Кирилл вертел головой, не слушая приветственных речей и звонких сбивчивых четверостиший. Неужели он так и не пришёл? Он же обещал!
Родители развелись весной. Кирюшка тогда заканчивал второй класс.
— Что же у тебя за родители, Климов. — Горестно всплеснула руками Наталья Николаевна. — Не могли дотянуть до каникул. Всю успеваемость мальчишке сгубили. Отличником мог бы быть. А теперь что?
Какая разница! Когда Кирилл узнал, что папа уходит насовсем, в него словно выстрелили. Он сидел в углу, скрючившись, сжавшись в тугой комок, и не мог произнести ни слова.
— Кирюшка, но это не конец жизни. — Пыталась убедить его мама. — Папа будет к тебе приходить. Гулять будете вместе, за город ездить.
Кириллу не надо, чтоб приходил иногда. Ему надо с разбегу бросится входящему отцу на шею, чтобы сильные руки подняли вверх, чтобы сразу ничего не страшно, надёжно и тепло. Чтобы можно было принести поломавшуюся машину и вместе заклеивать колесо странным вонючим клеем, от запаха которого щиплет глаза, но зато склеивает намертво. Чтобы спросить, стоит ли драться с Матвеем из-за Ариши… Да много ещё чего.
Зачем они так? Всё ведь было хорошо! Кирилл прямо спросил об этом у мамы. А она спрятала глаза и начала путано объяснять, что у взрослых так бывает, что Кирюшка здесь совсем ни при чём, что для него почти ничего не изменится.
Неправда. Изменится. Уже изменилось. А раз мама не смотрит на него, значит, это она виновата, что папа ушёл!
Он снова обернулся. Мама стояла в толпе родителей и тревожно смотрела на Кирилла. Заметив его взгляд, улыбнулась и махнула рукой. Он сердито отвернулся.
Его мама очень красивая. За лето она, без того стройная, ещё больше похудела, но ей это шло. Только глаза теперь всё время были печальные и виноватые. Конечно, раз папа из-за неё ушёл.
Скорее бы закончилась эта дурацкая линейка, и мама уехала на свою работу! Она отпросилась на утро, чтобы отвести Кирилла в школу. Могла бы и не стараться. Школа почти рядом с домом. Они остались жить в их старой квартире, которую подарили бабушка с дедушкой, а папа переехал в другую. Куда, мальчик точно не знал. За лето ни разу там не был. Папа приезжал несколько раз, но всегда очень торопился.
— Ничего, Кирюш, скоро всё изменится. Будет у меня большая квартира, и комната у тебя в ней будет своя. Только решить надо кое-какие вопросы. К первому сентября готово будет!
— Пап, а ты на линейку придёшь? — С надеждой спрашивал мальчик.
— Конечно, Кир, что за вопрос! Как всегда!
Не пришёл. Наталья Николаевна повела класс. И Кирилл вошёл в школу, не оглянувшись.
— Кирик, мы после урока в кафе пойдём. Пойдёшь с нами? — Арина ласково посмотрела на него. — Мама сказала, чтобы я спросила.
— Не пойду. — Кирилл сжал зубы. — У меня другие дела.
Ариша расстроенно отошла. Ну и пусть, если из-за женщин происходят разные неприятности.
Он уже решил, что поедет к папе на работу. Кирилл был там несколько раз. Это большой бизнес-центр на площади. Наверное, отца просто не отпустили. Сегодня же все отпрашиваются…
* * * * *
Красивое, похожее на космический корабль здание блестело на сентябрьском солнце чисто вымытыми окнами. Кирилл с удовольствием полюбовался на него. Сейчас он зайдёт и попросит девушку за стойкой, чтобы она позвонила Алексею Сергеевичу Климову в компанию «Феникс» на двенадцатый этаж. И папа спустится.
Мальчик решительно зашагал ко входу. И вдруг остановился, словно споткнувшись.
Из дверей небольшого кафе рядом с бизнес-центром вышел отец с какой-то женщиной, держа за руку маленькую нарядную девочку в школьной форме и с пышными бантами.
«Первоклашка, наверное…» — Подумал Кирилл.
Все трое смеялись. Девочка подпрыгивала и что-то оживлённо говорила его отцу. А он, улыбаясь, вдруг подхватил её на руки и, закружив, снова опустил на землю.
Кирюшка стоял, растерянно опустив руки, не зная, уйти ему или всё же приблизиться к счастливой троице. Вдруг женщина показала в сторону Кирилла, улыбка пропала с её лица. Отец выпустил руку девочки и быстро пошёл к нему.
— Кирилл? Ты что здесь делаешь? Что-то случилось?
Мальчик помотал головой. В горле пересохло, и он не мог произнести ни слова.
— Кирилл, что с тобой?
— Папа, ты обещал, что придёшь на линейку. Я думал, тебя не отпустили. Хотел сам к тебе.
— Тут, понимаешь, Кир, какое дело. У Таси сегодня первая в жизни школьная линейка. Я обещал.
— Ты и мне обещал тоже.
— Ты уже взрослый, сынок. Самостоятельный. А она, смотри, какая малышка.
— Кто она папа?
— Ну… — Отец замялся. — Я теперь живу с ней и с её мамой. Сейчас познакомлю тебя с Кристиной. Она тебе понравится.
— Она мне уже не нравится. — Забыв о том, что надо быть вежливым, выпалил мальчик.
— Кирилл!
— Папа, ты же обещал! Что первого сентября ты придёшь, что у тебя будет большая квартира, и что у меня там комната… И мы поедем к тебе!
— Что это ещё за новости, Алексей? — Новая папина спутница нахмурилась. — Какая ещё комната? В моей квартире?
— Ты всё не так поняла, дорогая.
Кирилл развернулся и бросился прочь. Слёзы мешали видеть дорогу, но он упрямо мчался вперёд, не понимая, куда и зачем бежит. Очнулся только в каком-то дворе среди палисадников с осенними георгинами, щербатых лавочек и полупустой песочницы с грязным песком.
Он опустился на старые тёплые доски и замер, чувствуя такое опустошение, словно его выпотрошили изнутри, как рыбу, которую они с папой чистили на рыбалке, чтобы сварить уху.
Слёзы опять покатились по щекам. Выходит, не мама, а папа обманул его. Он ушёл совсем не из-за неё, а из-за этой своей Кристины и первоклашки Таси. И всё это время врал Кирюшке.
* * * * *
— Ты что это, внучек? — Голос, хоть и ласковый, заставил вздрогнуть от неожиданности.
Кирилл поднял голову. Рядом со скамейкой остановился старик, с потрёпанной тканевой сумкой в руках. Мальчик раньше и не видел таких.
— Обидел тебя кто? Или заблудился?
Голос звучал участливо, и, Кирюшка, судорожно всхлипнув, ответил.
— Не заблудился. Просто сижу.
— Просто, да не просто. Я же вижу, что горе у тебя какое-то. Ты расскажи, легче станет.
— Зачем? Мама говорит, что чужим нельзя ничего рассказывать.
— Что ж. Правильно говорит. Только я тебя звать и заманивать никуда не буду. Хочешь, маме позвоним, скажем, где ты. А пока она идти будет, ты мне всё и расскажешь. Я старый, долго на свете живу, может, помогу чем.
— Не надо звонить, я пойду сейчас.
— Ну, как знаешь.
Старичок отошёл к густым зарослям в углу двора и ласково позвал.
— Тишка! Тихон!
Кусты зашевелились и из них, потягиваясь и зевая, вылез нескладный щенок. Увидев старика, радостно замотал верёвочным хвостом и весело запрыгал рядом.
— Ах ты, мой хороший. — Человек суетливо доставал из своей старенькой сумки какой-то свёрточек. — Вот, гляди-ка, поесть тебе собрал. Не спеши, не спеши.
— Это ваш? — С любопытством спросил мальчик, на минуту забыв про недавнее огорчение.
— Если бы. — Вздохнул старик. — Приблудился во двор невесть откуда, кормлю вот. Хотел было в дом. Да не один живу, с сыном и невесткой, там не то что щенку, самому места нет.
— И мне нет. — Горько вздохнул Кирилл. И вдруг, неожиданно для себя принялся рассказывать. Про развод, про комнату в доме отца, про Тасю… Проглотивший угощение щенок вился рядом с мальчиком, играя и облизывая пальцы Кирилла.
— Ты, внучек, на них не злись. — Вздохнул старичок, выслушав. — Все мы не без греха. И ошибок, ой, как много в жизни делаем. Слава Богу, мама и папа твои живы и здоровы. Я годка на три помладше тебя был, когда война проклятая родителей моих забрала. Так сиротой по жизни и мыкался, пока свою семью не завёл, не стал нужен жене своей, детям. И всё равно, многое бы отдал, чтобы они рядом были.
— Почему, дедушка, почему они мне врали? Я ведь думал, что из-за мамы всё.
— А как думаешь, легко было маме сказать такую правду? Чтобы ты отца предателем считал? Берегла она тебя, внучек. Не хотела плохого. Ты не злись на неё. Ну всё, угомонись, Тихон! — Прикрикнул он на разыгравшегося щенка.
— Дедушка, а он прямо в кустах живёт?
— Там. Я лежанку смастерил ему.
— А когда холодно станет?
— Не знаю, мой хороший, как и быть. Для меня теперь каждый день последним стать может. А без меня не нужен он никому. Ну, пойду я. А то невестка осерчает, что хожу долго. А ты, внучек, иди домой. Мама, должно быть, места не находит себе.
Словно в подтверждение его слов раздался звонок.
— Кирюшка, сынок, ты где? С тобой всё в порядке? Мне папа позвонил. Кирюша, ты только скажи, где ты, я приеду!
— Мама, со мной всё хорошо. Я… — Он огляделся. — Вы не скажете, какой здесь адрес?
— Чего ж не сказать. Михайловского, семь.
— Мама, я на улице Михайловского, дом семь. Во дворе.
— Кирюша, сынок, я тебя очень прошу, ты не уходи никуда! Я еду, Кир.
— Хорошо, мама.
— Видишь, говорил я тебе. — Добродушно усмехнулся старик. — Что не один ты в своём горе. Любит тебя мама твоя, нужен ты ей очень. Дай Бог, и с отцом помиритесь. Жизнь она, внучек, длинная.
Он скрылся в подъезде, шаркая ботинками и вздыхая, а Кирилл всё гладил притихшего у его ног щенка.
* * * * *
— Кир, как же я испугалась! — Мама так крепко прижала его к себе, что он удивился. Думал, что только папа так может.
— Мама, здесь щенок. — Кирилл показал на вскочившего и вновь замотавшего хвостом Тихона. — Его кормит один очень старенький дедушка, который в войну остался сиротой. А к себе его взять не может, потому что ему самому в доме места нет.
Они сидели на лавочке и смотрели на веселящегося щенка.
— Ты хочешь, чтобы мы взяли его к себе? — Спросила мама.
— Не знаю. — Кирюшка пожал плечами. — Только это, наверное, плохо, если ты никому не нужен. Скоро станет холодно, и он замёрзнет в кустах. А если мы отвезём его в деревню, к бабушке?
— Надо спросить у неё. Но, в любом случае, оставлять его здесь нельзя.
Они совсем не говорили о папе, и о том, что случилось сегодня, но Кирюшка знал, что мама и без слов всё поняла. Сейчас они были заняты совсем другим делом. Очень важным.
Пока мама разговаривала с бабушкой, Кирилл раздумывал о том, как предупредить доброго старика, что они заберут Тихона. Он ведь будет очень переживать, что со щенком что-то случилось.
— В выходные бабушка с дедушкой нас ждут. И щенка они возьмут с удовольствием. Ты что, Кирюш?
Кирилл увидел выходящую из подъезда женщину и бросился к ней.
— Здравствуйте! А вы не знаете в вашем подъезде дедушку, который кормит вот этого щенка?
— Я, мальчик, в нашем подъезде всех знаю. — Усмехнулась женщина. — Это Иван Фёдорович его кормит. А что?
— А вы не могли бы ему сказать, что щенка забрал мальчик, которому он рассказывал про войну, Кирилл? Мы с мамой Тихону дом нашли. Только я боюсь, что дедушка будет волноваться.
— Ох, хорошо как! Конечно, скажу! А то уж он за Тишку этого так переживает, так переживает. Сегодня же и скажу. Сам-то ты не ходи. Там дома у них…
Она досадливо махнула рукой, но тут же улыбнулась Кириллу.
— А нарядный ты какой! Душа радуется. Мои повырастали все, а праздник этот до сих пор люблю. Ну, с первым сентября тебя, школьник! Учись хорошо, да мамку, вон, слушайся!
— Спасибо. Буду. — Улыбнулся Кирюшка. — Мам, пойдём?
Он поднял щенка на руки, и они пошли по освещённой сентябрьским солнцем, совсем ещё тёплой улице. Кирилл больше не плакал. Потому что жизнь она разная: и самые страшные разочарования сменяются неожиданными открытиями и встречами, и всегда обязательно находятся в ней те, кому ты очень и очень нужен.