…не каждый сможет убежать…
Хрупкая большеглазая девочка, влюбленная в сильного красивого парня… Нет, к нашей истории они не имеют никакого отношения. И хрупкой назвать Таню можно было только по ошибке. И красивой тоже.
Познакомились они еще в детском саду, когда рыдающего трехлетнего Женьку оставили первый день в группе. Он никак не мог успокоиться и все еще всхлипывал, когда к нему подошла крепкая толстушечка старше него и потянула за руку:
— Хорош рыдать, пошли завтракать, там кашу вкусную дают…
Женька от удивления перестал плакать и пошел за девочкой. Их места были за одним столом. Глядя, как девочка с аппетитом наяривает кашу и бутерброд с маслом, Женька тоже начал есть и не заметил, как съел свою порцию.
Потом девочка опять взяла его за руку и отвела в игровую комнату. Там новенького окружили мальчишки.
— Как тебя зовут? — спросил один из мальчиков, судя по всему, заводила.
— Евгений, — ответил Женька.
— Ха-ха-ха! Евгений! Ты еще не взрослый, чтобы тебя так называть!
Вслед за заводилой засмеялись и другие дети, хотя смешного ничего не было.
Девочка спокойно спросила:
— Евгений — это Женя?
— Да, — ответил Женька, — Зеня.
Дети засмеялись еще сильнее.
— Женя — девчачье имя! Зеня — королева воинов! Ты девчонка! И «ж» не говоришь! Ха-ха-ха!
Женька опустил голову. До сих пор над ним так издевательски никто не смеялся. Слезы появились на глазах, он изо всех сил пытался сдержаться и не заплакать.
— Хорош ржать! — Девочка гаркнула на всех. — Ничего смешного! Хорошее это имя, я его буду Геней называть! А я вот над вами не смеюсь, хотя Толик «р» не выговаривает, Мишка — «ш», а Васька вообще в кроватку писается! И вам нечего над человеком смеяться!
Мальчики тут же замолчали. Они уже поняли, что Танька взяла Женьку под свою опеку, а связываться с ней не хотели. Кулак у нее был крепкий, сдачи она давала щедро и не раздумывая. а с ее матерью никто не хотел связываться. Горластая женщина работала дворником и по любому поводу могла обложить словами так, что не отмыться.
Так началась эта странная дружба. Таня опекала худенького очкарика, как умела. Уже к концу недели желающих задирать Женьку не осталось. А имя его превратилось в «Геню», как все стали его называть вслед за Таней.
Таня была из простой семьи, мать, горластая женщина Тамара, работала дворником. Желающих связываться с ней тоже не было, потому что по любому поводу она могла обложить словами так, что и не отмыться, причем обходилась без мата. У неё во дворе всегда был порядок, даже вездесущие алкаши обходили стороной, после того, как их пару раз она выгоняла с детской площадки в буквальном смысле поганой метлой. А собачники быстро были приучены носить совочки и пакетики.
Отец у Тани сидел. Постоянно, с небольшими перерывами. Никак не мог обуздать свой буйный характер. Чтобы вскипеть и броситься в драку, ему не требовалось выпить, нрав у него был горячий с детства. С ним могла справиться только жена, которая умела одним ласковым словом утихомирить буяна, но, к сожалению, не имела возможности постоянно находиться с ним рядом.
Зато руки у Алексея были золотые. Он был столяр, делал резную мебель, наличники, калитки… За несколько месяцев, пока находился дома, он успевал заработать достаточно, чтобы семья не голодала. А семью он любил. Они отвечали ему такой же нежной любовью. И жена Тамара, и дочь, и два сына, которые уже учились в школе.
В первый раз увидев подружку сына, мама Женьки Александра Артемьевна пришла в ужас. Как её сын мог выбрать в друзья такую девочку? Старше его на год, невысокая, коренастая, с носом-картошкой, маленькими глазами, жидкими волосами непонятного цвета, Таня была далека от идеала, который мама видела рядом с сыном. Ещё и семья такая, дворничиха и вечный сиделец. Кто в ней может вырасти?
А Таня, понятия не имевшая о мыслях Женькиной мамы, сама подошла к ней и начала разговор:
— Здравствуйте! Вы мама Гени? А я Таня, мы в одной группе. Я буду за ним присматривать, потому что Геня такой неприспособленный к жизни!
Услышать такие слова из уст четырёхлетней девочки было очень неожиданно. А Таня продолжала:
— Геня очень хороший, только не умеет за себя постоять. А мама говорит, что надо помогать хорошим людям.
Александра Артемьевна смогла только спросить:
— А почему ты зовешь его «Геня»? Надо же «Женя»!
Таня улыбнулась:
— «Евгений» — сокращенно «гений», папа у меня часто так называет умных людей. А Геня умный. Гений значит Геня. А еще, — она понизила голос и приблизила голову к Александре Артемьевне, — он «ж» не произносит, получается «Зеня» и над ним смеются. Зато «Геня» он говорит четко!
Тут зашла пришедшая за дочерью Тамара. Увидев, как Таня болтает с незнакомой женщиной, она сказала:
— Вы уж простите ее, как научилась говорить в два года, так и не останавливается…
— Она разговаривает как взрослая, — удивленно сказала Александра Артемьевна.
— А мы с ней не сюсюкали никогда, сразу по-взрослому говорили, вот она и научилась, наверно, — ответила Тамара.
Из садика женщины вышли вместе, им было по пути. Немного обсудили детей, которые шли чуть впереди и говорили о своих детских делах. Александра Артемьевна была приятно удивлена тем, как хорошо и легко общается Тамара с незнакомым ей человеком, какая у нее хорошая речь. К тому же вспомнила, что, даже ругая и гоняя алкашей, она ни разу не использовала ненормативную лексику. Кричала громко, правда, но без этого обойтись было нельзя.
И девочка тоже хорошо говорит, несмотря на возраст. А еще умеет поддержать человека, так, что ему не обидно. Придумать новое имя для того, чтобы над сыном не смеялись, — до этого она сама не додумалась, а четырехлетняя девочка — запросто!
А сколько такта проявила девочка, когда объясняла имя! Главную часть она произнесла так тихо, что даже Женька не слышал.
«Пусть дружат!» Таков был вердикт.
