Помните, однажды я обещал рассказать вам про Рекса?
Сижу за столом, и настроение паршивое, дальше некуда. Кот Лео не приближается. Смотрит тревожно со шкафа, видно, что размышляет, оценивает ситуацию.
А Рекс не думая, не боясь, подходит и суёт морду на колени. Он вообще такой: никого и ничего не боится. Команды знает, но иногда мне кажется, что он сам их себе отдаёт.
Глажу его тяжёлую голову и размышляю, что не отправься я позапрошлым летом на рыбалку в ту самую деревню, могло бы у меня Рекса и не быть. Друг мой, Степаныч, в то лето достраивал веранду на даче, а я, как всегда, помогал. И тут звонит ещё один приятель, зовёт нас на рыбалку. Говорит, такое шикарное место мужики подсказали, грех не съездить.
Я Степаныча уговаривать, а он ни в какую. Уже жена его подключилась: поезжайте, говорит, никуда эта стройка не денется. Но с ним спорить бесполезно. Ты, мол, отправляйся, а я хочу закончить побыстрее. Я уже решил, что тоже останусь, но тут тот, что звонил, сам за нами заехал. Степаныча так и не уговорили, поехали вдвоём.
Я люблю такие деревни. Те, что прячутся где-то в глубине полей и лесов, и до которых только что на машине и можно доехать. Они не особенно интересны дачникам и любителям городского комфорта, в них нет магазина и почты, но это полностью компенсируется первозданной красотой природы, чистыми берегами рек и озёр, обилием грибов или ягод в лесах. Люди, живущие там, обычно словоохотливы и щедры на доброе общение, они с искренним интересом расспрашивают вас о вашей жизни и делятся немногочисленными событиями своей.
— Смотри, какая красота здесь! — Приятель хлопнул меня по плечу. — А ты ехать отказывался. Пойдём пройдёмся, посмотрим, где завтра встать с утра.
— Пойдём.
Двигаясь вдоль реки, мы внимательно осматривали спуски к воде, прикидывая глубину у берега и возможность удобно расположиться на последующую ночёвку. Эту ночь мы обещали провести у Матвея Ильича, местного старожила, пригласившего нас к себе.
Вдруг от самой реки навстречу нам выскочил пёс, по виду напоминающий овчарку, но ниже ростом, черней и лохматей. Он настороженно замер в траве, вгляделся в наши фигуры и лишь потом вопросительно и басовито залаял.
— Рекс! Ко мне! — Раздался женский голос.
Собака повернулась и побежала обратно.
Мы прошли ещё немного и увидели внизу, почти у самой воды молодую женщину с мольбертом. Она прекратила рисовать и смотрела в нашу сторону.
— Здравствуйте! — Поздоровался я. — Какой у вас сторож.
— Да, — отозвалась она — Рекс хороший охранник. Папа с ним занимался, пока не умер. Теперь вот я.
— Вы будете не против, если мы подойдём? — Мне было любопытно взглянуть на её рисунок.
— Подходите. Рекс без команды не тронет.
— Ты иди пообщайся, а я ещё чуть пройду посмотрю. — Сказал приятель и двинулся дальше.
Я подошёл. На холсте немного неумело, но всё же реалистично был изображён отрезок реки в окружении берегов, заросших ивами. Дело было не в фотографической точности. Женщине удалось передать атмосферу спокойствия, царящего у воды в этот час .
— Мне нравится. — Искренне сказал я. — Вы хорошо рисуете.
— Что вы. — Она улыбнулась. — Разве это можно назвать «хорошо». Просто мечтала всю жизнь, а кисти в руки взяла только сейчас.
— А почему так долго тянули?
— Да всё как-то не складывалось. В детстве большими способностями не отличалась. Мама говорила, что нечего бумагу марать. Отдала на музыку. Закончила и музыкальную школу, и английскую, а стала обыкновенным бухгалтером. Была замужем, но детей у нас с мужем так и не получилось, теперь понимаю, почему. Потом родители ушли один за другим. Мама внезапно, а папа долго болел. Вот, только Рекс и остался. И вдруг подумалось, а ради чего я жила? Купила холсты, краски. Работу поменяла. Теперь на лето уезжаю сюда и просто живу. И рисую.
— А мы порыбачить приехали. — Улыбнулся я, заметив возвращающегося приятеля.
— Да, рыбалка здесь и, вправду, знатная. — Согласилась она. — Долго пробудете?
— Планировали дня два-три. Так что, возможно, ещё увидимся.
— Ну, хорошего вам улова.
Вечером я расспросил об этой женщине Матвея Ильича.
— Так это Ира. — Охотно ответил он. — Отец её последние годы сюда приезжал, даже дом купил. А, как заболел, она его дохаживать забрала. Теперь сама приезжает и Рекса привозит, не бросила.
— А что делать молодой ещё женщине одной в такой глуши?
— Так у ней в голове эта, как её, аневризма. Врач сказал, что оперировать опасно, если чего-то там заденут, то она овощем может стать. А без операции умрёт, только когда, неизвестно. Вот Ирка и решила, что лучше помереть, чем овощем… Хорошо, хоть детей нет.
Так вот о какой причине своей бездетности упоминала Ирина, понял я. Бог не дал ей ребёнка, чтобы тот не остался сиротой…
Рыбалкой мы с приятелем остались очень довольны. Я ещё пару раз подходил к Ирине. Мы разговаривали, а пёс крутился рядом. Он как-то сразу потянулся ко мне.
— Вы понравились Рексу. — Сказала Ирина. — Это и понятно. Вы на папу моего чем-то похожи. Не внешне, нет. Характером. Он тоже с виду такой суровый, а на самом деле добрый очень.
— А я разве добрый?
— Добрый. И грустный. У вас в прошлом словно что-то есть такое, что вы никак не можете забыть. Знаете, а оставьте мне свой номер телефона. На всякий случай.
Когда спустя полгода после нашего разговора мне позвонил Матвей Ильич и попросил забрать Рекса, я сделал это без раздумий.
— Всё. Видишь, какое дело. Жалко Ирку. Она как чуяла. Накануне приехала, собаку оставила, денег, и телефон твой. Сказала, что решилась на операцию. Просила, если что, тебе позвонить. А до операции-то и не дожила. Лопнула у ней в голове аневризма эта. Ты деньги возьми, я не тратил.
Я не взял денег. Рекс жался к моей ноге и виновато заглядывал в глаза: прости, мол, я ничего не мог сделать. Когда мы приехали с ним ко мне домой, кот Лео гневно зашипел со шкафа и наотрез отказался спускаться. Рекс же послушно лёг в коридоре там, где прежде была старая собачья лежанка и положил голову на лапы.
Он всем своим видом показывал: смотри, я хороший пёс. Просто мне очень грустно сейчас. Рекс ел без аппетита, только, чтобы не умереть с голода. Лео, поняв, что угрозы со стороны пришельца не ощущается, обнаглел и даже умудрялся вытаскивать из его миски вкусные куски.
А однажды я увидел их обоих мирно спящими рядом. Потом ещё раз и ещё. Теперь это настоящая банда.
И вот я снова и снова глажу лежащую у меня на коленях пёсью морду.
— Ужинать будем? — Спрашиваю привычно.
Лео слетает вниз и с готовностью трётся о мой локоть. Рекс смотрит на подлизу укоризненно и двигается поближе к собственной миске. Дружба дружбой, а бдительность ещё никто не отменял.
Мне неожиданно становится легче. Две пары глаз смотрят выжидающе, и я точно знаю, что пока они смотрят, мне нельзя их обмануть, бросить или предать.
Ещё раз треплю между ушами Рекса и иду к холодильнику…
