Взяв дочку на руки, новоиспечённый отец очень боялся, что его ладони слишком грубы, что малышка может выскользнуть и упасть… он поражался её размерам и хрупкости. Вглядываясь в красное, сморщенное личико он находил его прекрасным, и со всей нежностью, на которую только был способен, произнёс:
— Добро пожаловать домой, булочка моя!
— Давай мне, — Алёна забрала у него ребёнка и пошла с ним в комнату, где покормив, со вздохом положила в кроватку.
Имя дочери Валерий выбрал сам — Кристина.
Всё свободное время он посвящал малышке — гулял с ней, кормил, менял памперсы и купал. Страх уронить её уступил место восторгам, с какой скоростью она растёт.
— Алёна! — кричал он жене, положив девочку на весы, — наша булочка уже почти семь килограммов весит!
Но супруга, похоже, не разделяла его восторгов. Она сильно изменилась после родов, стала нервной и какой-то равнодушной. Тёща заподозрила у неё послеродовую депрессию.
Однажды, вернувшись с работы, Валерий войдя в квартиру, услышал странные хрипы. Кристина, очевидно плакала так долго, что обессилела.
Разозлившись, Валерий влетел в комнату жены, и обнаружил её лежащей на кровати. Рядом валялся пустой пузырёк из-под таблеток. Он вызвал скорую, и Алёну, предварительно промыв желудок, отправили в больницу.
Выйдя оттуда она переехала к матери, и заявила, что ненавидит дочь и мужа, которые превращают её жизнь в ад.
«Как же так»? — качая дочку на руках, думал Валерий, — «разве такое можно — отказаться от этого маленького ангела»?
Он пытался поговорить с женой, но она не желала его видеть. Тёща, пряча глаза, предложила Валерию помощь на первое время, пока Кристина не подрастёт, и не пойдёт в сад.
Валерий сначала согласился, а потом отказался.
— Почему ты отказываешься? — удивилась пенсионерка.
— Потому что я не хочу, чтобы Кристина выросла похожей на свою мать, — ответил Валерий. Он кинул клич по друзьям, и одна женщина, у которой был ребёнок возраста Кристины, согласилась ухаживать за ней у себя дома.
Валерию было страшно: вдруг доченьку обидят? Но женщина внушала ему доверие, и отправляла ему на работу фото, как дети гуляют, как она их кормит и купает.
Время бежало очень быстро, и вот уже девочка сказала первое слово: разумеется, это было слово «папа», ведь Валерий все выходные и вечера заниматься с ней. Перечитал ей все сказки, что нашёл дома. И вынес для себя, что образ мачехи — всегда злой и неприятный.
После предательства Алёны он не впускал в свою жизнь женщин. Боялся разочарований, и не столько для себя, сколько для дочки.
Когда девочке исполнилось три года, она пошла в детский сад. Не успела и недели отходить, как на работу Валерию позвонила воспитательница:
— Срочно приезжайте! С Кристиной происходит что-то непонятное! Она задыхается! Ждём неотложку!
Сорвавшись с работы, Валерий приехал одновременно со скорой. Девочку собирались госпитализировать — у неё был стеноз гортани, в простонародье «Ложный круп».
Валерий хотел остаться в больнице с дочкой, но его выпроводили — «не положено».
Ночью он не мог сомкнуть глаз и утром пришёл к открытию. Завидев его, к нему, переваливаясь, как утка, поспешила пожилая женщина в белом халате — не то медсестра, не то санитарка.
Увидев, что Валерий направился в палату номер четыре, она отправилась за ним и рассказала жуткую историю о том, как его малышке стало плохо ночью, и как она её спасла. Валерий отдал женщине все наличные деньги, что были у него с собой. Заметив появившегося в коридоре врача, «спасительница» испарилась.
Валерий зашёл в палату и сел возле кроватки дочери. Он не сводил глаз с её личика. Девочка спала и шумно дышала во сне. Но дышала.
— Доброе утро! — в палату зашёл врач, — вы папа Кристины, да?
— Да, — кивнул Валерий, — скажите, как она?
— Ну, — улыбнулся доктор, — сами видите, — ей лучше. Я прописал ингаляции и физиотерапию. Думаю, что дня через четыре можно будет подумать о выписке.
— Спасибо доктор! — Валерий встал и с чувством стал трясти руку врачу.
— Ну, а здесь у нас кто? — переключился тот на ребёнка лет семи, который лежал в соседней кроватке. Валерий только сейчас заметил, что всё это время в палате находилась и мать мальчика — женщина с огромными, испуганными глазами. Она почти сливалась со стеной, покрашенной в серо-зелёный цвет.
Женщина ловила каждое слово доктора, словно он был мессией, смотрела на него, на спасителя, и время от времени согласно кивала головой.
— Сегодня мы возьмём анализы повторно, — говорил ей врач, — да не волнуйтесь вы так, всё образуется. Да и ошибки часто случаются.
Валерию было нужно на работу. С тяжёлым сердцем он покинул спящую дочку. Если бы он знал, что случится потом, он бы, наверное, никуда не пошёл.
Он уснул за рулём — сказалась бессонная ночь. Машину вынесло на тротуар. К сожалению, в тот момент там находился пешеход. Пенсионер скончался, не приходя в сознание.
Дальше всё было, как во сне — взятие под стражу, поиск адвоката… Мать Валерия была слишком стара, чтобы оформить над девочкой опекунство. Так Кристина оказалась в интернате.
Потом был суд и приговор. Поскольку Валерий был трезв, суд назначил ему наказание — три года колонии.
Закрыв лицо руками, Валерий плакал. Ему было жаль и человека, которого он убил, и «булочку», которая по его милости осталась сиротой.
В письмах мать писала, что всё хорошо, но ей не дают навещать Кристину. Там то карантин, то ещё какие отговорки.
Валерий еле дождался окончания срока, и сразу по освобождению понёсся в интернат, где ему сказали, что суд лишил его родительских прав ещё три года назад, и девочку удочерила бездетная семья.
Валерий ходил по инстанциям, пытался доказать, что произошло недоразумение, но всё тщетно. Он уже отчаялся найти свою ненаглядную доченьку.
В заключении он освоил новую специальность — маляра. Мастерски шпаклевал, белил, красил. И в тот самый день, когда заместитель директора интерната объявила ему, что данные семьи, усыновившей девочку она не имеет права разглашать, он заметил на стене объявление, что на летний сезон требуется рабочий для внутренних ремонтных работ.
Увидел и забыл, но теперь это объявление всё чаще стало всплывать в его памяти. И он решился. Отпустил усы, надел спецодежду и пошёл наниматься на работу в интернат.
Его взяли сразу. Нанимал его завхоз, которому имя и фамилия соискателя ни о чём не говорили. Завхоз провёл его в спортзал, потом показал другие помещения, где требовалось провести ремонт. Денег за работу предложили мало, но Валерий торговаться он не стал.
Таким образом он оказался трудоустроен в интернат. Каждый день приходил и работал с восьми до пяти: белил, шпаклевал, красил. Персонал стал его узнавать, с ним здоровались — ни у кого он не вызывал никаких подозрений. Даже зам. по воспитательной работе, та самая, что разговаривала с ним, не узнала его в усах.
Однажды ночью, он проник в её кабинет и стал просматривать все папки, где могли содержаться данные об усыновлениях. Держа карманный фонарик во рту, он так увлёкся, что не заметил, как сзади к нему подошёл охранник.
— Помочь? — выдохнул он прямо в ухо Валерию.
Тот выронил фонарь, пытаясь поймать его, выпустил из рук папку.
Через пять минут он, находясь в комнате охраны, рассказывал Константину Ивановичу всю свою историю.
— Ты замшу не вини, — выслушав, сказал тот, — она права не имеет раскрывать данные усыновителей. А так она баба хорошая, добрая.
— Так что же мне делать? — не выдержал Валерий, изо всех сил сдерживая слёзы, — ведь дочка, это всё, что у меня осталось в этом мире!
— Три года прошло. Она тебя может и не узнает, — с сомнением сказал охранник.
— Я уверен, что узнает, — ответил Валерий, — мне бы её найти.
— Ладно, поговорю кое с кем, может, выгорит, — вздохнул охранник, — но ничего не обещаю!
Он выпустил Валерия через запасной выход, а наутро связался с администратором, который раз в неделю обновлял сайт интерната и компьютерные базы данных. Парнишка был инвалидом, и держался за свою работу. Для него связываться с нарушением инструкций означало увольнение. Но Константин Иванович поручился, что никто ничего не узнает. Через пару дней у него было то, что он просил.
Получив адрес, Валерий задумался. Прийти, как отец девочки он не мог — это поставило бы под удар тех, кто помог ему раздобыть адрес. И ему снова пришлось надеть спецовку.
***
— А это кто? — спрашивала Кристина, тыча пальчиком в картонную книжку.
— Прекрасный принц, — не глядя, отвечала мама Даша, она резала зелень на суп.
— Какой же он принц? Это Шрек! — говорила девочка, — он просто доспех надел и Фиона его приняла за принца!
— Ну, видишь, ты сама прекрасно знаешь эту сказку, — отозвалась Дарья.
Вдруг раздался звонок в дверь.
— Кто бы это мог быть? — у женщины отчего-то сжалось сердце. Но и не открыть она не могла — вдруг это представитель опеки? Им попробуй не открой, вмиг рапорт напишут.
Женщина посмотрела в глазок и выдохнула: какой-то работяга с валиком за плечом и ведром, переминался с ноги на ногу. Она открыла дверь:
— Вам кого?
— Здравствуйте, — сказал Валерий, вам ничего не нужно покрасить? Поклеить? Отремонтировать?
— Нет, спасибо. — она собралась закрыть дверь, но он умоляющим тоном произнёс:
— Подождите!
Держась за юбку женщины, из-за неё выглянула Кристина, и стала с интересом рассматривать его.
Он был поражён, какой она стала. Ему безумно захотелось обнять её, рассказать, как долго он к ней шёл, попросить за всё прощение. Но он не мог себе этого позволить.
— Может быть, кому-то из ваших соседей нужен ремонт, — с надеждой протянул он женщине телефон, — а мне очень нужна работа. Я готов работать почти задаром.
— Ну что вы. Любой труд должен оплачиваться, — улыбнулась женщина, и он подумал, что она, пожалуй не похожа на злую мачеху из сказки.
— Вообще-то, я инженер, — сказал он, — но сейчас обстоятельства вынудили меня… понимаете?
— Не совсем, — женщина погладила девочку по голове, — и вдруг спросила её: — разве что, дочке обои в комнате переклеить? А то мрачноватые.
— Ура! — закричала девочка, а женщина пожала плечами и сказала: — я должна посоветоваться с мужем. Он будет вечером. Оставьте телефон, если он согласится, я позвоню.
И закрыла дверь.
Весь вечер Валерий ждал звонка. И следующий день ждал, но женщина не позвонила. Он бесконечно прокручивал в памяти недолгие мгновения, когда увидел дочь. Девочка не узнала его. Она выросла, изменилась. Но всё-таки осталась его булочкой, которую он безмерно любил.
Он почти смирился с тем, что потерял её. Где-то раз в неделю позволял себе приходить к дому, где жила новая семья Кристины, в надежде увидеть её. Иногда ему везло — он видел девочку с приёмной матерью, но с приёмным отцом — никогда.
В тот день он снова около часа просидел в знакомом до боли дворе. Местные уже не обращали на него внимания, хоть поначалу и проявляли пристальное. Теперь Валерий стал чем-то вроде деревянной фигуры зайца, которую преподнёс местной детворе один умелец — заяц был мало похож на зайца, он, больше походил на инопланетянина с двумя антеннами вместо ушей. Сначала все с мала до велика потешались, а после привыкли. Хоть бесполезен, а не мешает.
Валерий уже собирался уходить, как вдруг услышал мат, вылетавший из совсем ещё детских уст. Трое подростков задирали третьего. Парень пытался держаться, да куда-там — его шпыняли, толкали. В конце концов повалили на землю и стали бить ногами.
Присутствующие во дворе мамаши порасхватали своих малышей (это не для детских глаз), и никто даже слово не сказал в защиту парня. Валерий встал и направился к дерущимся.
— А ну, разойдись! — крикнул он, — трое на одного! Герои, ничего не скажешь!
— Иди-ка ты, дядя! — повернулся к нему самый борзый.
— Отец есть? — глухо спросил Валерий, — пусть придёт, я с ним потолкую.
— Пошёл ты на! — грязно выругался тот и заржал, — ща, прям так и побежал!
От подъезда к ним уже спешила женщина. Она подбежала к дезориентированному сыну и помогла ему подняться.
— Витька! Мне надоело! — обратилась она к хулигану,— Мы идём фиксируем побои и после напишем заявление!
— Ирина Андреевна, не надо! — тоненьким голосом поддразнил её Витька, и добавил обычным голосом: — да cpaть я хотел на ваши заявления!
— У него отец в полиции, потому такой смелый, — обратилась женщина к Валерию, — спасибо вам!
Валерий помог ей отвести мальчика в травмпункт, где у того диагностировали ушибы и ссадины.
— Я ведь вас сразу узнала, — сказала женщина, пока медсестра выписывала заключение. Вы меня наверное не помните… мы с вами в больнице уже встречались. У вас там дочка лежала, малышка Кристина. Вы потом так резко пропали.
Он посмотрел на неё внимательнее и из подвалов памяти всплыли эти глаза. Огромные. Теперь в них не было страха, только решимость бороться за сына.
— Меня зовут Валерий, — представился он, — я вспомнил вас. Вы были так напуганы.
— Да, было с чего. Я думала, у сына онкология. Очень перепугалась тогда, — она протянула ему руку — Марина.
— Я понял, — Валерий опустил глаза.
Он боялся, что женщина начнёт расспрашивать куда он пропал, но она не стала. Просто спросила:
— А как Кристиночка? Уже совсем большая, наверное… вон как мой Петька вымахал! — кивнула она на сына.
— Да. Большая, — дрогнувшим голосом сказал он.
— Что-то случилось? — глаза женщины снова приняли то самое, испуганное выражение.
Они стояли у её подъезда, и она предложила зайти к ней, выпить чаю.
— А муж не будет против? — спросил Валерий.
— Да, какой там муж, — вздохнула она.
За чаем он узнал, что муж Марины оказался заядлым игроком. Вынес из дома всё что мог, влез в огромные долги. Коллекторы не давали им спать по ночам, пугали ребёнка.
После того, как муж слёзно пообещал бросить свою пагубную страсть, Марина заняла большую сумму денег у своих родителей, и часть у своих друзей. Но вместо того, чтобы отдать эти деньги, муж снова отправился играть… когда она узнала, что он промотал и эти деньги, выгнала его окончательно и бесповоротно. Хотя, конечно, любила.
Убедившись, что сын в своей комнате, она вернулась и закуривая сигарету, сказала:
— Он вcкpыл ceбe вeны прямо тут, на лестнице! Мы с Петей как раз вышли утром, и… увидели это всё…
— Спасли его? — спросил Валерий.
— Нет, — сказала она, — а долги я до сих пор выплачиваю. Не коллекторам, а друзьям. Родители простили мне долг. Такие дела.
— Это чудовищно. Мои соболезнования, — сказал Валерий.
— Ну, а что насчёт вас? — женщина затушила сигарету, — вы тоже не кажетесь счастливым.
— Я потерял дочь, — сказал он, и вздрогнул от дребезга разбившейся о кафель чашки, которая выпала из рук Марины.
— Простите… — сказала женщина, собирая черепки, — я не знала… вот горе! Ради бога, извините!
— Нет, нет, не извиняйтесь, — поспешил он её успокоить, — Кристина жива, просто… не со мной.
Он рассказал Марине всё, как есть, и она сочувствовала ему. Когда пришла пора уходить, он сделал ей комплимент.
— Вы красивая женщина, Марина. Но.. бросайте курить, это вредно для вас и для Петьки — он наверняка подхватит.
— Спасибо, я пытаюсь бросить. Но пока безуспешно, — улыбнулась она, — да и у сына другие ориентиры. Он, как и вы, осуждает мою вредную привычку.
— Ну, тогда я за вас спокоен. До свидания, Марина.
— До свидания, сказала она, и улыбнулась.
Он последний раз посмотрел на неё и пошёл вниз по лестнице. Ждал, что окликнет, но она не окликнула. Валерию вдруг страшно захотелось вспомнить, что такое женская ласка и тепло, что такое быть любимым женщиной.
Теперь, приходя в двор с недозайцем, он высматривал не только Кристину.
Однажды к нему подсела Дарья. Её приёмная мать. И завела разговор.
— Вы наверное, живёте неподалёку, — сбиваясь, начала она, — простите, что не позвонила тогда. Надо было хотя бы сообщить вам, что муж счёл ремонт несвоевременным. Но я не люблю говорить людям неприятные вещи.
— Не извиняйтесь, я понимаю, — остановил он её.
— Вы ведь маляр, — продолжала она, — а в комнате дочери всё ещё детские обои. А она в этом году в школу пойдёт… хотелось бы обновить.
— Вообще-то, я инженер, — посмотрел на неё он, — но, обои клею хорошо. В тюрьме научился. Если вас это не пугает, я готов!
С лицом женщины стало происходить что-то невообразимое. Она то краснела, то бледнела. Наконец вскочила и побежала в подъезд, не оглядываясь.
Тем же вечером Валерию позвонила Марина.
— Простите, пришлось взять у Даши ваш номер… Вы сильно напугали её!
— Я не хотел, — искренне ответил он, — сам не знаю, как так вышло. Наверное, надоело врать и скрываться под чужой личиной… она догадалась, кто я?
— Ну, разумеется. Ведь в анкете Кристины в качестве основания для лишения прав отца стоит именно «лишение свободы». Дарья постоянно боялась, что вы придёте.
— И я пришёл, — медленно произнес он.
— Умоляю вас, не надо приходить во двор. Во всяком случае пока. Даша серьёзно напугана и может вызвать полицию, обвинив вас в преследовании её дочери.
— Но я даже ни разу не подошёл к Кристине! Ни разу! — возмутился он, — вы, как мать, можете почувствовать то, что чувствую я?
— Она напугана, — повторила Марина, — а от страха люди делают всякие… глупости.
— Вы можете поговорить с ней? Прошу вас, — его голос дрожал.
— Сейчас это бесполезно.. позднее возможно, — ответила она.
Марина отключилась, а Валерий ещё долго сидел с трубкой в руке, пытаясь осмыслить сказанное.
В следующую пятницу, возвращаясь с работы, он купил букет цветов и отправился к Марине. Дверь открыл её сын, и поздоровавшись, совсем как взрослый, за руку, крикнул:
— Ма, дядя Валера пришёл!
Марина вышла, вытирая руки о передник. Увидев цветы, она покачала головой.
— Ну зачем? Это лишнее! — Но букет взяла.
— Я всё это время думал, — сказал он.
— Главное, не торопить события, — отозвалась она, — я обязательно поговорю с Дашей, и постараюсь убедить её, что девочке пойдёт на пользу встреча с вами.
— Я не из-за этого пришёл, — он смутился.
— А зачем же ещё? — в её огромных глазах читался неподдельный интерес.
— Я сам не знаю. Но меня тянет… к вам.
— Уходите, — вдруг сказала она, — это подло, добиваться своих целей, используя…
— Что? — он поймал её взгляд и понял, что она не хочет, чтобы он ушёл. — Что? — повторил он и сделал шаг к ней.
— Мою симпатию к вам… — сказала она, отвернувшись.
С этого дня они стали встречаться. Тайно, на его квартире. Они были счастливы, и он больше не сидел во дворе, высматривая дочь. Любовь к женщине затмила всё, поглотила его целиком. О булочке остались лишь подернутые грустью, как инеем, воспоминания.
Близилось первое сентября. Наступило последнее воскресенье августа. Марина пришла к Валерию, и на лице у неё была довольная улыбка.
— У меня хорошие новости, Валер, — сказала она, — чмокнув его в щёку, — Даша согласилась на вашу встречу!
— Когда? — эта весть скорее напугала его, чем обрадовала.
— Сегодня! Сейчас. Она ждёт нас прямо сейчас.
— А муж? Он тоже ждёт? — спросил Валерий.
— Нет, ну что за человек! Какая разница?! Ты хотел встретится с дочкой или нет?
— Теперь даже не знаю.. — с сомнением ответил он, — похоже, что я ей не нужен.
Когда они подходили к квартире, он снова чуть было не повернул.
— Валера, прекрати! — вернула его Марина, — назад дороги нет!
И вдавила кнопку звонка.
Дверь им открыла Даша.
— Здравствуйте, проходите, — сказала она, не глядя Валерию в глаза, — дочка вас ждёт. Слово «дочка» она произнесла так естественно, что Валерий на миг засомневался, правильный ли адрес ему дали.
Когда он вошёл, девочка встала из-за стола и посмотрела на него. Он молчал. Тысячи раз он представлял эту встречу, заготовил сотни слов. Но теперь не знал, что сказать.
— Ты мой папа? — Кристина, наконец, нарушила неловкое молчание, — как тебя зовут?
— Валерий, — ответил он и сел перед ней на корточки, — скажи, ты меня помнишь?
— Наверное. Что-то припоминаю. Ты мне куклу нашёл и котёнка обещал. Это когда мы у Тамары жили.
— Мы не жили у Тамары, я тебя к ней водил, пока ты не пошла в садик, — сказал Валерий, — но там ты подхватила инфекцию и попала в больницу… а я… я попал в тюрьму, и это разлучило нас с тобой.
— Я помню, да. У Тамары был большой серый кот! — обрадовалась девочка, и тут же сникла, — но мама ведь у меня Даша?
Валерий посмотрел на Дашу, которая в полуобморочном состоянии подпирала дверной косяк и поспешно кивнул.
— А папа мне смотри чего подарил! — девочка показала Валерию «умные часы», — потому что его почти никогда дома не бывает! Ты будешь вместо него, да, Валера?
— Нет. Я пришёл посмотреть на тебя и попрощаться, — сказал он, обнимая её, — Прости меня, булочка. Будь счастлива! И знай, что папа Валера очень любит тебя, и всегда с тобой.
— Так ты уезжаешь? — расстроилась Кристина, — ты хоть будешь навещать меня? Может быть, сводишь в зоопарк? У папы никогда нет на это времени!
— Конечно, булочка, обязательно сходим! И в зоопарк, и на аттракционы, — сказал он и благодарно посмотрел на ловящих каждое его слово женщин, у которых от умиления на глазах выступили слёзы.
Валерий сам отвёл дочь в первый класс. Позже вместе с Дарьей гордился её успехами в школе.
А Марина стала его женой, недавно кроме сына Пети, у них появился ещё один мальчик — Арсений.
Однако Кристина, его любимая булочка, осталась в его сердце навсегда.
Спасибо