— Паша… у нас будет ребенок, — запинаясь, проговорила Полинка и быстро поправилась, — у меня… будет ребенок.
Павел застыл на месте, как громом пораженный. Его глаза расширились от ужаса. А губы беззвучно зашевелились в безуспешной попытке что-то сказать.
— Я знаю, знаю, что ты скажешь,- опередила она его взволнованной скороговоркой, — это только мое решение. Поэтому не утруждай себя красноречием.
— Но… почему? Почему? — простонал Павел, обессиленно опускаясь на стул, и к нему наконец-то вернулось «красноречие»:
— Мы же договаривались обоюдно, клялись, что будем жить только друг для друга и… никаких детей, — он брезгливо поморщился. — Это не наш формат… Нам так хорошо вдвоем, мы уже семь лет вместе, и с каждым годом только убеждаемся, что созданы друг для друга… Что же ты наделала?
Он с отчаянием схватился за голову, а Полинка с грустью наблюдала за ним.
Да, так и было в самом начале — они оба были вольными птицами, фрилансерами, учились, работали, наслаждались жизнью и любили друг друга. Когда Паша однажды заявил, что не хочет детей, ну, не создан для их воспитания, она с готовностью подхватила, что солидарна с ним и тоже не хочет обременять свою жизнь какими-то сложностями.
Но потом… в душе поселилась какая-то тоска, пустота, чувство неудовлетворенности и никчемности. Чувство бесполезно уходящей жизни.
— Может, еще не все потеряно? — он вдруг резко встал и нервно начал ходить по комнате, — у тебя какой срок?
— Паша, не надо, — тихо попросила Полинка, — Ты не понял: я все решила. Я хочу этого ребенка. Я сама приняла это решение, я обманула тебя с циклом…
Она вызывающе посмотрела ему в глаза:
— Не бойся, ты к ребенку не будешь иметь никакого отношения. Я сама его воспитаю и на алименты подавать не стану…
Она гордо вскинула голову и направилась в спальню за вещами. Павел снова схватился за голову. Вид у него был жалкий и подавленный, он все никак не мог поверить в случившееся.
— Ты просто предательница, — вдруг яростно заорал он, и тут же перешел на хриплый шепот из-за спазма в горле, — ты меня обманула, ты меня использовала… Ты меня гнусно использовала…
Она вышла из комнаты со спортивной сумкой и остановилась в дверях. Он смотрел на нее с ненавистью, словно она изменила ему.
— Прости, — твердо произнесла она, — может, я и неправильно поступила с тобой, каюсь… Но я захотела ребенка именно от тебя. А иначе бы у нас не получилось, только через обман. Еще раз прости и прощай. Может, когда-нибудь ты сможешь простить меня…
Она нагнулась и поцеловала его в щеку, замерла на мгновение, словно ожидая какого-то ответа. Но он так и остался сидеть каменным изваянием, не шелохнувшись, даже когда за ней захлопнулась дверь…
Потянулись длинные тоскливые пустые вечера. Без любви и тепла, без надежды… Спасали только компьютер и работа. Он резко сократил круг общений, старательно избегая всех общих знакомых. Удалил все свои аккаунты, запретив себе даже думать о ней.
***
Так прошло три года. Однажды он брел угрюмо по осеннему парку, загребая ногами желтую листву, и как обычно, о чем-то думал… Когда вдруг услышал, что его окликнул до боли знакомый голос:
— Ну, здравствуй, Паша!
Он резко повернулся и… встретился глазами с Полиной. Она шла за ручку с маленькой, нарядной, словно куколка, девочкой. И они обе были так прекрасны в этот солнечный день, что прохожие замедляли шаг, чтобы полюбоваться на них.
Девочка держала в руках яркий букет из осенних листьев и несла его важно и торжественно.
Павел остановился, как вкопанный, почувствовав, как тут же перехватило дыхание и закружилась голова от непонятных чувств. Он во все глаза смотрел на ребенка, ощущая небывалое волнение, а девочка не сводила глаз с него. С минуту они стояли, молча глядя друг на друга. Полина даже дышать перестала, боясь спугнуть зарождающееся чудо.
Павел вдруг почувствовал, как предательски запершило в горле и защипало в глазах. Он резко присел на корточки перед девочкой и протянул к ней руки. Она секунду колебалась и вдруг решительно шагнула вперед и обхватила его за шею.
— Ты мой… папа, да? — вдруг пролепетала она, заглядывая ему в глаза.
И он порывисто подхватил ее на руки, крепко прижимая к себе.
— Да, да, я твой… папа, — шептал он, улыбаясь сквозь слезы и уже не скрывая нахлынувших чувств. — Я твой… папа.
— А почему ты так долго… меня искал?
***
— Все, Паша, достаточно, поигрался в папу и будет, — Полинка решительно отобрала у него дочку и поставила ее на землю.
— Зачем ты подаешь ей ложную надежду? Ты забыл из-за чего мы расстались?
Девочка, оказавшись на земле, тут же захныкала. Полина присела на корточки и принялась уговаривать дочь:
— Аринушка, дядя просто поиграл с тобой в папу, ты же любишь играть в дочки-матери, вот и он… любит играть. А теперь ему пора…
Павел, медленно приходя в себя, молча смотрел на них. Действительно, что это было? Чего это он вдруг расчувствовался? Но он все стоял, не в силах тронуться с места и отвести глаз от девочки, его дочери… В голове все еще стоял хмель от пережитых эмоций. Аришка внимательно посмотрела на мать, потом на него и кивнула, соглашаясь:
— А он к нам еще придет?
— Детка, понимаешь, у взрослых дяденек очень мало времени, они очень заняты, — серьезно объясняла ей мать, и дочь так же серьезно ее слушала. — А ты забыла, какой подарок тебе приготовил дядя Саша? Вот сейчас пойдем и поиграем.
Аришка возбужденно закивала головой и запрыгала от нетерпения. Ее мысли уже занимала новая игрушка.
— Пойдем! — она тут же состроила хитренькие глазки Павлу и помахала ручкой:
— Пока!
Полина тут же выпрямилась и улыбнулась Павлу:
— Ну мы пойдем, рада была повидаться.
— А можно я вас провожу? — Павел цеплялся за последнюю возможность побыть рядом хоть еще немного, урвать хоть еще кроху времени. Ему вдруг стало нестерпимо страшно от мысли, что они уйдут навсегда, и он больше их никогда не увидит.
— Не надо, Паша, — тихо попросила Полина, — ребенок это не игрушка. Не приручай, не надо… Живи спокойно, как раньше. Пока!
И она, улыбнувшись одними губами, махнула ему рукой, и они с дочерью медленно продолжили свой путь.
Павел продолжал стоять, не в силах пошевелиться. Он понимал, что с сегодняшнего дня в его жизни что-то кардинально изменилось. И как с этим жить дальше, он совершенно не понимал. Эта маленькая девочка одним только взглядом сумела властно и цепко зажать в тиски его сердце.
Он пришел домой и рухнул на диван. Перед глазами поочередно вставали то маленькая улыбающаяся Аришка, то строгая недоступная Полинка. Он ворочался на скрипучем диване, пытаясь угомонить разбушевавшееся сердце, прогнать навязчивые образы, но они никуда не уходили.
В голове кроме этого непрестанно звучало: «дядя Саша… приготовил тебе подарок». Он с досадой стукнул кулаком об подушку, потом смял ее и кинул на середину комнаты. Похоже, он попался в собственную ловушку, и как бы не пытался выкинуть из головы мысли о дочери, они засели в ней прочно и навсегда. Громко застонав и выругавшись, он прошел на кухню и налил рюмку конька, который припас на всякий случай. Выпил почти залпом, обжег гортань.
— Я не хочу, — вдруг заорал он на всю квартиру и швырнул рюмку об стенку, — не позволю, чтобы моего ребенка воспитывал какой-то там дядя Саша… Чтобы его она называла папой…
Он сел на диван и схватился руками за голову. Надо что-то срочно делать. Или… он сойдет с ума.
Все эти годы без Полины он провел как во сне, даже не сомневаясь, что он поступил по совести, что ИНАЧЕ и нельзя было. Но именно сегодня после этой встречи, вся его уверенность не просто пошатнулась, она… рассыпалась как карточный домик. И он понял, что можно и нужно было ИНАЧЕ. И сегодня это его последний шанс.
Он метался по квартире как раненый зверь и наконец не выдержал, схватил телефон и позвонил Полине:
— Полинка, милая, я не смогу больше без вас. Эти три года прошли, как во сне. Не жизнь, а отбывание срока. Бессмыслица какая-то… Не веришь?
— Не знаю, Паша… Хотя три года прошло. Я за это время совершенно другим человеком стала. Думаю, ты тоже… У меня сейчас другие интересы, другие ценности…
— А можно мне сейчас… прийти к вам?
— Подумай хорошенько… Ты уверен, что это не минутная прихоть? Не болезнь, которая потом пройдет?
— Ну как это может пройти? Просто тогда дочери еще не было, а сейчас она ЕСТЬ. И это две разные категории бытия. Она ЕСТЬ, и я без нее уже не смогу.
— Хорошо, приходи…
Через час он уже звонил в дверь по указанному адресу. Аришка с криками «папа» тут же запрыгнула к нему на руки, едва он перешагнул порог. И он тискал, целовал ее, пьянея от счастья.
— Поля, я… не хочу, чтобы она какого-то дядю Сашу папой называла. Я этого не вынесу…
Полина заразительно рассмеялась в ответ:
— Это муж моей сестры, они приезжали к нам в гости недавно… Вот и подарки привезли…
— Господи, как я счастлив… Спасибо тебе, родная, что ты оказалась намного мудрее меня.
