Родители мечтали выдать замуж старшую дочь. Людмила, несмотря на свое чудесное имя, была страшненькой. Вот уже двадцать пятый год отец задавался вопросом, в кого она такая некрасивая? Мать смиренно опускала взгляд и молчала.
Что Люда была от другого, весь поселок кажется понимал. Отец тоже понял это почти сразу, как дочь стала подрастать, и вырисовывались черты безобразного лица. Не стал упрекать жену, что нагуляла, пока он в командировке был. Любил супругу, простил.
Но смотреть на Людмилу всегда было неприятно. Угловатое лицо, ассиметрично расположенные глаза, нос кривоват, губки тонкие. Волосёшки каштановые, но такие реденькие, кажется вот-вот лысина покажется.
Мама есть мама, любила дочь, жалела, причитала, что «и тебе найдется жених под стать». Люда еле улыбалась, в зеркало старалась не смотреть.
Кое-как закончив школу, она устроилась в местное почтовое отделение. Подруга матери работала там, уговорили взять Людмилу. Пусть бегает по поселку, газеты да письма разносит. Вот и бегает уже шесть с лишним лет.
Первое время хихикали над ней, одноклассники все в город, учиться, образование высшее получать. А ей «с ее мордой» ничего другого и не светит, кроме как почтальоном или поломойкой в поликлинике.
Замуж выдать Людмилу не за кого было. Смотреть на нее никто не засматривался. А если предлагали сами в жены взять, так и вовсе парни через забор могли сигануть, а мужики постарше крестились.
К двадцати пяти Людмилу уже не удивляло ничего, давно смирилась с положением вещей. Родители только переживали. То ли за нее, что неприкаянная. То ли уже за себя, чтоб ответственность снять.
В город два раза в месяц ездили, к сестре мужа. Там хоромы, чистота, красота, сами в нарядах, дети — сын и дочь — как с картинки. Поглядят, погостят пару дней. Даже домой не хочется возвращаться. Проблемы одна за другой.
В доме уже и крышу менять пора, и фундамент на один угол просел, окна деревянные рассохлись, яблоня старая, спилить давно пора. А как про Людмилу вспомнят, так и вовсе болью в висок отдает.
А Люда, пока родители в гостях, дома на хозяйстве. С утра до обеда обойдет поселок с сумкой через плечо. А после обеда по дому дела. Полы вымыть, козу выдоить, гусей выгулять на лужайке. Возьмёт книжку про любовь в местной библиотеке, да читать допоздна.
— Может вам Людку в город отправить? Чего ей там то ловить? — предлагала сестра.
— Да где ж денег взять, чтоб квартиру ей снять? — отец за голову хватался.
— Работать ведь будет девка. В городе всяких чудиков полно, всяким работа найдется. И за женихом дело не встанет. Вон у нас в подъезде жил такой, даже инвалидность была. Недавно женился, нашел по себе подругу. И Людмила ваша найдет. Что же вы ее при себе держите.
Вернулись родители домой в раздумьях. Нужен семейный совет.
— Что Людмила, поедешь в город жить? — строго начал отец. — Чем можем, поможем с матерью. А дальше сама. Пора уже из родительского гнезда.
Сердце загрохотало у Люды. Радоваться этому, или переживать, не знала. Вроде хорошо дома. А в то же время надоело в поселке, сколько лет уже, а всё так же над ней смеются, тычут пальцами. Город, другая среда, незнакомая. Есть шанс начать новую жизнь.
Через два месяца Людмила отправилась из дома. Родители сняли сбережения, кое-что подкопили, отдали дочери на первое время. Тетушка подсуетилась, нашла комнату в общежитии, на первый раз пойдет. С автобуса сразу отдала ключи Людмиле, адрес на бумажке и пожелала удачи.
За двадцать пять лет Люда впервые выехала из поселка, впервые оказалась в городе. Сказать, что она ничего не знала, это ничего не сказать. Но Люда не растерялась. Дошла до городской остановки, обратилась к женщине. Та спокойно ответил, глянув адрес, на каком транспорте и до какой остановки доехать.
Люда дождалась троллейбус, и поехала по адресу. В окно разглядывала красивые старые дома, и новостройки, и магазины, разные огромные здания, то ли театры, то ли музеи. Через полчаса вышла и направилась вглубь дворов в поисках общежития.
Всё время в пути она наблюдала за реакцией людей на ее внешность. И не видела никакой реакции. Никакой! Как же это радовало ее. Ужас насмешек и «уколов» позади.
Обустроившись в комнате, она вышла прогуляться недалеко от общежития. Взяла кое-какие продукты, всё необходимое для хозяйства. Девушка она была неглупая, с деньгами обращаться умела. Сейчас понимала, что нужно экономить, пока не определиться с работой.
Ближайшие две недели она занималась поиском вакансий. Чуть выше заработок — значит, и требования выше. Часто спрашивали образование, которого у нее не было. Ещё нужна была постоянная прописка в городе. А некоторые вакансии находились так далеко от жилья, что никакой зарплаты и времени не хватит на проезд и проживание.
Отчаяние подкатывало к горлу. От нее не шарахались, потому что она страшная. По крайней мере, никто ей это прямо не сказал. Причины для отказа были другие. Хотя может причины придумывались, чтобы не говорить прямо, что она лицом не вышла? Это же город, неприлично сказать человеку, что он не подходит для работы из-за кривого носа.
Скоро конец месяца, деньги на исходе, за комнату платить. А результата с работой ноль. Пыталась подработать в клининговой конторе, в магазинчике за углом. Даже листовки разносила. Но заработанные копейки тут же улетали на транспорт и хлеб.
Как-то вечером, уставшая и голодная, Людмила присела у подъезда на скамейке. Напротив сидели старики, о чем-то спорили. Одна старушка наверное давно наблюдала за Любой. Потому что пересев к ней рядом, начала разговор со слов о работе.
— Есть у меня брат младший, сторожем работает у одной дамы. Сказал, что ищет она себе помощницу по хозяйству. И жить там же можно, комнату предоставит. Питание, расходы всякие на себя берет. Пойдешь?
Люда почти не раздумывая кивнула. Старушка резво достала из кармана телефон, ткнула кривыми пальцами кнопку и позвонила брату.
На следующий день Людмила стояла перед огромными воротами. Калитка отворилась, вышел пожилой мужчина и повел ее к дому.
— Валерия Леонидовна баба сварливая, но ты не волнуйся, она не со зла. И помощь ей действительно нужна по дому, так что будет готова на всё, чтобы одной не оставаться.
Иван Петрович завел Людмилу через террасу, и они оказались в огромном холле. Тишина и странный за́пах разносились по дому.
— Дети и внуки редко к ней заезжают, одиноко Валерии Леонидовне, вот и злая всегда. Но думаю, вы поладите с ней. Я предупредил, что ты приедешь. Поднимайся по лестнице наверх, по коридору прямо ее кабинет, она частенько там сидит перед окном.
Людмила еле слышно шла в направлении будущей работодательницы, разглядывая угрюмые уголки старого коттеджа. Постучав два раза в дверь, она заглянула внутрь. Женщина сидела в шали, отвернувшись в окно. Услышав, как кто-то входит в кабинет, не дождавшись ответа, она обернулась и презрительно окинула взглядом девушку.
— А, ты? Ну проходи, раз не научили дожидаться разрешения.
Валерия Леонидовна, несмотря на преклонный возраст, видела и слышала прекрасно. Она пригляделась к Людмиле, немного поморщила нос.
— Знала одну красавицу. Плюнуть некуда, вся такая идеальная. Но редкостная дура. До сих пор за моим сыном замужем.
Так она отозвалась видимо о невестке своей.
— Зато благодаря красоте ее, внук у меня как с картинки, — Валерия Леонидовна улыбнулась, ткнув пальцем в одну из фотографий на своем столе.
Людмила немного склонилась, чтобы разглядеть в полумраке лицо любимого внука. Симпатичный парень, в костюме, такой статный.
— Но и характер у него.. мягко говоря, — женщина сморщилась, как от кислого лимона. — Сколько девушек уже перебрал, и красивые, и умные, а всё не то говорит. Вредничает, знает цену себе.
Люда про себя фыркнула. Прынц какой.
Они прошлись с хозяйкой по дому, та показала ей комнату, где она может жить. Выдала список обязательных дел, обговорили детали оплаты труда.
— Знай, у меня знакомый следователь есть. Увижу, что воруешь, мало не покажется, — пригрозила старушка и снова ушла к себе в кабинет.
Дни полетели. Забот хватало. Людмила быстро справлялась со всеми делами, даже проявляла инициативу. А чем ещё заниматься? Весь день дома, никуда не ходит, друзей нет. Родственники далековато живут, ехать через весь город не хочется. Да и не ждут ее там.
Валерия Леонидовна день за днём была разная. То божий одуванчик, то просыпалась мигера, готова была в шею гнать всех, кто хоть на пять метров к ней приблизится.
Людмила молча реагировала. Жизнь сполна дала ей опыт, чтобы уметь не обращать внимания на злость и негатив людей.
Вечерами ей нравилось бывать в библиотеке у хозяйки. Первое время та не позволяла Людмиле «лапать» ценные экземпляры. Но потом успокоилась, увидев однажды, с каким упоением Людмила читала книгу в саду.
В этот вечер она уложила старушку спать, и как обычно прошла в библиотеку. Широкий подоконник позволял комфортно разместиться с книгой, прикрыть ноги пледом и погрузиться в мир любовных историй.
Она не слышала, как во двор заехала машина. Шаги по дому тоже были не слышны. Было уже поздно, когда любимый внук хозяйки прикатил погостить у бабули пару дней. Он тоже любил библиотеку, хотя книг не читал.
С бутылкой вина и бокалом прошел неслышно по коридору и остановился на входе в зал, заметив неяркий свет за дверью. Он медленно вошёл в комнату, вглядываясь в фигуру на подоконнике. Девушка сидела неподвижно, погруженная в книгу.
Парень сел в кресло в паре метров от нее. И стал пристально наблюдать. Даже при тусклом свете было понятно, что девушка не красавица. Самая обычная, без изящных линий. Но его это не смущало. Совсем наоборот, он не мог понять, что не даёт ему отвести от нее взгляд.
А Людмила, надо сказать, за время, проведенное здесь, похорошела. Немного поправилась, черты угловатого лица стали мягче. Валерия Леонидовна приказала ей наносить хоть какой-нибудь макияж, чтобы не ходила по дому как смерть. Обстоятельства и окружение перестали давить, и Людмила расправила плечи, вытянувшись на несколько сантиметров в росте.
Она задумчиво отвела взгляд от книги, сначала в окно, а потом в комнату. И тут уловила в темноте два блестящих глаза. Вздрогнув от неожиданности, она стала суетиться. Сначала выронила книгу, потом ноги запутались в пледе, ещё чуть-чуть, и она бы грохнулась с подоконника.
— Привет, — успокоил ее голос внука. Людмила, конечно, сразу поняла, что это он. Не думала, что встретятся при таких условиях.
— Савелий, — представился парень и поднял с пола книгу, протянув ее девушке. — А ты наверное Люда? Новая подружка бабули?
— Я не.., — хотела возразить Люда, но вспомнила свое место в этом доме, и промолчала.
— Не обижайся, я знаю свою старушку. Если ты ещё здесь, значит вы действительно подружились.
Они прошли в кухню, Людмила предложила чай и пирог. Бутылку убрала в шкаф, мол, перед сном алкоголь вреден, повышает давление, сосуды портит и вообще, отключает многие функции мозга, которые должны работать именно ночью.
Савва присел за стол, взял кусок пирога и довольно замычал.
— Никогда не пробовал ничего вкуснее! У нас помню, в столовке пирожки были, после них желательно сразу уголь активированный упаковку съесть. И на вкус они были похожи на кусок резины..мне так казалось.
Людмила улыбнулась, приятно было услышать комплимент о пироге, вспоминая, что внук якобы «вредный и слишком деловой для таких глупых разговоров».
С этого дня Савелий стал частым гостем в доме бабули. Людмила стала тоже частенько покидать пределы дома, в большинстве случаев вместе с Савелием. Внешность ее не казалась ему ужасной. Он называл ее необычной, как и ее душевный мир. И это было самым лучшим признанием в любви.