— Ты уроки выучила?
— Да, выучила!
— А если проверю?
— Проверяй, — Лена нахмурилась и отвернулась.
Оксана махнула рукой и сделала вид, что поверила на слово. Ленка совсем скатилась по учебе, а учителя и так ее за уши тянут, жалеют, что год назад она маму потеряла. Но Оксана тоже ведь потеряла свою маму, ее никто не жалеет, даже родная сестра, сидит вон на стуле и хмурится. Оксана так устала на работе, что сил нет что-то там проверять.
Эх, мама, мама, почему ты так рано ушла на тот свет? Вся жизнь под откос. Год назад были такие планы поступить в институт, Оксане только-только восемнадцать лет исполнилось, и вот… На поминках была немногочисленная родня (правда все дальние родственники), мамины подруги, коллеги. Все обещали помочь чем могут, и даже поначалу немного помогали, но у всех своя жизнь, через несколько месяцев помощь исчерпалась. Да Оксана на них и не обижалась – хоть на первых парах помогли, и то хорошо.
— Только не отдавай меня никому, – скулила тогда десятилетняя Ленка, прижавшись к сестре.
Да кому отдать? Никто на себя не собирался взять такую ответственность. Про детский дом даже в голову не приходило – еще чего, а кроме Оксаны девочка никому не нужна. Мама родила Лену от отчима Оксаны, но отцом и мужем он так и не стал – с мамой не расписался, ушел из семьи, когда Ленке было полтора года, женился на другой женщине, даже в свидетельство о рождении он вписан не был. Бабушка Лены (по отцу), иногда общалась с мамой, но в гости не приглашала, и сама не приезжала. Жила далеко. После похорон она лишь однажды позвонила Оксане:
— Ну вы когда-нибудь приезжайте в гости, если хотите.
Сказано это было таким тоном, что Оксана поняла – она их не хочет видеть. Больше звонков от нее не было. Оксана решила отложить свою учебу на потом, когда Ленка будет хоть чуточку самостоятельной, а пока пошла работать посменно на фабрику. Работа по двенадцать часов, ноги подкашиваются, в выходные мечта только об одном – отоспаться. Даже заочная форма обучения не рассматривалась.
А между тем Ленка самостоятельной никак не хотела становиться. Мама ее избаловала до такой степени, что она в детском саду даже долго шнурки не умела завязывать. Купала ее до десяти лет, все капризы ее исполняла, ванильные кексы пекла почти каждый день – Леночка любит. Но Оксана их печь не умеет и даже не думает — некогда. Лена обижается, капризничает, но не до ее капризов.
Личной жизни никакой. Молодежные компании, вечеринки, все будто осталось в прошлом. Подружки приходили в гости, но как-то веселья не получалось – то усталость сказывается, то тоска по матери. Не до праздников. И Ленка еще сюрпризы преподносит.
— Поела – помой за собой тарелку!
— Не умею! Мама всегда за меня мыла.
— Мамы больше нет, мой сама!
— Ты за меня опекунские деньги получаешь, вот и мой сама.
— Сейчас у меня получишь! Я тебе не мама, чтобы капризы твои выслушивать. Сдам в детдом и не нужны мне никакие опекунские!
Ленка бежала рыдать в подушку. Становилось невероятно жаль сестру, только нельзя показывать свою слабину при сестре – и так уже на шее, ножки свесила. На родительских собраниях Лену тоже жалеют, но и просят Оксану заниматься уроками с сестрой – мама всегда ей помогала. Оксана пробовала, но все это заканчивалось скандалами – Ленка ленивая и плаксивая.
— Я что, виновата, что в моей голове ничего не укладывается? Это потому что я по маме скучаю.
— Хватит мамой прикрываться. Учись уже быть самостоятельной.
Опять рев в подушку, опять Ленку жалко.
***
Ленке уже четырнадцать, а у Оксаны серьезный роман. Ваня неплохой парень, но привести его в дом иногда бывает стыдно. Вернешься домой с работы, а там полный разгром – часто приходят подружки к Лене и в квартире свинарник. Ленка грубая, упрямая и все такая же ленивая.
— А ну встань и начинай тут убираться! – кричала на нее Оксана. – Я устала как собака, неужели я должна убирать квартиру после твоих подружек?
— А я что – не устала? Семь уроков сегодня было, мы тут отдыхали.
— Отдохнула? Так начинай все в порядок приводить.
— Нет, не отдохнула! – Ленка накрывалась одеялом и рыдала.
Мерзавка, знает уже слабое место сестры, опять жалко эту сиротинушку. Надо взять самой пылесос, тряпку и швабру, убирать все то, что подружки насвинячили. Да ладно бы только Ваню пригласить стыдно было, но и разные тетеньки из комиссии приходили, а дома бардак. Упрекали Оксану, говорили, что плохо она следит за своей сестрой.
С Ваней тоже ничего хорошего не получилось – мало того, что он видит замученную усталостью Оксану, так еще и Лена масло в огонь подливает. Не нравился ей Ваня – она огрызалась, хамила, грубила.
— Ваньке нужна только наша квартира, — ворчала она. – А я с ним жить не собираюсь. Сбегу из дома.
Ваню самого раздражала Лена, и он говорил:
— Такое впечатление, что я тебя с ребенком на руках должен в жены взять. Зачем мне это нужно? Приходишь к тебе в гости, и прям все бесит – поведение этой мартышки, ее выходки! Отправь ее жить к бабуле.
— Сам ты мартышка! – обиделась Оксана за сестру. – А бабуле она не нужна. И вообще никому не нужна кроме меня.
— Она тебе жизнь портит. Ты из-за нее старой девой останешься.
— Не останусь, через четыре года она станет самостоятельной, и мы будем жить раздельно.
— Она? Самостоятельной? Ты шутишь?
Ваня был прав, такое впечатление, что Ленка никогда не повзрослеет. Все равно с ним пришлось расстаться.
***
Лене семнадцать. Окончила школу кое-как, учиться и работать нигде не хочет, подружилась с непонятными личностями, возомнившими себя уличными музыкантами, хотя – ни слуха, ни голоса. Сама патлатая, одета в рванье какое-то, но она считает свои тряпки красивыми. Недавно получила известие – ее бабушка умерла. Лена заметно нервничала – надеялась получить наследство.
— Держи карман шире, — усмехнулась Оксана. – У нее там своих наследников полно, о тебе и не вспомнят. И вообще, официально она тебе даже не бабушка.
— Вот, блин! А я хотела на восемнадцатилетние себе пирушку закатить в ресторане, всех друзей пригласить. Придется дома отмечать. Будет человек двадцать, мы поместимся?
— Еще чего! Сюда тащить твоих бомжей?
— Они не бомжи!
— И все равно – нечего им здесь делать, да и денег таких нет. Пригласи парочку самых лучших друзей, и хватит.
— Ты в своем уме? Я могу отпраздновать наконец мою свободу от тебя? Между прочим, я все время была сиротой, меня пожалеть надо!
— А я разве не была сиротой?
— Ты – нет! Ты уже была совершеннолетней! А у тебя еще и папа есть, в свидетельстве о рождении вписанный.
У Оксаны и правда был отец, только жил далеко. Общения не было, только алименты раньше приходили. Ну так какой это отец – если только на документах. Был известен его адрес, но Оксана к нему никогда не обращалась, как бы не было трудно. А трудно было всегда – даже личная жизнь до сих пор не наладилась, кроме трех непродолжительных романов.
— В общем так – пока ты живёшь под моей опекой, я диктую правила. На день рождения только пара-тройка друзей и все!
Но в день рождения Лена исчезла на сутки. У нее был мобильный телефон, но она его отключила. Оксана звонила всем подряд, искала сестру по ее знакомым. Нашла в общежитии среди горы бутылок и замусоленных граненых стаканов. Друзья соответствующие – такие же ханурики. Оксана забрала сестру, привела ее домой, отмыла, привела в чувство.
— Хороший же у тебя получился день рождения, — усмехнулась Оксана. – И друзья у тебя прекрасные – дешевую дрянь в бутылках выставили, подарок тебе сделали.
— Это я их поила! Надо же было проставиться!
— За какие шиши?
— Мамину цепочку продала! Имею право, я уже совершеннолетняя! Тебе серьги, мне цепочку, что захотела со своим имуществом то и сделала!
— Ну вот, поздравляю, ты уже и до воровства дошла! Убирайся обратно к своим бомжам, если они тебе так дороги, пусть твои дружки тебя кормят.
— А ты не права, сестренка! Я ничего не воровала, я свое взяла. И что это такое – убирайся? Получала за меня опекунские, а когда их не стало, так сразу – убирайся? Хорошо ты приспособилась, сестренка, везде выгоду ищешь?
— Если бы я искала, то сдала бы тебя в детдом!
— Так лучше бы и сдала, кто тебя просил меня брать?
— Ты и просила, скулила: «Не отдавай меня никому!».
— Значит я дура была, а ты и повелась, и понятно же, что за выгоду!
— Пошла вон!
— И уйду, только ненадолго. В суд схожу, заявление напишу о разделе квартиры!
В суд Лена, конечно, не пошла, но Оксана сама задумалась о разделе. Невозможно с сестрой стало жить, а теперь еще и своих дружков начнет водить, и имеет право! Но сколько там получится с продажи двухкомнатной квартиры? Пару комнат в общаге, откуда она вытянула сегодня сестру? Сбережения у нее несерьезные, кредит придется взять, чтобы доплатить хотя бы за однушку. Ничего, выплатит, тем более на фабрике она уже повысила себе квалификацию, отучилась на курсах, даже стала мастером.
Лена явилась через две недели, и не одна, а со своим бойфрендом Витькой – таким же патлатым парнем с толстыми, слюнявыми губами. Пока Оксаны не было дома, полазили по холодильнику, съели кастрюльку супа, котлеты с макаронами и закрылись в комнате. Оксана вернулась с работы и позвала сестру.
— Суп мой с котлетами съели, это еще полбеды, — сказала она. – Но терпеть грязного бомжа в своем доме я не намерена.
— И что ты сделаешь? Я имею право!
— Ты говоришь точно как Шариков из «Собачьего сердца». Да, ты имеешь право, только в собственном доме.
— А это и мой дом тоже.
— Пока твой, но мы продаем эту квартиру и делим деньги на двоих. Ты сама этого хотела. Делай с деньгами что хочешь – можешь устраивать гулянки для дружков, а можешь себе угол где-то купить. С меня хватит – я всю молодость тебе отдала, у самой нет личной жизни, дальше тянуть я тебя не собираюсь. Спасибо, что оставили меня без ужина.
Пока продавали квартиру, этот неряшливый Витя обитал в комнате Лены. Оксана считала дни, когда они уже разъедутся, и вот настал этот день. Оксана помогла сестре купить комнату в общежитии, иначе бы ее деньги ушли на пирушки, сама купила себе однокомнатную, взяв кредит.
— Это вообще несправедливо! – возмущалась Лена. – Как себе, так получше отхватила.
— Иди работай, бери кредит, покупай себе квартиру, я тебе больше не опекунша.
С этих пор сестры почти перестали общаться. Оксана вышла замуж за Николая, родила сына, поменяли однокомнатную квартиру на двухкомнатную. Все у них прекрасно. А вот Лена потихоньку деградировала, но несмотря на это, спустя семь лет после продажи квартиры, она забеременела и родила дочь все от того же Витьки. Витьку так же не вписали в свидетельство о рождении по причине денег, да и не расписались они с Леной. Удивительно, что на какое-то время Лена остепенилась, стала прям такой мамочкой, даже сперва выгнала пьющего Витьку из своей комнаты. Сестры даже начали чаще общаться. Правда ненадолго, через пару лет все вернулось на круги своя – и Витька, и компании. В течении последующих двух лет Лене давали шанс одуматься – не захотела, решено было дочку изъять из семьи. Так получилось, что во время изъятия Оксана приехала вместе с комиссией.
— Что, сестренка, испортила мне жизнь, — кричала Лена. – Настучала куда следует? Единственную дочь у меня забирают, а больше мне родить не получится – операцию по-женски сделали. Всю жизнь ты привыкла на пособия жить, и на моей Катьке теперь хочешь нажиться?
Это было неправдой – никуда Оксана не стучала, все окружающие видели в каких условиях Катя жила, семья состояла на учете. Самое интересное, в детдоме Ленка ни разу не появилась, зато туда постоянно наведывалась Оксана – жалко было племянницу.
— Тетя Оксана, заберите меня отсюда и не отдавайте никому, — просила Катя.
Да, эти слова она уже слышала. Решиться взять племянницу к себе она никак не могла. Удивительно, но сам Николай подвел ее к этой мысли, видя терзания жены, тем более строился уже загородный дом.
— Риск того, что Ленка будет еще рожать после операции равен нулю, — сказал он. – А одну девочку мы можем потянуть, хорошо, что она еще маленькая и не избалованная. Попробуем воспитать достойно. Все же она сестра нашему сыну.
Сейчас Катя в семье Оксаны, уже год как. Общение с Леной вообще никакого нет. Иногда Оксану грызет совесть, ей кажется это она сделала из Ленки такого монстра – где-то упустила, недоглядела. Но что она могла сделать, когда сама была еще почти ребенком? Как смогла, так и вырастила.