Было это в шестидесятые годы прошлого века. Жила-была старенькая бабушка со своей дочерью. Жили они в маленьком саманном доме, который бабушка вместе со своим супругом построили когда-то сами, будучи ещё молодыми и здоровыми.
С тех пор прошло много лет. Вместе с бабушкой состарился и дом.
В доме по-прежнему было тепло зимой и прохладно летом. А вот мебель, которая была не намного моложе бабушки, время не щадило. Ножки шатались, дверцы скрипели, масляная краска кое-где облупилась…
Бабушка на такие мелочи не обращала внимание.
Когда дочь вышла замуж, бабушка перебралась жить на кухню, благо места там хватало. Конечно, молодым, не нравилось, как они живут: на чём сидят, с какой посуды едят, где хранят свои вещи…
Мечтали, чтобы и у них было всё, как у людей. И они работали, копили деньги, планируя, что купят в первую очередь, когда и от какого старья избавятся.
Бабушка только посмеивалась, считая это пустой блажью.
Да, вещи в доме были старые, но добротные. Мебель, — из натурального дерева, не чета современной фанере…
Скрипит? Ну так можно отремонтировать.
Краска облупилась? Дешевле перекрасить, чем купить что-то новое.
Время шло, и бабушка уже не смеялась.
Сначала на замену железной кровати на колёсиках, с сеткой и никелированными спинками, молодые приобрели себе новомодный раскладной диван. Табуретки заменили хрупкими с виду стульями, оббитыми гобеленовой тканью. Из спальни и общей комнаты куда-то исчезли этажерки, — в зале появился книжный шкаф с полками и раздвижными стеклянными дверцами. Были выброшены и заменены на новые комод, платяной шкаф, старинное настенное зеркало…
Бабушка молчала. Что она могла сказать?
Мебель действительно была старой, но всё равно её было очень жаль.
В конце-концов, настал черёд и кухни.
Кроме бабушкиной кровати, здесь помещался массивный стол с парой уцелевших табуреток, посудный шкаф. В углу висела старинная, почерневшая от времени икона. На стене, — ходики с гирькой на цепочке, которую раз в день нужно было подтягивать вверх, чтобы часы не остановились.
Всё, что окружало бабушку, было знакомо ей до мелочей.
Она с закрытыми глазами могла найти на кухне любые вещи, потому что пользовалась ими много лет подряд, и стояли они всегда на своих, раз и навсегда отведённых им местах.
Это был маленький бабушкин мирок, где всё вокруг было ей привычно и знакомо.
Каждая вещь имела свою история и напоминала о чём-то своём.
Кухонный стол когда-то сделал её брат, краснодеревщик. Ходики, — подарок мужа, ушедшего много лет назад в мир иной. Икона Иоанна Крестителя досталась ей от её бабушки.
Посуда покупалась давно, в разные годы, но была крепкая, добротная и удобная, не то что нынешняя. Как можно было от всего этого отказаться, выбросить? Это было равносильно предательству.
И бабушка запротестовала. Она спорила, плакала, доказывала, просила.
Видя такое дело, молодые махнули рукой на причуды старого человека.
Прошёл год. Бабушка уже и думать забыла о том, что её хотели «осчастливить» новой обстановкой. Она успокоилась и чувствовала себя очень даже неплохо в своём привычном и уютном мирке.
И вдруг… Зятю дали на заводе квартиру в пятиэтажке, которую выстроили буквально рядом с их домом.
Две комнаты, ванна, туалет! Все были счастливы, кроме бабушки. Она поняла, что теперь уж точно не сможет сохранить всё то, что окружало её многие годы. Так и вышло.
В новой квартире не нашлось места ни посудному шкафу, ни старому, тяжёлому столу, ни ходикам…
Бабушке выделили светлую спальню с балконом. Обставили комнату современной мебелью, повесили модные шторы, над новой кроватью прибили ковёр.
Молодые не понимали бабушкиной грусти. Казалось бы, живи и радуйся! Но нет. Всё, что теперь её окружало, было для неё чужим и незнакомым.
Бабушка замкнулась в себе, стараясь без нужды не покидать своей спальни, сидела затворницей.
Только изредка она осторожно, с опаской выходила на балкон, чтобы хоть издали, с высоты четвёртого этажа, увидеть крышу своего старого, родного, покинутого дома, стоящего неподалёку.
Там бабушку и нашли, сидящей в кресле на балконе.
К груди она крепко прижимала икону, — единственную вещь из утерянного ею мира, которую удалось спасти и сохранить.
Неподвижным взглядом уже невидящих глаз, бабушка смотрела вниз, туда, где рабочие разбирали старый дом, расчищая площадку для новой многоэтажки…
