— Значит, ты просто боишься ведьмы! — подвел итоги спору Денис и решительно двинулся через лопухи, оставляя позади старшего брата — семилетнего Егорку.
— Дениска, погоди! — оставшись один в темноте, Егорка вмиг запаниковал и кинулся следом, не обращая внимания на листья крапивы, которая хоть и стояла вроде как обособленными зарослями слева, но и в лопухах встречалась.
Оба мальчишки в этот поздний час должны были спать, но байки, рассказанные ребятами постарше оказались более заманчивыми, чем привычка слушаться маму и папу…
— Она самая настоящая ведьма! — сказала Полина и подняла руки над головой, от чего по освещенному костром пространству метнулась пугающая тень. — Никто не помнит сколько ей уже лет!
— Ну, конечно, — ухмыльнулся Андрей — самый старший парень в компании, которому уже исполнилось четырнадцать лет. По этому поводу он чувствовал себя запредельно важным и серьезным. — Ей пенсию носят исправно, так? Стало быть, почтальонша ее возраст знает…
— Да ну тебя! — обиделась на него Полина, потому что он весь настрой ей сбил.
Полине было двенадцать лет, она была дочерью директора сельской школы и завсегдатаем библиотеки, а в будущем мечтала писать бестселлеры-детективы. Ну а пока рассказывала истории, по большей части придуманные ею же самой, но основанные частенько на случаях из жизни родного села.
Несколько ребят собрались у костра, который развели на берегу реки. Где-то далеко, а на деле — очень близко, прямо под обрывом бережка, плескалась в темноте рыба, в кустах покрикивали какие-то птицы, а луна то и дело скрывалась за облаками… В общем, атмосфера была соответствующая. Дениса с Егоркой на это сборщие не приглашали — они были слишком мелкие по мнению собравшихся, но ребята сами пришли и прогонять их не стали… Но вообще была еще одна причина, по которой их не позвали. Дело было в том, что Егорка и Денисом были городскими и привезли их в село мама и папа — на летние каникулы. Все семейство поселилось у дальних родственников, наслаждалось свежим молочком, романтикой сельской жизни…
Вот так и узнали братья о том, что тут есть самая настоящая ведьма! Таковой Полина, да и кое-кто еще считали бабушку Василису, которая жила в маленьком, покосившемся домишке на самой окраине и даже на таком отдалении от прочих построек, что вообще можно было сказать — она живет за пределами села. К ней, как поведала Полина, бегали девицы — за приворотными зельями и парни — чтобы наворожила удачу на экзаменах в ВУЗы или чтобы помогла разбогатеть.
— Так, погоди! — Андрей опять прервал рассказ Полины на самом интересном моменте — про то, что ведьмы, оказывается, умеют обращаться в свиней и черных собак. — Если она действительно умеет колдовать, то получается, все село должно было уже пережениться и стать олигархами! А этого вроде как нету…
На которое-то время у костра воцарилось молчание. Компания дружно переводила взгляды с Андрея на Полину и обратно.
— Да ну тебя! — вспыхнула девочка. — Чего вообще пришел, если не веришь?!
— Просто интересно, — усмехнулся подросток и сложил руки на груди, подмигнул ей.
Вскоре все разбрелись по домам, но Егор и Денис, будучи под сильным впечатлением, решили, что нужно самим во всем разобраться!
Наконец, впереди показался забор на участок Василисы. Был он совсем хлипкий и доски раздвигались легко, но Денис все равно умудрился порвать новенькие джинсы и чуть не разревелся, представив, как мамка ругаться будет.
— Пошли! — потянул его за руку Егор. — Или трусишь?!
— Нет, — засопел мальчонка. — А где ведьма?
И вдруг словно в подтверждение их ожиданий из глубины двора вдруг метнулась черная огромная тень! Егор вскрикнул, потом тень налетела на него и он упал навзничь… Дениска завопил тоже и бросился спасать брата! Тень заворчала и вдруг оглушительно залаяла! Луна выползла из-за туч и стало ясно, что это собака, но она… Не пыталась укусить — только прижала маленького незваного гостя обеими лапами к земле и не пускала, виляла хвостом. Денис замер — вспомнив, что ведьма умеет обращаться в собаку.
— Бабушка Василиса! Отпустите моего братика, пожалуйста! — взмолился мальчонка.
И тут дверь в дом со скрипом отворилась и на пороге появилась высокая фигура.
— Ты чего пса моим именем кличешь? Буран, а ну, кыш! Ишь, чего удумал, на детишек кидаться!
Пес взвизгнул, закрутил хвостом активнее прежнего, прошелся напоследок мокрым носом по лицу Егорки и кинулся к хозяйке. Денис помог брату подняться с земли и загородил собой от той, что вышла из дома, от той, что должна была быть страшной, старой ведьмой… В руках бабушки зажегся свет — она включила фонарик.
— Чего это вы тут делаете? Воровать пришли? Так яблоки еще не поспели — зеленые они, только животы разболятся…
— Мы не воры! — воскликнул Егорка. — Мы… — брат толкнул его локтем в бок, потому что считал, что это очень глупо, говорить ведьме, что они пришли глянуть на нее.
— Так, так, — проговорила старушка, спускаясь с крыльца.
Пусть и луна светила, но была ночь… И все-таки можно было понять, что несмотря на свои годы бабушка очень даже еще крепкая.
— Вы что… Храбрость свою испытать пришли? — она перевернула на миг фонарик так, чтоб он светил ей снизу вверх в лицо. — На ведьму поглядеть пришли?!
— Неееет, — протянул Егорка. — Мы так… Прооосто… Извините! Мы не хотели… Вы не ведьма?!
Он хотел сказать последнее как утверждение, но получился как бы вопрос. Бабушка Василиса вздохнула и покачала головой.
— Вот, молодежь… Нет, пострелята, я не ведьма. А хотелось бы… Тогда бы, может, проще бы жилось… Ну, говорите, куда вас домой вести? Идемте, идемте! Отец вам задаст!
Пришлось братьям, естественно, повиноваться. Так и пошли они втроем по сельской улице. Василиса подсвечивала дорогу фонариком и придерживала Дениса за плечо — как будто читала его мысли о том, что неплохо бы дать деру в ближайшие кусты… Но вот подошли к дому, где остановилась их семья. Василиса постучала в дверь. Ее открыла сонная хозяйка дома, но как увидела, кто пришел — так сразу взбодрилась. Естественно, мама и папа ребят тоже проснулись. И началось! Узнав, что они натворили, их ругали… Потом мама заплакала и обняла сыновей — она вообразила, что они, пробираясь ночью невесть где, могли бы свалиться в овраг. Егорка с Денисом были спешно напоены горячим чаем… куда хозяйка дома — Елена, которая тоже испугалась задним числом за ребят, щедро добавила сгущенного молока. И уже за столом братья начали клевать носом…
На следующее утро мама ребят засобиралась в гости к бабушке Василисе. Узнав от Елены о том, что старушка совсем одинока, Ольга решила, что определенно стоит поблагодарить ее еще раз, а также занести в качестве презента коробочку конфет и еще… предложить по-соседски помощь, какая уж нужна по хозяйству. И ничего, что дома в противоположных сторонах расположены! Все равно надо…
Василиса была удивлена появлением гостьи. Она совсем не ждала никакой там благодарности… Но приняла конфеты с улыбкой и робко пригласила с ними же выпить чаю. От помощи, впрочем, гордо отказалась.
— Привыкла я одна, привыкла… Непросто бывает, а только… Такая судьба у меня!
В доме было чисто, но бедно, сразу было ясно — здесь давно требовался серьезный ремонт. Даже телевизор был такой, какой встретить и в девяностые годы было редкостью! Единственным выделяющимся штрихом была чайная посуда, поставленная старушкой на стол — это был сервиз яркий, пестрый, на котором стайки лисичек танцевали среди цветов.
— Разве судьба бывает вот такой — чтобы человек должен был один совсем жить? — Ольга не верила в рок, судьбу, предназначение и прочее… Она была практичным, на взгляд мужа, кстати, иногда даже слишком скептичным человеком, которому в жизни не хватало спонтанности и огонька. Но сама Ольга была собою вполне довольна. Жизнь ее до тридцати четырех лет, то есть до настоящего возраста, складывалась так, как и было запланирована — школа и институт с высшими оценками, работа в районной библиотеке, где когда-то трудилась еще ее бабушка… Брак с достойным мужчиной из круга знакомых семьи и рождение минимум двоих детей до тридцати лет… Все сбылось! Вообще, Ольга не была склонна быстро заводить крепкие дружеские отношения, но в случае с Василисой… Она почему-то странно себя чувствовала… Ей казалось, что она обязательно должна узнать ее лучше! Это была какая-то… Интуиция? Как будто это было очень важно!
Бабушка Василиса не привыкла откровенничать с посторонними и тем более с теми, кого знала меньше суток и тем более с теми, кто был вообще не местными! Но накануне ночью так сердце прихватило, что думала уже скорую вызывать… Жизнь промелькнула перед глазами! Пришли воспоминания… И теперь казалось, что нужно, нужно с кем-то поделиться болью своей! Что откровения об ошибках прошлого как-то облегчит их груз тяжкий… Василиса заговорила…
Фото из интернета.
Она родилась в конце тридцатых годов, в самой Москве! Отец был сталеваром, мать была поварихой в столовой при Дворце пионеров. Василиса долго не знала, кем ей стать в будущем, но неожиданно поняла, что больше всего ее привлекает профессия стенографистки. Первым, кто стал ее, образно говоря — шефом, был один поэт, которому заказали написать книгу о его же собственном творчестве и бурной общественно полезной жизни. Этот человек был намного старше Василисы, но… Сердце девушки покорил играючи! Он казался каким-то неземным талантом, таким возвышенным… Однажды он в шутку назвал ее своей музой. А потом как-то угостил кофе и дивными пирожными с начинкой из тертого миндаля, сливок и шоколада… Василиса призналась, что она в жизни сладкое не особо любила, но ничего прекраснее этого десерта никогда не пробовала! А потом, когда книга была написана, поэт уехал на море в санаторий… Василиса ждала его и дни пролетали в грезах — ей почему-то казалось, что он вернется и предложит ей стать его женой! Но этого не произошло. Он просто сухо, официально так поздоровался с ней, когда она пришла к нему домой… Потому что не могла терпеть разлуку, хотела узнать правду, какой бы горькой она ни была! Вот только юная девушка не ожидала, что правда будет такой… Оказалось, что у поэта уже есть жена и ребенок. Это был мальчик, ему было десять лет и просто он с мамой жил далеко на юге…
Василиса уходила от поэта с разбитым сердцем… и с секретом под сердцем — она была беременна! Родителям призналась, когда уже невозможно было это скрывать. Они требовали назвать имя мерзавца! Но Василиса стойко молчала. На семейном совете было принято решение — она отправится в маленький городок-спутник до конца срока беременности и там оставит младенца в доме малютки. Мама Василисы обещала подключить все связи для того, чтобы позорная правда не всплыла никогда! Она убедила дочку, что это — единственный вариант. Тем более, что для нее уже присмотрели хорошего жениха.
— А как же мой ребенок? — спросила Василиса чувствуя себя так, будто все тело сковывает лед. — Я никогда не узнаю, как он… Что с ним? Любят ли его или обижают чужие люди?
— Что же ты нас за зверей каких принимаешь? — усмехнулась мать и крепко сжала запястье дочери, будто та могла по своей воле раствориться в воздухе.
— Есть у меня знакомые… Кабановы. Здоровье у Марии Кабановой дурное, будто сглазил кто… Бездетные они! Вот, они твоего малыша и заберут. Да их знаешь! Мы же вон, прошлой зимой с ними на турбазе на лыжах катались… Так что не бойся, ты сможешь даже видеть иногда своего ребенка! Я договорилась обо всем. Сможешь и на День рождения его поздравлять, вроде как тетя такая со стороны…
Василиса покорилась… Она существовала будто в вязком, навевающем бесконечную дремоту тумане… Но планы со свадьбой пришлось отложить — ее здоровье сильно пошатнулось после появления малыша, Василиса таяла на глазах… Снова был собран семейный совет и решили, что ее нужно послать в село — чтобы на парном молоке окрепла.
Девушку поселили у дальней родственницы — старушки нелюдимой, которая умела хранить секреты… Она в душу не лезла к гостье. Только кормила ее, да выводила из дому. Сперва так, рядышком — на лавочке посидеть под окнами, потом, подальше уже — прогуляться за околицей, а то и до лесочка дойти, где деревья шумят, птицы поют…
Те, кто отсылал Василису в село, знали только, что старушка эта чудаковатая, они не обращали внимания на слухи, считая их так — дичью народной! А говорили, между прочим, что Пелагея — настоящая ведьма! И она свое мастерство начала применять на Василисе.
Пелагея почти каждую ночь, как девушка засыпала, становилась у ее постели со свечным огарком в руке и принималась тихонько гладить ее по голове, приговаривала при этом заклинания о том, что должно тело молодое окрепнуть, что должно сердце разбитое зажить…
А однажды, в тот день, когда лето уже потихоньку обращаться стало в осень, Пелагея велела гостье своей собираться. Они пошли в лес… Но не туда, где можно было набрать сладкой, как мед, малины или рыжих грибов-лисичек, да пухлых белых, а дальше, в самую чащу, туда, где начинались болота…
— Ну, вот и пришли! Сейчас придет конец твоему горю! — сказала Пелагея и так пристально посмотрела на Василису, что ту аж мороз пробрал.
Старуха извлекла из прихваченной корзинки лист бумаги, древнюю чернильницу с настоящим пером, а еще холщовый мешочек.
— Держи, — вручила писчие принадлежности Василисе. — Пиши тут, что тебя мучит! — и заметив, что та медлил, погрозила пальцем. — Или всю жизнь как тень ходить хочешь? Хочешь освободиться или нет? Делай, как говорю!
И пошла сама по краю болота, принялась собирать какие-то растения, бормоча себе под нос. Василиса села на траву, не обращая внимания, как роса вечерняя намочила платье и уложив листок на колени, все пальцы себе пачкая чернилами, принялась писать… Все изложила! Как невыносимо ей, что сына чужие люди будут растить! Как больно от того, что родители вынудили, заставили отдать ребенка… Как не хочет больше она никому верить, не хочет страдать от предательства!
— Вот и умница, — сказала Пелагея, когда вырвав листок из дрожащих пальцев, пробежалась по написанному взглядом. А потом, цепко ухватив за подбородок девушку, вынудила ее голову поднять. — Будешь моей преемницей, ясно тебе? Такая цена…
Василиса кивнула. Сердце билось гулко, тяжело, будто не место вовсе ему было в груди…
После этого Пелагея положила записку в мешочек, туда же добавила собранных трав, закинула горсть камушков, прошептала над этим всем какие-то слова тайные, плюнула в мешок и завязав накрепко тесемки, швырнула его в трясину!
— Все, — сказала Пелагея, когда болотное оконце вновь стала неподвижным, как зеркальная гладь. — Теперь идем. Хватит тебе бездельничать, пора по хозяйству помогать! Сегодня корову вместе доить будем, а завтра научу тебя хлеб печь…
И время полетело… Василиса окрепла телом и на сердце ей становилось все легче с каждым днем. Ко времени, как наступила зима, девушка уже и пела за работой, и бойко плясала в сельском клубе. Но больше всего она любила проводить время с бабушкой Пелагеей, которая выдавала ей разные старинные книги… А точнее — тетради, в которых было все записано от руки. Грамота там была странная, но Пелагея объяснила, что это еще записано в девятнадцатом веке! В этих записях были заговоры приворотные, на удачу, на месть врагам…
— Я не хочу уезжать! — воскликнула Василиса, когда старушка сообщила ей, что назавтра приедут за ней родители из города.
— Ты молодая, — строго ответила та. — Тебе всю жизнь прожить надо! Но меня, конечно, ты не забывай… Приезжай в гости! А как помру… Весточку соседи тебе пошлют и все, что у меня было — посуду, вещи там разные, а главное — сундучок с книгами, тебе достанется…
Василисе было тяжело вновь привыкнуть к городу. Тесно, душно, шумно! Но… Она не хотела ослушаться человека, которая помогла ей забыть, вырвать из сердца всю ту боль!
Василиса вернулась в родительский дом… Который уже не могла считать таким, как прежде — уютным и родным. Она вернулась к семье… Но отношения с ней теперь изменились — не было прежнего доверия, тепла… Она решила сменить профессию и отучилась на бухгалтера. Потом нашлась одна подружка, с которой удалось напополам снимать комнату у одной вдовы в доме на окраине города… Но это была наконец-то независимая жизнь!
Но главная перемена заключалась в том, что Василиса отказалась видится с сыном. Она решила вычеркнуть ребенка, которого отняли у нее из своего сердца и у нее это получилось.
— Как же так? — всплеснула руками мать, когда озвучила ей свой выбор. — Неужели не хочешь наблюдать за тем, как твой сын растет? Ты могла бы быть ему другом…
— Я могла бы быть ему мамой, — усмехнулась Василиса и так посмотрела на родительницу, что та поперхнулась всеми прочими несказанными словами. — Не волнуйся, я больше не опозорю вашу семью! Потому что меня в ней не будет! Не благодари…
Василиса просто собрала вещи. Просто ушла из дома. Она звонила родителям раз в месяц и виделась с ними примерно с такой же частотой… А потом вообще решила переехать в другой город… Они общались все меньше… Василиса стала нелюдимой одиночкой. На новой работе она… просто работала! Люди даже косились на нее с версией — не сумасшедшая ли она чуточку? Двух слов не вытянуть без срочной надобности! И от личной жизни Василиса тоже отказалась… Так и жила. Сама по себе. Одинокая.
Единственным исключением была Пелагея, которую она навещала исправно несколько раз в год, но это продлилось недолго — старушка ушла на четвертую зиму от того года, как познакомилась с Василисой… Она, согласно последней воле, забрала ее вещи. Но сундучок с книгами не открывала… До тех самых пор, пока уже в конце девяностых не решила перебраться в село и поселиться в том же самом доме, где жила Пелагея. Зачем? Василиса, двигаясь через свой рассказ все ближе к настоящему времени, объяснила это тем, что просто хотела провести остаток своих дней в месте, где впервые почувствовала себя свободной, не мучимой больше потерей ребенка и предательством!
Под конец рассказа они допили весь чай и съели все конфеты… Ольга сидела, потрясенная историей старушки… А в ее голове крутились вихрем такие мысли!
— Ну а про то, что ведьмой кличут, — усмехнулась Василиса. — Привыкла я… Пусть болтают!
— Так значит, вы не верите в то, что делаете? — спросила Ольга, параллельно силясь оформить в тактичную, аккуратную форму то, что было действительно важно сказать.
— А кто тебе, милая, сказал, что делаю вообще что-то? Не верю, — кивнула старушка. — Вообще, когда приходят ко мне, про любовь несчастную поплакать, к примеру, я стараюсь так… по душам, значит, поговорить! А если удача кому нужна, деньги, то тут… Извините! — она развела руками. — Тут не надо давать утешать себя постороннему человеку, тут надо самому за ум браться! Да только… Видно, кто ко мне заходил, тот сам слух и пустил… Ну а кто я такая, чтоб со слухами на селе тягаться? Хуже они не делают мне… Даже забавно выходит порой! Вон, в магазине у нас фифа работала, бывало, обвешивать любила тех, кто нетрезв или стариков… А мне — нет, точно до грамму!
— Бабушка, а скажите, вы не думали… Найти своих родных? Своего сына… Рассказать ему все? Может быть, он знает, что приемный и всю жизнь мечтал, чтобы у него была настоящая мать.
— Не думала, — отвела глаза Василиса. — Потому что глупо это! Жизнь прожита… Чего ворошить прошлое? Как есть все, так и будет пусть… Об одном жалею, — добавила она и украдкой стерла слезу. — Что с родителями поздно помирилась! Они совсем старенькие уже были… Я к ним приехала, помню, на Новый год… Встретили его! Я их… Простила. А на следующею весну ушли она. Дурная я дочь была! Квартиру, что была, я продала и деньги сложила в банк, с тех пор… Не брала их, как бы ни жила… Кажется… Не имею я на это права!
Вскоре после этого Ольга распрощалась со старушкой и сказала, что если нужна будет какая-то помощь или там — лекарства из аптеки в городе, то, пожалуйста, пусть обращается и не стесняется.
— Валера, нам срочно нужно поговорить! — влетев в дом, сказала Ольга мужу.
Супруг, занятый в этот момент проверкой протекавшего крана на кухне, недоуменно покосился на нее.
— Ты о том, что я мальчишкам чипсов купил? Ну, они вчера натерпелись страху, я и подумал — пусть полакомятся!
— Да я не о том, — отмахнулась Ольга, которой были чипсы вообще сейчас безразличны. — В общем, — она глянула на хозяйку дома, которая была занята приготовлением обеда… Но все-таки стояла слишком близко и теоретически, могла все услышать. — Давай выйдем, а? Срочно надо… — тихонько обратилась к мужу.
— Ладно, — Валера ничего не понимал, видел только, что жена очень взволнована.
Они поговорили у огородного забора. Валерий все понял и со всем был согласен. До конца летнего долгого отпуска было еще две недели. Елена была удивлена, что Ольга вдруг уезжает в город и поинтересовалась, не случилось ли дурного? На что Ольга лишь заверила, что все хорошо, а случилось, скорее, очень хорошее!
— Значит, папа, мамы нет и ты с нами один должен справляться? — очень серьезно спросил Егорка, когда маленькая компания проводила Ольгу до остановки автобусов, едущих в город.
— Ага, — ответил Валерий и почесал в затылке — сыновья смотрели подозрительно радостно и выжидающе.
— А можно на рыбалку?
— В лес по грибы?
— Давай разведем костер!
— Запустим воздушного змея!
— Мда, — сказал Валера. — Похоже, мне будет с вами непросто!
Прошло четыре дня… Жители села с любопытством провожали целый кортеж из иномарок, проехавший по главной улице… Остановился он в самом неожиданном месте — у дома той, которую все называли ведьмой! Из машины вышел мужчина в летах — седой, но крепкий на вид, в деловом костюме. Из второй машины вышли женщина и мальчик-подросток. А еще были такие типы, в которых очень легко было признать серьезных людей, вроде тех, которые служат охраной у олигархов. Вместе с ними приехала Ольга. Она и открыла калитку, пропустила мужчину, женщину и мальчика…
Василиса была во дворе — рассыпала зерно курам. Она непонимающе обернулась на незваных гостей, но прежде чем успела что-то сказать, к ней шагнул тот мужчина.
— Здравствуй, мама! — он вдруг как-то быстро оказался рядом и легко обнял ее. — Как же долго я хотел тебя найти!
Василиса замерла, как будто в статую обратилась… А потом сухонькие ручки старушки взлетели и она обняла сына в ответ, принялась гладить по плечам, по лицу. Она плакала тихонько.
— Сынок… Алеша!
— Да, мама… А это… — он обернулся к своим спутницам. — Моя дочка Анжелика, твоя внучка и… ее сын, то есть твой правнук, Семен!
Это был один из самых удивительных, поразительных дней в жизни села — когда всем стало известно, что Ольга, оказывается, во-первых, зналась с семьей известного бизнесмена Алексея Кабанова, а во-вторых, чудесным образом помогла ему найти родную маму! Вопросов сыпалось море… Ольга знала, что ее будут спрашивать… Но она не хотела выносить на всеобщее обсуждение жизнь Василисы и поэтому отвечала всем просто.
— Так сложилось, жизнь сложная! Нет, я говорить не стану, извините! Если однажды Василиса захотела бы кому-то все пояснить… Она бы это сама сделала, извините!
А еще через несколько дней Василиса уехала из села. Просто собрала свои вещи, собаку и села в машину к сыну. Свое решение она только Ольги объяснила — как ни любила она это село и дом Пелагеи, а теперь… Ее настоящее стало прошлым. Она обрела семью и поняла, что хочет, сколько на этом свете осталось, все время с ними провести!
— Ну и что ты скажешь теперь? — спросил Андрей Полину, когда группа сельских детей, подростков, вновь собрались у костра. — Думаешь, наколдовала бабка себе такую удачу, встречу с родными?
— Ты почему такой дурак?! — опять вспыхнула Полина. — Просто повезло… Но я, — она сделала многозначительную паузу. — Кое что-то видела…
Естественно, ее не оставили в покое и потребовали все рассказать! А видела Полина то, что в день отъезда, Василиса отнесла к реке какой-то сундучок и с обрыва кинула его вниз, в воду.
— Что там было, интересно? — проговорил задумчиво Андрей. — Может быть, колдовские книги? Или золото?
— Ты точно дурак! — рассмеялась Полина. — И кем ты только вырастешь?!
— Наверное, просто человеком, — ответил Андрей. — А ты, мелкая, расти поскорее… А то мне не с кем в клуб на танцы ходить!
И все у костра, за исключением Полины, тоже рассмеялись. Они еще не знали, что через семь лет эти двое поженятся…
А семейство Ольги с того года решило, что на море ездить в отпуск постоянно не обязательно, когда то же время можно провести в одном очень хорошем селе с прекрасной природой, свежим воздухом и дружным ревом коров, возвращающихся вечерами с пастбища с изобилием свежего молока.
Автор: Анна Антонова
