— Привет, Клавка.
— Привет.
— Что, опять почтальона ждешь? Скоро всю лавку до дыр просидишь!
— Да не, просто сижу, – старушка, лет семидесяти скромно потупила взгляд, пряча душевную боль. Только от назойливой соседки было не так просто отцепиться. Ей тоже иногда бывало скучно. Как пристанет порой с разговорами! И все-то она знает, и все-то ведает!
Клава незаметно вздохнула. Ну да, сидит она и вправду с утра, боясь пропустить почтальона. А вдруг он придет, постучит в калитку, а она не услышит? Не… лучше тут посидеть, вдруг письмо!
— Ох, Клавка! Скольки раз я тоби говорила, что зараз письма не пишуть. Сейчас все по этому…. Как его? А чтоб ему пусто было! Тарнэту, во! – вспомнила соседка, и, поставив тяжелую сумку на землю, присела рядом. – Тьфу! И паназывають же! Во, глядзи! – она достала из кармана новенький телефон и с гордостью показала сидевшей на лавочке Клавке.
— У меня тоже есть мобильный телефон, — деловито похвасталась Клавка, — только я не умею им пользоваться, — тут же призналась старушка, и достала из кармана фартука старенькую модель телефона.
— О-о-о… таким даже я не умею пользоваться, – соседка удивленно стала рассматривать кнопочный телефон. – У меня вишь какой сын купил, экран большой, буковки видно, и можно письма писать, правда коротенькие, бо усе гроши сжирае скотина! А у тебя я даже не знаю, как и пользоваться…
Через дорогу раздался мужской голос:
— Лидия! Ты долго будешь языком трепать? Ты хоть хлеб купила?
— Купила! – рявкнула в ответ Лидка и смешно скривив лицо, пробурчала не довольно, — сам лянуецца хадить у магазин так мяне ганяе, сволоч такая! —
Слово «Сволочь», было ее любимым словом, она его произносила чаще, чем другим хотелось его слышать. — Ладно, пошла я, а почтальонша сягодня в город уехала, так, что не жди.
И подхватив клетчатую сумку, пошла к своей калитке.
Баба Клава некоторое время еще сидела на своей лавочке и смотрела пустым взглядом на дорогу. Затем тяжело вздохнув, встала и решила пройтись по деревне.
Погода была хорошая, солнышко слегка припекало, людей должно быть много. Глядишь, и время пролетит. Последние годы бабе Клаве было одиноко. Дети разъехались много лет назад. Внуки уже лет пятнадцать, как не приезжают.
Сейчас молодежь другая. Им не хочется в деревню. Особенно такую, где нет ни клуба, ни развлечений. Разве, что колхоз на пятьдесят коров, который тоже на грани разорения.
Раньше два сына привозили внучек на лето, но вот уже и внучки замуж повыходили, заботами обросли. Некогда им уделять внимания маме и бабушке.
Можно было, конечно, самой позвонить, что пару раз Клавка и попыталась сделать, да видно не в нужную кнопку нажала, кто-то все на проводе говорил и говорил:
— Если вы хотите узнать баланс, нажмите…
Ей редко звонили. Но, телефон она все равно заряжала каждую ночь.
Уже подойдя к магазину, где собирались такие же одинокие старики, поговорить с кем-нибудь или просто посмотреть на кого, она заметила своего одноклассника Ваньку.
Тот стоял около забора и таким же одиноким взглядом рассматривал толпу из нескольких стариков. На вид ему было около восьмидесяти. Волосы были совершенно седые. Фигура слегка сутулилась под гнетом прожитых лет.
Сколько они вместе пережили в молодости! А какой танцор был этот Ванька! Это сейчас по нем не скажешь. А по молодости из-за него не одна девка подралась, добиваясь внимания. Только выбрал он одну, которая верная была только ему одному.
С тех пор, как ее не стало, потухли глаза старика. Вот уже десять лет он молчаливой тенью бродит по деревне, иногда вот так останавливаясь около людей, давая понять, что он еще жив.
Его единственный сын уехал жить за границу. Приезжают редко, один раз в год. Тогда Ванька оживает, носится с выросшими внуками, как с маленькими и все рассказывает им свои истории.
Видно было, что они любят старика, хоть и редко видятся. Уже почти решившись подойти к нему, как около магазина остановился черный джип. Из него выскочил грузный мужчина. Радостно распахнув руки, громко сказал:
— Привет отец! Так и знал, что ты здесь будешь!
Глаза Ваньки удивленно округлились и засияли, той неподдельной радостью, которую Клавка не испытывала уже давно. Чуть не споткнувшись на ровном месте, старушка остановилась.
Из машины выскочили еще молодые парни и бросились обнимать старика. Ванька тискал внуков и украдкой стирал накатившиеся слезы. Клавдии показалось, что он заметил ее. То, как она смотрела на эти объятья. Опустив голову к земле, она спрятала свою боль, и, развернувшись, пошла обратно к дому.
И зачем надо было идти на деревню! Только сердце растревожила. К ней так давно никто не приезжал! За год и было всего пару звонков. Словно услышав ее мысли, в кармане завибрировал телефон. Старушка не верующе остановилась. Дрожащими руками нажала на зеленую кнопочку, все, как учила внучка.
— Слухаю! Але?
— Мама? Ну, привет. Как ты там?
— Здравствуй сынок. Все хорошо. А у тебя как дела, давно не звонил…
— Прости мам. Дела. Весь в делах. Ты же знаешь, все надо проконтролировать! Тебе ничего не нужно? Завтра в вашу деревню приезжает знакомый, может чего надо?
— Не, сынок ничога не трэба. Вы бы сами коли приехали,… я уже скоро забуду, як ты выглядишь, — попыталась пошутить Клавка.
Только в шутке ее звучала мольба. Вся душа ее кричала: «Дети, вы мне очень нужны! Разве вы не видите, что вы мне нужны?» Вслух же, едва осмелилась прошептать:
— Я соскучилась сынок.
Где-то на другой стороне планеты, наступила неловкая тишина.
— Я постараюсь вырваться как-нибудь, а сейчас извини, у меня совещание через две минуты…
— А знаешь сынок…
В телефоне раздались гудки. Клавка еще долго держала телефон у уха. Проходящие люди скользили по ней равнодушным взглядом. Им было невдомек, что она продолжала говорить в никуда. Делая вид, что разговаривает с сыном.
Пока Клавка дошла до своей калитки, она рассказала, сколько посадила помидоров, что они уже зацвели, а вчера она сорвала в парнике первый огурчик….
И только за калиткой по ее морщинистой щеке потекли слезы.
***
Вот уже неделю, Клавдия не вставала с постели. Вернее вставала… В туалет, кур покормить, да по огороду пройтись. Никакого сорняка там нельзя было найти даже под микроскопом. А заняться Клавке было больше нечем.
Телевизор смотреть она не любила. После всяких новостей, сердце начинало болеть, да мысли в голову лезли дурные.
Вот и лежала она, часами уставившись в потолок. Вспоминая свою молодость. Иногда по ее лицу мелькала счастливая улыбка, но это бывало тогда, когда в памяти всплывали детские шалости или как ее обнимали меленькие ручки, теперь уже больших сыновей.
Неожиданно, в окошко кто-то тихо постучал. Сердце радостно встрепенулось, и Клавка стрелой мелькнула к двери. И откуда силы то взялись? Дети!
На пороге стоял смущенный Ванька. Ссутулившись и покашливая, деловито спросил:
— В дом пустишь? Аль боишься, шо изнасилую?
— Да ну тебя! – покраснела Клавка, словно дева красная,- чем насиловать то будешь?- усмехнулась старушка. — Тебе чего?
— Я это… вот! Мне тут сын привез меда… В общим мне одному много. – Ванька протянул пол литровую баночку Клавке.
Старушка растерянно уставилась на гостинец. Ей подарки, поди, лет пятьдесят никто не дарил! С тех самых пор, как она развелась со своим мужем. И где он сейчас? Живой ли еще?
— Проходи.- посторонилась она, пропуская одноклассника в дом.
— Ох, рискуешь, мать! – подмигнул старик и бочком, стараясь не дотронутся до Клавки, просунулся в дом.
— Иди уже, пень стары! Было бы, чем рисковать. Там уже все заросло давно!
— Так ты ценный экземпляр, Клавка. Девственный! — загоготал Ванька, усаживаясь на стул, около окна в кухне.
— Ну, ты и балабол! И годы тебя не меняют! – Клавка смущенно усмехнулась и стала быстренько готовить травяной чай.- Ты чего хотел-то?
Ванька вдруг покраснел, как школьник и заговорил быстро-быстро, словно боялся передумать.
— Клава, я чего тут подумал.. Тут это.. Я один, ты одна.. Можа мы этого… того. Вместе, а? Сколько нам тут осталось, а?
Ванька нервно метал взгляд со своих, нервно теребящих кружку рук, на лицо Клавы, которое удивленно вытягивалось. Глаза при этом широко распахнулись от удивления.
Минут пять оба молча смотрели друг на друга. Каждый из них не верил в происходящее, Ванька тому, что смог решится такое предложить, а Клавка, что ее позовут замуж в таком возрасте.
Наконец Ванька не выдержав молчания, быстро встал, и взволнованным голосом сказал:
— Ты в общем подумай, если что, знаешь где я живу. – и быстро вышел в дверь.
Клавка так и осталась стоять с чайников в руках, разглядывая пустой стул, на котором минуту назад сидел ее предполагаемый жених.
Прошёл месяц. Лето было настолько жарким, что огород не спасали никакие поливы. Плюнув с досады на свои труды, Клавка решила сходить в магазин. Надо было сахар купить, да пшено закончилось.
Около магазина стояли две старушки и тихо переговаривались. Проходя мимо, Клавка услышала часть разговора.
— Жалко Ваньку, совсем плох стал.
— Эх, такой хлопец был!
— А сама то? Сама, что хуже была?
У Клавки похолодели руки. Медленно развернувшись, она на деревянных ногах пошла к дому Ваньки. Дверь в сенях была открыта, и Клава беспрепятственно прошла в его дом.
Внутри было чисто и свежо. Что-что, а чистоту Ванька любил еще с молодости. В одной из комнат за печкой раздался глухой кашель. Клавка метнулась туда.
На кровати лежал осунувшийся старик. От того Ваньки, который приходил к ней месяц назад, остались лишь радостно блеснувшие глаза.
— Ты пришла…
— Пришла…
— На совсем? Или так…
Клавка присела на кровать и тихо заплакала. Только сейчас она поняла, как они нужны друг другу!
Ванька дрожащей рукой стал вытирать морщинистое лицо.
— Ну, ты чего?
Клавка не выдержав, упала к нему на грудь и завыла.
Старческие руки гладили ее по голове и успокаивающе шептали:
— Все хорошо. Теперь все будет хорошо.
Через неделю Ванька встал с постели. Его лицо светилось той старческой радостью, когда он чувствовал, что он не один и тоже кому- то нужен! Клавка же, каждое утро смотрела на друга и счастливо улыбалась. Теперь не страшно…
Уважаемые читатели! Это первый рассказ автора. Если вам понравилось, поддержите лайками и комментарием!
