Лидии Тимофеевне не нравилось то, о чем ей стало известно чуть больше года назад. Женщина, в одиночку воспитывавшая сына и любившая его больше своей жизни, узнала о том, что у Ивана появилась женщина.
Все было бы ничего, если бы не тот факт, что женщина, выбранная ее сыном, не была бы замужем. Лидия Тимофеевна не одобряла эти отношения, но ничего не могла поделать. Ивану было уже двадцать два года, он был взрослым и почти состоявшимся в жизни человеком, и даже тот факт, что сын до сих пор жил с матерью, не делал ситуацию более выигрышной для матери, переживавшей за будущее своего сына.
— Ваня, ты уверен в том, что делаешь? – спросила лишь однажды Лидия Тимофеевна у своего сына, чьи глаза были наполнены счастьем и радостью от отношений с женщиной, которая была на пятнадцать лет старше него, у которой был муж, а еще десятилетний ребенок.
— А что я делаю? – непонимающе уточнил Иван, который не сразу понял, о чем говорила его мать. – Я что-то делаю не так?
— Ты связался с несвободной женщиной, а городок у нас маленький. Что будет, если муж Ирины узнает о том, что его жена спуталась с молодым студентом?
Этот вопрос Лидия Тимофеевна задала сыну больше года назад. Тогда Иван еще учился в институте, как раз на пятом курсе, но уже при этом работал и даже мог позволить себе съем отдельной комнаты или даже квартиры, но пока не торопился со свободной жизнью.
— Мама, он ничего не узнает. А, даже если узнает, то ничего не изменится. Я, как любил Иру, так и буду ее любить, а она, как любила меня, так и будет продолжать любить. Тебя это беспокоит?
Лидия Тимофеевна кивнула. Конечно, ее это очень сильно беспокоило, потому что женщина отлично знала о том, что такое отношения с человеком, находящимся в браке. Если бы не прошлое Лидии Тимофеевны, возможно, она бы относилась к связи сына и Ирины Востряковой гораздо проще, но тут дело было в имеющемся у немолодой уже женщины собственном опыте.
— Меня это очень сильно беспокоит, — призналась Лидия Тимофеевна сыну, — я представляю себе, чем могут закончиться такие отношения.
— И чем же? – усмехнулся Иван, глядя на мать с каким-то снисходительным видом.
— Ничем хорошим, — отозвалась мать, — не может замужняя женщина полностью принадлежать своему любовнику. У нее есть муж, которого она, наверняка, когда-то очень сильно любила и с которым ее многое связывает. Разве не так?
Иван пожал плечами:
— Даже, если и так. Мама, тебе какая разница? Я люблю Иру, и твои слова никакой роли в моем решении не сыграют.
Лидия Тимофеевна и без этих слов сына знала об этом. Но не могла она не предпринять попытку и не попытаться убедить Ивана в том, что он совершает ошибку. Может быть, Лидия Тимофеевна и не была бы так серьезно настроена, если бы не тот факт, что муж Ирины Востряковой был деканом в том самом университете, в котором учился Иван. Это означало не только то, что с его легкой подачи Иван мог словно пробка вылететь с учебы, но и то, что мужчина был весьма влиятельным, имевшим соответствующую серьезную репутацию и мог сделать с нерадивым любовником своей жены все, что угодно.
Лидия Тимофеевна переживала за сына. Она любила Ивана, он был для нее словно свет в окошке. Женщина не скрывала того, что сын для нее был смыслом жизни, хотя сама Лидия Тимофеевна понимала, что это было в корне неправильно. Нельзя было делать человека смыслом жизни, нельзя было возлагать на него чересчур серьезные надежды, делая его обязанным. Ивану было некомфортно осознавать себя не оправдавшим надежды матери, а Лидия Тимофеевна злилась на себя за то, что сама же злилась на Ивана.
Еще была у Лидии Тимофеевны подруга Жанна Романовна. Женщины дружили с юности, еще с тех времен, когда обеим было по двадцать лет, и дружба эта была проверена временем и очень крепка. У Жанны Романовны была дочь Юля, которая была влюблена в Ивана, но влюблена безответно.
Знакомы молодые люди были с раннего детства: вместе ходили сначала в одну группу детского сада, потом учились в одном классе, после поступили в один и тот же университет, хоть и на разные факультеты. Лидия Тимофеевна очень уж хотела, чтобы Иван был с Юлей, а он предпочел девушке более зрелую женщину, имевшую перед другими людьми ряд обязательств.
— Тетя Лида, я так люблю Ваню! – однажды призналась Юля, когда они остались наедине. Это был день рождения Ивана, он ушел с ребятами гулять, а Юля осталась дома помогать Лидии Тимофеевне с мытьем посуды и уборкой.
— Любишь? – Лидия Тимофеевна была удивлена словам девушки. Им тогда было по семнадцать лет, отношения казались несерьезными, да и вообще такие высокопарные слова про любовь и сильнейшие чувства тоже больше были похожи на выдумку, а не на реальность.
— Люблю! – повторила Юля, а на ее глазах появились слезы. – Сил моих нет терпеть то, что Ваня совсем на меня не обращает внимания. И что я только не делала, чтобы понравиться ему: и про футбол все разузнала, и на мотоцикле ездить перестала бояться, даже его любимый «Наполеон» могу с закрытыми глазами приготовить.
Лидия Тимофеевна улыбнулась девушке. Такой искренней любви и желания быть рядом со своим сыном женщина не встречала ни разу. Конечно, Иван был достаточно симпатичным молодым человеком, который нравился девушкам, и который умел красиво ухаживать и был хорошо воспитан, но ни разу Лидия Тимофеевна не слышала в адрес своего сына столько восторженных слов и такого серьезного и пылкого признания. Конечно, сама Юля Ивану в любви не признавалась, просто смотрела на него таким взглядом, что было понятно, что была девушка к молодому человеку очень даже неравнодушна.
Лидии Тимофеевне очень уж сильно хотелось, чтобы Иван наконец обратил внимание на дочь ее приятельницы, начал ухаживать за Юлей и сделал девушке предложение. Пределом мечтаний для матери было семейное счастье сына с молодой и свободной девушкой, а не с замужней дамочкой, которая могла принести Ивану лишь разочарования.
Но Иван был настроен решительно. Он любил Иру, готов был на все ради того, чтобы быть с ней, и молодого человека абсолютно не пугал ни гнев мужа Ирины, ни его серьезное влияние, которое разъяренный супруг мог оказать на будущую судьбу молодого любовника своей жены. С того дня, как Лидии Тимофеевне стало известно о связи сына с замужней женщиной, Лидия Тимофеевна совершенно потеряла покой.
Она мучилась достаточно долго, обдумывала ситуацию, представляя ее развитие с самых разных сторон, но одно оставалось ясным и понятным: не будет ее сын счастлив рядом с той, которая была несвободна, имела ребенка от законного мужа и не могла уйти от своего Вострякова.
Лидия Тимофеевна отчаянно пыталась найти выходы, способы убедить сына в неправильности его выбора и принятого решения, а потом решилась на крайнюю меру. Она отправилась к человеку, который в свое время сыграл в ее жизни огромную роль, а теперь оставался в прошлом, то и дело напоминавшим о себе.
— Здравствуй, Никита, — с порога сказала Лидия Тимофеевна и посмотрела в лицо мужчины, который не сразу ее узнал. Конечно, Никита Андреевич постарел, стал совсем другим, превратившись из некогда статного и весьма привлекательного мужчины в какого-то замученного жизненными перипетиями уже пожилого человека. Был он старше Лидии Тимофеевны на десять лет, а, следовательно, исполнилось ему уже шестьдесят пять лет. С Лидией Тимофеевной Никита Андреевич не виделся больше двадцати лет, с того самого дня, как она ушла из квартиры, в которой они встречались несколько лет.
— Лида? – брови мужчины поползли вверх. – Ты ли это?
Она усмехнулась:
— Как видишь, я. Собственной персоной. Приехала из Гражданки, чтобы с тобой увидеться и поговорить.
Никита Андреевич улыбнулся, и его лицо просветлело и словно помолодело лет на десять. Он поднялся из-за стола, подошел к Лидии Тимофеевне, попытался ее обнять, но она решительно выставила вперед руки, помешав мужчине осуществить намерения.
— Не надо, Никита. Не стоит.
— Почему же? Мы не виделись с тобой года двадцать три, если мне память не изменяет.
Лидия Тимофеевна усмехнулась:
— В отличие от тебя самого, память твоя тебе не изменяет.
Никита Андреевич опустил руки и усмехнулся:
— Ты, как обычно, остра на язык. Не устала жить со своим острием во рту, Лида?
— А ты?
— Что я? – Никита Андреевич непонимающе посмотрел на женщину, которую когда-то любил и был готов носить на руках.
— Ты не устал жить с острием в сердце?
— Так сколько лет прошло!
— Двадцать с лишним лет, Никита. Твоему сыну двадцать два года.
— Сыну? – лицо мужчины вмиг изменилось. – Значит, ты все же родила? Сына, стало быть?
Лидия Тимофеевна неопределенно повела плечами:
— Сына. Да, Никита, сын у тебя есть внебрачный. Я так понимаю, что и не один. Помимо меня, много ли у тебя женщин на стороне было? И как Рита только терпела твои похождения?
— Она меня любила, — перебил рассуждения Лидии Тимофеевны Никита Андреевич, — а ты, похоже, использовала меня. Хотела свой материнский инстинкт успокоить. Выходит, что все прошло гладко, и ты несмотря на мои просьбы и увещевания, все же родила?
Лидия Тимофеевна прошлась по кабинету, в котором нынче трудился Никита Андреевич. Уже двадцать пять лет назад молодой еще тогда мужчина подавал большие надежды, начав заниматься политикой и встав у власти. Правда, тогда он был всего лишь помощником какого-то депутата, потом стал руководителем отдела в министерстве образования, а теперь сам стал министром области. Кабинет у Никиты Андреевича был большим и светлым, а вот его прошлое светлым не было, и Лидии Тимофеевне было об этом прекрасно известно.
Двадцать пять лет назад, когда Лидии исполнилось всего тридцать лет, она работала обычной учительницей в школе. Свою работу, да и детей, которые учились под ее началом, она любила, а вот своей семьи и ребенка у нее не было. За плечами был развод с первым мужем, оказавшимся мерзавцем и изменщиком, а вступать в новые отношения женщина не торопилась. До тех пор, пока не встретила Никиту Куприна и не влюбилась в него, потеряв голову. Тот факт, что мужчина был женат, был старше нее на десять лет, имел детей и хорошую должность, рисковать которой опасался, не остановил от начала бурного романа ни Лидию Тимофеевну, ни Никиту Андреевича. Они были вместе, встречались на квартире, которую мужчина снял для них, и поначалу обоих все устраивало.
— Я не претендую на тебя, — равнодушно заявляла Лидия Тимофеевна, — не нужен мне ни ты, ни кольцо от тебя, ни совместная жизнь с тобой. Я тебя люблю, но на расстоянии.
Куприн смеялся с ее слов, обнимал Лидию, прижимал к себе и не верил в то, что бывает такое. Женщина ложилась с ним в постель, клялась в любви, а быть с ним не хотела. Удивительное дело!
Но годы шли, Лидии перевалило за тридцать, и ей хотелось стать матерью. Воспитывая детей в школе, став директором школы с легкой подачи своего любовника, ставшего одним из руководителей в министерстве образования, Лидия Тимофеевна все больше и больше понимала, что ее роль равнодушной к семейной жизни женщины – это всего лишь роль. Она хотела быть матерью, хотела иметь семью, но с Куприным надеяться на все это было глупо.
Беременность стала неожиданностью для нее самой, но делать аборт Лидия не желала. Честно сказала обо всем Куприну, тот настаивал на прерывании беременности. Она грубо отказалась, потом собрала вещи и уехала в никуда в Гражданку. В этом маленьком городке у нее не было никого, пришлось начинать все с ноля. Родила Ивана, а теперь оказалась в положении, которому невозможно было завидовать. Сын не слушался ее, жил своей «неправильной» жизнью, а Лидии Тимофеевне очень уж хотелось доказать Ване, что связь с несвободным человеком ни к чему хорошему не приводит. Об этом Лидия Тимофеевна и сказала Куприну, сидя в его кабинете.
— Смешная ты, Лида, ей богу, — отозвался Никита Андреевич, выслушав женщину, — ты хочешь сыну предъявить меня, чтобы я лекцию о неправильности его выбора прочел?
— Ты меня вообще слышал? – с нетерпением и нервозностью спросила Лидия Тимофеевна. – Я тебе говорю о том, что твой сын сделал неправильный выбор, идет по неправильной дорожке, а ты делаешь круглые глаза и отказываешься мне помочь? Как тогда, когда про беременность мою узнал. Слабак ты, Куприн!
— Хорошо, я слабак, — согласился Никита Андреевич, а сам продолжал изучающе смотреть на женщину, появившуюся в его жизни спустя двадцать три года после расставания, — ты хочешь, чтобы я с сыном поделился своим грустным опытом? Как ты себе это представляешь? Хочешь, чтобы я предстал перед Иваном в роли отца-неудачника? Который своими поступками довел жену до самоубийства, потерял связь со своими детьми, а теперь только небо копчу и сожалею о том, что когда-то не сделал правильный выбор и не остался с женщиной, которую я по-настоящему любил?
Лидия Тимофеевна замерла. Посмотрела на своего бывшего возлюбленного, того самого, от которого она родила своего единственного сына, недоверчиво склонила голову.
— Что значит – сожалеешь? О какой женщине ты говоришь?
Никита Андреевич подскочил со своего кресла, пробежался по кабинету. Его телефон постоянно звонил, но мужчина не торопился брать трубку и отвечать на звонки.
— Я говорю о тебе! Если бы ты тогда не сбежала, все могло сложиться иначе. Я бы не стал пить, не сходил бы с ума, не довел бы свою семью до того ада, в котором мы оказались? Ты думаешь, что я тебя не искал? Я искал, пытался найти и объясниться. Но ты хорошо замела все следы, поменяла фамилию, уехала в глушь, выпала из моей жизни вместе с огромным куском счастья, которого у меня больше никогда не было.
— Ты врешь, — прошептала Лидия Тимофеевна, не веря в то, что говорил Никита Андреевич. Она считала, что мужчина уже давно обо всем позабыл, нашел другую, может быть, даже не одну, жил со своей семьей и был счастлив тем, что имел. Таким примером должен был предстать перед сыном этот человек, но никак не сожалеющим о потере той, которой вообще не должно было быть в его жизни.
— Я вру? – Никита Андреевич с остервенением швырнул трубку телефонного аппарата, звонившего без остановки. Теперь звонков не было, в кабинете повисла зловещая тишина. – Это ты врала все эти годы сыну. Врала себе… Ты ведь тоже меня любила? Ведь так?
Лидия Тимофеевна медленно поднялась из-за стола. Вышла из кабинета, спустилась вниз, остановилась на крыльце министерства. Только ей одной было известно, как сложно было попасть на прием к министру образования Никите Куприну. Она пришла зря. Точнее, пришла и не получила то, ради чего преодолевала многокилометровое расстояние. Зато узнала такое, о чем и не подозревала все эти долгие годы. А, если бы знала об этом, кто знает, как бы сложилась ее жизнь.
Она почти дошла до автобусной остановки, когда услышала позади тяжелое дыхание, а потом увидела того, кого не видела двадцать три года. Никита Андреевич, тяжело дыша и хватаясь за сердце, стоял напротив Лидии Тимофеевны.
— Опять хотела сбежать? Теперь не получится.
В тот вечер они долго сидели в ресторанчике в центре города, и Лидия Тимофеевна ловила на себе тот самый взгляд, о котором почти забыла. Она честно пыталась забыть, но так и не смогла. Не хватило у нее ни сил, ни желания забыть полностью обо всем, что было когда-то в ее жизни. Самые счастливые годы рядом с Никитой, и вместе с тем, самые непростые.
От разговора ее отвлек звонок. Это был Иван:
— Мам, а ты где?
— Я в областном центре, — честно ответила Лидия Тимофеевна, — встречаюсь кое с кем.
Никита Андреевич, сидевший напротив нее, усмехнулся, но промолчал.
— Мам, тут такое дело… Ира ушла от мужа, она будет жить у нас.
Лидия Тимофеевна бесшумно ахнула, а потом взяла себя в руки:
— Ты счастлив?
— Конечно! Мам, ты не переживай, я решу вопрос с нашим местом проживания. Снимем квартиру, потом возьму ипотеку. Все серьезно, мам.
— Я верю, — ответила Лидия Тимофеевна, а потом поняла, что по щеке течет слеза. Она не могла не поверить в то, что у сына и его Ирины все серьезно. Не могли такие чувства просто взять и исчезнуть в никуда. Ведь чувства Никиты не прошли, значит, и Иван будет любить свою Иру также. Ведь он был точной копией своего отца, а Лидия Тимофеевна никогда не простит себе, если лишит своего сына счастья, тем более, когда в ее жизни счастье вдруг снова взялось словно из ниоткуда. Пусть все будут счастливы.
Автор: Юлия Б.