– Люба, ну что ты опять ревешь белугой? – Валентина Ивановна слушала непрерывные всхлипы дочери и не знала, как ее успокоить
— Мам, я уже устала. Как поругаемся, он собирается и уходит топиться.
— Сама же говоришь, что уже много раз пытался, значит, вода его не принимает.
— Не надо шутить. А если утонет? Куда я с такой оравой? Разве одна я их прокормлю?
— Слышишь? Не убивайся ты так. Молчи, когда Вовка на тебя кричит, он покричит, покричит и перестанет.
— Ты думаешь, я не пробовала? Он тогда еще сильней ко мне придирается, если молчу, значит виноватая и мне нечем оправдаться.
— Люба, но не могу я сейчас с места сорваться. Я тебе не говорила, но ко мне Павел Николаевич стал захаживать.
— Это какой еще Павел Николаевич? Профессорский брат?
— Да, Павел присматривает за дачей. Днем там что-то делает, а вечера у него свободные. Вот мы с ним то в лото играем, то в карты. Я уже и не замечаю, как пролетают эти долгие вечера.
— Мам, что с тобой? Тебя перестали волновать мои проблемы? Тебе чужой человек стал ближе, чем я? – В телефоне не умолкали всхлипы. Валентине Ивановне порой так и хочется сказать, что дочь у нее на первом месте. Но не может же она реветь, что Любушка у нее несчастная. Любушке этой уже тридцать шесть. Когда-то же она будет думать своей головой.
Люба у Валентины Ивановны младшая. Два старших сына, как уехали в город, так там и живут. Андрей уже женил сына и выдал дочь замуж. Теперь вот ждет внука. И жена у него очень хорошая, приветливая женщина. Всегда ездит к свекрови с подарком и без дела не сидит. Все у нее в руках горит.
Алексей живет чуть похуже. Это давно всем известно, что семья держится на женщине. Аля, та все больше о себе думает. До сих пор у нее салоны, фитнесы, шопинги на уме. Но зато выглядит всегда ухоженной, привлекательной. А вот о муже мало думает, да и дочерей не очень балует. Лика еще выучилась, сейчас уже работает, а вот Танюшка на бюджет не поступила, а платно ее учить не на что, вот девчонка и работает продавцом.
Аля так и твердит:
— Будет ум, без нашей помощи выучится. Не всем учеными быть. – Валентина Ивановна никогда с ней не спорит, ей кажется, что Таня на отца походит, поэтому Алевтина так к ней и относится. Не видит она у снохи привязанности к мужу, да и к другим родственникам Алексея.
Когда Люба закончила школу, ее к себе забрал Андрей. Он помог ей устроиться в техникум, правда специальность какая-то узкая, только в городе жить и на заводе работать. И замуж дочка Валентины Ивановны вышла от него. Пусть жилье не ахти какое, но комнату в общежитии сумел организовать.
Первое время Люба не могла нахвалиться своим мужем, все в дом нес, много работал, чтоб обеспечить свою растущую семью. А родила ее дочь двоих детей один за другим, первые два сына у Любы погодки. Но что-то сделалось с мужиком, до сих пор неизвестно, на работе ли у него, что случилось, или с женой пошли разлады, но в мужчине что-то сломалось: Николай покончил с собой. Осталась Люба с малыми мальчишками на руках.
Валентина Ивановна сразу забрала ее к себе. Все-таки в деревне подсобное хозяйство, огороды, ягод, грибов в лесу, только не ленись, собирай.
Пусть нет садика, так она сама будет присматривать за внуками, и сказки им будет читать, и на пруд водить. А Любашку отправила в магазин, посчастливилось им, как в это время освобождалось место продавца. Можно жить и не оглядываться назад. Валентина Ивановна про все забывала с мальчишками, они ее за день до того выматывали, что к вечеру она с трудом управляла своей хозяйство.
Со временем и Люба перестала торопиться домой. Там мать, дети под присмотром, накормлены, труда не составит и спать уложить. Появился у нее воздыхатель, Вовка, тракторист, который постоянно бил себя в грудь и говорил, что он механизатор широкого профиля.
А сам, кроме белоруса, за пятнадцать лет ни на одном тракторе больше не сидел. Мало того, что от навозной тележки несло за версту, так еще умудрялся и трактор свой в ней искупать. Может, поэтому женщины и избегали его. Да не всякая примет ленивого мужика, он все больше по россказням всяким, ему бы только языком молоть.
Валентина Ивановна до сих пор не поймет, чем этот Вовка поймал в свои сети ее дочь. Но однажды Люба возвратилась вместе с ним и объявила, что она уходит жить к Владимиру. Мать, конечно, промолчала, не могла она хаять мужика у него на глазах.
— Иди, раз слюбились, только пацанов забирай с собой. Мне уже не под силу за ними бегать. – Правда, только через неделю Любка, приехав на тракторе со своим сожителем, удосужилась забрать мальчишек. Валентина Ивановна каждый день навещала внуков, потом опять на день стала брать к себе, не нужны ее Денис с Данилкой будущей свекрови. Однажды она так и заявила Валентине Ивановне.
— У мальцов есть своя бабушка, пусть она за ними и смотрит. А я буду дожидаться своих. – И за Любкой не заржавело. Стал расти живот.
— Ты чего дура делаешь? Ты кому их рожаешь? Вы же даже не расписаны. – Так Аленка и родилась в гражданском браке. А расписались, когда ее дочь ходила уже четвертым ребенком, для Вовки это был второй ребенок. А расписался он с Любой только тогда, когда УЗИ показало, что родится сын. И опять Валентина Ивановна в няньках. К тому времени зятек уже стал обзаводиться хозяйством, которое полностью переложил на плечи жены.
Люба не видела ни дня, ни ночи, однако, пятого родила. Тогда уж мать не выдержала, и купила ей таблетки.
— Что ты, как крольчиха, плодишься. Если муженек тебя не жалеет, то я позаботилась о тебе. Вот, пей противозачаточные. И не вздумай больше рожать. Вовке-то они не нужны, у него одна болтовня на уме.
— Мама, не говори так, Володя любит детей, он играет с ними вечерами.
— Денис мне рассказывал, как он с ними играет. Мальчишки не успевают от него получать подзатыльники.
— А как еще их воспитывать, если они слов не понимают.
— Крика они постоянного не понимают, это дети, им нужна ласка и любовь родителей.
Валентине Ивановне все-таки удалось остановить деторождение. А вот оторвать от сиськи дочь не получилось. Она до сих пор считает, что мать ей обязана помогать и никакой личной жизни у нее не может быть…
А к этому времени и зять стал вымудряться. Чуть что не так, сразу уходил из дома. Особенно, когда разговор заходил о деньгах.
— Мало, иди работать, а то села со своими выродками мне на шею.
— Вова, а трое твоих, их тоже надо кормить, одевать.
— Мои еще маленькие, а твои их объедают. Пойду лучше и утоплюсь, чтоб не видеть и не слышать всего этого. – Вот с тех пор Люба лишилась сна. Как только муж из дома, она в слезы, и догнать его не может, потому что не могла оставить детей одних… И опять к матери.
— Мам, я уже потеряла одного мужа, не хочу, чтоб со вторым было то же самое. Но помоги мне, возьми на время детей. А Павел Иванович твой подождет. Куда он денется?
-Нет, голубушка, ты их рожала себе от большой любви, справляйся теперь сама. Я тоже жить хочу, а не подтирать постоянно тебе сопли.
Конечно, все это Валентина Ивановна говорила вгорячах, никогда она не бросит свою дочь. Ей нужна временная передышка. А вот с зятем она все-таки переговорит.
На следующий день к концу рабочего дня отправилась на ферму. Трактор стоял под погрузкой, а Владимира нигде не видно. И тут она увидела своего соседа.
— Вить, зятя моего ненаглядного не видел?
— Тетка Валя, ты и впрямь глухая, вся деревня гудит. Вот иди в телятник, там и найдешь Вовку. – Женщина шла и размышляла, чего мужику делать в пустом помещении. Слышала, всех телят еще по весне продали. Никак спит — это была единственная причина. Протиснулась в дверь, которая висела на одной петле, и начала озираться вокруг. Вдруг до нее донесся женский смешок, потом мужской шепот.
— Ну и молодец ты, как же иначе запугать свою жену можно? Придумал же тоже – утопиться.
— Я имел в виду, что хочу утонуть в твоих ласках. – И опять женский смех. Теперь женщина пошла уже смелее, подобрала жердину, валявшуюся на проходе.
— Я тебе сейчас покажу, как тонуть в ласках, ты у меня точно побежишь на пруд, живым я тебя оттуда не выпущу. Пусть Люба один раз поплачет, зато потом будет спать спокойно. – Такого никто не ожидал. Вовка вскочил и побежал, на ходу застегивая свои штаны. А вот Лизка, женщина легкого поведения, прославившаяся своей неразборчивостью, замешкалась. Видать, искала свое нижнее белье, на ее спину и упала жердь.
— Я тебе покажу, как чужих мужиков из семьи уводить, на всю жизнь запомнишь, — замахнулась второй раз, но женщина увернулась и побежала к выходу, а нижнее белье так и осталось в яслях.
Валентина Ивановна подцепила его жердью и, как с флагом, вышла из телятника. К тому времени уже было много зевак любопытных. Вот уж где не только женщины, но и мужики хватались за животы.
— Ну, тетка Валя, ты прямо борец, но искоренить это все тебе не под силу. Ты бы обманутых жен собрала, вот тогда это будет сила… — Много пожеланий услышала женщина вдогонку. Но ее голова уже была заполнена другим. Как же быть ей с дочерью. Прямо сейчас идти за ней и перевозить к себе или чуть подождать, может, все-таки зятек одумается.
Около дома Валентину Ивановну ждал Павел Иванович.
— Валя, что-то ты последнее время избегать меня стала. Уж не обидел ли я тебя каким словом?
— Что вы, Паша. Тут совсем другое. Роди детей и до самой смерти нянчись с ними.
— Дочка что-то учудила?
— Можно сказать и так. Достали они меня уже со своим мужем. Оба бесшабашные.
— Это верно, если у них нет ума, своего не вставишь, трудно, вижу, вам приходится. – Валентина Ивановна понимала, что всего не расскажешь чужому мужчине.
Она постояла еще несколько минут с мужчиной, сославшись на усталость, пошла в дом. А на уме-то одно. Идти к дочери не хотелось, набрала номер.
— Ну что, утопленник твой пришел?
— Мам, пришел, да такой шелковый стал, только не знаю, надолго ли?
— И на хозяйство сам ходил?
— Не веришь, один управлял все, даже воды в дом натаскал, чего никогда раньше не было.
— Ну как надумает топиться, звони мне, опять буду его из воды вытаскивать?
— Мама, Вова правда тонул? – в голосе дочери послушалась тревога.
— Да шучу я. Нашел себе дурочку, вот и издевается над ней. А ты меньше шею ему вытягивай, гляди и лучше жить станете. – И на душе у Валентины Ивановны стало как-то легко Она по опыту знала, что блудного не сразу исправишь, но хоть на чуть остепенится. И у нее будет время проводить вечера с Павлом Ивановичем.