За ужином было заметно, какой недовольной была мать. Она демонстративно гремела посудой, делала замечания пятилетнему Боре, несколько раз громко выругалась и вообще была напряжена и чем-то возмущена.
Катя, которой недавно исполнилось пятнадцать, отлично улавливала настроения в семье. В этот вечер настроение у матери было явно не из лучших, потому что каждым своим действием она демонстрировала свое недовольство, а в каждом ее слове сквозила неприязнь и обида.
Все встало на свои места, когда отец решил спросить у нее, почему женщина сегодня себя так ведет.
— Валь, в чем дело? – спросил он спокойным голосом, и этот вопрос вызвал настоящую бурю протеста со стороны матери.
— В чем дело? Ты меня спрашиваешь, в чем дело? Вчера у тебя был день зарплаты. Где она?
Валентина Федоровна выжидательно посмотрела на мужа, а ее брови грозно сдвинулись к переносице. Игорь Сергеевич улыбнулся, пытаясь сгладить обстановку, но своей улыбкой вызвал только новый шквал недовольства со стороны жены.
— Я же тебе вчера все отдал.
— Все отдел? – голос Валентины Федоровны почти что перешел на крик. – Все? То, что ты отдал, это слезы. Где нормальные деньги, Игорь? Ты проигрываешь их, пропиваешь, отдаешь любовнице?
Отец быстро посмотрел сначала на Катю, потом на Бориса. В его взгляде читалось нечто вроде сожаления о том, что детям приходится слушать то, о чем говорила Валентина Федоровна. Сожаление о том, что он сам, как глава семьи, ничем не может противостоять напору супруги.
— Перестань, Валя, — снова спокойно и рассудительно произнес Игорь Сергеевич, — какие игры? Какая выпивка? И уж тем более, какая любовница?
Валентина Федоровна нервно передернула плечами:
— Если бы я знала какая, я бы давно дала тебе пинок под зад. А, так как я не в курсе всех событий, прошу объяснить мне. Где деньги?
Катя поняла, что аппетит пропал полностью. Не хотелось ни есть, ни пить, ни присутствовать при очередных семейных разборках. Борис же уплетал за обе щеки вкусный плов, сделанный матерью по рецепту, доставшемуся от бабушки, и ему не было никакого дела до того, что происходило за столом. Катя даже позавидовала брату, который с такой легкостью воспринимал все происходящее, а вот сама она таким же простодушным спокойствием похвастаться не могла.
— Игорь, ты ответишь мне? – голос Валентины Федоровны дрожал, как натянутая струна, и по спине Кати пробежал мороз.
— Я тебе уже ответил, — сказал мужчина и принялся есть плов как ни в чем не бывало.
Валентина Федоровна больше не стала ругаться. Вместо этого она встала из-за стола и ушла в свою спальню, плотно прикрыв за собой дверь. Чуть позже она вышла оттуда, убрала со стола, помыла посуду, а потом вынесла подушку, одеяло и простынь отцу, сидевшему на диване перед телевизором.
— Валя, что это значит? – спросил Игорь Сергеевич. – Зачем ты это принесла?
— Ты спишь здесь. С сегодняшнего дня.
Мужчина не стал спорить. Вместо этого молча расправил себе постель и лег под одеяло, не став вступать в переговоры с женой. Валентина Федоровна удалилась в их супружескую спальню, и с тех пор муж и жена спали по раздельности.
Допросов больше не было. Валентина Федоровна продолжала исполнять свои обязанности по дому, демонстративно храня молчание. Обстановка в семье была напряженной, это уже даже Борис начал ощущать.
— Что с предками? – спросил он у старшей сестры. – Почему они не разговаривают?
Катя закатила глаза. Ну как объяснить малолетке все тонкости семейных отношений?
— Ты маленький еще, не поймешь, — ответила она.
— Сама ты маленькая, — обиженно буркнул Боря, — я уже большой.
— Ты не настолько большой, чтобы разбираться в делах взрослых.
Катя понимала, что в семье вот-вот возникнет трещина, склеить которую будет очень сложно или вообще невозможно. Мать была слишком холодной и молчаливой для того, чтобы можно было считать, что в семье было все хорошо.
Через несколько дней Игорь Сергеевич вернулся домой разъяренным. Он бросил на стол перед женой конверт, из которого вылетели какие-то бумаги.
— Как это понимать? – Игорь Сергеевич задавал вопрос громким голосом, и было ясно, что мужчина был явно чем-то недоволен. Всегда спокойный и позитивный Игорь Сергеевич оказался вдруг полной своей противоположностью.
Валентина Федоровна равнодушно пожала плечами:
— Ты видел, что это? К чему еще вопросы?
— Ты подала на развод? Что за бред?
Катя встрепенулась и посмотрела на мать. Хорошо, что Бори не было дома, иначе он бы устроил истерику, узнав о том, что мама отважилась на такой крайний шаг. Кате стало страшно, потому что развод родителей означал полный развал семьи, а девочке бы этого совершенно не хотелось.
— Это не бред, — спокойно ответила Валентина Федоровна. Теперь она сохраняла холодное спокойствие, а вот Игорь Сергеевич нервничал, причем очень сильно. Это было заметно по венам, вздувшимся у него на висках, по испарине на лбу и дрожащим рукам.
— Почему, Валя?
— Потому что ты мне врешь. Ты скрываешь от меня что-то, и это что-то просто невыносимо. Я не могу жить в постоянной лжи, я устала от этого, я больше не хочу, чтобы ты водил меня за нос. Игорь, мне надоело жить в нищете, потому что твой доход вдруг стал куда-то исчезать, а ты не говоришь мне ничего! Или я тебе жена, или я тебе никто. Ты предпочел увидеть в мне никого. Пусть так и будет. Через суд поделим имущество, распределим опеку над детьми, и все, хватит!
— Я не согласен разводиться! – голос Игоря Сергеевича был растерянным и дрожал так, как будто мужчина был готов вот-вот расплакаться. – Я не дам тебе развода.
Валентина Федоровна покачала головой:
— Игорь, мы живем в свободной стране, и никто не будет удерживать меня рядом с человеком, с которым я не хочу жить.
Кате хотелось встрять в разговор, но она боялась гнева матери. Девочка знала о том, что мать будет недовольна, а Катя своим поступком рискует подлить масла в огонь разгоравшегося скандала.
Вечером, когда ссора утихла, а родители так и продолжали хранить ледяное молчание, девочка подошла к Игорю Сергеевичу. Присела рядом с ним на диван, положила голову ему на плечо. Катя так делала всегда, когда испытывала особую грусть без отца.
— Что, дочка? – Игорь Сергеевич словно выпал из задумчивости. – Что случилось?
— Пап, не разводитесь. Борьке будет очень тяжело.
Отец обнял дочь за плечи, прижал к себе.
— Милая, я не хочу этого. Это желание твоей матери, а я ничего не могу с этим поделать.
— Пап, скажи ей. Ты ведь и вправду что-то скрываешь от матери? Если ты скажешь, то есть шанс на спасение семьи. А иначе она развалится. В любом случае развалится, мама очень серьезно настроена.
Игорь Сергеевич вздохнул. В этот момент из спальни вышла Валентина Федоровна, и супруг встал ей навстречу. Приблизился к жене, попытался обнять, но женщина оттолкнула руки мужа и сделала вид, что не хочет ни объятий, ни разговоров. Кате стало совсем тошно от всего того, что происходило на ее глазах.
— Валя, давай поговорим, — просительно сказал Игорь Сергеевич, — давай проясним все.
— Проясни! – Валентина Федоровна с вызовом посмотрела на мужа.
— Это не так просто… Я не уверен в том, что ты меня поймешь.
— Постараюсь, по крайней мере.
Катя навострила уши, хотя понимала, что лучше ей при разговоре взрослых не участвовать. Тем не менее, любопытство взяло верх над стеснительностью, и она потихоньку продолжала сидеть на диване, где теперь спал отец, а сама боялась лишний раз пошевелиться.
— Это случилось восемнадцать лет назад, — начал отец, а Катя быстро подсчитала в уме, сколько лет было Игорю Сергеевичу в то время. Выходило, что семнадцать. Совсем молодой, всего на два года старше ее самой.
— Что случилось? – Валентина Федоровна взглянула на мужа, которому было очень нелегко говорить.
— Я встречался с одноклассницей, ты ее помнишь. Нина Кузнецова.
Катя, разумеется, ту одноклассницу и знать не знала. Родители познакомились в школе, поженились, когда им было по девятнадцать, а что было до этого, Катя, разумеется, знала только из обрывков их рассказов. После женитьбы семейная пара переехала в соседний город, и с тех пор они жили тут, у них родились дети, а в родной город ни Игорь Сергеевич, ни Валентина Федоровна практически не ездили.
— Я помню Нину, но причем тут она? Прошло много лет с тех пор, как вы виделись. Или я чего-то не знаю?
Игорь Сергеевич тяжело вздохнул.
— Как выяснилось, я сам ничего не знал. Нина родила от меня, тогда еще, когда она закончила школу и уехала с родителями. Я не знаю, почему она мне ничего не сказала про свою беременность, может быть, была сильно обижена на меня, либо я чего-то не знал о ее чувствах ко мне. В общем, она родила сына, ему сейчас семнадцать лет. Ровно столько же, сколько было мне, когда Нина родила от меня ребенка.
Катя замерла, слушая отца. Теперь должна была что-то сказать Валентина Федоровна, но женщина подозрительно молчала.
— Валя, я встречался с сыном. Нина умерла два года назад, он остался с бабушкой. Им очень тяжело.
— Но почему ты решил, что это твой ребенок? Может быть, она рожала от другого, а теперь бабка на тебя пытается повесить чужой приплод?
— Валя! – Игорь Сергеевич схватился за голову. – Николай – моя копия! И еще… я сделал тест на отцовство, поэтому денег не было.
— Почему ты ничего не сказал мне? – холодно спросила Валентина Федоровна.
— Потому что я считал, что это сугубо моя проблема. Я бы что-нибудь придумал, взял бы кредит…
— Это наша семья, Игорь! – воскликнула Валентина Федоровна. – Это наши деньги! И, если это твой ребенок, то он должен общаться с тобой, с Катей и Борей.
Голос Игоря Сергеевича дрогнул:
— Ты и в самом деле этого хочешь?
— Это уже не имеет значения, — вздохнула жена, — если Николай твой сын, то он должен быть рядом с отцом. Как он к этому отнесется?
— Коля уже взрослый, не мальчик. Он живет с бабушкой и не собирается жить со мной. Если бы не мать Нины, никто бы так и не узнал правды.
Родители обнялись, и инициатором объятий была Валентина Федоровна. Было понятно, что женщина испытала облегчение, узнав правду от мужа, а это состояние Валентины Федоровны должно было облегчить жизнь всех членов их семьи.
Николая отец привез в дом в следующие выходные. Парень смущался, краснел, сидел за столом, словно воды в рот набрав. Валентина Федоровна хлопотала, подкладывая парню то салат, то мясо, то подливала компот. Катя и Борис внимательно смотрели на брата, осознавая то, что теперь не Катя была самой старшей в их семье. Игорь Сергеевич был рад тому, что все образовалось. Про заявление о разводе больше вспоминали, разговоров про это в доме тоже больше не было. Хрупкий мир был восстановлен, а новый член семьи оказался не таким уж и плохим парнем.
— Теперь ты не старшая! – крикнул Борис и показал Кате язык. Николай улыбнулся, а потом рассмеялись все по очереди. Даже Катя, которая до этого сидела набычившись, слегка улыбнулась.
Автор: Юлия Б.