-Мариночка! — Валентина Семеновна тяжело, с одышкой, выговаривала слова. – Зайди, пожалуйста, в магазин. Мы забыли купить колбаски к столу! Вот прям совсем из головы вылетела эта колбаса. А Лёня так любит…
Марина поморщилась. Завтра суббота, Валентина Семеновна, собирает родственников на свой День Рождения. Опять придется сидеть за столом вместо того, чтобы пойти с Борькой погулять. Гости будут бесконечно есть и что-то обсуждать, а Марина и ее свекровь, Валентина Семеновна, носить тарелки, подогревать, жарить, резать, мыть и слушать, слушать, слушать…
Валечка, была младшей из трех детей. Ее мать, приехавшая когда-то из затопленной деревеньки в Москву, потихоньку обжилась в городе. Сначала женщина служила у кого-то в прислуге, потом перешла в хлебопекарню, потом еще куда-то. Валины сестры разъехались по другим городам, но никогда не теряли связи друг с другом. Они звонили и писали, приезжали, по почте от них приходили увесистые посылки – то какие-то вещи, то книги, то угощения.
Борис, сын Валентины Семеновны, привык к тому, что телефон по вечерам то и дело разносит свои трели, заставляя мать выйти в коридорчик, сесть на табуретку и, отдыхая от забот, не спеша обсудить все то, что накопилось в ее большой семье за неделю, день, а то и просто несколько часов, что родственники прожили вдали друг от друга.
Марина этого не понимала. Ей казалось, что все эти поддакивания, пустые разговоры, вздохи и восклицания, которые свекровь вставляла в свои беседы, только отвлекают, что людям просто нечем заняться, вот они и переливают из пустого в порожнее, обсуждая свои скучные, однообразные жизни.
У Марины была расписана каждая минута – то работа, потом в магазин или к парикмахеру, ну, или бассейн… Боря недавно подарил ей абонемент в спортзал. Она-то, правда, хотела ходить с ним вместе, чтоб хоть как-то проводить время вне дома рядом с мужем и с пользой, но Борис то ли не счел это нужным, то ли просто не хватило денег, то ли еще почему, но в итоге Марине пришлось ходить одной.
Сначала было как-то неуютно, потом женщина обросла знакомствами, связями, появились любимые и не очень тренеры, выкроилось время в насыщенном графике для сауны и аквааэробики. Только без мужа. Ну, значит, так тому и быть…
В отличие от свекрови Марине звонили редко. Мать особо не интересовалась жизнью дочери, брат, что был старше на девять лет, как-то давно отдалился, жил своими заботами и чужие проблемы на себя брать не хотел. Подруги писали короткие сообщения, обсуждать там было особенно нечего.
А вот Валентина Семеновна зависала у телефонного аппарата часами. Голова, погода, планы на выходные – все досконально обговаривалось с каждой сестрой, а иногда и с их мужьями.
Маринка только закатывала глаза, мол, о какой ерунде говорят люди… С ней-то о таком никто не беседовал, уж тем более Борис…
День Рождения свекрови был летом. В зависимости от погоды Валечка собирала родных или в своей квартире на Оболенском переулке, где окна выходили на усадьбу Л.Н.Толстого, где по вечерам иногда было слышно, как репетирует военный оркестр при военном институте, где бухали салюты, завершая чьи-то праздники, где Москва кипела своей многолюдной, многоголосой жизнью, а Валя стояла у окна и выглядывала сестер, когда те, наконец, пройдут по двору и, как обычно, поднимут глаза к ее окошкам, увидят знакомый силуэт, помашут рукой и заспешат в подъезд.
Но чаще всего Валентина Семеновна звала всех к себе на дачу. Сын Боренька устроил там все по последним требованиям для удобства и иллюзии городской жизни. Немного отделали старый, сбитый из толстых досок, дом, пристроили симпатичную кухоньку с большим крыльцом; в тени сосны, что росла здесь еще с давних времен, соорудили беседку, Марина купили гирлянду, что, будто светлячками, освещала уютный навес по вечерам…
Вот сюда Валя любил ездить сама и звать родных.
В этом году лето выдалось жаркое, душное, решено было встречаться на даче.
Валя с мужем, Родионом, жили в домике с мая, наладили быт, как обычно, посадили несколько грядок с зеленью. Теперь, в преддверии большого праздника, они съездили на ярмарку, в соседний поселок, Валечка поставила запекаться курицу, Родион мариновал шашлыки, ведь гости, как обычно, задержатся на несколько дней, нужно всем угодить.
-Борь, может, не поедем? – Марина посмотрела на мужа. – Ну, все эти тетеньки опять с их беседами… Может, без нас, а?
-А чего они тебе не угодили? – Борис на минуту поднял глаза от книги, что лежала чуть в стороне от чашки кофе и тарелки с пирожками, которые Марина испекла, пока ждала мужа с работы. – Тетя Света и тетя Оля очень милые люди, а уж мужья у них – дай Бог, как говорится!
Боря знал маминых сестер с малолетства, иногда гостил у них по несколько дней, часто они приезжали к мальчику, баловали подарками. Своих детей у тетушек не было, вот и дарили они всю свою невысказанную, нерожденную материнскую любовь племяннику. Но и журили, воспитывали, часто гораздо жестче, чем мягкая и кроткая Валентина.
-Мне с ними скучно! – Марина вздохнула. – У них свои темы, воспоминания, ты уходишь в свою комнату, а я должна сидеть и слушать.
-Что? – Боря с совершенно растерянным лицом смотрел на жену. Он чувствовал, что она сказала что-то важное, нужно ответить, но книга была такой интересной, а пирожки вкусными, а больше в покой этого часа перед поездкой по загруженной трассе как-то ничего и не поместилось…
Женщина вздохнула и стала собирать в сумку продукты, что просила привезти свекровь…
…Выехали уже к вечеру. Машин на дороге было много, Боря внимательно, как отличник с водительских курсов, смотрел вперед, Марина читала книжку. Раньше, еще когда она встречалась с Борисом, они много болтали по дороге, слушали музыку. Потом как-то все это сошло на «нет». То ли муж «вырос»из этих легкомысленных бесед, то ли Марина сама стала слишком занудной и приземленной. Да и обсуждать-то вроде было и нечего, все давным-давно оговорено.
Разговор в салоне двигающегося автомобиля вспыхивал неверным, призрачным светом, если вдруг впереди была необычная машина или магазин ,в который забыли зайти, если Валя звонила и интересовалась ,когда ребята приедут, или если приходили сообщения о надвигающейся грозе. Но и тогда пары слов, минут, взглядов хватало, чтобы прийти к общему решению или признать, что тема не стоит того, чтобы ее обсуждать.
-Что читаешь? – вдруг спросил Борис, заметив, как жена украдкой смахивает слезу.
-«Гордость и предубеждение»
-Так ты ж кино смотрела.
-Ну и что?
-Не знаю, зачем все это по-новой мусолить, если ты уже знаешь, чем кончится? Ай, ладно, не отвлекай меня, сейчас сложный момент!
Марина только хотела открыть рот, чтобы одернуть мужа, но тут же вжалась в кресло, так как перед их автомобилем промчалась фура, чуть не задев капот.
-Нет, это как вообще! – Борис ударил рукой по гудку. – Кто им права дает!
Марине можно было не отвечать. Вопрос был риторическим…
Многоэтажки за окном сменились полями с несущимися наперегонки с автомобилем скопами, охотящимися за ящерками; с лесочками, что сейчас звенят от комариного писка; темными еловыми лесами, где вся земля настолько густо усыпана иголками, что ни одна травинка не может пробиться к свету и расправить свои листочки в прохладной темноте.
-Люпины цветут! Как красиво! – Марина хотела сфотографировать вид за окошком, но не успела. – Не гони так, пожалуйста!
-Извини, я не могу плестись, как черепаха, — пожал Боря плечами…
Они приехали на дачу уже затемно.
Валентина Семеновна ждала у калитки, потом вышла навстречу. Родион Ильич помог выгрузить сумки.
-Как доехали? Устали? Вижу, что устали! Идите ужинать! – Валя была рада, что дети, (а их она называла именно так, несмотря на то, что Борьке было уже сорок три), наконец доехали, что можно посадить их на веранде и напоить чаем с мятой.
-Спасибо, мамуль! – Боря чмокнул мать в щеку и пошел переодеться.
-Здравствуй, Мариш! Ты что такая грустная?
-Ничего ,все хорошо. Устала только.
-Ладно, приходите скорее к нам за стол!- Валентина Семеновна прикоснулась рукой к плечу невестки. Та кивнула и заспешила в дом.
Уже сколько лет Марина замужем за Борей, а все никак не найдет Валентина Семеновна к ней подход. Все что-то как будто между ними встает, как будто не подпускает Марина ее, защищаясь неизвестно от чего…
Марина познакомилась с будущим мужем в каких-то социальных сетях. Потом молодые люди долго встречались, Боря сделал предложение только через два года знакомства.
Молодожены заняли Борину комнату. Валя и Родион Ильич не возражали, хотя, иногда это и стесняло, рушило устоявшийся быт прежней семьи. Но со временем шероховатости сгладились. Валентине казалось, что все хорошо. А потом Марина забеременела, стала раздражительной. Боря тоже много нервничал, так как врачи давали очень противоречивые прогнозы.
-Вот увидишь, все образуется! – уговаривала Валентина Маришу, которая в слезах сидела на кухне. Очередное обследование, очередные устрашающие подозрения… — Они тебе наговорили, а ты всему веришь! А они ж сами ничего не знают точно!…
Марина поддакивала. Но врачи оказались правы. Ребенок так и не родился. Больше пытаться женщина не захотела. Так и осталась Борина семья жить парой, без забот о садике и школе, без споров о том, как лечить разбитую коленку и делать ли прививку сейчас или «пусть подрастет»…
Нет, ребята любили друг друга, любовь росла вместе с ними, но со своим ростом теряла былую пылкость, а другого витка для приложения своих ярких чувств у Марины не было. Вот и маялась она, как считала Валя, от недостатка того, кого еще можно любить…
…Первой утром прикатила тетя Света. Марину она немного раздражала своей суетливостью, слишком громким голосом и множеством дел, которые женщина хотела переделать сразу в один момент. Только войдя через калитку в сад Валентины и обнявшись с сестрой, Светлана уже что-то говорила о яблонях, об отстающих в росте кустиках салата, о том, как она может помочь сделать «Альпийскую горку»… Муж тети Светы, Леонид Петрович, тихо шел следом, быстро кивнув Родиону, Марине и Боре, которые тоже вышли встречать гостей.
Если Светлана не говорила, она делала – быстро, шустро и четко. Нужно ли помочь с готовкой или развесить белье на веревках, убраться с доме или нарезать яблоки для сушки – все кипело в руках у бойкой женщины. А если делать было нечего, то Света выкатывала из сарайчика велосипед, звала мужа, и они вместе отправлялись к озеру.
-Мне иногда кажется, что, если тетя Света остановится или замолчит, то она сразу окаменеет! – шутил Боря.
-Она как будто боится, — ответила Марина.
-Чего?
-Ну, остановиться. Тишины или спокойствия. Как будто специально наполняет свою жизнь суетой, чтобы не успеть оглядеться, — пожала плечами Мариша.
-Ерунда. Она всегда была такой, сколько я е знаю. Такой темперамент, наверное! – покачал головой Боря.
-И что она нашла в Леониде Петровиче?… Молчун, а ей нужно общение!
-Да не нужно ей этого. Тетю Свету даже иногда раздражает, когда говорит кто-то вместо нее. А дядя Леня очень молчалив. То, что она хотела!
-Да… — протянула Марина. – Вот только хотел ли он этого…
-Марина, Валюша! Идите, посмотрите, какие я вам семена привезла! Успеем еще посадить! А то, я смотрю, вы совсем загрустили!…
Марина поморщилась…
Ольга с мужем приехали уже к обеду.
Из всей семьи Валентины Ольга нравилась Марине больше всего. Статная, какая-то торжественная, умеющая красиво «подать себя», она любила стильные вещи, хорошо одевалась, никуда не спешила и была похожа на аристократку.
-А вот и героиня твоих романов! – пошутил Борис. – Только постаревшая немного.
-Боря! – Валентина одернула сына и поспешила по дорожке к калитке, встречать сестру.
-С Днем Рождения, дорогая! – Оля преподнесла сестре букет роз и какой-то подарок в красивой сумочке. – Извини, мы торопились, как могли.
-Проходи, Олюшка! Чайку?
Да, если это возможно!
Все знали давнюю привычку тети Оли сразу по приезду пить чай с ложкой меда.
-Как же хорошо! – Ольга глубоко вдохнула и улыбнулась. – Ты умница! Такой сад в порядке содержишь! А где Света?
-Они на велосипедах уехали с Ленечкой, к озеру.
Марина поджала губы.
-Лёнечке вашему уже под семьдесят, поди. А все катается… Экстремал… — подумала она.
Боря никогда бы не стал так молчаливо, беспрекословно следовать за своей женой. А Марине иногда хотелось попробовать, как это – быть царицей и единоличной правительницей в своем семейном государстве.
-Борь, пойдем и мы до озера дойдем! Прогуляемся…
Марина выжидательно посмотрела на мужа.
-Идите, конечно! – Валентина Семеновна высунулась из окна и одобрительно кивнула. – Там сейчас хорошо, правда ,купаться, говорят, еще холодно.
Борис быстро взглянул на мать, на Марину и обреченно кивнул.
-Ладно, только недолго.
-Почему? – жена взяла его под руку, и они направились к калитке. – Мы стали очень редко гулять вместе! А помнишь, как мы ездили в санаторий? Ты там еще пригласил меня покататься на лодке, а потом подарил букет сирени?
-Помню. А потом платил за эту сирень штраф, — мужчина невольно улыбнулся. – Там еще плохо кормили.
-Не плохо, а диетически. Ой! Смотри, утята!
Марина остановилась на берегу и стала тыкать рукой в серо-коричневые комочки, жмущиеся к матери-утке у самой кромки воды.
Женщина взглянула на мужа, ожидая его ответа, но тот уже вынул из кармана телефон и что-то читал.
Последнее время он много читал. Слишком…
-Тебе не интересно?
-Марин, умиляться на птенцов я перестал уже лет пять назад!
Супруги молча обошли озеро.
-Да ну тебя! – вдруг сказала Марина, вырвала свою руку и быстро зашагала к дому.
-Да что опять не так-то?
-Все так, милый! Все так! У тебя все хорошо!
Она еще что-то говорила, потом развернулась и убежала.
Борис растерянно осмотрелся вокруг и встретился взглядом с тетей Светой, что остановила свой велосипед чуть в стороне и наблюдала за ссорой молодых людей.
-Ну, вот. Теперь все матери расскажет, — обреченно вздохнул Боря и поплелся домой.
До ужина жена специально избегала Борю, демонстративно уходила в другой угол, если он приближался. Такая непонятная игра скоро надоела мужчине, и он ушел к себе в комнату. Скаченная недавно книга о современных способах утепления домов ярко засветилась на экране черными буквами. И Боря ушел с головой в науку…
Вечером все, наконец, собрались за столом. Звучали тосты и смех. Валентина, счастливая этим семейным уютом, что сконцентрировался под четырехскатной крышей беседки, раскраснелась и с любовью смотрела на каждого, кто был сегодня с ней.
Борис сидел тут же, рядом с Мариной, но как будто и не замечал ее. Он ухаживал за тетками, помогал матери, что-то рассказывал. И его жене казалось, что исчезни она вдруг, уйди, испарись, он и не обратит внимание. Привык, слишком замылился взгляд, слишком долго вместе…
Был и чай с пирогом, были песни под гитару и бенгальские огни. А потом все как-то разбрелись, радуясь теплу летней ночи.
Боря, сославшись на занятость, ушел в комнату, тетя Света с мужем вышли прогуляться по аллеям садоводства, Валентина Семеновна разговаривала с кем-то по телефону, пока Родион мыл посуду Из дома негромко звучала музыка. Родион любил слушать классиков, говоря, что только в такой музыке видит смысл и вдохновение.
Только Марина осталась в беседке. Нежно мерцали огоньки гирлянды в зарослях винограда, мотыльки то и дело подлетали к абажуру и старательно рвались к раскаленной лампе…
Марина смотрела, как Ольга с супругом Юрием сидят в креслах-качалках у дома. Она все ждала, что Оля что-то скажет, муж ответит ей. Завяжется беседа, они будут смеяться или просто тихо болтать о пустяках. Но оба только вздыхали, потом Юра встал и ушел в дом.
Оля встретилась глазами с Мариной и махнула той рукой, приглашая посидеть вместе.
-Ты одна? Где Боренька? – тетя Оля осмотрелась.
-В комнате. Говорит, нужно работать.
-Аааа. Ну, пусть поработает… Посмотри, какие облака, Мариш! Это же просто очаровательно!
Сахарные барашки облаков уходили к горизонту, меняя свой цвет от карамельно-желтого до ярко розового, словно клубничного. А по краям, там, куда уже не попадал солнечный свет, черничные дорожки от самолетов расчерчивали небо на ровные полосы.
-Да… — Марина вдруг внимательно посмотрела на гостью. — Тетя Оля! Я наблюдала за вами с дядей Юрой.
-Да? И?…
-Вы же не сказали друг другу ни слова пока вот так сидели здесь. Ни одного слова! Неужели вам нравится вот так молчать? Боря тоже со мной почти не говорит. Молчит и все…
Ольга наклонила голову, раздумывая, как ответить на вопрос.
-Знаешь, — наконец, начала она. – Молчание бывает разное. Оно бывает такое тревожное, как будто того и гляди разразится грозой. В таком молчании нет ничего уютного. Оно только злит и беспокоит. Бывает и по-другому. Один хочет столько сказать, обсудить, а другой устал. Возможно, собеседник слишком назойлив, слишком злоупотреблял чужим вниманием, или говорит то, с чем прямо сейчас справиться невозможно. Тогда тоже плохо… А у нас с Юрочкой как бы «молчание в унисон». Мне от него ничего не нужно. Ну, разве что просто присутствие рядом. Ему от меня тоже. Все уже сказано, споры давно завершены. Мы переросли это. Мне и так хорошо!
-Как же? Вот мне тяжело, что Боря со мной ничего не обсуждает, не слушает меня. Сидит и читает книжки.
Ольга на миг задумалась.
-Ну, он же не подружка. Что он может обсуждать с тобой? Неужели таких тем очень много? Он все давно знает. Да он с детства такой. Помню, никогда не пристанет с просьбами поиграть, почитать, не отвлекает и не дергает по пустякам. Ему только всегда было важно, чтобы я или его мама были рядом. Просто рядом, на вытянутой руке, так сказать. И больше ничего.
-Нет, мне иногда кажется, что я Боре не нужна. Главное, чтобы обед по расписанию…
-Зря ты так. Я тоже наблюдала за вами сегодня. Вот он сидел за столом. Вроде бы и в своих мыслях. А стоило тебе встать и уйти на кухню, как он вдруг начинал искать тебя глазами, ты приходила, и он снова «не здесь». Это дорогого стоит, поверь!
-Ой, ли! – Марина усмехнулась. – Помолчать я и без него могу! Мне надо другое.
-Другое? Пожалуйста! Чего ж ты сидишь? Вон, ты думаешь, Леонид всегда такой был, на велосипеде катался, по темным аллеям гулял? Да Света когда с ним познакомилась, то совсем другой человек он был. Но тетя Света у нас не простая женщина, ее нужно завоевывать. Вот он и старается. Но изначально все свои требования Света ему популярно изложила, чтоб недопонимания не было.
-Он подкаблучник? – Марина спросила это тихо, почти шепотом.
-Нет! Он просто ее любит, а она научила его, как это выражать. Ты от Бори столько всего ждешь, а он же не телепат! Так и скажи, хочу, мол, чтобы час в день ты со мной говорил. Поверь, втянется! Только говорить надо и о нем тоже. И вот потом, когда вы насытитесь друг другом, то научитесь молчать вместе. И это тоже будет радостно!
Ольга медленно встала и, пожелав Марине спокойных снов, ушла в дом.
Женщина осталась одна, поудобнее утроилась в кресле и закрыла глаза.. На столе догорали свечи, с озера потянуло прохладой, где-то в лесу кукушка отсчитывала для Марины и ее семьи годы счастья.
-Девятнадцать, двадцать… — сказала шепотом Марина.
-Двадцать один! – услышала она за спиной голос.
Боря сел рядом и поставил перед женой чашку горячего какао.
Она улыбнулась.
-Я посижу с тобой, можно? – сказал он тихо, виновато.
-Со мной или телефоном? – подозрительно покосилась на карманы мужниной куртки Марина. – А ты не вырос еще из вечерних посиделок, а?
-Телефон остался в доме. Я не вырос…
-Ну, тогда ладно, — несколько удивленно ответила жена. – Мне будет приятно! Поговори со мной, а?…
Борис сел рядом, на колени Марине легла ветка жасмина с большими, словно сделанными из ванильного крема, ароматными цветами.
-Мать тебя убьет! – улыбнулась женщина, вдыхая знакомый с детства запах.
-Одной веткой больше, одной меньше…
И они разговаривали, пока комары не прогнали супругов домой. Это было очень необычно, даже казалось сказкой. Марина очень боялась, что все вдруг закончится, лопнет, как мыльный пузырь, повиснув некрасивыми каплями разочарования. Но, нет, беседа текла и текла, Борис откинулся на спинку кресла и, взяв в сою руку ладонь жены, водил по ней пальцем, как когда-то давно, еще в годы их знакомства…
…И Марине совсем незачем знать, что, пожелав ей спокойных снов, тетя Оля зашла тогда к племяннику. У них состоялся очень серьезный разговор, Борю даже ругали, а он, как в детстве, мял краешек скатерти и отводил глаза…
…-Ну, что у них там? – Валя тихо подошла к Оле утром.
-Вроде, налаживается все! Жалко, столько времени потеряли, молчуны! – Оля покачала головой.
-Наверстают! Кукушечка вчера много им годочков отмерила… — Валентина уверенно кивнула…
…Прошло много лет. Пожилая пара сидела, укрывшись пледами, на крыльце. Все также мерцали гирлянды в сплетениях виноградных стеблей, все также облака пушистыми акварельными кляксами расползались по небу. Мужчина и женщина молчали, молчали о главном, молчали вместе, в унисон.
Не было уже Валентины, Ольги и Светланы. Но были Борис и Марина, были вместе, потому что, даже насытившись друг другом, они научились молчать рядом, наслаждаясь просто существованием любимого человека…