Жизнь у Евгения была – не жизнь, а малина! И он обоснованно гордился тем, что сам ее себе такую создал.
Ну, не без помощи, конечно. Квартира от бабушки в наследство досталась, двухкомнатная. Но Женька это наследство у старушки не выманивал, никаких козней против бабушки не строил, а наоборот – любил, навещал, помогал и всячески уважал.
Родители тоже неплохие Женьке достались. Конечно, не из тех, кто чаду уже к совершеннолетию на блюдечке подносит дачку, тачку, водокачку. Не олигархи. Но люди понимающие, всегда готовые поддержать хорошее начинание, и одновременно позволяющие сыну жить собственным умом.
Ум у Жени с детства имелся, и неплохой весьма. Ум этот помог ему отлично учиться в школе, а при выборе вуза подсказал выбрать направление: газотранспортная сфера. Может, и не очень модно звучит, но голодать с такой профессией в России точно не будешь.
Ум же дал Женьке понять, что голова хорошо, а на крепкой шее еще лучше. Так что парень не ленился заниматься собой, делал зарядку, катался на велосипеде и напитки определенного свойства потреблял исключительно в меру. В результате получился из него не «несчастный инженер», а вполне себе спортивный, эффектный молодой человек – в самый раз девчонок кадрить.
И тут ум (он у Женьки повышенной практичностью отличался) тоже дал совет: ты, дескать, Евгений, с девочками гулять гуляй, да слишком далеко не заходи! Никаких колец, свадеб, ипотек, детей! Оно тебе надо? Ты молодой еще, тебе самореализовываться необходимо, ну и жизни порадоваться не грех.
Так Женька и жил, и жизнь эта была хороша. Работу он себе нашел нормальную. Да, платили не миллионы, и перспективы повышения маячили лишь в туманных далях, но иначе только в сказках из глянцевых журналов бывает. А так место было неплохое, зарплата тоже ничего так, и само дело казалось интересным – чего ж еще человеку надо?
Девчонки вокруг него всегда вились, так что он мог позволить себе выбирать. И позволял. У него было, пожалуй, с десяток более-менее постоянных красоток и еще невесть сколько временных, однодневок, так сказать. Женька был человек честный, девушкам красивых сказок о старости вдвоем не рассказывал, пурги про вечную любовь не нес. Потому расставания обычно проходили более-менее мирно – ну знали же барышни, на что шли!
В общем, менять что-то в своей замечательной жизни Женька в ближайшие годы не собирался, несмотря на периодические воспитательные лекции мамы. Собственно, был он уже не Женька, а скорее Евгений – тридцатник приближался неумолимо. Но говорят, сейчас это и для женщины еще юность, что уж про мужчин говорить!
Эх, хочешь насмешить судьбу – расскажи ей о своих планах! Жизнь-малина закончилась внезапно и почти детективным образом.
Как говорится, ничто не предвещало… Был поздний вечер, пятница, Евгений у себя дома удобно устроился в большом мягком кресле (совершенно немодном, но зато очень удобном) и развлекался разгадыванием кроссвордов на планшете – было у него такое необычное для молодого мужчины увлечение. Впереди ждали выходные, и все в жизни было просто и понятно до того момента, когда в дверь позвонили.
– Кого черт несет на ночь глядя? – буркнул Евгений и пошел открывать. Черт нес соседа, иначе и быть не могло – звонили именно в дверь, а не в домофон.
Он распахнул дверь и уже открыл рот, чтобы объяснить этому Петровичу, что два «косаря» до получки ему не одолжит, пусть предыдущие десять (или даже больше?) сперва отдаст. Но осекся, ибо никакого Петровича за дверью не было. А была там корзинка такая, вроде верхней части детской коляски, но без колес и с ручками, как у сумки. А в ней самый настоящий маленький ребенок!
Евгений поймал себя на том, что у него самым натуральным образом отвисла челюсть. Чего-чего, а такого он не ожидал! Чей-то аист ошибся адресом, что ли? Пускают соседи всяких, отпирают подъезд, не вникая!
Только когда первое потрясение прошло, он заметил бумажку, заткнутую за ручку корзинки сбоку. Вытащил, развернул. Записка побивала многие рекорды лаконичности: «Дочь твоя. Мне она не нужна». И имя. Он с трудом вспомнил эту девушку. Одна из его постоянных.
Нет, это вообще за все рамки выходило! У него, значит, ребенок, и он узнает об этом вот таким образом! Раньше нельзя было хотя бы намекнуть? А еще лучше операцию соответствующую вовремя сделать, раз ребенок не нужен?
Тем не менее, как порядочный человек, Евгений не мог просто стоять на пороге и таращиться на корзинку с ребенком. Почти наверняка он не его, но все же это не причина держать малыша на лестничной площадке. Надо занести его в дом и обратиться за помощью. А потом можно будет отдать девочку в детдом. Таких маленьких быстро в семьи разбирают. Так что и эту пристроят. И всем будет хорошо.
Он осторожно, как бомбу, подхватил корзинку с ребенком за ручки, на цыпочках занес в спальню, оставил там, закрыл дверь, а сам схватил телефон и побежал на кухню звонить маме. А кому еще? В скорую? Так ребенок вроде не болен. В полицию? А что она должна тут расследовать?
Мама Анна Петровна предсказуемо раскудахталась, однако пообещала прибыть на помощь со всей возможной скоростью. И прибыла – через час, да вместе с коробкой детской смеси, бутылочками, памперсами, какими-то полотенчиками и не пойми чем еще. И папой на буксире – для моральной и физической поддержки.
Впрочем, «мужики» из спальни были быстро выставлены – сразу после того, как Анна Петровна вытащила проснувшуюся и начинающую шуметь малышку из корзинки и сняла с нее одежонку – какие-то ползуночки крошечные, кофточку…
– Ребенок новорожденный, недавно из роддома выписали! Маманю эту на осла бы задом наперед посадить, и осла потом кашалоту вместе с нею скормить! Вася, я брала зеленку, найди и дай сюда. А потом брысь отсюда, оба – мешать только будете! Да, Женька, чайник вскипяти, а в какую-нибудь кастрюлю воды холодной набери. Ребенок голодный, надо смесь срочно делать. В общем, сделай, что я сказала, и сидите пока в другой комнате, не путайтесь под ногами!
Евгений с отцом, Василием Матвеевичем, сделали «брысь» с большой готовностью и засели даже не в другой комнате, а на балконе. От греха подальше.
– И что ты скажешь, сын? Это может быть твой ребенок? – поинтересовался отец.
Хотя Евгений был почти уверен, что это не так, он сам понимал, что аргументы у него шаткие. По всем срокам, по его отношениям с Алькой, ребенок мог быть от него. Так он отцу и заявил, добавив:
– Но я обязательно тест сделаю! Чтобы убедиться, что я прав, и ребенок таки не мой! А тогда оформлю ее в детдом, так всем лучше будет. Альке ее отдавать нельзя, раз она такое чудит, в детдом правильней.
– Правильней, говоришь… Тест, говоришь… – протянул отец, словно ни о чем.
– Ну а что еще? Заводить детей я не собирался, у меня и жены-то нет, да и рано просто, успею! Алька подлость сделала, что раньше не сказала и все со мной не обсудила!
– Она, значит, подлость, а ты белый и пушистый… – продолжал отец тем же тоном.
– А у тебя другие предложения есть? – взорвался Евгений.
Отец поерзал в небольшом деревянном раскладном креслице, установленном на балконе для отдыха.
– Ты ведь у меня в курсе того, что твоя мать – моя вторая жена? И как именно случилось, что я развелся с первой женой?
Евгений удивился неожиданной смене темы, но согласно кивнул. Он был в курсе того, что отец на матери женат вторым браком, а первый у него распался потому, что первая жена ребенка на стороне нагуляла. Тогда тестов ДНК не было, так что был просто очень большой скандал – с привлечением свидетелей и всяким таким прочим. Но к чему отец это вспомнил?
– К чему я это? – Василий Матвеевич словно мысли читал. – А к тому, что после этой некрасивой истории я решил, что детей не хочу иметь вовсе – как отрезало желание в потомстве себя продолжать.
Вот вам новость!
– Позволь спросить, а я тогда из какой пробирки взялся? – натянуто сострил Евгений?
– Ты не понял. Детей я не хотел, а вот жениться – очень даже хотел. Твою мать встретил и понял, что без нее мне по земле не ходить. Когда женился, уговаривал ее детей не заводить, для себя жить. Но природа любит пошутить, и она забеременела.
Евгений представил себе эту ситуацию. Получилось очень похоже на корзинку под дверью.
– И как же я все-таки исхитрился получиться?
– Да просто! Я ее даже уговаривал аборт сделать, во как! Но ее разве переспоришь! Мать заявила, что рожать и растить ребенка будет в любом случае – со мной или без меня. А я без нее оставаться был не согласен. Пришлось смириться. Но знаешь, что самое занимательное?
Евгений не знал и угадывать не пытался.
– А то, что я ни разу об этом не пожалел! Во всяком случае, до сегодняшнего дня. И очень надеюсь, что не придется жалеть и в дальнейшем. Что окажется, что вырастил я мужчину, а не избалованного искателя удовольствий!
И вот как прикажете на такое реагировать?
В стекло балконной двери поскреблись. Мужчины синхронно повернулись и увидели за ним улыбающуюся Анну Петровну с крошечным кулечком на руках. Она манила их пальцем.
– Женька, смотри, принцесса какая! Копия ты маленький! Ну то есть будет копия, если немного подкормить!
Ну да, и мама туда же! Однако девочка теперь, когда она наелась и блаженно дремала, действительно казалась хорошенькой – мяконькой, розовой, со смешным курносым носишком. Неужели у него действительно тоже такая кнопка была?
– Мам, я живу один, кормилица из меня никакая! Ну пусть даже ребенок действительно мой, но разве так ему стоит жить? Его могут хорошие люди усыновить… то есть удочерить…
– А могут и не удочерить. Или не слишком хорошие, – тихо заметила Анна Петровна.
– А кормить и нянчить найдется кому! Вон, уже готова бабушка – за уши от внучки не оттащишь! – поддакнул Василий Матвеевич. А Анна Петровна наглядно продемонстрировала, как в свое время уговаривала мужа все же обзавестись наследником – взяла и сунула спящую девочку Евгению в руки.
Если ты мужчина – твой долг защищать женщин и детей, кормить и обеспечивать их и быть им опорой. Вот это ты должен делать, а не тесты ДНК. А если так случилось, что женщины нет – можно быть опорой и одного ребенка.
Тест Евгению сделать все же пришлось, дабы подтвердить в суде свои права на Машеньку. Да, у нее к тому времени уже имя было, Мария Евгеньевна. Не так просто, оказывается, у нас отцу ребенка себе забрать, даже если мать обеими руками «за». Но возможно, если ты по-настоящему этого хочешь.
Кстати, тест ДНК был однозначен – это таки была Мария Евгеньевной. Хотя Женьке к тому времени было уже почти все равно.