— Мам, а ты говорила, не надейся. Вот. Даже больше денег перевёл, чем я рассчитывала. Одумался, Дима.
— Одумался? Юленька, никогда твой муж не одумается и за копейку удавится. А это он перевёл, чтобы ты в суд не подала, пока развод у вас.
Юля обиделась на мать.
Да! Они с Димкой сейчас в стадии развода, не получилось сохранить семью, но одно дело их межличностные отношения, а другое — дети. Всё же любит муж своих мальчиков.
Юля заглянула в соседнюю с кухней комнату. Марк и Стёпа играли на полу в машинки.
— Вот и хорошо, вот и соберу ребятишек в школу, и не надо теперь думать, где деньги взять, такая гора с плеч, — дочь выдохнула, прикрывая дверь в детскую комнату, и посмотрела на мать.
Инна Олеговна поправила платок на шее и отвернулась к окну.
— Не особенно то и рассчитывай на него, дочка, лучше подумай, как сыновей поднимать будешь. Мы с отцом поможем, конечно, но тебе надо учиться на себя рассчитывать. Сейчас вот дрова и уголь нужно купить на зиму. Хорошо, дом дедушкин на тебя оформлен, а то пришлось бы делить.
Дочь кивнула.
— Отложила на дрова. А вот за мальчишек боялась. В школу, да детский сад сейчас двумя тысячами не обойтись, а Димка двенадцать прислал.
— Димка? Скорее Антонина Петровна.
Юля махнула рукой.
Антонина Петровна не любила Юлю. Не любила открыто, прямо в глаза говорила всё, что её не устраивало. И сейчас, когда Юля с Димой готовились официально развестись, тоже была недовольна. Бывала у сына редко, внуков особо вниманием не баловала.
Инна Олеговна к Димке тоже относилась очень настороженно. Сразу понимала, что не пара он дочери, на деньги падкий, но уговаривать не стала, раз любит — пусть свой путь пройдёт. Прошла. Развод. Зато в первый раз за много лет, мать видела, как подняла голову Юля, как вытянулась в струну от принятого решения, а это радовало — уверенная женщина все выдержит. Сама.
— Пора мне, доча, отец приехал, — Инна Олеговна приобняла дочь, словно сказав «Крепись».
Летняя мошкара роилась около лампочки на летней веранде. Юля задержалась у калитки, провожая мать и отца. Потом прошла на веранду и села на лавочку. Место это было любимым в семье первые годы супружества. Здесь они вместе с мужем пили чай, делились надеждами, мечтали. Здесь Юля сообщила, что ждёт первенца, потом второго сына. Здесь же было принято решение о разводе. Как-то всё растерялось, растворилось в быту. Остыли.
Юля вздохнула и пошла в дом. Без мужчины в доме было пусто и хлопотно. Теперь всё сама. Не махнёшь рукой, не позовёшь «Дим, а Дим». Но и жить в постоянных ссорах и взаимных упрёках больше было невозможно. Димка гонялся за большими деньгами где-то далеко, в городах. В последнее время уезжал надолго, но денег особо и не привозил.
Юля уложила мальчиков спать, а сама долго не могла уснуть. Думала, как ей жить дальше. Как быть сильной и всё успевать. Другая жизнь и радовала и удручала одновременно.
Но время расставило всё на свои места. Вот уже и первые туманы легли на пожелтевшие луга, первый снег не заставил себя ждать, тут же растаяв. Потянулись серые одинаковые дни, никак не дающие сменить унылые мысли.
— Мам, там есть кто-то, я боюсь, — младший сын вбежал на кухню к матери и обнял её.
— Мыши? — Юля продолжила замешивать тесто на хлеб, лишь посмотрев на Стёпку.
— Нет, человек.
Юля обернулась.
Дверь в детскую была открыта, но в вечерних сумерках в окнах ничего не было видно.
— Посмотри, мам.
— А Марк где? Может, он пугает?
Стёпа мотал головой.
Брат и правда был не причём, вернулся с тремя полешками и, разувшись, повесил на крючок куртку.
— Ты Стёпку пугал?
— Не-е-е-ет! Чего сразу я?
— Я просто спросила, не злись, — Юля погладила старшего сына по голове, чуть припудрив остатками муки его чёрные волосы.
За окном никого не было видно.
— Не бойся, почудилось, шторы прикрой и всё, — мать вернулась к тесту.
Но через неделю Стёпа вновь испугался. Юля вновь выглянула в окно. Сейчас ей и самой показалось, что кто-то стоял у забора напротив окна детской комнаты, и поспешил скрыться. Юля вышла во двор, открыла калитку. Никого. Всё показалось странным.
В эту ночь Юле не спалось.
«Димка ходит. На сыновей смотрит. Одумался!», — решила она.
От этой мысли стало тепло и радостно. Сыновья скучали, часто задавали вопросы. А она молчала и хмурилась. «Приедет, занят, придёт скоро».
Но бывший теперь уже муж после принятого ими вместе решения в доме не показывался. В дверях, не поворачиваясь, лишь выдавил из себя: «Денег не жди, ни копейки».
— Одумался, — радовалась Юля, получая на почте переводы.
В первый раз Юле показалось странным, что это был перевод денег не на карту, а по старинке, почтовый. Но от кого перевод указано было. Юля тогда пожала плечами. Видимо, хотел официального подтверждения перевода денег. Ну и пусть так. Дети его. Пусть.
На следующий день выпал снег. Он всю ночь летел крупными хлопьями, падал на деревья, крыши и забор. Побелело мгновенно. Юля выглянула в окно. Белым-бело. Последний автобус в город отправлялся в шесть вечера. Значит, Димка, если придёт, то до шести.
Юля подошла к зеркалу и стала рассматривать себя. Достала косметику и нанесла на скулы немного румян, потом подкрасила брови и ресницы. Открыла шкаф, но решила, что это ни к чему. Под курткой не видно.
Снег давно перестал идти, но смотреть на него было мучительно больно. Юля то и дело подходила к окну и выглядывала. Почти шесть. Дети играли в своей комнате, не обращая внимания на взволнованную мать.
Юля достала из шкафа белую шаль, оделась и вышла на крыльцо. Воздух стал морозным и холодным. Юля постояла немного на крыльце, а потом обошла дом с другой стороны.
У забора виднелась фигура. Юля выглянула из-за угла.
— Антонина Петровна!
Женщина испугалась и бросилась от дома.
— Антонина Петровна! — кричала Юля вслед.
— Я скоро вернусь. Марк, закройся, — мать сменила шаль на шапку и вышла на улицу.
До дома матери бывшего мужа было недалеко, но идти по рыхлому свежему снегу было трудно, как и поверить в то, что Юля ошибалась.
Сейчас, с каждым шагом, приближавшим Юлю к знакомому дому, приходило осознание, что это был не Дима. И денежные переводы, на сумму равную пенсии, и подсматривание в окна, зашёл бы, не постеснялся.
— Антонина Петровна, — Юля постучала в дверь.
— А, Юленька, проходи.
— Здравствуйте. Вот дома была, показалось, что я вас увидела у дома, решила проведать.
— Чай будешь?
— Да, конечно, я ненадолго, мальчишек оставила одних.
Пожилая женщина на слове «мальчишек» посмотрела на Юлю.
— Марк со Стёпой скучают. И по папе и по бабушке с дедушкой. Вы приходите, не стесняйтесь. Вы в любом случае для них бабушка. И Иван Сергеевич тоже пусть приходит.
— Можно? Я думала ты…
— Можно, конечно. Антонина Петровна, я не против, даже за. Жалко, что Дмитрий не приезжает. Но деньги исправно шлёт, — Юля не отводила взгляда от бывшей свекрови. Та смутилась.
— Ты прости, Юленька, Димку. Прости и забудь.
Юля не стала ничего больше спрашивать, всё и так понятно, отвлеклась на чай. Сделала глоток вкусного ежевичного чая, ещё один и засобиралась.
— Конфеток возьми, Юленька, вот, — Антонина Петровна схватила из шкафа три кулька и протянула Юле.
— А пойдёмте к нам, пока Ивана Сергеевича нет. Сами гостинцы и отнесёте.
Антонина Петровна ни секунды не раздумывала, сразу приняла приглашение, улыбнулась только в ответ, выдохнув свободно.