Иван Васильевич вышел на пенсию, как только ему стукнуло 60. Не работал больше ни дня. Положено — значит надо идти. Отдыхать. Спешно собрал в одну большую сумку всё своё нажитое на заводе имущество, накрыл стол с помощью буфетчицы Любочки и, приняв поздравления от большого коллектива своего отдела, отправился отдыхать.
Отдыхал ровно неделю. А через семь дней на завод позвонила жена Ивана Васильевича и сообщила, что новоиспечённый пенсионер преставился. И снова по кругу. Поминальный стол накрыть на заводе помогла Любочка. Увозили тоже с последнего и единственного места работы. Решили, что такого человека надо проводить в последний путь достойно и с почестями. И снова, как неделю назад, звучали речи: о том, какой Иван Васильевич классный специалист, воспитал не одно поколение трудовых приемников и, вообще, мужик с большой буквы.
И закончилось всё. Светлана Андреевна была благодарна дирекции завода — очень материально помогли. Большую часть расходов на себя взяли. Как положено вдова обратилась в пенсионный фонд, чтобы забрать положенную первую пенсию мужа. Обратилась в срок, заявление написала. Получила, долго деньги просто лежали в шкафу. Пенсия мужа тоже оказалось очень скромной, но чуть больше, чем у Светланы Андреевны. Соседки даже рекомендовали обратиться вновь в ПФР, на консультацию, ведь можно получать пенсию супруга, если она больше. Но некоторые льготы и прибавки в таком случае не будут учитываться, то на то и выходит, Светлана Андреевна ничего менять не стала.
А с первой пенсии Смоленцевы хотели в дом отдыха съездить, всё ждали, когда глава семьи официально получит удостоверение, чтобы отметить такое значимое событие на отдыхе вместе. И вот теперь лежала первая, точнее лишь малая часть первой пенсии, на верхней полке советской стенки в пузатом заварном чайнике вместе с бумажкой — справкой из пенсионного фонда. А Ванечки больше нет.
***
Ровно за год до выхода на пенсию Светлана Андреевна и Иван Васильевич сидели на веранде своего маленького дачного домика. Она, завернувшись в плед, смотрела то на рассыпанные горохом звёзды на бесконечном небе, то на догорающие поленья в костре, то на мужа. Он, мерно раскачиваясь в кресле-качалке, подаренной детьми на пятидесятипятилетие, смотрел на тлеющие угли, иногда прикрывая глаза, чтобы редкие язычки пламени казались полосками засыпающего солнца.
Сидели долго, не торопясь никуда, не спеша, наслаждаясь последними тёплыми днями уходящей осени. Только-только пришла зрелая пора, пора, когда дети взрослые, живут своей жизнью и уже можно немного выдохнуть и расслабиться.
— Света, а может, давай, как выйду на пенсию, отпразднуем это? Скатаемся в дом отдыха или на Алтай на какую-нибудь базу. Помнишь, сыну понравилась, … как её … не помню название, надо спросить.
— Давай, Ванечка, — согласилась супруга, — только без палаток, котелков и спальников, хочу комфорта. Лучше накопим и не будем себе ни в чём отказывать.
— Без палатки, так без палатки. В этот раз давай так. Накопительную часть пенсии тогда заберу сразу и всю, — Иван Васильевич хлопнул по подлокотникам и бодро вскочил на ноги.
— Поживём ещё, Света, ох, поживём!
Жена улыбалась, глядя на мужа. Так ждал он пенсию, так хотел свободы. Работа всю жизнь была у него в голове, слишком ответственным был человеком, даже в выходные и праздники, бывало, ночью вставал, чертежи разглядывал, пометки делал.
А сейчас работа осталась, а Ванечки нет. Сердце не выдержало.
***
Всё бы ничего, но жена вдруг вспомнила через несколько месяцев, что они хотели накопительную часть пенсии мужа забрать сразу и съездить на базу, а на оставшиеся деньги сделать ремонт на даче, как раз успеть за зиму перед весенними работами. И Иван Васильевич об этом говорил сам.
Но на деле оказалось, что супруг якобы оформил бессрочную (пожизненную) выплату накопительной пенсии. А выплаты страховой части жене тоже не положены.
Менеджер так и сказала: «Случилось бы это до выхода вашего мужа на пенсию — другой вопрос». Светлана Андреевна почувствовала себя в этот момент так неуютно, ей показалось, что она пришла сюда за подаянием, а не заработанными за всю жизнь мужем деньгами.
Так и осталась Светлана Андреевна ни с чем. Разбираться не пошла, выяснять какие там заявления муж подписал и галочки поставил, тут бы с горем справиться, столько планов было.
Но чувство обмана осталось. Муж всю жизнь работал, за отчислениями следил, чтобы всё в белую шло, и заработал только одну единственную пенсию и ту не целиком, а только за несколько дней, и её в руках не подержал, а так мечтал. Осталось ощущение обиды и даже не за себя, а за мужа, который всю свою жизнь с первого дня восемнадцатилетия и по шестидесятый день рождения работал. Работал честно, самоотверженно, на благо своей страны, как всегда считал. И ничего не заработал, точнее для себя и своей семьи не заработал… недополучил.
