Вадиму казалось, что он всем сердцем ненавидит свой брак, свою жену, свой дом и свою жизнь. Приходя домой, наплевав на чувства беременной жены, он первым делом говорил о том, как она ему ненавистна. Тома по началу плакала, потом стала прятать свои эмоции. Вадим лишь еще больше распылялся, не видя реакции.
— Не люблю тебя. Я тебя не люблю. Слышишь? Всем сердцем ненавижу. Мечтала о такой семье? Я буду повторять это вновь и вновь. Каждый день. До тех пор, пока ты не решишь от меня уйти.
На Томе Вадима заставил жениться его отец. Брак по принуждению. Шантаж.
Художники Михаил и Инесса Гармаш
Сердце Вадима давно было занято красавицей Софой. Вот на ком бы он женился с большим удовольствием, если бы у него был выбор. В своем поселке Вадим славился дурным характером и взбалмошным поведением, а также тем, что родился с золотой ложкой в зубах. Отец Вадима владел и управлял швейным предприятием. Мама вела бухгалтерию. С детства Вадима приучали к труду.
— Когда-нибудь наше дело станет твоим. – Говорили родители не без гордости в голосе.
Вадиму было скучно и не интересно вникать в семейный бизнес. Он мало что понимал во всех этих бумагах. Отец заставлял учиться и думать. Большего от сына не требовалось. Противостояние длилось недолго. Чем больше Вадим вникал в дела отца, тем легче воспринимались эти нудные уроки. Однако слез было пролито немало прежде, чем Вадим начал осознавать важность того или иного шага. А еще уяснил один большой урок: мать и отец так увлечены своим делом и так сильно хотят, чтобы и их сын полюбил их работу, что готовы на многое закрыть глаза.
В свободное от учебы время Вадим только и делал, что гулял, веселился и позволял себе все, что хотело сердце и велела душа. Поселок был небольшим, люди знали друг друга хорошо.
О тех или иных проделках отец узнавал и грозил пальцем, говоря что-то про чашу терпения, которая вот-вот переполнится. Но от угроз к действиям никогда не переходил. Вадим знал, что ничего ему за ту или иную пакость. Родители терпели поведения сына, откупались и делали вид, что все хорошо до тех пор, пока он был внимателен и сосредоточен на семейном деле.
— Перебесится, — махал рукой отец.
— Не нравится мне все это… — качала головой мать.
Вадиму такое положение дел очень нравилось. Не волновало его ни общественное мнение, ни ярлыки, которые на него вешали, ни косые взгляды, а уж тем более сплетни. Жил в свое удовольствие и старался получить от жизни все что хотел. В старших классах появился интерес к девочкам и пропал азарт проказничать. Теперь у калитки его дома толпились якобы беременные девки, которые, насмотревшись сериалов, все как одна требовали деньги на аборт. Родители их даже не слушали.
После школы, по указке отца и матери, Вадим поступил в институт, где на четвертом курсе познакомился с красавицей Софой. Девушка выросла в очень бедной семье. Умела привлечь к себе внимание, и в постели была хороша, в отличие от неумелых девиц. О свадьбе с ней никогда не шла речь. Вадим вообще не задумывался о женитьбе. Тогда ему казалось, что стоит ему поставить подпись, как с весельем придется завязать.
После института Вадим продолжил трудиться на производстве отца. В основном его работа была связана с разными бумагами. Встречи с друзьями продолжались. В компании друзей была и девушка Тома. Невзрачная, всегда спокойная и смиренная, она не вписывалась в шумную компанию, но и белой вороной ее назвать было нельзя. Тома рано стала сиротой и воспитывалась больной бабушкой, которая умерла когда внучке исполнилось девятнадцать. Вадим никогда не рассматривал Тому, как девушку. Подруга это все равно, что друг. К друзьям интереса нет. Однако, Тома считала по-другому. Когда он напивался, именно она помогала добраться ему до дома. Когда ему было плохо, она справлялась о его здоровье и предлагала какую-либо помощь. Для Вадима поведение Томы было чем-то само собой разумеющимся. Ему нравилось ее симпатия и забота. Знание того, что девушка от него без ума. Тома была приятным приложением в его жизни. Условностью. Он бы в жизни не обратил на нее внимание, если бы не Софа.
Вадим никогда не давал никаких обещаний своим девушкам, чтобы не выглядеть пустословом. Потому, когда Софа начала намекать на свадьбу, рассмеялся и воспринял все за шутку. Софа обиделась. Вадим никогда не гадал над тайной женской логики, никогда не пытался понять женщин, не утруждал себя философскими думами, не мучил себя мыслями. Потому, когда узнал, что Софа гуляет с другим, испытал не ревность, а негодование. Напился и высказался. Ссора была странной, каждый гнул свою линию и не хотел слышать друг друга.
— Пока я не замужем, то могу гулять с кем хочу, — кричала Софа. Вероятно, девушка хотела таким образом подтолкнуть его на решительный шаг. Решительный шаг от Вадима добиться удалось, но совсем не тот, который она ожидала.
Вадим справедливо разозлился. Мысленно вычеркнул Софу из своей жизни. Зачем такая нужна, если чуть что к другому бежит? Но самое обидное и неприятное было то, что он гуляка, каких поискать, не позволял себе измен. В тот день Тома была рядом и он пригласил ее зайти. Родителей не было, они уехали в столицу. Огромный дом был в их полном распоряжении. Вадим воспользовался влюбленностью Томы. Он и представить не мог, как сейчас похож на свою бывшую. Чуть что убежал к другой. Не из-за собственных чувств, а ради того, чтобы потешить свое самолюбие. В тот момент не думал о последствиях, как и весь следующий месяц. С Томой стали встречаться, где придется. Чувствовать себя любимым и нужным Вадиму нравилось. Тома смотрела на него с восхищением и обожанием. Что-то в ней даже поменялось. Он словно расцвела. Глаза светились счастьем, появился румянец на щеках. Из невзрачной серой мыши, девушка превратилась в красивый цветок. Рядом с ней Вадим чувствовал себя любимым и нужным. С Софой такого не было. Однако серьезных отношений он не хотел. Ему нравилось чувствовать себя свободным мужчиной. Знать, что в любой момент он может вытворить что захочет.
И все бы ничего, если бы не беременность Томы, о которой она додумалась ему сообщить прямо у калитки его дома. Подруга вся светилась от счастья и новость преподнесла, как великую радость. Весь разговор слышала мать.
Вечером отец вызвал его на разговор. Он был уставшим и злым.
— Мы с матерью устали от твоих выходок. Устали от баб, которых ты раньше водил в наш дом. Устали откупаться от людей. Так что я обрисую тебе дальнейшие твои действия. На Томе ты женишься, переедешь в свой дом и будешь жить и растить своего ребенка, заниматься нашим семейным делом. В противном случае денег тебе не видать, как и прочих благ.
— В наше-то время… — Вадим засмеялся, не поверив в услышанное.
— Пора брать ответственность за свои поступки. – Отец был серьезен, как никогда.
— Это какая-то злая шутка. Случайность. В кого не плюнь почти у всех бывали подобные казусы. Так что теперь жизнь себе из-за этого ломать? Абсурд!
— Абсурд это когда спиной люди у друг друга спрашивают о том, как Евгений Викторович может управлять предприятием, если не сумел воспитать единственного сына. Чаша переполнилась.
— Я не готов к браку. Не нагулялся.
— Нагулялка скоро отвалится. Всех швей перелапал. Уже слухи ходят. Надоело!
Вадим пытался вразумить родителей. Противоборствие с отцом достигло кульминации.
-С кем не бывает такое? Мало ли девок, которые понесли? В конце концов аборты никто не отменял.
— Тома хорошая девушка. И у вас с ней все нормально. Не понимаю твоей строптивости. — Отмахнулся отец.
Наказание было слишком жестоким и глупым. Но как бы Вадим не пытался найти компромисс, пришлось выбирать: безбедная жизнь или же работа по найму.
Тома и слышать не хотела про аборт. Словно одержимая строила иллюзии про счастливую семейную жизнь. Вадим понимал, что сейчас именно от подруги многое зависит.
— Мы просто развлекались. Скажи отцу и матери, что в гробу видела этот брак. Я не хочу с тобой расставаться, но и жениться по приказу отца мне неприятно.
Догадайся Вадим, что у других людей тоже есть чувства, то постарался бы подобрать другие слова. Но вышло, что вышло. Тома почувствовала себя обманутой.
— Для тебя я просто развлечение? – Тогда спросила она.
Вадим думал и о другом варианте. Согласись Тома на аборт, свадьба потеряла бы смысл. Но Тома не согласилась, не приняла деньги и украшения, которыми он хотел откупиться. И Вадим возненавидел всех и вся за то, что ему пришлось делать выбор и подчиниться отцу.
Говоря свой ответ, в конце концов он понимал, что, даже будучи женатым, вряд ли кто сможет запретить вести разгульный образ жизни. А деньги все-таки та составляющая без которой жить не интересно. Решил исполнить прихоть отца, который решил поиграть в папу.
На свадьбу родители подарили молодоженам дом. Все делали спешно. Оформляли сделку, делали ремонт, покупали мебель. Первую ночь он должен был провести с Томой там. Вадим решил отомстить и устроить неприятный сюрприз. Когда они с Томой переступили порог дома, то в доме их ждала Софа.
— Софу мою знаешь. Расставаться с ней не собираюсь. Сегодня она ночует у нас, — обрисовал нынешнее положение дел Вадим. – Не нравится такое? Вон дверь.
Тома была в ужасе, но никуда не ушла. Больше всего Вадим боялся того, что девушка будет жаловаться его отцу. И одновременно был разочарован, когда этого не случилось.
Софа же, которой тоже было неприятно, не подала и виду. За время расставания с Вадимом она поняла, что лучше жить без штампа, но никогда не возвращаться в ту бедную жизнь, в которой она жила.
Со своей любовницей Вадим собирался назло продолжить встречи. Но отношения с ней тоже не складывались. В голову постоянно приходили разные мысли, словно какое-то проклятие, перед ним возникал образ жены и уже ничего не хотелось. Раздражала и то как Софа перед ним лебезила. В ее словах постоянно звучала фальш и никогда рядом с ней он не мог ощутить то спокойствие и умиротворения, которое чувствовал находясь с женой.
Тома для своего мужа старалась как могла, она и работала и по дому все успевала. Она не пыталась заслужить любовь мужа, просто проявляла заботу, показывала таким образом свою любовь. Он не смел говорить ей гадости, потому что после этого чувствовал себя мерзавцем, но и добрых слов не говорил. Как мантру, приходя домой повторял одно и тоже.
— Я тебя не люблю. Не люблю тебя. Слышишь?
Порой, возвращаясь домой, Вадим гадал, что держит Тому рядом с ним. Деньги или любовь? Если первое, то непонятно почему она не согласилась на откуп, если второе, то это не любовь, а одержимость. Вадиму казалось, что стоит сделать жизнь своей жены невыносимой, как она сама закончит эти отношения. Он не верил, что кто-то, кроме матери и отца, может любить его настолько сильно, чтобы сносить его дрянной характер.
Родители, приходя в гости, спрашивали у невестки про дела. А затем улыбались, как умалишенные, слыша от Томы, что все в порядке. Вадим кривил лицо. Не хотел разделять радость родителей и их восторг в скором времени стать бабушкой и дедушкой.
Но больше всего выводило Вадима из себя то, что пропал интерес к гуляниям. Не было желание вытворить дурь, повеселиться, выпить. Словно вместе со штампом в паспорте его не только лишили свободы, но и возможности радоваться. После работы он спешил домой.
— Будь в тебе хоть капля самоуважения, ты давно бы собрала вещи и ушла. – Как-то вечером напившись, размышлял Вадим. Тома поставила перед ним тарелку с супом, принесла пампушки и сметану. Ее не тронули его слова. Вадим продолжил…– Так поступают люди… Они уходят, если их что-то не устраивает. Неделю назад уволилась одна. Жаловалась на низкую оплату труда. Сказала, что уважает себя и не будет работать за гроши. На ее место пришли трое других. Одна молодая очень симпатичная девушка с формами, но ничего не понимающая в швейном деле. Мать одиночка, готовая учиться и обучаться, но с ребенком на руках. И женщина с опытом работы. Как думаешь кого я взял?
— Симпатичную с формами? – Спросила Тома.
— Почему ты не уходишь? Почему не уважаешь себя? Раз считаешь меня приматом с животными инстинктами. Я чувствую себя гаденышом, когда ты рядом. — Вадим почувствовал ярость и смахнул все рукой со стола. – Ой. Неловко получилось… Принеси мне новую порцию. Потому что я чудовище, которое будет над тобой издеваться вновь и вновь.
Всегда покорная Тома, как обычно, закивала головой, точно китайский болванчик в отцовском автомобиле. Затем вернулась с новой тарелкой супа, но вместо того, чтобы поставить ее на стол, поскользнулась и упала. Лет пять назад ситуация показалась бы Вадиму забавной, но сейчас он не на шутку испугался и поспешил помочь жене.
Тома находилась на седьмом месяце, и любая неприятная случайность могла обернуться трагедией. Зла жене он не желал. Напротив, старался облегчить ей жизнь. Но его забота была невидимой. Мало какая женщина обратит внимание на то, что у подаренных роз обрезаны шипы. Или же почувствует, что муж ночью накрыл одеялом, чтобы не мерзла.
— Только не подумай, что это что-то значит. Если бы не беременность и маразм моего отца, желающего стать дедом… – Вадим усадил жену на стул. – Мне не пришлось бы участвовать в театре абсурда. Голова не кружится? Ничего не болит? Может вызвать врача? Тошнит? Ты меня напугала.
— Нет.
Вадим вздохнул и убедившись, что все в порядке, посмотрел на жену.
— Я взял на работу мать одиночку. – Резко перевел тему. – Мне стало ее жаль. Понимаешь? Это меньшее, чем я мог помочь. Хотя с точки зрения бизнеса это было неправильное решение. Тебе нравится такая наша семейная жизнь? Брак по принуждению.
— Ребенок родится в браке. – Тома ушла от ответа. — Я вышла замуж по любви.
— Ну, родился в браке, а дальше что?
— А дальше я найду в себе каплю самоуважения и уйду. — Тома врала, хоть и выглядела серьезной.
— Когда наступит такой день я расстелю перед тобой красную дорожку, — пообещал Вадим. – Усею ее лепестками роз и найму музыкантов. Но куда ты пойдешь?
Тома тяжело вздохнула, пожала плечами, затем спросила:
— А ты бы ушел от меня?
Вадим рассмеялся. Вопрос не требовал ответа и показался ему смешным.
— Хитрая Тома. Так я и думал. Хочешь в большом доме остаться. Все вы женщины только о деньгах и думаете. Может у тебя изначально и был такой план? Могла бы и не берегу сказать, что брак с видом на недвижимость. Уж что-то, а мой ребенок никогда бы не остался на улице. – Пошутил он. — Я не мерзавец, каким вы все меня считаете. Мать моего ребенка никогда не будет нуждаться не в чем. Это не голословная фраза. Я уверен в своих финансовых возможностях, иначе бы выбрал другой путь.
Жена печально улыбнулась. Встав со стула, она положила руки Вадиму на грудь, собираясь что-то сказать. Сердце Вадима под ее ладонями заколотилось, и она задумалась.
— Думала, что у нас стерпится слюбится? Ребенок объединит? Глупость. – Смутившись, Вадим убрал ее руки.
— Глупость, — подтвердила Тома. – Я глупая. Но считаю, что все у нас хорошо. Просто слишком быстро все получилось.
— Я не люблю тебя. Не люблю. – Сказав эти слова Вадим почувствовал себя избалованным ребенком, который, чтобы добиться своего, специально врет и капризничает. — Что ты на это скажешь?
-Не верю.
Вадим разозлился. Тома была права. И чеканя каждое слово, сказал:
– Не люблю ребенка, которого ты носишь.
Отчасти это было правдой. Вадим не испытывал никаких чувств глядя на живот жены. До сих пор не понимал серьезность ситуации. И не видел в словах ничего дурного. Он же не обязан любить человека, который даже не появился на свет? Но фраза получилось жестокой. Вадим хотел поймать жену за руку и извиниться.
Тома, которая каждый день слышала одни и те же слова, поменялась в лице. Но ничего не ответила и вышла из комнаты.
Вадим остался стоять, не зная, как реагировать.
— Так зачем жить вместе? – Крикнул он, когда она скрылась на кухне. Ему хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним. – У тебя нет причин злиться. Если только на себя.
Тома родила точно в срок. На свет появился прекрасный, здоровый мальчик. Вадим, притворившись больным, не встретил жену из роддома. Забирали ее мать с отцом. К приезду Томы он накрыл шикарный стол. Но отмечать не стали, жена, сославшись на усталость ушла с ребенком в комнату. Вадим глядя на закрытую дверь, чувствовал себя на редкость погано. Захотелось вскочить и влететь в комнату, обнять жену и взять на руки ребенка. Признаться в собственном эгоизме и глупости. Может он преуспевал в бизнесе, однако что касалось отношений, то здесь все было плохо.
Следующий месяц Тома старалась не попадаться Вадиму на глаза насколько это было возможно, живя в одном доме.
Теперь Тома не встречала его у двери, не накладывала ему в тарелку горячий ужин, не варила ему кофе, не предлагала добавки. Вадим не был безруким бытовым лентяем, однако почему-то злился и раздражался всякий раз накладывая себе в тарелку мясо с салатом и ужиная в одиночестве. Было чувство, что его чего-то лишили. Точнее, что он чего-то лишил себя сам.
Беря сына на руки, он никак не мог поверить, что стал отцом. Мальчик не доставлял никаких хлопот. Ел и спал. В период бодрствования лежал, смешно причмокивая губами.
Тома же над сыном щебетала и не переставала умиляться, глядя как он смешно куксится, зевает и морщится.
Теперь весь ее мир был сосредоточен на ребенке. Вадим словно стал приложением. А его присутствие условностью. Но его это не раздражало, напротив, была приятно наблюдать, как жена хлопочет над их общим ребенком. Хотелось почувствовать себя частью этого счастья.
Как-то после очень тяжелого дня, Вадим, придя домой, позвал жену на разговор.
— Я с работы пришел. Голодный.
Тома, прижимая к себе ребенка, захлопала глазами.
— Ужин на плите. Только закончила готовить. Все горячее.
— Нет, ты не поняла. Я хочу, чтобы сегодня ты меня обслужила. – Последнее слово резануло слух. – Укладывай ребенка и приходи. Есть у меня жена или нет?
Тома какое-то время стояла. Вадим ждал реакции. Но вместо того, чтобы разозлиться или же подчиниться Тома просто хлопала глазами.
— Хорошо, — наконец отмерла она.
Уложив ребенка спать, Тома выполнила просьбу.
Вадим лениво и с неохотой водил вилкой по тарелке. Аппетита не было.
— Живем как чужие. – Сказал он. – Соседи по коммуналке. Я женат, но жены у меня нет. Ты замужем, но без мужа. Есть ребенок.
Тома смотрела на Вадима и не понимала, к чему он клонит. Вадим же не мог сказать, что ему не хватает заботы, что он перестал чувствовать себя любимым. Что ему не хватает Томы. И все это время ошибался. Пытался что-то кому-то доказать и от этого страдал.
— Не семейная жизнь, а ерунда какая-то. Так не должно быть. Я к тебе … — Вадим не закончил фразу, Тома его перебила.
— Хорошо. Я знаю, что ты хочешь сказать. Я не люблю. Не люблю тебя. Нашего сына. И жду, когда ты уйдешь. – Из комнаты раздался плач, жена, тут же подскочила и поспешила успокоить ребенка.
Вадим хотел сказать, что не чувствует ненависти к Томе, да и никогда не чувствовал. Не теперь, когда она стала матерью его ребенка. Что все это время его бесили рамки, в которые загнал его отец. Раздражало то, что у него нет выбора, к которому он так привык. Он даже подготовил речь и придумал пример про птицу. Разве будет счастлива птица, которую насильно посадили в клетку и закрыли дверцу? Любой бы чувствовал себя несчастным на его месте. Вадима рассмешили собственные рассуждения. Он женился на женщине с которой ему было хорошо, но не смог принять этот из-за собственных тараканов в голове. А от того и вел себя как инфантильный подросток. Слышать слова от Томы, которые он раньше говорил ей каждый день, было жутко. В душе словно что-то надломилось.
Вадим отложил вилку и зашел в комнату. Взял из рук Томы сына.
-Я с тобой не договорил… — Сказал он. — Ты сегодня ужинала или опять кусочничала? Я уложу ребенка, а ты накрой на стол. Поужинаем, как семья. Ты ведь пошутила про то, что не любишь и хочешь уйти?
Жена улыбнулась.
— Сильно его не укачивай. Я недавно покормила. Он сейчас уснет. Я пока поставлю чайник.
Вадим не стал приводить никакие примеры и искать себе оправдания. В этом не было смысла. Он лишь хотел жить нормальной жизнью. И четко понимал, что все в его руках.