За окном мелькали ноги. Кто-то прошагал в удобных кедах, а вот догоняют каблуки, громко цокая. Любимое место в кафе — у окна, где можно наблюдать за прохожими. Катя рассматривала проходящую обувь, ей был неинтересен сам владелец.
Бывало смотрела вслед владельцу, обувь которого заинтересовала и гадала, кто же он: офисный работник, учитель, врач, или продавец, а может быть тренер…
Её любимый момент из фильма «Москва слезам не верит», в электричке. Катя (тёзка—главная героиня) читает книгу. Напротив неё садится незнакомый мужчина. Она бросает осуждающий взгляд на его грязные ботинки и продолжает читать книгу. Тут-то они знакомятся.
Катя ждала такого Гогу-Гошу. Чтобы Гоша пришёл, остановился подле неё и постучал в окошко кафе. И в этот момент она посмотрит на его грязные ботинки, а он скажет: «Я сам терпеть не могу грязную обувь». Катя не услышит, но поймёт сразу, что Гоша сказал.
Она улыбнулась себе:»Это кино, а она в реальном мире. Где на таких Кать никто не обращает внимания». Уши были скрыты под стрижкой каре. Они постоянно пытались высунуть лопоухие края наружу, будто им было тесно, что раздражало её. И она усерднее их прятала. Глаза уменьшались за толстыми стеклами очков. Катя близорука настолько, что по утрам не могла разглядеть пальцы на ногах.
Она пила молочный улун. Поставила чашку на блюдце, призадумалась. Тут подошёл официант, Катя расплатилась. Обед прошёл, пора возвращаться на работу, в отдел реставрации архивных документов. Немного обойного клея, пару капель глицерина, хороший пресс и её любимая деталь — царская бумага. Редкая, очень старая гербовая. Дорогая. Можно стирать и ничего не смоется. Катя любила рассматривать водяные знаки прежде чем аккуратно начнет свою работу.
Родители махнули на дочь. Тридцать три года, не замужем. Спортивная толстовка, джинсы и белые кроссовки на небольшой платформе — одевается как подросток, никуда не ходит. Друзей нет. В её годы у них было двое детей, бурная молодость и комната в коммуналке. А дочь, до сих пор живёт с ними. Ей комфортно в своей комнате, где она выросла.
Разговоры о замужестве доводили мать до нервного срыва. Она пила свои успокоительные капли, а Катя закрывалась в комнате и не выходила. Ей было страшно, но никто этого не понимал, даже её старшая сестра Лиза, которая давно устроила свою личную жизнь. Лиза работала начальником экономического отдела, одевалась по последней моде и ходила на высоких каблуках, таких неудобных и непонятных для Кати.
После ссоры с мамой она пересматривала фильм и повторяла наизусть реплики героев. Каждый раз убеждаясь, что Гоша — идеальный мужчина.
Катя допивала любимый чай в кафе, когда к ней подсели. Мужчина был небрежно одет. Глаза машинально стали изучать его ботинки. Очень удобные. Или много ходит, или ездит на велосипеде? Дорогие. Она сама не раз засматривалась на такие модели, но жалела денег, треть зарплаты за ботинки, это в голове не укладывалось?!
Мужчина прокашлялся:
— Вы не против, если я с вами пообедаю? Остальные столы заняты.
Катя кивнула. В горле сразу пересохло и она пожалела, что допила свой чай. Глядеть на ноги прохожих стало неудобно и она засобиралась на работу.
— Простите, не уходите, пожалуйста, — просил мужчина, — я не люблю сидеть один. Да и так надёжнее, что никто не подсядет. Я быстро.
Катя отложила свой рюкзак и села на своё место. Она обратила внимание на его длинные пальцы. Такими пальцами можно легко перебирать клавиши на фортепиано, подумала вдруг.
Мужчина ел быстро. Он с аппетитом доедал сырники.
— Обожаю сырники, а здесь они домашние, как у мамы, — ответил мужчина набитым ртом.
— Не спешите, — что-то приятное было в том, с каким азартом он ел.
— Меня кстати Игорь зовут, — представился мужчина.
— Катя.
— Красивое имя. Впрочем, вы и сами… Ой, вам наверное пора на работу, а я вас задерживаю.
— На работу, и вправду пора. Я здесь бываю часто, но вас вижу впервые.
— Мы проводим с другом в здании госархива линию, оптоволокно, м-м-м, быстрый интернет.
— Класс, а я работаю здесь.
— Скучно наверное? — серьёзным видом спросил Игорь.
— Почему это? — удивилась Катя.
— Макулатура, пыль, холод.
— История, запах старой бумаги, тайна, безмятежность.
Игорь рассмеялся.
— Хорошо, убедила. Скинь мне номер, если не против, пообщаемся!
Катя ещё раз посмотрела на его дорогую обувь, за которой он плохо ухаживал. Но тут словно прочитав мысли Кати, Игорь сказал:
— Я сам терпеть не могу грязную обувь.
Катя хмыкнула:
— Мне нет никакого дела до твоей обуви.
— И всё-таки неприятно. Встал на светофоре, машина окатила грязной лужей. Кое-как протёр ботинки.
Катю заклинило. Что-то такое знакомое проскользнуло мурашками по телу.
— Записывай… Игорь, мой номер.
— Можно, просто Гоша, — улыбнулся Игорь.
Вечером телефон высвечивал сообщение от Гоши «Может прогуляемся? Жду у подъезда. Выходи». Катя спрыгнула с кровати, побежала на кухню смотреть во двор и застыла в блаженной улыбке.
— Ты что, Кать? Котам стала улыбаться? Скоро так старой девой останешься, — пошутила Лиза.
— Не смешно! А кому улыбаюсь не скажу, — подмигнула Катя сестре и выбежала из дому.
В новость о том, что в тридцать три года дочь выходит замуж, мать не поверила.
— Это за кого ты собралась? — неуверенно она спросила Катю.
— За Гошу.
— Но вы знакомы всего ничего, — отчеканила мама.
— Мам, то ты меня отправляешь замуж за первого встречного и готова выгнать из дома, то ты вдруг сомневаешься в моем выборе.
— Именно. Сидела дома как запечный таракан тридцать лет, ничего не зная. А тут Гоша появился и поскакала в ЗАГС.
— Мам, некоторые всю жизнь ищут и не находят, а я просто Его ждала.
