Они подъехали к дому, это были не безвкусные хоромы, которые в последнее время любят строить, а обычный добротный дом, с трех сторон окруженный садом, а перед ним, видно, была большая клумба, правда сейчас она была наполовину укрыта.
– Скорее всего розы на зиму уже укрыли, – подумала Женя, направляясь с Георгием Петровичем к дому.
– Здравствуйте! – произнесла Женя, увидев на крыльце хозяйку, которая, накрывшись вязаной шалью, ждала их.
– Здравствуйте, проходите, дома познакомимся, а то здесь прохладно.
Юра шёл уверенно, Георгия Петровича он “отбоялся” в машине, да к тому же тот ведь катал его на машине, значит добрый.
В прихожей Женя раздела его, но тут вышел сын Георгия Петровича и Юра заробел, подойдя ближе к Жене.
– Меня зовут Виктория Арсеньевна , а вас –Женечка, муж слишком официально мне вас представил. Но я бы хотела именно так вас называть – Женечка, ведь у меня дети почти такого же возраста. Проходите к столу, будем обедать. Она взяла Юрика за руку и повела к столу.
– Ты прямо, как жених, дружочек, нарядный да стеснительный, – Виктория Арсеньевна так заразительно рассмеялась, что Женя тут же решила, что попала в хорошую компанию.
– Мне Георгий рассказал о вас, по его оценке вы сильная, со всеми трудностями справляетесь, и не стесняйтесь спрашивать о том, чего не знаете. Мне нравятся такие люди. За столом мы обычно ведем беседы на различные темы: о литературе о живописи, о чем нибудь философско-психологическом, не забываем и про музыку и кино. Вы смело к нам присоединяйтесь, мы уважаем чужое мнение, и готовы всегда отстаивать свое, что и вам советую.
За столом оказалась вся многочисленная семья директора: дочь с мужем и внучкой Сашенькой, сын-студент и мама Виктории Арсеньевны. Речь за столом повели о художниках-передвижниках.
В ходе разговора о них Георгий Петрович неожиданно вывел такую закономерность: почти все незаконнорожденные дети дворян в 19 веке или отдавались обедневшим дворянам на воспитание, или усыновлялись впоследствии настоящими отцами. Потом они долго обсуждали картины Василия Перова “Тройка” и “Проводы покойника”. Сын-студент считал, что трагический реализм имеет место быть, но у Перова его слишком много, ведь живопись должна нести больше позитивного начала, чем негативного:
– Трагедии мы сами увидим вокруг себя здесь и сейчас, я лично хочу что-нибудь светлого, доброго, – взволнованно говорил он.
Его оппонентом был отец, он говорил:
– Приукрашивать прошлое нельзя, оно должно быть кристально честным. Без прошлого же мы никто и звать нас никак, поэтому идеализировать прошлое нельзя. Нужно принимать его таким, какое оно было.
Женя с удовольствием слушала выступавших в спор, защищала свою точку зрения, ей было интересно, но порой она отвлекалась от темы и думала:
– Как скучно я жила, страдая от одиночества и жалея себя. Как хорошо, что у меня теперь есть Юра.
После обеда все хором убрали со стола и разошлись по своим делам. Виктория Арсеньевна забрала Юру и ушла с ним в свою комнату. Женя осталась один на один со своим директором, который выглядел совсем по-домашнему, и весь его вид располагал к откровенности.
– Как у вас интересно.
– Это всё Вика придумала давным-давно, чтобы дети учились лучше, а потом как-то прижилось. И вот мы до сих пор по субботам так увлеченно всей семьей обедаем. Темы в основном Вика выдаёт, но и остальные иногда вставляют свои свои 5 копеек.
– О политике вы тоже говорите?
– Нет, ни за обедом, ни в другое время, я считаю что никто из нас в семье при всей нашей эрудиции, умении анализировать, оценивать ситуацию или события, не может адекватно говорить о политике, ведь политология – это наука. А мы все дилетанты во всём, кроме своей профессии, зачем же “лезть в калашный ряд” нам, не сведущим в ней ни капли.
Тут в комнату вошла Виктория Арсеньевна с Юрой. Мальчик улыбался и держал в руках мягкую игрушку. Женя увидела, что это собачка.
– Мы закончили. А тема наших следующих субботних посиделок – как мы видим дальнейшую судьбу Юры.
– И добавим отдельным вопросом тему наследственности, – сказал Георгий Петрович, – Женя, ждём вас через неделю с главным героем, я опять за вами заеду.
– Спасибо, мне было очень-очень интересно сегодня, у меня такое впечатление, что я знаю вас всех сто лет. Мне было легко и любопытно с вами общаться.
– Женя, пусть мальчик останется здесь, а мы пойдем с вами посекретничаем, – Виктория Арсеньевна повела её в другую комнату. – Женя, вы замужем?
– Нет.
– Хотите взять Юру себе?
– Нет, пока не хочу.
– А почему пока? Разве это играет какую-то роль?
– Да, его мама в коме, мне кажется, что я со своим желанием сведу её могилу.
–Так она же алкоголичка, как сказал мне Георгий, её всё равно лишат материнских прав.
– А может кома перевернёт всю её жизнь?
– Да вы романтик, Женя, – одобрительно сказала хозяйка дома,– ну ладно, теперь о Юре. Малый возраст Юры и его молчание дали ему возможность защитить себя самому. В нём сейчас засел страх, и его одолела усталость. С усталостью всё просто: ему нужны внимание, ласка и снова внимание. А вот со страхом труднее. Ведь вы пока человек временный, пока он с вами он может рассчитывать на вашу помощь. Но мальчику этого мало, он должен ощутить свой тыл, где он всегда найдётся защиту даже во взрослом возрасте.
– Но у него сейчас мы с соседкой тетей Машей.
– Но в любой момент вы можете уйти. И если вы не приняли никакого решения относительно Юры, то вам лучше уйти сейчас, ведь вскоре он почувствует в вас этот защищающий щит. А когда он поймет, что вы от него отвернулись, он потеряет веру в людей. Если же вы решитесь забрать его, то апеллировать к опеке надо именно в этом ключе. О матери он помнит пока только негатив, то есть все, что с ней связано: грязь, голод, холод. Но потом он это забудет, вы читали наверное не раз, что дети-детдомовцы ждут, когда за ними придет мама, а после выпуска пытаются ее искать. Они забывают то, что было, и начинают идеализировать ее.
– Сейчас он вспоминает какого-то рыжего мужчину и очень спокойно о нем говорит, будто он его и не боится.
– Видно мужик чем-то заслужил, то, что его помнят, может конфетку дал, а может защитил когда-то его. Женя вы должны в первую очередь определиться, это главное. А если решитесь взять Юру, то в опеку пойду с вами и я, так как быстрее уговорю их.
– Спасибо Виктория Арсеньевна.
Домой их повез Георгий Петрович, в машине он долго молчал, а потом сказал:
– Хорошо, что парню уже 3 года, вы избежите декретного отпуска, – и весело рассмеялся, –надо во всем искать выгоду.
Дома, оставив Юру на на бабу Машу, Женя пошла в больницу.
– Идти, конечно, далековато, но зато я приведу свои мысли в порядок. Я одно поняла ещё в первый день, что не смогу отдать Юру ни его непутевой матери, ни кому бы то ни было другому. Сегодня же позвоню родителям пусть приезжают, как только смогут, пообщаются с Юрой, чтобы для них это потом не было неприятной неожиданностью.
Медсестра провела её к врачу. Поздоровавшись, она обратилась к нему со своей просьбой:
– Сергей Фёдорович, мальчик сейчас со мной живёт, и если Алла придёт в себя, пожалуйста, сразу сообщите мне, – она продиктовала свой номер телефона.
– Зачем?
– Дело в том, что если с ней случится непоправимое, то Юра останется без квартиры, там сложная ситуация, не буду вас посвящать в неё, но нам с Валерием Николаевичем надо обязательно пригласить к ней нотариуса.
– Пока она без изменений, но я думаю, что даже если она выйдет из комы, то не будет сразу адекватно воспринимать настоящее, тем более она задолго до аварии ведь и без того было зациклена только на алкоголе. Я боюсь, что, выйдя из комы, она будет неадекватна. Хотя закорючку на бумаге поставить, наверное, сможет. Но давайте сначала дождемся этого момента.
– Сергей Фёдорович, вы уж постарайтесь, мальчику семья нужна, он и так настрадался.
– Вы хотите его усыновить?
– Я не хочу отвечать на этот вопрос, ведь его мать пока еще жива и я не могу и думать об этом. Я принимаю участие в судьбе мальчика сейчас, когда нет мамы, пусть и не такой идеальной.
– Но, Евгения Михайловна, вы знаете, я хоть и не психолог, однако понимаю, что расстаться с вами для мальчика и сейчас уже будет трудно, а по истечению времени для него это будет просто трагедия.
– Но о нём больше некому позаботиться.
– Может быть отца можно найти?
– Нет, в свидетельстве о рождении стоит прочерк и отчество, как у самой матери – Родионович.
– А ваш муж как относится к этой ситуации?
– Я не замужем, – сказала Женя таким тоном, что доктор решил прекратить допрос, сам он был не женат, и Женя ему нравилась. И ее ответ вполне удовлетворил его.
***
Сергей Фёдорович позвонил неожиданно, сказав, что Алла пришла в себя. Женя стояла на перроне, а поезд уже замедлял ход – она встречала родителей.
– Сергей Фёдорович, я стою на перроне, и поезд уже подходит, позвоните Валерию Николаевичу, скажите ему об этом. Я сейчас родителей встречу и ему перезвоню. Мы будем действовать по его плану, и она побежала за пятым вагоном, который только что проплыл мимо неё.
Они не виделись больше года и сейчас эмоции переполняли всех троих. Закончив с поцелуями и объятиями, Женя, забрав часть их багажа, направилась вместе с родителями на остановку автобуса. Подойдя к остановке, она позвонила:
– Валерий Николаевич, я ещё до дома не доехала, простите, что задерживаюсь.
– Где вы?
– Я стою с родителями на остановке автобуса у вокзала.
– Сейчас подъеду, – он приехал через две минуты. Поздоровавшись и познакомившись, быстро погрузил багаж, и они рванули к дому.
Родители, решив, что это жених их дочери, улыбались от радости, но он сказал:
– Евгения Михайловна, Юрку возьмём с собой.
И от их радости ничего не осталось, они недоуменно смотрели на незнакомого компанейского мужика, который им очень понравился, но вопросов не задавали. Вот и дом, и тётя Маша с Юриком уже сидят в ожидании гостей на лавочке.
– А мне их даже познакомить некогда, с досадой подумала Евгения.
Отец и Валерий Николаевич поднялись с багажом квартиру.
– Тётя Маша мы в больницу, свершилось, – Женя взяла Юру за руку.
– Не дам, нечего ему там лишний раз нервничать, а родителям сама всё объясню, – сердито сказала тетя Маша.
– И то правда, – подумала Женя.
Она проводила маму до квартиры, идя за тетей Машей и Юрой. На площадке уже стоял Валерий Николаевич. Они быстро спустились вниз, а тётя Маша повела гостей домой, через полчаса она уже их кормила обедом. Они настороженно смотрели то на неё, то мальчика, и только после обеда, уложив мальчика спать, тетя Маша со всеми подробностями изложила события последних 10 дней
– Вот сегодня, на десятый день, она и вышла из комы. Ну вы уж Женю не ругайте, она у вас добрая, правильная девочка. А о своём отношении к мальчику она сама вам расскажет. Вот незадача, приспичило же этой Алке очнуться именно сегодня.
Валерий Николаевич с Женей доехали быстро, следователь только и успел сказать:
– Витька, Сергей и я – и друзья, и одноклассники, Витька тоже же бобыль, как и мы.
Он остановился у дверей нотариальной конторы и позвонил по телефону, через минуту из конторы вышел нотариус. Женя всегда представляла нотариуса седовласым старичком в круглых очках. А тут она увидела высокого, спортивного вида мужчину, да ещё и красивого в придачу.
– Знакомься Витька, это Евгения Михайловна.
– Очень приятно, я надеюсь у нее все получится, хотя в нашем деле торопиться нельзя, но я пошёл тебе, Валерка, на уступки.
Он так внимательно разглядывал Женю, что она не выдержала и спросила:
– А как ваше отчество?
– Лучше без него, мне больше нравится, когда девушки меня только по имени называют, – хохотнул он, и уже серьезно добавил, – Аркадьевич.
– Интересно, вспомнит ли она о сыне, – подумала Женя, когда уже показались больничные корпуса.
Сергей Фёдорович нетерпеливо ждал их на крыльце.
– Молодцы, оперативно. Она, конечно, слаба , но, думаю, что она все поймёт. Но я решил, что только вы вдвоем будете с ней разговаривать а Евгения Михайловна пусть посидит рядом. Вам, как людям при таких должностях, доверять она будет больше. И дело быстрее пойдет, ей пока утомляться нельзя.
– Вы солидно вверните ещё что-нибудь об обязательной приватизации и скажите, что ребенка обязательно надо прописать, иначе он без квартиры останется, – подсказывала им Женя.
– Евгения Михайловна, яйца курицу не учат, я одинаково хорошо и красноречиво убеждал и своих клиентов, и девушек, которые мне нравились, не беспокойтесь за меня.
Женя и Сергей Фёдорович стояли чуть дальше от мужчин, Аллу они не видели и не слышали. Евгения была как на иголках, он увидел это , и попросил медсестру принести ей успокоительное.
– Да хватит вам переживать, – шептал он, – всё хорошо будет.
– А она не умрёт?
– Не знаю, черепно-мозговая травма это серьёзно, и чем она обернется трудно сказать, но, как сказал Валерка, ей в любом случае ребенка не отдадут, потому что сидеть ей придётся, долго сидеть?
– Сидеть?
Сергей Фёдорович смутился.
– Я лишнее ляпнул, но о подробностях мне никто не говорил. Больше ничего мне не известно.
Женя вспомнила мужчину у подъезда, и холодок прошёл по спине:
– Он теперь знает, что Юра со мной живёт, надо с Валерием Николаевичем поговорить.
Евгения уже не прислушивалась к разговору мужчин с Аллой, накручивая себя, вызывая в памяти всё, что произошло в течение этих 10 дней. Но, кроме этого мужчины, ничего подозрительного не вспомнила.
– Вот если только неизвестный рыжий?
– Всё в порядке, – вдруг громко объявил Валерий Николаевич, мы можем идти.
И уже тише сообщил ей:
– Она всё подписала, вот вам бумаги, Виктор расскажет сейчас как быстрее и лучше сделать, у него везде связи.
– Евгения Михайловна, – давайте завтра встретимся и я вам помогу.
Они уже вышли из палаты.
– А сейчас, Сергей прикрывает свою лавочку, и пойдём отметим это событие, – сказал Валерий Николаевич, так как мы все за рулем,то пьём чай, Женечка, а давайте у вас, мы сейчас купим пиццу, торт и к вам.
– Давайте? – отчаянно решила Евгения, представляя, как удивятся ее родители, – но только можно мне с ней поговорить, наедине, – умоляюще посмотрела она на Сергея Фёдоровича.
– Идите, только недолго.
Как ни странно, вблизи выглядела Алка неплохо.
– Видно потому что не пьёт, – думала Евгения.
А та смотрела на Женю и из её глаз катились слёзы, её губы шевелились беззвучно, Женя поняла, она просила беречь Юру. А потом она снова прочитала по губам -«простите меня».
По дороге в кабинет она позвонила домой и сказала:
– Ждите гостей, только поставьте чайник, остальное мы привезём, будем через час.
Валерий Николаевич не забыл, что у неё гости поэтому сделал основательный заказ. А торт купил Сергей Фёдорович.
– А так как я не за рулём, да и родители всё-таки в гости приехали, я тоже в магазин наведаюсь, пойдемте со мной в качестве консультанта, скажете, что предпочитают ваши родители. – сориентировался Виктор Аркадьевич, обращаясь к Жене. Пока они ждали в очереди, чтобы расплатиться, Виктор Аркадьевич поинтересовался:
– Валерий сказал, что ты с ним в один день родилась, – он, как-то запросто перешел на “ты” – в какой школе ты училась?
– Я из другого города сюда приехала, – объяснила Женя.
– Тебе у нас нравится?
–Хороший город, но я так толком с ним и не познакомилась, подруг здесь пока не завела, а ходить в театр, на выставки одной как-то неинтересно, вот только гуляю иногда в парке, это и все развлечение.
– Тогда я приглашаю тебя на выставку фотографий моего двоюродного брата-журналиста, он пишет обо всём, а вот фотографирует только детей, пунктик у него такой. Не пожалеешь, уверяю тебя.
– Юрика туда можно взять?
– Конечно, ну давай завтра после твоего визита ко мне мы и отправимся.
– Но после визита мне нужно будет заниматься квартирными делами.
– Женечка, ну мы же не в Эрмитаж пойдём, более получаса мы там не задержимся.
– Хорошо, в моем варианте полчаса погоды не сделают.
Когда они хором ввалились в квартиру, шум возник неимоверный, но когда все перезнакомились, Женя пригласила гостей за стол. Пицца уничтожалась на удивление быстро, но кроме нее тетя Маша с мамой почти успели приготовить плов, его вот-вот можно было и есть Она улыбаясь смотрела на маму, а та, посматривая на нее, стала переводить взгляд с одного мужчины на другого, но Женя только разводила руками. Лицо мамы помрачнело. А тетя Маша уже раскладывала плов по тарелкам.
Но тут Юра встал и сказал:
–Касу не кацю, тортик кацю.
Когда на блюде остался один единственный кусочек торта в качестве добавки для Юры, Валерий и Сергей по примеру своего более шустрого одноклассника, тоже перешли на “ты”, и, распрощались с хозяйкой хором:
– До встречи, Женечка, – чем несказанно удивили Женю.
А Виктор сказал:
– Не забудьте про наш уговор на завтра.
– Может быть я тоже сделаю у себя “салон” по образу и подобию того, что видела у Виктория Арсеньевны? – подумала Женя, сделаю-ка я такую закладку у себя в голове, а вдруг получится.
На следующий день она навестила контору Виктора Аркадьевича. Получив от него всю необходимую информацию, они оба на его машине заехали за Юрой, а потом поехали в выставочный зал. Детские фотографии были действительно чудесными. Умиляли Женю и улыбки детей на фотографиях, и их слёзы. Глядя на фотографии детей, почему-то она представляла и их родителей, у кого-то заботливых и внимательных, а у кого-то безалаберных и равнодушных.
***
ПРОДОЛЖЕНИЕ сегодня, через два часа