекровь буквально изменилась в лице. Она сперва покраснела, затем побледнела, схватилась рукой за дверной косяк комнаты.
— Дочка… — наконец, смог сказать Павел.
Лилю будто ледяной водой окатило. Она резко скривилась…
Бабушка Юля всплеснула руками и недовольно фыркнула.
— А ты думаешь, тебя там прямо-таки кто-то сидит и ждет? Неужто забыла, как тебя родители из своей жизни выкинули?
— Не забыла. – девушка моментально насупилась, а между бровей пролегла глубокая складка. – Ба, ты же мне так и не сказала, почему они от меня как от прокаженной шарахаются? Почему братец у них любимый сын, ко мне вот так вот?
— Нужно тебе это прям. – покачала головой пожилая женщина. – Шарахаются и шарахаются, тебе-то что?! Ду_раки потому что. Свою голову им не приставишь.
— А почему бы тебе в педагогический в соседнем городе не поступить, где у нас родня живет, а, Лиль? – дедушка был еще довольно бодрым, но уже передвигался, опираясь на толстую трость. – Там тебя и примут с распростертыми объятиями, и колледж вроде как хороший, оттуда специалистам устроиться на работу легко.
— Я не понимаю, почему так все вышло? – Лиля явно сковырнула старую болячку и уже не могла просто так успокоиться. – Скажите, за что меня ни мама ни папа не любят? Отца и вовсе не помню. От мамы смутный образ в голове остался. Не приезжают, даже не звонят.
На конце повисла тяжелая тишина. Лиле уже давно не хотелось плакать по этому поводу. Но на душе все равно было невыносимо тоскливо и обидно. За то, что брату досталась вся родительская любовь, а она будто чужая оказалась для них.
— А что, Лиль, будто мы тебя не любим? – дедушка наклонил голову на бок и прищурил блеклые, словно выцветшие от возраста глаза. – Разве плохо тебе с нами? Не дадали мы тебе что-то?
Девушка вспыхнула, подскочила и бросилась обнимать стариков. Они ей фактически заменили родителей, давали по максимуму все то, чего девочка не по своей вине лишилась в детстве.
— Ерунду не говорите! Хорошо, очень хорошо.
Пожилые супруги еле успевали уворачиваться от целого водопада поцелуев и обнимашек. На взволнованных лицах, испещренных морщинами, снова воцарились умиротворенные улыбки.
Однако тема все равно оставалась открытой для Лили. Она чувствовала кожей, что пока не узнает всю правду, не сможет отпустить старую обиду и жить дальше.
Поэтому когда бабушка с дедушкой ушли в огород, она тайком порылась в их комнате и нашла то, что точно поможет ей раз и навсегда расставить все точки над и – помятую бумажку с адресом родителей.
***
— Так, соберись. Ты сама этого хотела, отступать уже поздно. – успокаивала себя мысленно Лиля, стоя перед массивной железной дверью квартиры, в которой она сама когда-то очень давно жила с матерью и отцом.
Убедив бабушку с дедушкой, что она поедет на разведку в город с педагогическим колледжем, где живет ее дальняя родня, девушка отправилась совсем в другое место.
Внутри бушевало целое море эмоций.
Лиля много раз прокручивала в голове, как встретится с родителями, что им скажет, о чем спросит.
Но вот уже стоя перед дверью бывшего семейного гнезда, она была просто вне себя от волнения. Руки мелко дрожали, во рту предательски пересохло.
Что ждать от них? А вдруг все будет настолько плохо, что придется в спешке убегать? Мысли путались.
Наконец, взяв себя в руки, Лиля твердо нажала на дверной звонок. Где-то в недрах квартиры раздалась механическая трель, и послышались детские торопливые шаги.
Дверь открылась так резко, что девушка даже опешила.
— Здрасьте, а вы кто? – на пороге стоял белобрысый взъерошенный мальчишка, который что-то усиленно жевал.
Он вопросительно уставился на девушку голубыми глазами, явно не понимая, кто перед ним находится.
— Привет, Андрей. – только и смогла вымолвить Лиля.
В последний раз она видела его, когда тому было всего чуть больше годика. В мыслях она часто злилась на брата, но сейчас вся неприязнь будто разом улетучилась.
Это просто ребенок, который явно не был виновен в том, что её родители поступили далеко не лучшим образом.
Мальчик внимательно смотрел на гостью. Казалось, что он вроде бы что-то начинает понимать, но все равно в квартиру пускать её не спешил.
— Я Лиля. Твоя сестра. – с трудом смогла выговорить девушка, понимая, что выбора у неё просто нет. – В гости приехала.
— Ого, ну проходи. Я тебя и не помню совсем. Мама говорит, ты в деревне живешь. Высокая какая, обалдеть. – мальчишка трещал без умолку.
Видно было, что гостям он однозначно всегда рад.
Андрей посторонился пропуская гостью в квартиру. Лиля шагнула в светлую и просторную прихожую, потянула носом воздух. Здесь было все иначе, не так как дома. Даже запах какой-то совсем другой.
— Андрюш, кто там? – из комнаты раздался женский голос, котором Лиля сразу узнала.
— Тут сестра моя пришла! Лиля! А почему мы, кстати, её в гости никогда не звали, а, мам? – отозвался мальчик, даже не подозревая, какую реакцию тем самым спровоцирует.
На мгновение время в квартире замерло. Лиле даже показалось, что никто уже не выйдет её встречать, что там все просто остались лежать в обмороке. А затем послышались торопливые шаги, причем даже не одного человека, а нескольких.
Первой в прихожую выбежала Ольга. Она выглядела совершенно ошарашенной, будто увидели привидение.
Лиля невольно дернулась ей навстречу, но тут же взяла себя в руки. Мать особо не изменилась, только в волосах появилась ранняя седина, да морщин возле глаз стало немного больше.
Вслед за Ольгой из комнаты вышел мужчина примерно её возраста.
— Отец. – подумала Лиля. – она его сразу узнала, потому что бабушка частенько говорила, что девушка растет буквально его копией.
Разумеется, это обычно высказывалось в негативном ключе, когда на девочку жаловались в школе.
Третьей показалась пожилая женщина, которая выглядела растеряннее остальных. Так как они с отцом были буквально на одно лицо, Лиля сразу подумала, что это наверняка его мать – её бабушка Раиса Павловна. И не ошиблась.
Немая сцена, воцарившаяся в квартире, была достойна пьесы Ревизор. И только мальчик не понимал всеобщего удивления и смущения. Он с нетерпением ждал, когда гостья разуется, чтобы показать той свою комнату и возможно даже сыграть вместе в приставку. Вот такая вот детская непосредственность.
— Ты… Ну, ты проходи… — ошарашенно протянула Ольга.
Она явно не ожидала увидеть на пороге столь сильно изменившуюся дочь. Впрочем, её реакция была самая оперативная. Отец изумленно молчал, испепеляя взглядом девушку, которая действительно была его абсолютной копией, как его матери.
А вот Ольгина свекровь буквально изменилась в лице. Она сперва покраснела, затем побледнела, схватилась рукой за дверной косяк комнаты.
— Дочка… — наконец, смог сказать Павел.
Лилю будто ледяной водой окатило. Она резко скривилась, словно услышав какое-то неприятное оскорбление.
— Я пришла узнать правду. Раз уж вы ко мне ездить не хотели. Так сказать, Магомед пришел к горе. – отчеканила нежданная гостья.
На место волнению и смущению приходили много лет лелеянные обида, гнев, разочарование и еще целый букет эмоций, среди которых не было ни одного светлого ощущения.
Раиса Павловна всхлипнула и медленно сползла по стенке, падая в обморок.
***
— Честно говоря, даже после того как ты меня бросила, мам, я все равно оставалась о тебе лучшего мнения.
Они все вместе сидели в гостиной. Все, кроме Андрея, которого правдами и неправдами отправили в его комнату. Уж больно недетский предстоял разговор.
Ольга привела в чувство свекровь. А когда пожилая женщина пришла в себя, то сразу начала плакать и причитать.
Отец Лили сидел мрачнее тучи. Ольга смахивала текущие по щекам слезы.
И только Лиля была абсолютно спокойна.
Все переживания разом покинули девушку. Им на смену пришло умиротворение и легкое чувство презрения, как только перед ней открылась вся правда.
Оказалось, что практически сразу после рождения Лили, свекровь её матери заподозрила Ольгу в неверности. Она изо дня в день настраивала сына против жены, убеждая, что дочь ему неродная.
Так как в те времена процедура подтверждения отцовства была еще редкой и очень дорогой, убедить мужа в том, что свекровь неправа, Ольга не могла.
Раиса Павловна настаивала на разводе, но сын не хотел разрушать семью.
Он сказал, что простит супругу, если та родит ему сына. Лилю же Ольга должна была отвезти в деревню к родителям, так как Павел верил матери и был уверен, что дочка рождена не от него.
Ольга умоляла не делать этого, пыталась облагоразумить мужа, но тот был непреклонен. Либо развод, либо она делала так, как он ей сказал. Женщина решила, что иного выхода у неё просто нет, и подчинилась этому непростому и в корне неверному решению.
Однако бросив всего один взгляд на Лилю, всё стало сразу же понятно. Девушка однозначно была родной Павлу, а Ольга явно не была в чем-то виновата перед ним.
Отец девушки, стоя на коленях, пытался просить прощения, но Лилю это не особо трогало. Она уже его практически не воспринимала как родственника, потому что за все время жизни в деревне Павел даже ни разу не появился на пороге.
Мужчина ругал на чем свет стоит свою мать, а та только тихонечко всхлипывала, понимая, что сын уже никогда её больше не простит.
Узнав, что дочь надумала учиться в местном колледже, Ольга начала уговаривать её остаться жить здесь. Это ведь и её дом тоже.
Но Лиля не хотела больше находиться с этими людьми. Она выяснила все, что хотела. Саднящий на сердце шрам перестал кровоточить. Она столько лет считала себя плохой и недостойной родительской любви. А оказалось, что на ней нет никакой вины.
Но прощать девушка никого не собиралась. Раз уж родные так легко вычеркнули её из своей жизни, поддавшись на клевету обиженной на весь мир свекрови, к чему теперь вообще все эти разговоры?
— Знать вас больше не хочу. – криво улыбнулась Лиля, сторонясь к выходу.
— Лиль, а ты придешь еще? А где учиться будешь? А ты в математике хорошо разбираешься? Мне помогать будешь? – Андрей крутился возле старшей сестры белобрысым волчком и не умолкал ни на минуту.
Девушка ласково потрепала его по макушке. Если раньше весь её негатив концентрировался именно на брате, который получал все то, что не было у Лили, то теперь она не чувствовала по отношению к нему ничего нехорошего.
— Обязательно помогать буду. И видеться с тобой будем.
— Ура! Я всем расскажу, что у меня старшая сестра есть!
Андрей радостно обнял Лилю перед уходом, а та наконец-то вздохнула полной грудью. Настало время возвращаться в свой настоящий дом. Туда, где её всегда любят и ждут. Настоящие родные. Настоящая семья.
***
Девушка так и не стала поступать в колледж в городе, где жили ее родители. Воспользовавшись советом деда, она без проблем прошла вступительные экзамены на педагога и обосновалась в квартире у дальних родственников, которые приняли её как родную дочь.
Мать и отец не раз пытались наладить контакт с Лилей, приезжали к ней в колледж, потом в деревню. Но девушка была непреклонна. Она не стала им ничего высказывать, просто сообщила, что её семья – это бабушка и дедушка.
Лиля закончила учебу в колледже, нашла работу в той самой школе, из которой когда-то выпустилась сама. Девушка не желала что-то искать в других городах, так как хотела быть поближе к своим любимым старичкам.
Здесь же она нашла свою любовь, вышла замуж. Единственным родственником со стороны родителей, с кем Лиля поддерживает контакт – это брат Андрей.
Они часто видятся, и Лиля действительно с удовольствием помогает тому усвоить программу курса математики, но уже в институте.