Сергей сидел на брусьях спортивной площадки. Домой идти не хотелось. Обстановка там была ужасная.
– Это нечестно! – думал он, – Им кажется, я – ребенок, я не понимаю, не могу так же чувствовать. А я всё чувствую, даже в сто раз сильнее. Придумали со своими любовями себе истории и давай друг друга мучить!
Так всё просто у них, и в один день решилось. Говорят — потом объясним, это всё сложно, говорят – пойму, когда вырасту …
А что тут сложного? Столько лет любили любили, а теперь стало сложно. Просто правильно надо любить, чтоб навсегда. Тем более есть сын.
Серёжка одинаково любил обоих. К отцу был очень привязан. Они вместе строили планы на будущее, ездили на рыбалку. У них были свои тайны. Пару раз отец дал Серёжке поводить машину, это было на грунтовой полевой дороге. Маме не говорили. А мама … Мама есть мама. Просто самый любимый человек.
Хотелось есть. Наверное, опять ругаются или дуются. Серёжка побрел домой. Открыла мама, лицо заплакано.
– Я уже искать тебя собиралась идти. Что так долго?
– Да так … ,– Серёжка неопределенно махнул рукой, плакала мама точно не из-за него.
– А папа где?
– Он к дяде Сене ушёл … Там дела какие-то у них, там и заночует, – мама прятала глаза, – Мой руки, накормлю.
Ага. Дела. Опять поссорились, вот и ушёл. И все скрывают что-то.
Серёжка доедал макароны. Мама молча, глядя в одну точку пила чай.
– Мам, так вы всё-таки разведётесь?
– Конечно, мы уже всё решили. Говорили же тебе. Но тебя это вообще не касается. Ты по-прежнему будешь общаться с папой, когда пожелаешь. Папа же говорил с тобой об этом.
– Ага, – сквозь зубы ответил Серёжка, отец просто поставил перед фактом, ничего не объяснив, – Так почему, мам?
– Это трудно очень объяснить. Вырастешь – поймёшь.
Что тут можно понять, если ничего не объясняют? Хоть вырасти, хоть не вырасти. Да и не маленький он, уже подросток.
– А папа где жить будет?
– Думаем ещё. Всего скорей и нам с тобой придётся переехать.
– Куда?
– Пока не знаю, но придётся.
Сережа выдержал паузу, а потом решил предпринять последнюю попытку и как-то совсем по-девчачьи потянул:
– Мам, ну не разводитесь, пожалуйста!
– Иди спать, Сергей, поздно уже.
Сергей полночи возился, не спал. Под утро уснул и проснулся к полудню. Дома никого. Есть не хотелось, вообще ничего не хотелось. Жизнь, казалось, остановилась и будет всё хуже и хуже. Ничего не понятно. Жили себе жили. Квартира, школа, двор, друзья … И вдруг, из-за какой-то сущей ерунды всё менять!
О ерунде этой Серёжка смутно догадывался. Слышал как-то разговор отца с мамой о том, что та слишком уж много говорит о Серёжкином молодом тренере по футболу, о Максиме Леонидыче. И взгляды их замечал — мамы и тренера. В этом-то всё и дело. Сегодня надо было идти на секцию, но идти не хотелось.
Позвонил Тёмка:
– Ну чё, ты выходишь?
– Неее, я не пойду сегодня. Голова болит, скажешь там.
– Ну вот! Сегодня ж последняя тренировка перед встречей с клубом. Жаль, – Тёмка помолчал, видимо, сомневаясь, но всё же спросил, – Слушай, Серёг, а правда, что у тебя родители разводятся, вчера мои говорили…
– Ничего они не разводятся! Выдумки это, – крикнул Сергей и отключился.
Он взял рюкзак, резко, беспорядочно и нервно собрал какие-то свои вещи, небольшие свои накопления и вышел из дома. Пусть живут без него, пусть сами разбираются со своей любовью, а он сюда не вернётся! Как-нибудь проживёт один. Телефон оставил на тумбочке.
По инерции он сел в тот же автобус, на котором ездил всегда. Там, уткнувшись носом в окно, он просидел часа два, ездил по круговому маршруту.
Потом вышел и отправился на набережную. Спустился почти к самой воде и улёгся на камни. Было жарко. Надо было подумать о ночлеге. Он знал, что недалеко, под мостом, есть очень хорошее место, почти дом.
Между дорожным полотном моста, его опорами и берегом была большая зацементированная площадка. Её с пацанами они обнаружили давно, когда приходили в те места купаться.
Серёга купил на набережной шаурму и направился туда. Идти было далековато и он пару раз останавливался и усаживался на скамейки или просто ложился на набережную, отдыхал.
В одном подходящем для купания месте залез в воду и поплыл. Сначала он поплыл хорошим резвым кролем, а потом лег на воду и стал думать.
Почему те, кто любят, обязательно должны потом мучиться? Как надо любить, чтобы навсегда, кто знает?
» Не женюсь я никогда вообще, чтоб никого не обманывать. Самому честнее.»
Мелкие речные волны равнодушно слушали его отчаяние, и обмывали выкатившиеся слезы. А Серёжка вспоминал счастливые моменты: как они втроём ездили на море, как родители привели его, растерянного, в первый класс, как однажды у них заглохла машина по дороге к бабушке, но было совсем не страшно, как отец учил его рулить…
Потом Сергей вернулся на берег, от безделья разобрал рюкзак. Впопыхах он набрал кучу лишнего, зачем-то взял две олимпийки, телефонную подзарядку и ещё кучу ненужных вещей. Их он безжалостно выкинул. А вот спичек не взял, а надо было, развёл бы ночью костёр…
Под мостом на площадке, куда шёл, он обнаружил оборудованное лежбище. Она была устелена картонными коробками, грязными листами пенопласта, старыми матрацами, везде валялись какие-то пакеты, стояли старые сумки и мешки. В общем, бомжи оборудовали себе здесь лежбище. Но больше Серёжке идти было некуда и он остался рядом, понаблюдать. В компании бомжей ночевать было страшновато.
Хотелось пить. Рядом не было никаких продаж воды и Серёга напился прямо из реки.
Уже совсем стемнело, когда он, так и не дождавшись живущих под мостом людей, забрался туда. Подложил рюкзак под голову, немного послушал плеск речных волн и очень быстро уснул.
***
Ольга с Алексеем, отец и мать Серёжи, уже обзвонили всех друзей сына, больницы, морги, уже написали заявление в полицейский участок. Сына нигде не было. Его телефон сиротливо лежал на прикроватной тумбочке. Раньше, он никогда его не оставлял.
Это даже немного всё проясняло, объясняло, что ушёл он сам – обдуманно ушел из-за родительских дрязг. Объясняло, но не успокаивало. Ольга находилась в очень странном состоянии нервной собранности, она действовала, но Алексей понимал, что это состояние шоковое и вот-вот оно выльется во что-то очень страшное. К утру она уже заговаривалась.
Ближе к одиннадцати полицейские нашли на берегу реки одежду и вещи Сергея. Так вышло, что сообщили Оле. Она позвонила, бегающему по городу в поисках сына, Алексею. Тот примчался домой, как мог успокаивал, но к обеду всё равно пришлось вызывать скорую.
***
Серёжа проснулся, когда солнце уже стояло высоко. С удивлением обнаружил, что закутан он добротным ватным одеялом. А ближе к реке, тут же под мостом, сидит на пеньке бомж — старик и перемешивает что-то в дымящейся кастрюле.
***
Серёжа проснулся, когда солнце уже стояло высоко. С удивлением обнаружил, что закутан он добротным ватным одеялом. А ближе к реке тут же под мостом сидит на пеньке бомж — старик и перемешивает что-то в дымящейся кастрюле.
Бомж оглянулся.
– Ааа! Проснулся ночной гость? Иди руки мой, завтракать будем.
Сережа осторожно спустился к реке, сполоснуть руки и в нерешительности встал поодаль.
– Иди, иди, – бомж показал на полено рядом, – Я не кусаюсь. Кашу овсяную будешь?
Серёжка мотнул головой. Кроме вчерашней шаурмы он ничего не ел. А каша пахла на удивление вкусно. Кастрюля стояла на чём-то вроде примуса, какой Серёжка раньше видел у деда в деревне.
Старик подал ему алюминиевую тарелку и ложку, а сам стал есть прямо из кастрюли.
Ели они молча. Бомж ничего не спрашивал, и Серёжка, увлеченный сладкой кашей, тоже. Когда закончили, старик протянул Серёже кастрюлю и сказал:
– Мой давай, только чисто. Песочком потри.
Серёга спустился к реке и тщательно вымыл посуду. Старик тем временем отодвинул какой-то камень, свернул и убрал в образовавшуюся яму примус, потом свернул свой матрац и Сережкино одеяло. Спрятал все за какие-то тюки и прикрыл коробками. На вопросительный взгляд Сергея сказал:
– Тут все прятать приходится, гости разные бывают. Того и гляди сопрут.
– Так Вы живёте здесь?
– Живууу, – протяжно ответил старик.
– У вас совсем нет дома?
– Ну почему нет – есть. Вернее был.
– А почему тогда Вы здесь?
– Потому, почему и ты – здесь труднее впасть в отчаяние.
Серёга насупился. Ничего он и не в отчаянии, просто дома стало невозможно находиться.
– Я не в отчаянии.
– В отчаянии, в отчаянии, — проговорил старик, – Человек, ушедший из дома, очень несчастлив.
Серёжка присмотрелся к бомжу. Не такой уж он был и старый, просто борода и старый рыбацкий плащ делали его старше. А глаза у мужика были умные и ясные.
– Меня, кстати, дядя Саша зовут, а тебя как?
– Сергей, – ответил мальчик.
Дядя Саша покопался в своих мешках в темном углу под мостом и вышел с удочкой.
– Рыбу ловить умеешь?
– Конечно, мы с папой часто ездим на рыбалку, – быстро и заинтересованно ответил Серёжка.
– А научи-ка меня. Я в этом деле – профан. Вот удочку на берегу нашел, бросил кто-то, два дня торчала. А ловить я не умею. Червяки нужны?
– Да. Но есть и другие наживки, – Сергей уже живо рассматривал удочку, – А давайте на пенопласт попробуем. Вон там у вас его полно.
– Он же несъедобный, – удивился бомж.
– Ничего, рыба ж не знает, авось и клюнет.
– Тебе виднее, давай.
Серёжка наковырял пенопласта. Они уселись на теплые камни и забросили удилище. Не клевало.
– Купаться хочется, – через некоторое время сказал Серёжка, – А вы купаетесь здесь?
– Конечно. С мылом моюсь, – сказал дядя Саша, – А ты купайся иди, если хочешь. Могу и мыло дать. Но лучше дома помоешься, там и вода тёплая, и родители, поди, ждут.
Серега опять надулся.
– У них свои проблемы! А у меня теперь своя жизнь. Не вернусь я домой. Вы ведь как-то живёте здесь, вот и я проживу.
– Ну, раз так, то конечно, живи, – размеренно протянул собеседник и подержал паузу, – Только, понимаешь, дом – это не четыре стены, дом – это место, где тебя любят и ждут. Вот я совсем один, поэтому и дом мне не нужен стал. А ты?
И тут Сергею захотелось всё рассказать. Именно этому незнакомому совсем человеку. Но Серёжа своим чутьем подростка понял, что он не будет читать нравоучения и не будет отмахиваться ссылаясь на почти детский его возраст. И начал своё повествование, сбиваясь, неумело описывая свои чувства и обвиняя родителей.
Дядя Саша слушал внимательно, не перебивал. А потом протянул:
– Дааа, ситуация у тебя нелёгкая.
Он помолчал. Потом добавил:
– Твои родители не разведутся уже полностью никогда, потому что у них есть ты и они любят тебя. Так, только на бумаге напишут. Ты – соединяющее их звено. А вот если тебя не будет с ними, тогда – да, тогда – плохо дело. Они жизнь свою отдадут, лишь бы ты был счастлив. А ты вот не прав…
– Почему это? – Серёжка слушал внимательно.
– Сам подумай, не маленький.
Клюнуло. Они вместе бросились к удочке и подтащили рыбу, та вдруг выпрыгнула высоко над водой и перевернулась в воздухе. Вытащили небольшого щурёнка.
– О! Щука! Это же щука! – радовался по-детски бомж Саша, – Давай, Серёга, загадывай желание скорее.
Сергей загадал, и щурёнок отправился обратно в реку.
Они беседовали часа три. Говорили о честности, о справедливости, о любви в этом мире. Немного наловили рыбы на уху.
Потом Серёжка купался и чистил рыбу и картошку, а дядя Саша ушёл, сказал – на заработки.
***
Ольге вкололи снотворное. Она проспала полдня. Алексей, вместе с полицией, всё искал сына. Уже работали водолазы.
Вечером, так ничего и не прояснив, он приехал в больницу. Что сказать жене, когда она проснется? Он так её любит. Любит и не хочет потерять. И вся эта их суета с разводом всего лишь мелочные игры. Только сейчас Алексей понял, как дорога ему семья. Понял, что накрутил сам себя этой ревностью. Ведь Ольга просила прощения и утверждала, что был просто флирт, но он не верил … требовал развод.
Сил не было, он сидел в коридоре перед палатой жены в состоянии полного изнеможения. Что ему не хватало? А теперь вот жена в больнице, сын … а если утонул … Там невдалеке были рыбацкие сети, мог запутаться.
Хотелось выйти из широкого окна, которое было как раз перед ним. Открыть, шаг — и нет этой боли …
И тут его позвали вниз, к регистратуре, сказали что его кто-то ищет. В полном отупении от усталости он спустился. Никто ему сейчас не поможет.
Там его ждал очень странный человек …
И уже вечером Ольга и Алексей помирились и решили, что вся эта история с разводом была им нужна. Нужна для того, чтобы понять, как любят они друг друга и какой взрослый у них сын.
– Я не смогу без тебя, Лёш! Прости ты меня, дуру.
– И я не знаю, как жить без вас, я найду Серёжку, мы придём вместе. Ты главное, не волнуйся.
***
Серёжа чистил рыбу и думал о том, что сказал ему этот мудрый бомж Саша. Действительно, если предки разведутся, то больше не будут и видеться даже, если не будет с ними их сына. А так, может есть надежда …
Под мост с насыпи почти скатился пьяный мужик. От него неприятно пахло, он завалился на коробки и начал ругать нецензурно кого-то невидимого. Потом уснул.
Дядя Саша вернулся ближе к вечеру, принёс хлеба и колбасы. Посмотрел на пьянчужку и сказал, что он часто тут ночует, когда ссорится с женой.
Они сварили картошку в кастрюле и с аппетитом поужинали.
– Ну что? Ты подумал? Ночевать опять тут будешь или все же домой? – спросил потом он Сергея.
– Наверное, домой надо. Если я буду там, есть надежда, что родители помирятся.
– А зачем?
– Как зачем? Чтоб вместе быть, одной семьёй.
– Посмотри на этого, – и дядя Саша махнул в сторону пьяного, – Он живёт семьёй, но разве он счастлив? Ты думаешь о себе, а ты подумай о них. Если им плохо вместе, то зачем терпеть. Только, чтоб тебе было хорошо?
– Но им совсем не плохо вместе, – выкрикнул Сережа, – Им хорошо было вместе!
– А если было хорошо, они и без твоего участия помирятся. Так что оставайся-ка ты тут. Зачем тебе такие родители?
– Нет. Им сейчас без меня плохо, я знаю. Мать, поди, с ума сходит. Я не прав, я … Я домой …, – Сергей встал и начал собирать рюкзак, но при этом всё время говорил, – Я эгоист, дурак, я не подумал… Вы даже не представляете, как они меня любят! Мы всё равно одна семья, даже если … Ведь и правда им плохо сейчас очень без меня, – Он каялся и каялся.
А перед тем, как начать подъём по насыпи, оглянулся, чтобы попрощаться. Но бомжа Саши нигде не было, последние слова Сергей говорил сам себе. Только спящий пьяница бормотал в своем углу что-то нечленораздельное.
Сергей вышел на набережную и быстрым шагом пошёл в направлении автобусной остановки. И буквально метров через двести увидел сидящего на скамейке отца. Отец тяжело поднялся, увидев сына. Он осунулся и как будто постарел на десяток лет.
– Папа? А ты как здесь?
– Оглянись, – ответил отец.
Сергей посмотрел назад. На мосту, в длинном рыбацком раздуваемом ветром плаще, стоял дядя Саша. Он махнул им рукой. Высоко над водой выпрыгнул и блеснул чешуёй щурёнок.
– Нам так о многом надо поговорить, сын. Прости, я как-то упустил, что ты уже взрослый. Но мы наверстаем.
Позолоченная заходящим солнцем чайка развернулась над мужчиной на мосту и пронеслась радостно крича над отцом и сыном.