История из жизни одной семьи. Как жена, мама и бабушка в одном лице делала счастливыми всех, и как быстро всё развалилось и разъехалось по швам при отсутствии её внимания.
Олег Борисович был профсоюзным лидером. Это было так странно и так смешно — казалось, вся эта профсоюзная жизнь давным-давно канула в Лету. И быльём заросла. Ещё в прошлом веке, при СССР.
Но нет. На предприятии, где трудился много-много лет Олег Борисович (обычно — Борисыч), профсоюз существовал. Борисыч собирал деньги с участников профсоюза в общую кассу, потом выделял из неё средства для подарков на Новый год, на 23 Февраля и 8 Марта. Профсоюзники (так на новый манер он называл своих подопечных) радовались, как дети, этим подаркам.
Да, профсоюзу выделялись путёвки в санаторий от завода — и Борисыч распределял их. Но главное — заводу профсоюз был нужен, чтобы подписывать «колдоговор» — коллективный договор. Зачем этот договор был нужен директору завода, было непонятно. Но, видимо, существовала какая-то политическая необходимость, раз этот документ раз в сколько-то лет принимался. И Борисыч был при деле.
На работу он обычно приходил в отглаженном костюмчике, в светлой рубашке, при галстуке — хоть и профсоюзный, а лидер. Считал, что положено. Правда, по полдня проводил на перерывах. Не столько смолил, сколько тратил время.
Свои беседы на перерывах Борисыч начинал и заканчивал одним — жалобами на жену. Весь завод знал, что больше 40 лет Борисыч живёт с невозможной женщиной — она ест поедом мужика с утра и до вечера.
«А! Вчера спал в прихожке!» — начинал Борисыч очередную историю. «Что опять?» — ахали сердобольные сотрудницы бухгалтерии. Они опекали Борисыча и непременно сочувствовали ему.
«Пришел, она завелась — тут не так встал, не это подал. Не могу больше! Всю жизнь пилит меня! Остался на первом этаже, не пошёл наверх. У меня на первом-то хорошо — экран большой у стены, каминчик тёпленький, труба греет,» — рассказывал в красках Борисыч, картинно взмахивая руками.
Бухгалтерия хором жалела Борисыча, осуждая его жену — ну как можно! Пилить такого интересного мужчину! Борисыч артистично травил анекдоты — это он умел, девчонки из бухгалтерии с готовностью смеялись. Он у них всегда был вне конкуренции.
Загородный дом Борисыч построил сам. Не этот, конечно.
Борисыч жил в большом доме в пригороде — построил его несколько лет назад под неусыпным оком своей жены. Всё время рассказывал о новых приспособах в доме — как работает газовый котёл. Как действует скважина и каким образом заведены в дом трубы водоснабжения. Про канализацию тоже рассказывал. Все знали: дом-картинку профсоюзный лидер строил через 100500 разговоров на повышенных тонах со своей благоверной. И только чудом удалось всё завершить прекрасным образом не благодаря, а вопреки её желаниям.
У Борисыча было две дочки и 5 внуков. Их большая дружная семья собиралась в доме, устраивали шашлыки, купались на соседнем озере. А зимой Борисыч непременно строил и заливал огромную горку — видео её потом ходило по заводу из цеха в цех, из отдела в отдел.
Борисыч с горечью рассказывал, что «мать не даёт жизни дочерям — те ничего ей не рассказывают, ничем не делятся. Только со мной и поговорить можно».
Заводчане одобрительно кивали головой, завидя Борисыча — нормальный мужик, что надо, хоть и жена ему досталась не очень-то. Больше четырёх десятков лет он её терпит. Не даёт она ему воли! Вот как так можно с мужем-то?..
Жене стало нехорошо весной. Борисыч стал рассказывать, что надо, де, жене делать операцию, да она боится. Не хочет. И, в общем, видно, дотянула она до последнего. Возраст уже был немолодой. Не стало её в один день.
Прошёл всего месяц — и Борисыча стало не узнать. Чистый, с иголочки, костюм был забыт. Теперь он приходил на работу в старой вытянутой кофте. И откуда только она взялась? Порой заявлялся и вовсе в каких-то охотничьих чунях… Вызовёт его директор — а он в таком-то непрезентабельном виде… Но ничего, как ни в чём не бывало, возьмёт свою профсоюзную папочку и шествует по коридору.
Спустя ещё пару месяцев стал Борисыч рассказывать, что городскую квартиру у него отнимают — старшая дочка подала на раздел имущества. Мол, мамы не стало, надо делить наследство.
Такого подвоха Борисыч от родной дочери не ожидал. Он ведь переселился из собственного дома в пригороде обратно в город — одному было сподручней и на работу ходить, и в целом. А теперь. значит, доченька хочет фактически отобрать 4-комнатную квартиру, нажитую трудом ещё в советское время (завод дал её ещё в 80-е годы прошлого века, когда дочери были школьницами).
Борисыч сник на глазах. Продавать и делить квартиру, в которой прошла большая часть его жизни, он просто не мог. Но дочка встала твёрдо: имеет право вступить в наследственное владение, так сказать. Хорошо, младшая была против. Заступилась за отца.
Но старшая имела другие намерения. Она развелась с мужем и переехала с маленькой дочкой в родительскую квартиру. «Пусть живут! Разве я против», — удивлялся Борисыч. Однако спустя полгода эта старшая дочка привела в мамы-папину квартиру нового мужа. Этот новый муж на работу почему-то не ходил, а жил за счёт дочки Борисыча. Борисычу всё это надоело, и он съехал обратно в загородный дом.
«Вот мать-то жива была, так воли ей не давала, знала, как и что ей сказать,» — вздыхал Борисыч, жалуясь девочкам-бухгалтерам на новые проблемы. Выяснилось, что старшая дочь не была такой уж примерной дамой, бывали в её жизни выверты, но жена Борисыча умела с ними справляться, и та её слушала.
На заводе жалели Борисыча и радовались, что хоть младшая-то дочь удалась как надо, не даёт отца в обиду сестре. И семья у неё хорошая, крепкая.
…Однако крепкая семья младшей дочки продержалась после этих событий только год. Всего год. Имея трёх небольших детей, младшая дочка Борисыча тоже, как и старшая, ушла от мужа. Куда? Ну понятно, куда. К отцу. В загородный дом. И, как та лисичка из сказки, заняла его весь, оставив отцу лишь ту самую «прихожку», в которой он ночевал в моменты ссоры с женой.
Словом, спустя 3 года Борисыч продавал 4-комнатную квартиру в городе, чтобы разделить её между собой и двумя дочерьми. Младшая дочка при помощи этой доли выкупала загородный родительский дом и Борисыч на старости лет оставался… ну не у разбитого корыта, конечно, но при необходимости покупать и въезжать в другую квартиру — какую придётся, конечно.
Вся большая и дружная, казалось, семья его развалилась буквально на глазах. Родные сёстры и отец сделались друг другу чуть ли не самыми zлейшими ворогами.
И до всех постепенно дошло, что никогда жена Борисыча не была той, которая зажимала его свободу. По сути, это на ней одной держался весь их тёплый дом и добрые взаимоотношения. Жена, мать и бабушка оказалась тем человеком, которая цементировала отношения родных людей и связывала их жизни. Не стало её — всё рассыпалось по кирпичикам. Вот как, оказывается, бывает.
А вы, дорогие читатели, встречались с подобными людьми, которые своим присутствием держат родственные связи и не позволяют отдалиться друг другу?
