Дашка родила в девках, очень рано, еще и семнадцати не исполнилось. Папаша был на год старше, поэтому, когда Вовчик появился на свет, он как раз отбывал службу в армии. Но и оттуда смог передать, чтобы на него не рассчитывали и искали другого папашу, потому как он был сильно не уверен, что это его ребенок. Причину такого своего поведения аргументировать не стал, просто отрезал. Но ходили слухи, что кто-то очень добродушный написал ему в письме что-то плохое о Дашке.
— Что ж за люди такие бестолковые бывают,- горько сетовала тогда Дашкина мать, Антонина,- сплетням каким-то сразу верят, а чтобы поговорить, да все выяснить, разума не хватает. Все сгоряча, да впопыхах. А потом вся жизнь кувырком. Но свой ум никому не приставишь. Так что, доченька, возможно отвел от тебя Бог беду бОльшую, чем сегодняшняя. Потерпи, не плачь, поднимем и сами Володеньку.
Дарья поступила в район учиться, родители помогали и занимались с внуком, там встретила хорошего парня, окончила институт и вышла замуж, забрав сыночка в свою новую семью. А позже и сестричку Володьке родила. Что папа, что бабушка с дедушкой с его стороны, разницы во внуках не делали, любили обоих одинаково.
Володька рос и лет в 17 влюбился по уши. Ирина была девушка видная, на год постарше, вертела им как вздумается. То вроде встречаются, жить вместе собираются. То ссорятся и разбегаются. Инициатором почти всегда, конечно, выступала Ирина. Потом опять мирятся.
А тут взяла и сдалась все-таки девка, вышла за Володьку замуж официально. Узаконились, так сказать. И вскоре Дарья с мужем стали бабушкой и дедушкой.
Все хорошо вроде, жить да радоваться, но как-то, где-то, сестра Иркина ляпнула, что Володька, лапоть, чужого ребенка воспитывает. Что, дескать, кузина ее одновременно встречалась с двумя парнями. Одного любила, а другому позволяла себя любить. Тот, первый, как узнал, что девка забеременела, так и умотал куда-то, что и след его простыл, ни слуху — ни духу. Так и вышла замуж за Володьку от безысходности.
Надавили родня на Иринку, тестом днк пригрозили и повинилась она перед мужем, что Петька не его. Что хотела, мол, сразу рассказать, но мать тогда посоветовала, что промолчать лучше, а парня окружить заботой и ласкою. Плакала, раскаивалась, говорила, что полюбила уже Володю всей душою…
Но дело разводом закончилось.
Дашка первая выступать стала на сноху-обманщицу. Сына жалеть, что чужого ребенка несколько лет тянул. Всякое общение с мальчонкой и их родней сама прекратила и сыну свою точку зрения навязывала.
Уехал Володька в деревню к бабке с дедом и год не показывался. Обиду свою переваривал. А как воротился, когда мимо детского сада в родительский дом шел, то услышал топот детских ножек позади себя: «Папа, папоська, лодненький! Плиехал, наконец-то… Я тебя так здал, так здал, заздался весь…»
Застыл на месте, обернулся, схватил сынишку, прижал к себе… Оторваться друг от друга не могли, целовались-обнимались, плакали оба…
Ну какой он не его сын? Самый, что ни на есть — его, родненький!
Отец и мать — это первые два авторитета, на которых для ребенка строится весь мир, строится вера в жизнь, в человека, во все честное, доброе и святое. Прошу вас — относитесь к этому ответственнее.