— Здравствуйте, тетя Оля! – Инна придержала дверь соседке, которая шла с полными сумками. – Давайте помогу!
— Здравствуй, Инночка! Да не надо, пришла уже, справлюсь.
— А что это вы такие тяжелые сумки и сама? Ничего не сказали. Гостей ждете?
— Пожадничала. Лень два раза ходить. Собираюсь на дачу. Какие у меня гости, Инночка? С тех пор, как Сережи не стало, только сестра приезжала один раз. Ей сейчас не до визитов, второй внук появился, она вся при деле.
Ольга Васильевна вздохнула, кивнула Инне, и пошла вверх по лестнице. Инна посмотрела ей вслед, глядя, как тяжело она ступает, и задумалась.
Как жестока иногда бывает жизнь…
Ольгу Васильевну, которая была чуть старше ее мамы, Инна знала столько, сколько жила в этом доме, то есть почти тридцать лет. Сначала звала ее тетей Олей, а когда пошла в школу – Ольгой Васильевной, так как соседка стала ее первой и самой любимой учительницей.
С матерью Инны Ольга дружила с момента новоселья и до самого конца, помогая Инне ухаживать за ней, когда та болела и организовывать проводы, когда мама ушла.
Сережка, сын Ольги, был закадычным другом и первым помощником во всех «мероприятиях», которые затевала Инна. Она улыбнулась, вспомнив вдруг, как же им влетело от матерей, когда они, восьмилетние, решили поехать к морю и умудрились добраться аж до соседнего района, «зайцами» пробравшись в электричку, пристроившись к большой семье. Сережка тогда мужественно взял всю вину на себя, хотя все понимали, что затея принадлежала вовсе не ему.
Детьми они дружили, несмотря ни на что, и не было такой силы, которая могла бы их рассорить. А когда стали старше, одно время матери даже надеялись, что они создадут семью, но Сергей с Инной на это только рассмеялись.
Инна провожала Сергея в армию, помогая накрывать стол его девушке, которую она отлично знала. Инна же, скрепя сердце, написала другу, когда Марина, не дождавшись его, выскочила замуж. Втихую, ничего не сказав Сергею и не сочтя нужным объяснить, почему растоптала его любовь. Инна проводила его на Север, когда он, отгуляв дембель, решил уехать на заработки. Обняв ее на вокзале, Сергей тихо сказал, чтобы не услышали матери, которые стояли тут же:
— Или сопьюсь, или натворю, чего не надо. Лучше так. Пусть будет счастлива.
Инна в ответ только покачала головой, обняв его покрепче напоследок.
Марина весь месяц, который Сергей провел в родном городе по возвращении со службы, старалась как можно чаще попадаться ему на глаза. Инна сначала думала, что он преувеличивает, но потом сама стала свидетелем того, как Марина караулила его во дворе. Недолго думая, Инна подошла к ней и спросила, зачем она это делает.
— Пусть видит, как я счастлива!
— Не понимаю, зачем тебе это надо? Вы расстались. Он тебе ничего плохого не сделал. Не изменял, не предавал. Зачем, Марина? Чего ты ему душу травишь? Отпустить не можешь? Почему?
— Потому что… — Марина запнулась, и Инна увидела, что глаза ее налились злыми слезами. – Потому, что так надо! Тебе какое дело? Что ты лезешь?
— А, я, кажется, поняла! Не сложилась жизнь семейная, так? Вот и мстишь ему за то, что сама же и натворила?
— Иди ты… знаешь куда?! – Марина развернулась и почти бегом кинулась вон со двора.
— Значит, угадала… — Инна покачала головой.
И, когда Сергей сказал, что принял решение уехать, она его полностью поддержала, пообещав, что не оставит Ольгу и будет помогать, если понадобится.
Слово она свое сдержала. Выхаживала Ольгу после инфаркта, который та получила, узнав, что ее единственный сын погиб. А, когда Ольге стало лучше, собралась и уехала, чтобы вернуть матери сына, хотя бы для того, чтобы попрощаться. На это ушли все ее сбережения, которые она откладывала на квартиру, но Инна никогда об этом не жалела, глядя, как Ольга Васильевна каждую неделю тихо выходит рано утром из подъезда, чтобы поехать на кладбище. Эти визиты стали для нее единственным утешением.
— Хорошо, что Сережа рядом…
Ольга заменила маму на Инниной свадьбе, ведь других родственников у нее не было, и помогала ей с сыном, которого Инна родила раньше срока, найдя через старые связи и врачей, и хорошую массажистку.
Инна села в машину и мысленно поставила себе галочку, что надо бы спросить у Ольги, когда именно она собирается перебираться на дачу, чтобы отвезти ее. Раз сегодня по срокам ничего не сказала, значит еще не совсем готова. Инна снова улыбнулась. Да там одной рассады! Грузовика мало будет.
Днем она закрутилась на работе и совершенно забыла, что собиралась зайти вечером к Ольге. Предстояла серьезная командировка, от которой зависело, станет ли она начальником подразделения, и Инна полностью погрузилась в подготовку, напрочь забыв обо всем на свете. Сроки сдвинули и уже на следующий день она улетела в Москву, а, вернувшись, спустя неделю, столкнулась возле подъезда с соседкой.
— О, Инна! Вернулась? – Ангелина глянула на чемодан, который Инна поставила на землю, роясь в сумке в поисках ключей. – Новости знаешь?
— Какие? – ключи, наконец-то нашлись и Инна подняла голову.
— К Ольге Сережина жена приехала и внука привезла.
Ключи выпали из рук Инны, а она так и застыла, глядя на Ангелину. Та никогда не была сплетницей, но зная особые отношения Инны с Ольгой, решила, что та должна знать, что происходит.
— Ничего не поняла… — Инна потрясла головой. – Какая жена? Откуда ребенок?
— Не знаю. Почти неделю назад к Ольге приехала какая-то женщина, назвалась женой Сергея. У нее маленький мальчик, годика два. Утверждает, что он — Сережин сын.
— Так… А Ольга?
— А, что Ольга? Обрадовалась, конечно. Хотя сначала плохо ей было, мама моя бегала, скорую вызывала. Но, обошлось. Довольная, счастливая, гуляет с мальчиком. Но, Инна, тебе не кажется все это странным?
— Не то слово… — Инна подняла ключи и подхватила чемодан. — Спасибо, что рассказала. Буду готова к «сюрпризу».
Вечером она постучала в соседнюю квартиру и удивленно ахнула, когда Ольга открыла ей дверь. Соседку было не узнать. Куда делась потухшая, словно через силу заставляющая себя жить, пенсионерка? Перед ней стояла полная сил, сияющая от счастья, женщина, которая будто выиграла только что в лотерею самый главный приз в своей жизни.
— Инночка! Проходи! Я так рада тебя видеть! Ты не представляешь, какие у меня новости!
Инна привычно сунула ноги в тапочки, которые стояли у входа, и пошла вслед за Ольгой в гостиную. Квартира у Ольги была большой, трехкомнатной. Ее они с мужем получили как раз, когда родился Сергей. Инна привычно тронула рукой косяк, на котором виднелись еще отметки, который ставила Ольга, отмечая рост Сережи и Инны. Такой же косяк был и в квартире Инны, где ее отметки тоже соседствовали с Сережиными.
Из комнаты ей навстречу шагнул мальчик и Инна напряглась. Да, светленький, да, голубоглазый, да, лопоухий, как Сережка в детстве, но больше… ничего…
Впрочем, свои мысли она решила оставить пока при себе и, погладив по голове малыша, прошла в комнату. Худенькая, темноволосая девушка поставила на подставку утюг, которым гладила детские вещи, и поздоровалась.
— Инна, это Ирочка. Жена моего Сережи.
— Гражданская. – Ира говорила очень тихо, словно боялась, что ее услышит кто-то, кому ее слова не понравятся.
— Какая разница, Ириша. Главное, что вы жили вместе и есть теперь маленький Сереженька. Господи, как же я рада, что ты приехала!
Инна слушала вполуха восторги Ольги, а сама внимательно разглядывала Ирину.
Первое, что ей бросилось в глаза, была почти болезненная худоба и бледность этой молодой женщины. Узкое личико, тонкие, но явно сильные руки, которые порхали надо гладильной доской, как будто существуя отдельно от хозяйки этого, почти тщедушного, тела. Малыш дотопал до матери и, прижавшись к ней, поднял глаза:
— Мама!
— Да, Серенький! Что ты хочешь? Голодный уже? Сейчас я закончу, мне немножко осталось, и покормлю тебя, хорошо?
Мальчик молча прижался к ноге матери и принялся внимательно разглядывать Инну. Та все еще пыталась разглядеть в нем хоть какие-то черты Сергея и понимала, что ребенок, видимо, больше похож на мать. То же узкое лицо, те же длинные пальцы.
— А, как вы познакомились с Сережей? – Инна отметила, как вздрогнула Ирина, но решила пока промолчать.
— На стройке. Мы работали вместе.
Ира выключила утюг и пристально глянула на Инну.
— Я сегодня пирог пекла, хотите попробовать?
— Да, Ирочка, накрывай чай. Что-то я совсем заболталась! – Ольга поднялась и взяла за руку Сережу. – Пойдем, мой дорогой, бабушка тебя покормит, а мама нам вкусного чайку потом сделает.
Они вышли из комнаты, а Ирина, сложив белье в стопки, повернулась к Инне.
— Вы ведь мне не верите?
— Почему вы так решили? – Инна внимательно глянула на Иру. – У меня должны быть причины в вас сомневаться?
— Ольга Васильевна говорила, что вы с Сергеем близко дружили?
— Да, это так.
— И он ничего не писал обо мне?
— Нет. Ни о вас, ни о ребенке.
— И поэтому вы думаете, что я вру?
— Я ничего не думаю, Ира. – Инна поднялась. – Ведь это не я сказала. Я же могу сказать только одно. Ольга мне как вторая мать, поэтому, сами понимаете, мне небезразлично все, что с ней происходит. Поэтому, поживем – увидим. Вы извините, я чай пить не буду, меня сын дома ждет.
— Я провожу вас.
Ира вышла в коридор вслед за Инной.
— Вы не думайте ничего плохого, Инна.
— Пока и не собиралась.
Они кивнули друг другу, и Инна ушла.
С этого дня она пристально наблюдала за тем, что происходит в жизни Ольги. Казалось, что все идет хорошо. Ирина взяла на себя почти всю работу по дому и устроилась на работу в соседний магазинчик, который торговал тканями. Оказалось, что она очень хорошо шьет и постепенно к ней потянулся ручеек заказчиц. Ольга выделила ей самую большую спальню, которая принадлежала раньше Сергею, и они обустроили там уголок под мастерскую. На день рождения Ольга подарила Ирине хорошую швейную машинку, и та не знала, как благодарить новообретенную свекровь. Часть лета Ольга по привычке провела на даче, забрав с собой Сереженьку. Ира ездила к ним почти каждый день, пока Ольга не возмутилась:
— На тебе уже лица нет, такая уставшая. Приезжай на выходные. Пользуйся моментом для отдыха. Сережа в порядке, ему тут хорошо.
— Да, я не сомневаюсь! Мне просто и самой здесь очень нравится. Я всегда мечтала научиться сажать цветы, ведь раньше у меня возможности не было.
К тому времени Ольга уже знала, что Ира выросла в детдоме, а после выпуска стала еще одной жертвой не чистых на руку чиновников, которые обманули девушку, оставив ее без жилья, которое было положено ей, как сироте. Назвать жильем ту комнату в бараке, которую ей выделили власти, не повернулся бы язык ни у кого. Она, помыкавшись немного, собралась и уехала на заработки, по совету подруг, которые прошли весь тот же путь до нее.
Про знакомство с Сергеем и их совместную жизнь Ира рассказывала мало, и Ольга списала это на то, что ей тяжело вспоминать то время. Поэтому, она прекратила расспросы и сосредоточилась на настоящем, ведь было столько всего хорошего, что можно и нужно было сделать, чтобы маленький Сережка рос здоровым и счастливым. Смышленый и любознательный мальчишка так глубоко вошел в ее душу, что она, глядя на спящего внука, невольно забывала иногда, что не она его мать.
Инна смотрела на то, что происходит и тихо радовалась за Ольгу, глядя, как та расцвела, как будто напитавшись силой от этого малыша, который ласково называл ее «бабулькой». Вопросов к Ирине у нее осталось больше, чем ответов, но видя, как та живет, Инна решила оставить эти вопросы при себе, рассудив, что чужая душа – потемки, а дела говорят за человека лучше, чем слова.
Почти два года прошло с тех пор, как появилась в доме Ольги Ира с ребенком, когда случилась беда. Маленький Сережка, катаясь на самокате по двору, вылетел прямо под колеса въезжавшего во двор грузовика. Ольга задохнулась от ужаса и кинулась к нему, когда ее схватила за руку приехавшая с работы Инна, на глазах которой все это случилось.
— Нет! Оля, нет! Нельзя его трогать! Скорую надо! – она лихорадочно жала на кнопки мобильного, радуясь, что не пожалела денег на эту новомодную штучку.
Сережа лежал с закрытыми глазами, лишь изредка постанывая и пытаясь пошевелить руками.
— Господи! Только не отнимай! Не отнимай его! – Ольга стояла на коленях рядом с внуком, стиснув руки, чтобы не схватить мальчика с асфальта, не прижать его к себе.
В больнице Сережу забрали в реанимацию и потянулись долгие часы ожидания. Ирина металась по коридору, не находя себе места, а Инна, попросив сестер сделать Ольге укол успокоительного, сидела рядом с ней, пытаясь хоть как-то успокоить.
К врачу, который вышел к ним, все трое кинулись одновременно.
— Тише! Успокойтесь. Идет операция. Но, у нас возникли проблемы. Нужна кровь. Насколько я понимаю, у мальчика редкая группа?
— Почему редкая? – Ольга повернулась к Ирине. – У Сережи первая была и резус положительный. А, у тебя Ирочка, какая?
Ирина стояла, уронив руки, и опустив голову.
— Ира! Что ты молчишь? – Ольга удивленно смотрела на сноху.
— У Сережи четвертая отрицательная. Как и у его отца…
Ольга недоуменно оглянулась на Инну.
— Как это?
— Неважно сейчас. Скажите, сколько у нас времени? – Инна обняла за плечи Ольгу, боясь, что та не выдержит.
— Мало. И крови этой группы у нас тоже очень мало. У вас есть знакомые или друзья с такой же группой?
— Есть. К счастью, есть. – Инна усадила Ольгу на стул и достала из сумки телефон. – Мне нужно полчаса.
Врач кивнул, а Инна набрала телефон мужа.
Вечером они все вместе сидели в квартире Ольги. Операция прошла успешно и Ирина, которая весь день держалась, сорвалась в истерику, которую смогли успокоить только медсестры, которые столько раз видели такую реакцию, что даже не спрашивая, просто сделали ей все положенные уколы и уложили в сестринской, чтобы она могла прийти в себя. И, когда Инна вечером привезла их с Ольгой домой, Ира, которая уже взяла себя в руки, молча достала сумку, с которой она приехала к Ольге, и начала собирать вещи.
— Что ты делаешь? Инна, что она делает? – Ольга удивленно смотрела на сборы, не до конца сознавая, что этот длинный день, который вместил в себя целую жизнь, подходит к концу. И где-то там, в больнице, спит сейчас ее самый любимый мальчик, а его мать, почему-то складывает в старую спортивную сумку его сандалики, майки и шортики.
— Она собирается, тетя Оля. Ира, может быть ты все-таки хотя бы сейчас объяснишь, что происходит?
Руки Иры замерли на секунду, а потом продолжили свой танец, сворачивая очередную футболку сына. Она кивнула:
— Расскажу. И заранее прошу прощения за то, что я сделала. Оправдания мне нет.
Монотонно, с трудом выговаривая слова, она начала рассказ:
— Когда приехала я на стройку, никто на меня внимания не обращал. Там такие девчата красивые были, а я что? Мало того, что невзрачная, так еще и нищая, как церковная мышь. Всего богатства было, что в сумку вот эту самую уместилось из одежды, которую мне подружки всем интернатом собирали перед выпуском. Почти год я проработала в бригаде, а потом познакомилась с Николаем. Красивый был, работящий, девчата вокруг него хороводы водили, а он почему-то на меня заглядываться стал. Замуж не звал, да я и не ждала особо. Какая из меня жена? Курам на смех. Любовь наша недолгой была, всего-то пару месяцев встречались. А потом мне, в один совсем не прекрасный день, сказали, что уехал он, перевелся куда-то. А спустя еще пару месяцев я узнала, что у меня ребенок будет. Первой мыслью было – прервать, ведь сама не справлюсь. Но, врач отговорил, сказал, что потом детей не будет. Как раз тогда я с Сергеем и познакомилась. Он про меня все знал. Помогал мне и до родов, и когда Сережа появился. У нас ничего с ним не было. Я не хотела. Боялась, да и жизнь ему портить не хотела. От помощи тоже отказывалась, но тут он настоял. А потом он… — Ира опустилась на стул и заплакала. – Если бы я знала…
— То есть, Сережа любил тебя?
— Не знаю. Он не говорил мне об этом. Понимал, наверное, что если он скажет, то я его прогоню сразу. Единственное, сказал однажды, что хочет быть отцом Сережке. Вот… Теперь вы все знаете. Ольга Васильевна. Простите меня! – Ира подняла заплаканные глаза на несостоявшуюся свою свекровь. – Я очень виновата. Сережка так болел там, а идти мне было некуда.
Ольга тяжело поднялась на ноги, похлопав по плечу Инну, которая хотела было помочь и, подойдя к Ирине, крепко обняла ее.
— Ничего я не знаю и знать не хочу! Сереженька мне – внук, а ты – дочка. И давай оставим эту тему насовсем. Нет ее! Забыли! Поняла меня?
Ирина, прижавшись к Ольге, только молча кивнула, не в силах ответить.
Инна молча встала и тихонько вышла, прикрыв за собой дверь.
А через месяц она грузила в багажник машины вещи и укладывала банки с компотами и соленьями.
— Инночка, а эту корзинку надо поставить так, чтобы не помялись! Это твоя. – Ольга протянула Инне корзину и улыбнулась. – Чувствуешь запах?
— Антоновка! Моя любимая! Спасибо!
— Знаю, что любимая! Поэтому пополам и поделила. Ее ведь мало в этом году совсем. Половина тебе, половина – Сережке. Он ее тоже очень любит. Да, родной?
Сережка боднул руку бабушки и прижался к ней, обняв за обширную талию.
— Тетя Инна, а можно мне погудеть?
— Сережа! Опять соседей пугать будешь? – Ирина уложила последнюю банку в багажник и удовлетворенно кивнула. – Все!
— Мам, ну я один разочек!
— Ладно, один разочек можно.
Громкий сигнал спугнул с деревьев в саду воробьиную стаю, напугал соседскую кошку и утих, сменившись радостным смехом маленького, слегка лопоухого, мальчишки, который лукаво глянул на мать и бабушку и надавил на кнопку еще раз.
