Маленькая девочка тихонько плакала возле входа в отдел игрушек. Детский плач сам по себе всегда вызывает неоднозначные чувства. А когда ребенок устраивает истерику в магазине, выпрашивая у родителей ту или иную вещь, сразу начинаешь задумываться — это родители такие плохие, экономят на ребенке, или ребенок такой неуправляемый?
— Что, куклу не купили или плюшевого медведя? — пошутил я, обратившись к девчушке.
Малышка посмотрела на меня заплаканными глазами, но ничего не ответила. Из отдела вышла молодая женщина, за ее руку цеплялся мальчик лет трех.
— Я тебе что сказала? Следи за Мишенькой, пока я на кассе! — прикрикнула она на плачущую девчонку.
«Теперь понятно», — с грустью подумал я. Девочка, хотя ей самой еще было не более шести лет, являлась старшей в семье. И по логике родителей, была обязана нести ответственность за младшего брата.
Я покачал головой, но вмешиваться не стал. Нравоучения пожилого человека чаще всего воспринимаются молодыми в штыки. К тому же я боялся, что мое вмешательство может принести дополнительный вред, и девочке попадет от матери еще и за это.
Я отправился по своим делам, а именно покупать подарок моей внучатой племяннице. Королева Елизавета — так я называл маленькую внучку моей сестры, и это прозвание было абсолютно обоснованно. Лиза была центром сразу нескольких вселенных. Ее родители, бабушки и дедушки с обеих сторон, да еще и я в придачу — все мы просто обожали нашу маленькую принцессу. «Интересно, — подумал я, — если бы у Лизы появился младший брат? Ей бы наверняка пришлось снять свою корону и научиться вытирать ему сопли!». Я усмехнулся собственным мыслям и решил подсказать идею родителям Лизы. То-то удивится наша королева Елизавета, когда перестанет быть единственной и неповторимой в своей семье.
На следующий день у моей внучатой племянницы как раз был день рождения. Праздник проходил поистине с королевским размахом, клоуны, фейерверки, аниматор в костюме медведя, танцующий под музыку, словно цирковая обезьянка, и прочее. Столы ломились от различных новомодных блюд, ни одно из которых не вызывало во мне желание их попробовать. Ну не люблю я есть сырую рыбу или креветок с торчащими в разные стороны глазами.
Даже торт в виде игрушечного розового пони не вызывал у меня доверия. Тем более что когда до меня дошла очередь, пони выглядел так, будто его морду разорвало снарядом.
Где-то в середине вечеринки для гостей был устроен просмотр фотографий Лизы, своеобразный фотоотчет за прошедший год. И вот среди снимков из детского сада, куда ходила наша Лиза, я и увидел ту самую плачущую девочку из торгового центра.
— Лиза, — громко спросил я, указывая на девчушку на снимке, — ты знакома с этой девочкой?
Маленькая королева снисходительно посмотрела на меня и жеманно произнесла:
— Разумеется, раз мы с Ксюшей в одной группе!
Если бы я в свое время посмел таким тоном ответить кому-либо из взрослых, отец сразу бы залепил мне затрещину. Сейчас же гости лишь умилительно улыбались, восхищаясь сообразительностью ребенка. И я сам тоже невольно лыбился, глядя на это чудо природы.
— Значит, девочку зовут Ксюша? — вслух подумал я, а Лиза даже не стала комментировать мой вопрос. Возможно, ребенок уже сделал выводы о моем начинающемся старческом слабоумии и решил не травмировать мою нежную психику.
В конце вечера я все же рассказал родителям именинницы о том, что видел девочку Ксюшу накануне днем в магазине. Хотел еще добавить, поведав и свои мысли насчет младшего брата для Лизы, но мама Лизы, моя племянница Яна, проговорила:
— Бедный ребенок!
— Кто? — не понял я.
— Ксюша. Ее мачеха, настоящая мегера, так относится к девочке, словно та и не человек.
— Как? То есть та женщина ей не мать?
— Нет. Мама Ксюши умерла три года назад. Среди родителей в детском саду ходят слухи о том, что отец привел в дом эту…, Любу мачеху Ксюши, еще когда его жена была жива и лежала в больнице. Ксюша, когда ходила к маме в больницу, случайно рассказала матери, что в их доме живет чужая тетя, и после этого ее мама уже не встала с больничной койки. В сущности, это отец Ксюши и ее мачеха поспособствовали смерти женщины. Мы все так считаем!
В ту ночь, вернувшись домой после празднования дня рождения Лизы, я так и не смог заснуть. Мне отчего-то было ужасно неспокойно, казалось, будто это я ответственен за то, что у девочки Ксюши такая нелегкая судьба.
Какое-то время я еще возвращался мыслями к той девчушке, но потом постепенно вовсе забыл о ней. Прошло уже что-то около пяти лет. Хотя для одиноких стариков вроде меня время порой настолько тягучая субстанция, что мне казалось, минуло гораздо больше лет.
С самого утра шел дождь. Не такой, который любят воспевать поэты-песенники, а мелкий пакостник, на пару с ветром отравляющий жизнь любому прохожему. Я стоял на остановке, дожидаясь трамвая. Терпение мое заканчивалось, потому что трамвай все не ехал. Пассажиры уже почти все разъехались, даже те, кто ждал тот же транспорт, что и я, вероятно, решив лучше сделать несколько пересадок, чем стучать зубами на продуваемой всеми ветрами остановке. В самом углу на мокрой от дождя скамейке сидела девочка, подросток. Я обратил на нее внимание, потому что она, как и я, сидела здесь дольше всех.
Память на лица у меня отменная, это еще моя покойная супруга говорила. Но девчушку ту я бы вряд ли узнал. Хотя, конечно, это была именно она. Ксюша. Та, у которой злая мачеха и совершенно беспринципный отец. Это каким же нужно быть уродом, чтобы привести в дом другую женщину, пока твоя жена умирает в больнице?
— Не едет наш с тобой трамвай? — решил я скрасить долгое ожидание разговором и обратился к одиноко сидящей в углу худенькой фигурке.
Она подняла на меня глаза, полные отчаяния, и я замер. Столько боли таилось в этом взгляде, столько невысказанных обид.
Я вспомнил, что когда пришел на остановку, девочка уже была здесь.
— Давно ты тут сидишь? — насупившись, спросил я.
— Не очень, — тихо ответила девчушка и хлюпнула носом.
— Знаешь что? А ну его, этот трамвай! Расхотелось мне куда-то ехать в такую погоду. А вот чая и булку со сливочной помадкой очень даже захотелось.
Я ткнул пальцем в направлении кондитерской, расположенной на первом этаже соседнего здания. Стеклянные витрины вещали о том, чем можно полакомиться в этом заведении, и самой привлекательной из всего мне показалась сладкая булка, покрытая кремом.
— Это синнабон, — усмехнулась девочка, проследив за моим взглядом.
— Кого? — не понял я.
— Синнабон. Так называются эти булки, — пояснила она.
Я недоверчиво посмотрел в сторону разрисованной витрины. Потом повернулся к своей собеседнице и спросил.
— А ты что, из Японии? Тебя не Сэцуко случайно звать?
— Вообще-то родиной рецепта синнабона считается США, — авторитетно заявил ребенок.
— Правда? Ужасно захотелось попробовать эту штуку. И что за вкус у этой заморской булки?
— Не знаю, — девочка опустила голову и замолчала.
— Григорий Александрович, — представился я. — Мне скоро семьдесят, и я ни разу не пробовал синнабон.
Девчушка невольно усмехнулась и вдруг доверчиво протянула мне навстречу руку.
— Ксюша. Мне одиннадцать, и я тоже еще ни разу не пробовала синнабон.
Я пожал ее маленькую ладошку, и мы вместе рассмеялись.
— Постой! — спохватился я. В памяти наконец всплыли черты ее лица, и я спросил, — а ты случайно не знакома с Лизой Наумовой?
— Мы ходили в один детский сад. А что?
— Она моя родственница, — довольно улыбнулся я. — Внучка моей сестры, если быть точнее.
— Тогда передавайте ей привет, как увидите.
Девочка встала и как будто собралась куда-то уходить.
— Погоди, — остановил я ее.
Я уже догадался о том, что у девочки что-то произошло, и на остановке она сидела вовсе не в ожидании запаздывающего трамвая.
— Умоляю, давай уже съедим по этому, как его, синнабону! Иначе мне всю ночь не уснуть. Все буду думать, какой же он на вкус? — Девочка в нерешительности остановилась, и я поспешил добавить, предположив, что у нее нет денег. — Естественно, я, как джентльмен, угощаю.
Наверное, она слишком замерзла или проголодалась, раз согласилась пойти с незнакомым человеком в кафе. Мы заказали по чашке чая и по целых две заморских булки.
— Хм. А, ничего эти синнабоны! — через пять минут я и сам, согревшись, счастливо улыбался. А наблюдать за тем, как девочка с аппетитом поглощает угощение, было до жути приятно. Наша королева Елизавета в свои одиннадцать уже начала следить за фигурой, поэтому я давно не видел, чтобы она кушала что-либо с таким же энтузиазмом.
— Даа! — протянула Ксюша. — Правда! Очень вкусно!
После того как пара синнабонов приятно улеглась в наших желудках, мы заказали еще по чашке чая и, иногда бросая взгляды на остановку, где несчастные люди пытались укрыться от дождя и ветра, не спешили покинуть свое укрытие.
— Выходит, вы с Лизой в разных школах теперь учитесь?
Я решил просто поддержать беседу, у меня не было в планах выведывать, что именно приключилось сегодня с Ксенией.
— Мы переехали. Мачеха сказала — ей надоело то, что в нашем районе все ее знают и тычут в нее пальцем.
— Ой, а мы же с тобой уже раньше встречались, — спохватился я, — в торговом центре возле отдела игрушек. Я тогда еще подумал, будто тебе не купили куклу, вот ты и плачешь. А позже увидел тебя на фотографии рядом с Лизой и узнал. Значит, ты с мачехой живешь? И что же, она очень злая?
Ксюша отвернулась к окну и так, не глядя на меня, проговорила:
— Она жалеет, что я не умерла вместе с моей мамой.
— Что? Так и сказала?
— Да. И не раз. А после вчерашнего вечера я решила спрыгнуть на пути, когда трамвай будет двигаться по рельсам. Я в кино видела, что так делают те, кто хочет умереть. Вот только оказалось, сделать это не так просто. Мне было ужасно страшно. Наверное, Люба, моя мачеха, права, и я на самом деле ни на что не гожусь.
На ресницах у нее задрожали слезы, а мне в голову пришла совершенно шальная идея.
— Слушай, а давай я буду твоим дедушкой и стану защищать тебя от мачехи!
— Как это? — Ксюша повернула ко мне свои готовые пролиться потоками слез глаза.
— Ну как? Как я понял, мама твоя умерла? А ее родители, твои бабушка или дедушка, они живы?
Ксюша помотала головой.
— Я их никогда не видела. У меня только есть старенькое фото моей бабушки, а про деда я даже ничего не знаю.
— Ну вот, видишь! Я сразу догадался, что заступиться за тебя некому, потому что деда у тебя нет! Дед, он никогда не позволит какой-то там мачехе обижать свою внучку.
Ксюша растерянно улыбнулась.
— А как это ты вдруг станешь моим дедом?
— Обыкновенно. Я в школе в театре играл, так что с ролью твоего деда как-нибудь справлюсь. Для начала нам с тобой нужна история, и я думаю, мы сделаем следующее…
Мы просидели в кафе еще больше часа. Слопали еще по два синнабона, гулять так гулять, и проработали план дальнейших действий. Основной моей задачей тогда было то, чтобы девочка вернулась домой, откинув любую мысль о суициде. Мне нужно было переключить ее внимание, а поверят ее родственники в то, что я ее пропавший на много лет дедушка или нет, мне было без разницы.
Уже на следующий день я стоял возле дверей квартиры, где жила со своими домочадцами моя названая внучка Ксюша.
— Здравствуйте, мне нужен Роман Викторович Коробейников.
Дверь мне открыла Люба, та самая злая мачеха. Я сразу узнал ее, хотя видел один раз в магазине пять лет назад. Просто есть такие лица, которые надолго фиксируются в памяти, словно фотография передовика производства на доске почета. Лицо Любы было одним из них. Глаза немного навыкате, зато большие, в обрамлении густых ресниц. Губы, пожалуй, слишком тонкие, и нос тоже. Кожа на щеках прозрачная, через нее кое-где просвечивают вены. Хотя, нужно признать, в целом ее облик был привлекателен. Вот только алчное выражение глаз портило всю картину.
— А что вы хотели? — елейным голосом спросила Люба.
Мне так и захотелось сказать, мол, вы выиграли миллион, поэтому я здесь. Далее счастливая тетка зовет мужа, они оба заключают меня в объятия. Все счастливы, занавес опускается, звучат аплодисменты.
Вместо этого я произнес:
— Я отец его покойной жены Марины.
Женщина несколько раз моргнула, прежде чем прокричать куда-то в недра квартирного пространства:
— Рома, иди сюда!
Рому, отца Ксюши, я прежде не встречал. Это был даже не знаю, как объяснить. Короче, если бы я захотел когда-нибудь сыграть на сцене амебу, то я выглядел бы именно так. Взгляд его как будто был затуманен, фигура бесформенная, одежда и та, казалось, не имела цвета.
— Роман? — на всякий случай уточнил я.
— Ну, — то ли спросил, то ли ответил он.
Я постарался как можно более доступным языком объяснить, кто я такой и зачем явился сюда. По легенде, я должен был просто представиться отцом покойной жены Романа. Мы знали, что с этой стороны подвоха не будет. Роман не был знаком со своим тестем, он сам как-то раз сказал об этом своей дочери. Но увидев выпученные глаза мачехи Ксюши, мне отчего-то захотелось кое-что добавить к нашей выдуманной истории.
— Сами понимаете, я уже не мальчик, — театрально вздохнул я, все так же разговаривая через порог, — решил, что мне пора подводить итоги в своей жизни, вот и вспомнил свою прежнюю любовь. Стал разыскивать ее, оказалось, у меня была дочь. Жаль, конечно, что с ней мне не удалось свидеться, но уж внучку свою я теперь не оставлю! Будет кому передать мое богатство.
Это и был момент импровизации, мы с Ксюшей изначально не планировали такого. Но я не прогадал. Мачеха тут же впустила меня в квартиру и, часто моргая глазами, спросила:
— Какое богатство?
— Много всего, — махнул я рукой, — человек я богатый, в свое время именно разница в социальном положении не позволила мне сделать предложение матери Марины.
— Что же в прихожей топчемся? — спохватилась Люба, натянув на себя улыбку. — Проходите в комнату, а я сейчас вашу внучку позову. Она у нас такая умница, послушная, учится хорошо.
Продолжая нахваливать Ксюшу, ее мачеха вошла в детскую и плотно прикрыла за собой дверь. Через некоторое время женщина вывела ко мне нарядную Ксению. Лицо Ксюши пылало от волнения, что можно было так же принять и за смущение от встречи с незнакомым ранее дедом.
Далее мы вдвоем разыграли сцену, которую даже немного репетировали тогда в кафе. В общем, все прошло идеально, никто из родственников Ксюши и не подумал подозревать меня в обмане. Тем более мое предполагаемое богатство стерло между нами все преграды. Наверняка, даже если бы я представился отцом самой Любы, они на пару с мужем и в этом не пожелали бы усомниться.
План наш, хотя и был самым нелепым на свете, сработал. Мачеха не только больше не обижала Ксюшу, но буквально сдувала с нее пылинки. Правда, чтобы поддержать свою легенду, мне пришлось потратить часть своих накоплений. Даже залезть в те деньги, которые я, как приличный гражданин, откладывал на свои похороны.
Всякий раз, бывая у них в гостях, я привозил для всех домочадцев Ксении дорогие подарки. А еще мы с Ксюшей съездили в гости к моему действительно не бедному другу в его загородный дом и сделали несколько фотографий, чтобы выдать особняк друга за мое жилище.
Что тут сказать? Веселились мы с Ксюшей в то время от души, и моя подопечная уж точно больше не планировала броситься под трамвай. А потом произошло нечто очень-очень важное для нас обоих. И это заставило меня задуматься, а так ли случайна была наша встреча с этой маленькой девочкой? Часто бывает, что человек сам зазевался, замешкался, о чем-то не знает или не желает знать, и тогда высшие силы берут его за ручку и отводят в нужное место.
В одну из наших встреч с моей так называемой внучкой мы гуляли в парке. Катались на каруселях, ели сладкую вату, запивая ее квасом, что продавался на разлив. Устав от развлечений, мы присели на скамейку, и Ксюша спросила:
— Хочешь, я покажу тебе мою маму?
— Как это? — смутился я, понимая, что мамы Ксении нет среди живых.
— На фотографии, — c улыбкой пояснила девочка. — Только это очень старое фото. Все снимки моей мамы, даже свадебные, Люба выбросила. А этот почему-то остался. Только тут моя мама сама еще маленькая.
Ксюша достала из нагрудного кармана немного помятую фотографию и, передавая ее мне, сказала:
— Только осторожнее, я очень берегу это фото.
Я взял в руки снимок. На фотографии были запечатлены молодая женщина и девочка с большими белыми бантами. Я бросил недоверчивый взгляд на свою маленькую собеседницу и, ткнув пальцем в глянцевую бумажку, строго спросил:
— Кто это?
— Моя мама, — удивленно ответила Ксюша.
— А рядом с ней?
— Ее мама. Моя бабушка. Разве ты сам не догадался?
— Догадался, — уныло пробурчал я.
Уловив мое настроение, Ксюша захихикала.
— Что, влюбился в мою бабушку с первого взгляда?
Я хмыкнул, все еще не веря в происходящее.
— Когда-то очень давно я на самом деле был влюблен в эту девушку на фото, твою бабушку, раз ты так говоришь. Ты, кстати, уверена в этом?
— Конечно, уверена! Посмотри на обороте там надпись.
Я сделал, как она сказала, и прочел: «Дочери Марине 7 лет».
Сейчас я вкратце расскажу и о своей жизни. В том числе и о времени, когда я был влюблен в Таню, бабушку Ксюши. Татьяна была самой веселой девчонкой в нашей компании, и половина парней вполне естественно были влюблены в нее. Я был не исключением. Когда она согласилась встречаться со мной, я сам себе завидовал. Ходил гордый и смотрел на всех свысока. Пока однажды мой друг Сашка Сандалов не открыл мне глаза, сообщив, будто Танька встречается и с ним тоже. Я рассвирепел, вышел из себя и, наговорив Таньке разных гадостей, бросил ее. Так это у нас в то время называлось. Моя гордость при этом как бы не пострадала, и я продолжить жить своей жизнью.
Через несколько лет встретил свою будущую жену Галю и зажил счастливой семейной жизнью. Когда Гале поставили диагноз бесплодие, я сказал: «Ничего страшного. Будем жить ради друг друга!». Конечно, я потом всю жизнь мечтал о детях, но ни разу не сказал об этом вслух. Чтобы не расстраивать свою жену.
Помню, как-то раз я встретил Таньку в парке. Была осень, и мы с женой прогуливались под ручку вдоль дорожек, засыпанных разноцветными листьями. Таня шла нам на встречу, держа за руку свою дочку. Получается, ту самую Марину, мать Ксении. Мы оба тогда сделали вид, что не знакомы. Молча прошли мимо друг друга и все.
— Ты точно не знаешь, как звали твоего дедушку? Может быть, у вас сохранились его фотографии? — спросил я Ксюшу.
Девочка отрицательно покачала головой. Она смотрела на меня как-то иначе, задумчиво и немного печально.
После этого разговора, промучившись ровно неделю, я решил разыскать наших старых друзей и расспросить у них о Таньке. И начал я как раз с того, из-за кого мы с ней расстались.
Сашка Сандалов превратился в огромного пожилого бегемота, другого названия этому слоноподобному телу я не сумел подобрать.
— Ну ты…, ты вообще! — вместо приветствия проговорил я.
— Да! Это все моя жена! Вкусно готовит, понимаешь ли. А я люблю поесть, вот и набрал несколько лишних килограмм.
— Несколько десятков килограмм, ты хотел сказать, — рассмеялся я, пытаясь обхватить его руками.
Потом мы сидели на лавочке возле дома Сашки, и бывший друг, выслушав меня, удивленно воскликнул:
— Так ты на самом деле не знал, что Танька родила от тебя ребенка?
— Откуда я мог знать? Я ни с кем из той компании больше не виделся.
— А ребята были злы на тебя. Думали, ты из-за беременности Таньку и бросил. И смылся из-за этого. Хотели даже тебя разыскать и морду набить, да только Танька запретила.
— Но ты-то знал настоящую причину, по которой я тогда бросил Таньку?
— Знал, — уныло признался Сашка, — только я так завидовал тебе тогда! И сначала надеялся Таньку сам завоевать. У нас с ней на самом деле ничего не было. Я только как-то полез к ней с поцелуями, но она меня отпихнула.
— Почему же ты ничего не сделал? Не разыскал меня, чтобы сообщить о том, что у нас с Танькой будет ребенок?
— Испугался, — Сашка посмотрел в землю и замолчал.
Я тоже долго не мог вымолвить ни слова. Столько мыслей роилось в голове, столько эмоций я тогда испытывал.
— В общем-то, зачем сейчас об этом? — наконец сказал я. — Счастье, что я встретил свою внучку! А в остальном…, значит, так все должно было сложиться! Прощай, Сашка! И давай уже, худей что-ли!
Мы еще раз обнялись перед тем как расстаться, и всю дорогу я сочинял слова для своей теперь уже вполне реальной внучки.
— Ксюша, ты бы хотела, чтобы у тебя был настоящий дед, не выдуманный? — спросил я, не выдержав и позвонив ей прямо с остановки.
— Конечно, — ответила она.
— А какого бы деда ты хотела? Ну на кого он должен был быть похож?
— На тебя!
Она не размышляла ни секунды! Ни даже маленькой толики, этой самой временной единицы! И тогда я заплакал. Наверное, в первый раз за тысячу лет. И люди, стоящие рядом, косились на меня и наверняка придумывали множество причин, что вызвали мои слезы. А причина была одна — я был безумно счастлив!
Автор: Юферева С.