— Янусь, позвони, пожалуйста, Женьке, узнай, когда приедет! – крикнула Наталья Федоровна дочери, выглянув в коридор.
Яна только что вернулась с работы, зашла по дороге в магазин и теперь перекладывала продукты в холодильник.
– Мам, позвони сама. Ну, конечно, приедет, раз обещала… Соскучилась, наверное.
Наталья кивала, поглядывая на часы. Евгения позвонила вчера вечером, быстро что–то промямлила, что, мол, забежит в гости. А по какому поводу, не пояснила…
…Наталья Федоровна поздно вышла замуж, через год родилась Яна, умненькая, усидчивая девочка. Она беспрекословно слушалась мать, смотрела той в рот и прилежно училась всему, что бы ей не предложили. Наташа тогда не работала, сидела с ребенком дома. У Янки были и кружки, и репетиторы, а потом – школа, хороший колледж и институт. Яна закончила экономический, устроилась в хорошую фирму, пока, конечно, на невысокую должность, но уверенно смотрела в будущее, а ее мать рассказывала подругам об успешной карьере старшей дочери.
– А младшая у нас… Ну, как это говорится, творческая личность! – тут Наталья всегда поджимала губы, как бы заведомо осуждая Женечку. Про таких детей стараются не рассказывать, отводят глаза и хмурятся.
– Да брось, Натка, нормальный Жека ребенок, просто не технарь, ну, тут уж, видимо, мои гены сказались! – отмахивался от Натальиных сетований Леонид.
– Да, только вот жизнь у нее далека от нормальной. Я представить себе не могу, что Яна вот так пропадет на долго, ни слуху ни духу!..
… Женя младше сестры на шесть лет. Она уже была ребенком «садовским», сидела там до закрытия, потом прибегал запыхавшийся отец, забирал полусонную Жеку домой, Наталья быстро кормила детей ужином, и сама падала спать.
Тогда женщина уже работала, Яна ходила в школу, а Женю определили в логопедическую группу садика. Девочка не выговаривала буквы, заниматься с репетитором отказывалась, чаще всего просто молча сидела за столом, дрыгая ногами и калякала на листике смешные картинки.
– Ты невыносима, Женя! – всплескивала руками Наташа, пытаясь разобрать то, что рассказывала дочка. – Если ты не будешь стараться, то тебя не поймут в школе, будешь получать одни тройки. Вот посмотри на свою сестру! Яна занимается, ей трудно, но она старается и уже добилась успеха!
Янка как раз клеила на стену очередную грамоту за победу на олимпиаде и, довольная, показывала младшей сестре язык…
Наташа любила обеих дочек одинаково, или так думала, что одинаково, обеих целовала на ночь, утешала, если болели, хвалила, если сделали что-то хорошее.
Но сами девочки были разные – Яна заглядывала матери в глаза, ища одобрение, Женя витала в облаках, часто вообще не замечая, что происходит вокруг…
… Когда Евгения пошла в школу, то начались проблемы по русскому языку, двойки, слезы и постоянные переписывания домашней работы.
– Я больше не могу! – Наташа хваталась за голову. – Я устала, Женя! Ты понимаешь? Ты можешь, наконец, сосредоточиться и написать эти три несчастных строчки?!
Жека хлопала глазами, хмурилась, глядя в учебник, а там… А там слова прыгали и скакали по строчкам, путались и сливались в абракадабру.
– Ладно, пойдем чай попьем, потом перепишем! – Наташа делала глубокий вдох, вытирала слезы на щеках Женьки и вела ее за собой. Они подолгу сидели, хрустко раскусывая сушки и запивая их сладким чаем. Обе оттягивали момент, когда снова придется идти и делать уроки…
… – Лёня! Лёня, иди сюда! – иногда Ната не выдерживала, чувствовала, что сейчас готова разорвать и учебник, и тетрадь. Тогда она звала мужа.
Леонид, выключив телевизор, шаркал тапочками по коридору, кивал Наташе, хлопал по плечу зареванную Женю и… И писал за нее все сам. Подделать почерк дочери было нетрудно, ведь он был таким же округло–витиеватым, как и у него самого.
Педагоги, чувствуя подмену, роптали, вызывали родителей в школу, те разводили руками. Решено было отправить ребенка на комиссию.
– Зачем? – нахмурился Леонид. – Вы думаете, что у нее проблемы с головой? Вы хотите, чтобы ей поставили клеймо на всю жизнь?! Ведь потом эти диагнозы из личного дела никак не вырвешь!
– Да ну что вы такое говорите! – качала головой директор. – Это ради ее блага…
… – У девочки дисграфия, – был вердикт специалистов. – Это не смертельно, с этим живут, но нужно получить справку, чтобы в школе ребенку не ставили оценку ниже, чем тройка.
– И что? – удивленно перевел Леонид взгляд с дочери на председателя комиссии. – Ничего нельзя сделать? А как она дальше-то будет?
– Ну, почему! Можно. Есть нейропсихологи, они помогают, но не ждите кардинальных изменений, это бессмысленно…
Лёня тогда кивал, поддакивал, но ровным счетом ничего не понимал, как его Женя оказалась вдруг ребенком с какими–то странными нарушениями. Так не должно быть! Они ж с Наташей здоровые, Яна здорова, так чего ж здесь-то?..
… – Привет, что сказали? – Наташа позвонила мужу в перерыве. – Что ты молчишь?! Как вы сходили? Что сказали?
Лёня погладил жующую пряник Евгению, подмигнул ей и ответил:
– Сказали, что у нее дисгра… что-то там. И в школе теперь ей будут ставить не ниже тройки. А в остальном, – Лёня улыбнулся. – У нас прекрасный, чудесный, я бы даже сказал, единственный в своем роде ребенок.
Наташа помолчала.
– Понятно, – наконец выговорила она. – Значит, этот чудесный ребенок будет троечником. Отлично! Чему ты радуешься, Лёня? Они сказали, почему это бывает? Как лечить?
– Да, дали направление к специалисту, но предупредили, что будет все медленно и трудно.
– Чёрт! – Наталья бросила трубку и закусила губу.
– Что, Наташ? Что муж сказал? – поинтересовались коллеги.
– Ничего, все нормально!
Будет она еще им все рассказывать, этим трещеткам! Суют свои носы, куда не нужно. А с Женей надо что–то делать! Каждый день переписывать домашние задания по сто раз Наталье надоело, да и, видимо, это бессмысленно… Как же всё проще было с Яной…
… Так и потекла Жекина жизнь, неспешно, без особых водоворотов и завихрений. Яна клеила на стену грамоты и дипломы, а Женя приносила твердые тройки, «по справке». К нейропсихологу отец сводил ее пару раз, но потом дочь категорически отказалась приходить к этой злой тетке, что постоянно пахла чесноком. Не сложилось у них…
Скоро Евгения и сама поверила, что «не выйдет из нее каменный цветок», что будет она биться в прибое жизни вместе с мусором и водорослями. Маме от нее ничего не надо, Яна старается за двоих – побеждает, поступает, оканчивает, защищает. Отец хвалит за небольшие успехи, а все промахи списывает на «особенности». Он просто любит свою Жеку и уверен, что все у нее будет хорошо.
Девчонке не хватало какого-то толчка, смачного пинка, «для мотивации», что ли. Было бы, ради чего стараться, да она и горы смогла бы свернуть!..
Сначала Женя, осознав всю пропасть между собой и сестрой, очень переживала, тем более учителя в школе шептались за ее спиной, мол, Яна-то, вот какая умненькая девочка, а Женя – как будто из другого теста. Яна – та с легкостью «глотала» книги, перечитав всю папину библиотеку, а для Жени они были как на иностранном языке. Осилив пару страниц, девочка уставала.
Помучавшись самокопанием, Женя вдруг однажды пришла к выводу, что на самом деле ее жизнь гораздо лучше, чем у старшей сестры. Жека крепко спала, не бормоча во сне формулы и не дрожа перед очередной контрольной. «Неполноценность» давала то спокойствие, которого была лишена честолюбивая Янка.
А свою юную, радостно бьющую ключом энергию Евгения направила на любимое дело. Она садилась вечером за отцовский письменный стол – большой, с красивой столешницей и бронзовыми фигурками пастухов, сидящих на бронзовой траве своего бронзового мира, раскладывала, подстелив газету, ватман, гуашь и кисточки. И начиналось волшебство. Здесь не было неправильных, ложных ответов, не было правил и законов, кроме законов самой природы. В мире разноцветной палитры существовала гармония, чувствуемая где-то внутри, вопреки работе сознания…
– Нет, ну, посмотрите на нее! – Наталья заглянула в комнату. – завтра контрольная, между прочим, годовая! А она рисует. Собирай немедленно свои банки–склянки и вперед готовиться! Наказание ты моё!
Женя подняла на мать глаза, как будто и не слыша, что ей говорят, кивнула, дождалась, пока Наташа уйдет на кухню и спокойно продолжила рисовать. А чего волноваться, если ты все равно «наказание» и выше трояка ничего не заработаешь! Хотя можно, конечно, списать все у Андрюхи, он в последнее время Женю привечал, провожал до дома, болтал с ней о всякой ерунде, угощал мороженым…
– Посмотрим! – решила девчонка и, прикусив язык, старательно вывела на ватмане волну, кинула сверху белилами морскую пену, хватанула щетинистой кистью облака и там, вдалеке, на самом горизонте, намеками нанесла парусник. Пусть плывет родной, навстречу восходящему солнцу, один-одинешенек, зато свободный…
… Яна, успешно сдав экзамены, поступила в экономический колледж. Взрослая жизнь шла как будто рядом с ней, лишь слегка касаясь девушки своими бурными потоками.
Вечеринки у друзей? Дискотеки? Нет, нужно учиться! Ну, только изредка подружки вытягивали серьезную Яну на «волю», а потом, вернувшись домой, та чувствовала вину перед матерью, что позволила себе повеселиться.
–. Яночка, девочка моя! Так нельзя. Это всё плохо закончится! Ты научишься пить, потом попадешь в плохую компанию… Разве такой жизни ты хочешь? Ты умная, твоих знаний хватит, чтобы достичь многого, не разменивайся по мелочам! – Наташа поцеловала перед сном дочь. – А то будешь, как Женька…
А что же Евгения? Учится… Вот уже и седьмой класс, мальчики, девочки, влюбленности. Она кидалась с головой во все перипетии и переживания своей эпохи взросления, плакала по ночам, мечтала о первом поцелуе… Держась в хвосте списка по успеваемости, она, на зависть одноклассницам, была популярна среди ровесников и мальчишек постарше.
–. Не знаю, девочки! – обсуждали ее в раздевалке, пока сама Женя, визжа, каталась на ледяной горке с парнями. – Страшная, дура дурой! Ну, что в ней они все находят? – Алена презрительно скривила губы.
– Ну, Ален, сейчас они с ней, а потом, как придет время выбрать себе девушку для серьезных отношений, то придут к нам. На ком–то же надо тренироваться, вот пусть на ней и учатся!
Девчонки рассмеялись.
– Ну, и диагноз же у нее! Я слышала, как русичка в кабинете кому–то говорила. Ну, дебилка она, в общем.
Все еще раз посмотрели в окно на орущую Женю. Та корчила рожи и дразнила ребят, что ехали на ледянках вниз…
… Всё изменилось внезапно. Классная руководительница Жениного класса ушла в декрет, на ее место взяли преклонных лет даму, в очках и с пучком на голове, Жанну Арнольдовну. Та, внимательно рассмотрев своих подопечных, их тетрадки и оценки в журнале, остановила взгляд на Жене.
– Евгения, останься, пожалуйста, после уроков.
– Зачем? – недовольно буркнула Жека.
– За надом. Я прошу тебя задержаться, нужно поговорить.
Жанна Арнольдовна ждала девочку в пустом, прохладном классе. Женя, отряхнув крошки от хлеба с кофты, осторожно приоткрыла дверь и зашла.
– Садись, Женя. Я слышала, ты хорошо рисуешь. Твои работы даже участвовали в конкурсах.
– Да, есть немного.
–Но ведь письмо – это та же живопись! У всего есть законы, их надо выучить. Закон света и тени, закон рефлекса и полутонов, закон золотого сечения, в конце концов!
Женя смотрела на нее, открыв рот. Она и слыхом не слыхивала о такой белиберде.
– Извините, но вы говорите непонятно.
– Ты нигде не занимаешься? Девочка, у тебя талант, а ты закапываешь его! – Жанна Арнольдовна всплеснула руками. – А что родители? Они-то что говорят?
– А что они могут сказать!? Я сущее наказание, у меня справка. А вы о каком-то таланте…
– Понятно… – протянула педагог, потом положила перед девочкой лист бумаги…
… Женя ходила к ней каждый день, в течение нескольких месяцев.
–Да что ты там делаешь, святая душа? – Андрюха уже устал ждать свою подружку у ворот школы.
– Я рисую. Отстань. У меня вообще–то талант. Вот! – Женя показала ему язык и скрылась в раздевалке.
– Талант у нее… – хмыкнул Андрей и, закинув рюкзак за спину, пошел в магазин. Женя опять пропадет на час, обед в столовой парень пропустил, нужно подкрепиться…
А Женя и сама не знает, почему послушалась педагога и стала учить буквы. Как маленькая! Жанна Арнольдовна заставляла ее вскидывать руки, крутиться и сгибаться в неимоверных позах, изображая то «к», то «н», то «я». Выходило смешно. Потом учитель вынимала из шкафа огромный лист ватмана, крепила его на стену, раскладывала баночки с краской и просила Женьку нарисовать букву, естественно с пейзажем или натюрмортом на заднем плане.
– Зачем вы со мной возитесь? – спросила однажды Женя.
Ей было странно, что Жанна никогда никуда не спешит, ей никто не звонит, не просит прийти домой пораньше.
– Потому что ты моя ученица, – пожала плечами Жанна Арнольдовна.
– И что с того? У меня было много учителей, никто не заморачивался…
– У меня есть сын, Женечка. Сейчас он уже взрослый дядька, уважаемый человек. Он архитектор. А когда-то был таким же, как ты. И справка у него была. Муж мой махнул на парня рукой, а мне стало обидно, не дурак ведь! Мы стали заниматься, я сама что-то изобретала, читала много литературы. Тогда не было специальных программ, наработок. Всё пробовали на авось… И получилось. И у тебя получится! Родители помогают?
– Родители? Неа, – Женя задумчиво отошла подальше, рассматривая свой рисунок. – У меня есть старшая сестра, «все силы брошены на ее будущее»! – процитировала девочка мать.
– Ну и ладно, – Жанна нахмурилась. – А мы бросим силы на тебя. Ух, держись, Женька!..
…Потом Евгения будет часто вспоминать ее. Это, пожалуй, была первая женщина, вообще первый человек, что уделил девочке больше часа своего времени. Они смеялись и радовались Жениным успехам, Жанна никогда не ругала, а только указывала на ошибки, терпела все Женькины выкрутасы, что рождались от нервов…
«Русский» пошел в гору, оценки перекатились с «троек» на твердые «четверки». Теперь любой тетрадный лист для Жени превращался в рисунок – есть свои законы, свои тени и светлые пятна, нужно просто их увидеть…
… Накануне последнего экзамена в девятом классе Женя случайно услышала разговор родителей.
– Ну, куда ее дальше? Вроде не глупая, но хороший колледж не потянет. Для школы она слишком разбитная, все равно будет прогуливать… – Наталья устало размазывала крем по рукам, Леонид пил чай.
– Да пусть сидит в школе. Общеобразовательный класс, нормально. Тебе же сказали, что дотянут ее до конца. А там видно будет.
– Да, обидно, Лёня. Вроде с Янкой сестры они, а такие разные. Да, правильно говорят, что на младших природа отдыхает… Я не верила, а вот теперь понимаю.
– Нат, ты чего! Она ж твоя дочь, и моя дочь. Какая бы не была…
– Ну, тебе все равно, какие у тебя дети, а мне нет. Хотелось бы, конечно, чтобы стали достойными людьми… Но бывает, что и не становятся…
И посмотрела на небольшой натюрморт, висящий на стене. Сочные, как будто просвеченные солнцем апельсины отражались в стекле столешницы, а виноградная лоза сливово–рубиновыми бусинами рассыпалась рядом… Это женя срисовала с открытки. А чуть левее улыбающаяся Яна смотрела с фотографии, держа в руках диплом о победе на очередном конкурсе юных гениев…
… Отец радостно кивал, вертя в руках аттестат Женьки.
– Молодчина! Ну, удивила! Никому ничего не сказала! Прошло у тебя… – он замялся, подыскивая слово. – Ну, твоя придурь… Наконец–то! За ум взялась – вот и результат! Спасибо матери скажи, волновалась она за тебя, ругала не зря!
Женя перестала улыбаться, выхватила из рук отца документ и ушла в комнату.
– Ага! Матери спасибо! Конечно! От ругани вашей толку ноль, только злобу сливаете! – хотелось крикнуть ей, но она смолчала, есть дела поважнее. Завтра прием документов в художественное училище, нужно все продумать…
… – Женя, почему ты забрала документы из школы? – Наталья влетела в комнату девочек и застыла на месте, увидев, как дочь сама стрижет себя перед зеркалом. – Ты что делаешь!?
– Я в Художку поступаю, мама. Нравится? – Жека повернулась и показала матери косую челку. – По-моему, мне идет. Покрашу в сиреневый попозже.
– Что? Ты пьяная, что ли? Лёня! Лёня, иди сюда!
Ната в ужасе смотрела на размалеванную дочь и показывала на нее руками, прося мужа разобраться.
– А что такого? Я с придурью ведь, да, папа? Мне можно и так!
Женя, схватив рюкзак, убежала на улицу. Там ее уже ждал Андрюха. Его мопед, старенький, но довольно резвый, фурчал, надеясь на хорошую гонку…
… Все последующие годы обучения Жени в художественном училище пролетели под визг Андрюхиного мопеда, гомон ребят у кого-нибудь в гостях, ругань с Натальей, что требовала одуматься, под Янкины редкие реплики, мол, хватит доводить мать, и ее последнее, припечатывающее «ну, чего ждать от тебя, сестренка…». За это Яна получила пощечину, испортившую ей вечер… После этого Женя собрала вещи и переехала в общежитие…
Еще в жизни Евгении были выставки воспитанников училища. Молодой, деятельный директор продвигал лучших учеников, связывался с залами, просил помочь в раскрутке талантов.
Женины работы, особенно на последних курсах, ценились очень высоко. Неидеально, но весьма достойно. Несколько полотен она уже продала в пару ресторанов, одно – через интернет каким-то толстосумам «для интерьера», остальные картины «висели» в интернете, на аукционе.
…– Ну, красотка! – друг похлопал Жеку по руке. – Молодец, теперь при деньгах ты?
– Ну, типа того.
– Подфартило так подфартило!
– Тут, – Евгения пожала плечами, – как сказать… Сестра со мной не общается, мать дуется, отец молчит, иногда матери поддакивает. Вот и моя плата.
– А чего они взъелись–то? Ты ж нормальная, с ними вроде всегда хорошо себя вела! – Андрей удивленно выпятил губы.
– А потому что обидно маме, что она, простой кассир в магазине, тюкает консервы и выдает сдачу, всю молодость на нас положила, а я, такая-разэтакая, не дипломат и не юрист. В общем, не получилось у нее за мой счет из грязи в князи. Ну, Яна вытянет, не бросит маму.
– Значит, за Наталью Федоровну мы спокойны. Тогда поехали ко мне, что ли? А то холодно на улице. У меня все на неделю уехали.
– Куда уехали?
– На курорт, кости старые греть. Поехали?
– А давай! – Женя обвила руками шею Андрея. – У нас целая неделя, да?
Тот кивнул.
– Предупрежу девочек, чтоб коменданту сказали, а то у нас в общаге строго. Подожди, я позвоню! Да подожди ты!
Женя уклонялась от губ Андрея, ища в сумке телефон…
… – Мама! Она не берет трубку, – Яна устало села на диван. – Вот еще чудо в перьях. Пропала чуть ли не на год, а теперь, нате вам, хочет навестить. Странно, да?!
– Ну, что ты хочешь, она всегда была чуток тронутая. Ян, отдыхай, я сейчас нам что-нибудь приготовлю поесть.
Наталья Федоровна суетилась на кухне.
– А я тут ее картинки в интернете видела. За приличные деньги продает! – помолчав, сообщила Яна. – Конечно, не моя зарплата, но…
– Да ты что! – Ната принесла поднос и поставила его на стол в гостиной. – Ой, да кто сейчас в хорошем искусстве разбирается! Мазня, а говорят, что глубокий смысл. И наша туда же, надо ж как-то существовать…
Обе подскочили от звонка в дверь.
– Я открою, мам. Это, наверное, курьер. Я заказ жду.
Яна, вздыхая, поплелась в прихожую и открыла дверь…
… – Да, я вылетаю завтра! Ну, потерпи, милый! – Женя, запыхавшись, остановилась на третьем этаже. – Нет, не могу сейчас на видеосвязь перейти, занята… Да не пропадала я, просто дел было много, и телефон сломался. Всё, извини, я потом перезвоню!
Женя быстро чмокнула воздух рядом с трубкой, нажала «отбой» и поставила на кафельный пол у лестницы детское автокресло…
– Все, приехали, малец. Готовься с родней знакомиться…
––––––––––––––––––
Дверь открыла Яна – на лице дежурная улыбка, в руках деньги.
– Опочки! Ян, ты еще никогда так меня не встречала! – Женю немного мутило, но виду она старалась не показать.
– А… Это ты… Я думала, курьер.
– Нет, это не я. Это мы!
Евгения осторожно, чтобы не разбудить задремавшего мальчишку, внесла кресло, поставила его на пол и подняла глаза на сестру.
Та вылупилась на младенца, как будто Женя принесла в дом инопланетянина.
– Что это? – наконец, спросила она.
– Это ребенок, Яна. Его зовут Борис, и он будет жить с вами.
–Яночка, что ты так дол… – Наталья выглянула в коридор, замерла, нервно сглотнула. – Женя?
– Привет, мамуль! Я тоже рада тебя видеть.
Борька заерзал, стал кукситься.
– Извините, все разговоры потом, мне надо мужика покормить.
Евгения сунула в руки сестры куртку, бросила на пол сапоги и, подхватив в одну руку автокресло, в другую большую спортивную сумку, пошла в комнату.
Когда-то это была их с сестрой общая комната, теперь Жениной кровати не было, там стоял синтезатор, шкафы тоже были другими, кровать Яны занимала половину комнаты.
– Янка! Я тут расположусь? Так, мне бы водички горячей кипяченой. Сделаешь? Пожалуйста! Иначе он начнет орать…
Евгения глянула на сестру, поняла, что та в глубоком ступоре и, вздохнув, сама пошла на кухню.
По-хозяйски оглядевшись, гостья включила чайник, постояла немного и принесла бутылочку со смесью.
Наташа молча смотрела на все эти приготовления. Она всё порывалась что-то спросить, но Женя только покачала головой – не сейчас…
… Боря ел много, кряхтел, срыгивал, потом опять ел. Женя смотрела, как складываются домиком его бровки, слушала, как шумно он дышит, стараясь вытянуть из бутылки всё до последней капли и то и дело хватая непослушными ручонками Женины волосы.
– Ничего, ну, подождешь меня, ведь так? Ну, Борь, ты же мужик, ты справишься! – шептала Женя и все целовала и целовала лохматую головку. – Не успела подстричь… Ничего, вернусь, а там заживем, Борька!..
… Евгения видела, как маячат за дверью тени матери и сестры, как, того и гляди, разразится скандал, пронзая воздух электрическими разрядами.
Походив с Борей, Женя убедилась, что он опять спит, положила ребенка на кровать, закрыв со всех сторон валиками из одеял, как учили в роддоме, и тихонько вышла из комнаты.
– Здравствуй, Евгеша, – мать была тут как тут. – Может, объяснишься? А то, знаешь ли, как-то неприятно, что ты так с нами…
– Сейчас, мам, умоюсь и приду. Поужинать есть? Я с утра ничего не ела.
Женя прошла в ванную. Здесь всё также – аккуратный рядок зубных щеток – мамина, Янкина… Стоп! Где щетка отца?
Из зеркала на Евгению смотрела совершенно чужая, бледная и какая–то скомканная женщина.
Женя показала самой себе язык и, ополоснув водой лицо, пошла объясняться. У нее есть время до завтрашнего утра…
– Ой, картошка! И курочка! Вы ждали меня, это приятно! – Жене вдруг захотелось поёрничать. – А где папа?
– В командировке. Если бы ты хоть иногда звонила, то знала бы… – начала выговаривать ей Ната, но Женя подняла вверх худенькую руку, прося замолчать.
– Ладно, это всё потом. Яна, мама! Я не хотела, но теперь должна просить вас о помощи. Видит Бог, что не хотела, поверьте! Так вот, я должна завтра улететь. Ребенка с собой я взять не могу, так что он на неделю останется у вас, а потом его заберет Андрюха. С его матерью я уже договорилась.
– Какой Андрюха? Куда улетаешь?! Чей это ребенок? Ты хоть объясни по-человечески! – вскинулась Яна.
– Не шуми! – одернула ее Женя. – Ребенок, Борюсик, мой. Ему две недели. Все документы я привезла. Я… У меня выставка в Чикаго. Ну, так вот неожиданно вышло… Я должна лететь, это важно – для меня, для сына. Возможно, там начнется моя новая жизнь. Дальше, отец ребенка Андрей, но я не стала записывать его в графу отца.
Женя заметила, как округлились глаза матери, как подскочила Яна.
– Да, я не хочу связывать его ребенком. Мы не пара… Ну, мы друзья. Так получилось, что появился Борис, мы оба рады, но…
– Всё у тебя через одно место! – рассмеялась Яна. – Ну, надо же, теперь по–дружески детей рожают! Ты в своем уме, Женя?! Какой ребенок! Маме завтра на работу, у меня три дня отгулов, но я не планировала провести их так… – она кивнула на стену, за которой спал малыш. – Ты даже не говорила, что беременна, что родила, что я стала тетей, а мама – бабушкой! Ты полностью вычеркнула нас из своей жизни, малюешь свои шедевры, стрижешь бабки, а теперь просто подкидываешь нам ребенка?! Ты ошалела вконец?!
– Потише! – Женя медленно положила на стол вилку. – Я никогда, слышите, никогда не просила вас ни о чем, ковырялась сама и теперь имею то, что имею. Да, Яна, у меня есть ребенок. Смирись, а лучше поздравь. Так будет человечнее. Я бы никогда не принесла его в этот дом, если бы не обстоятельства. Деньги? Не хватает, Яна? А не ты ли у нас дарование с большим будущим? Кичилась собой, своими грамотами, ну, и чего? Хотя, ладно, извини, не об этом сейчас!
Женя вдруг быстро встала и вышла, потом вернулась с конвертом.
– Здесь достаточно, чтобы прожить с ребенком полгода точно, – гостья положила конверт перед родственниками. – Смесь, подгузники… Я список написала, что надо и когда делать.
Наталья усмехнулась.
– Хороша ты мать, нечего сказать! Отбыла своё, и в путь! Ведь не вернёшься, я тебя знаю!
– Нет, мама, ты меня совсем не знаешь. Ничего не знаешь. Но мне плевать, я только прошу вас позаботиться о Боре. Вот карточка, на нее я буду класть деньги, они тоже для вас и Бори. Через неделю Андрей заберет сына к себе, а завтра утром, Яна, мы с тобой идем к юристу, надо оформить доверенность.
– Какую доверенность? Я не буду его опекуном, не вешай на меня своих проблем! Ты усвистишь за границу, а я тут расхлебывай! Обойдешься! Женя, тебе не кажется, что мы не в тех отношениях, чтобы просить нас с матерью о воспитании твоего мальчика?
– Подожди, Яна, подожди. Ты хочешь оформить доверенность на Яну? – Наталья погладила старшую дочь по плечу.
– Да, у нее будет право решать, что нужно для ребенка, пока меня нет. Врачи, другие вопросы – всё должно быть оформлено.
– Так, и деньги ты нам оставляешь?
Вот оно! Женя знала, что мать клюнет и на конверт, и на карточку.
– Да, всё вам. Ты согласна?
– Оформляй ребенка на меня! – тут же выпалила Наталья. – У Яночки работа, встречи важные, а я могу и в отпуск уйти, посижу с внуком, всё-таки не чужой! Свой внук! Как там его, ты говоришь?
Жене вдруг захотелось схватить свои вещи, Борьку и убежать, уехать, не важно куда, только подальше отсюда…
– Нет, мама, я хочу на Яну.
Наталья и Яночка переглянулись, мать чуть заметно кивнула.
– Хорошо, – Яна как будто сдалась. – А где сейчас отец ребенка? Ну, этот Андрей?
– У него дела, как освободится, приедет. Я дала ему твой и мамин номера, он позвонит. Вот его номер.
Женя положила на стол листик с цифрами.
Помолчали, потом Наталья спросила:
– Как прошли роды? Ребенок, ну, то есть, Борис нормальный? Никаких проблем не будет?
Женя медленно покачала головой.
– Кесарево, все прошло хорошо. Он здоровый, мама.
Женю Наталья тоже рожала кесаревым. Сначала Ната уперлась, хотела родить сама, ничего не получалось, Женька билась о кости, время почти упустили, повезли в операционную… Синюю Евгешу вынули быстро, она закричала…
Наталья моргнула.
– Болит? – спросила она тихо.
– Немного, – кивнула Женя. – Ночью сильнее.
– Пройдет… Надо потерпеть, у меня где-то месяц все болело, ужас как. Потом прошло…
– Да, я знаю.
Яна сидела рядом, смотрела то на мать, то на сестру и вдруг почувствовала, что они как будто в чужом мире, у них та тема, тот пласт жизни, который они могут обсуждать без нее! Нет уж!
– Так, ты мне скажи, что с питанием! – Яна повысила голос. – Ты же знаешь, что материнское молоко самое полезное. Так и что?
– Я перестала кормить его два дня назад. Перевожу на смесь. Так надо.
– Дура ты! – взвилась Яна. – Поездки, веселье, загранки, а ребенок эту химию должен есть! Одумайся!
– Заткнись! – прошептала Женя. Жутко болела голова, ныл шов, грудь опять налилась молоком, оно, проклятое, отравленное обезболивающими, никак не желало уходить… – Не тебе меня судить, сестренка! Я в твою жизнь не лезу. Будь добра…
– Сегодня влезла! И ребенка подкинула! По дружбе заделанного. Гадость какая! Гадость!
Женя встала и, чуть замахнувшись, хотела дать Янке пощечину, потом опустила руку.
– Нечего обсуждать. Ты скажи, согласна?
Яна, переглянувшись с матерью, кивнула.
– Раз согласна, – продолжила Женя, – завтра в девять нам надо быть у юриста. Всё, я хочу спать. Где можно лечь?
– Бледная… Совсем измучилась… – Наташе вдруг захотелось прижать Женьку к себе, почувствовать, как бьется ее сердце, услышать, как пахнут ее волосы…
– Мама! – Яна уже в третий раз окликала мать. – Я постелю ей в гостиной.
–Да, давай…
…Женя стояла под струями теплой воды, закрыв глаза. Где там слезы, где капли – сам черт не разберет. И пусть! Женя ввязалась в крупную авантюру, но, если та выгорит, то она вырвется из этого серого мира, из холода и одиночества, она увезет Борю с собой, там ему будет хорошо! Наверное…
… Ребенок сопел рядом, а Жене не спалось. Она повернулась на другой бок и увидела полоску света под дверью кухни.
Яна пила воду из прозрачного, с золотой окантовкой, стакана.
– Не спится? – просила ее Женя.
– Да уж.
– И мне.
– На чужом месте всегда так! – пожала плечами Яна, потом осеклась, хотела что–то добавить.
– Не надо. Всё нормально, – махнула рукой Женя. – Пойдем в комнату, что-то тут холодно…
– Как ты? Что на работе? – сестры сели на краешек дивана, Женя накрылась пледом.
– Нормально. Жду повышения.
– Здорово! Я рада за тебя! – Женя кивнула в знак подтверждения своих слов. – А как с личным?..
– Что? А… Ну, у меня все проще, таких выкрутасов, как у тебя, нет, – Яна усмехнулась. – Некогда.
– Почему ты до сих пор живешь с ней? – спросила Женя, погладив дернувшегося во сне сына по плечу. – Зачем?
– С кем? С матерью? Ну, как… Я ее дочь, я ее люблю. Отец часто уезжает, она одна. Мне тут хорошо. В отличие от тебя.
– Это да. А я, видишь, с Андрюхой… Сначала думала, что любовь это, ну, романтика, а потом… Потом поняла, что нет. Не то. Родился Боря, мы решили, что рвать отношения бессмысленно, но и жениться только ради сына я не согласилась. Андрей видный парень, найдет себе еще женщину.
– А как же ты? – Яна кивнула на Борю. – Тебя-то кто теперь возьмет замуж?
– Ой, я тебя умоляю! Кому надо, тот возьмет.
– Ты едешь на выставку, или еще для чего?
Проницательности Яне всегда было не занимать.
– Еще для чего, угадала. Мне нужно гражданство, для этого я выхожу замуж.
– За кого? Ты что?! Это ужасно же – фиктивный брак!
– Почему? Мы познакомились в интернете, по работе. Он организует мою выставку, хочет познакомиться поближе. Я напрямую сказала ему, что не хочу настоящих отношений. Он предложил расписаться фиктивно, тогда у меня будет больше возможностей для организации продаж и выставок. Это пришло нам в голову случайно, но так же здорово!..
– Но… Но, Женя, ты же, получается, продалась! А как же Боря? Он, ну, тот мужик, его усыновит?
– Он не знает о ребенке, – тихо сказала Женя. – Я ничего не говорила. Пока рожала, просто не выходила на связь, потом сказала, что было много дел. Такие вопросы решают при встрече. Я не хочу через переписку…
Яна закрыла лицо руками. Женька совсем запуталась! Что она творит! Зачем? Кому и что она хочет доказать!? Ладно, надо успокоиться, а то начнутся взаимные обвинения, упреки… Не надо!
– Жень, а это больно?
– Что?
– Ну, рожать больно?
– Меня усыпили, потом разбудили. Не знаю. Всё болит потом. Ладно, проехали. Ну, у тебя кто-то есть? Встречаешься с кем?
Женя с любопытством посмотрела на сестру. Та отрицательно покачала головой.
– А был? Яна, ну, был же кто–то?
– Нет. Так, чтобы прям любовь – не было. Я даже ни с кем не… Ну, ты понимаешь…
– Чего? – подскочила Женя. – Не может быть!
– Да, Жень. Не всем нравится такая жизнь, как у художников.
Женя сначала не поняла, а потом, улыбаясь, кивнула.
– А, ну да. Богема, разврат и хаос. Точно, так и жили. Ладно, мне Борю надо кормить, ты смотри и запоминай.
Они пошли на кухню.
– Спасибо тебе, Янка! Я перед тобой в долгу.
– Да уж, учудила ты! – покачала головой Яна…
…Самолет вылетает через час. Женя прошла регистрацию и теперь сидела в зале ожидания, грызла чипсы и пыталась расслабиться.
– Ничего, все же будет хорошо! Боря в надежных руках, мама за деньги, что хочешь, сделает, Яна с головой на плечах. Справятся! – уговаривала она сама себя.
Пока Женя только планировала эту поездку, всё казалось разумным и правильным. Она вроде как старалась ради себя, Андрея и ребенка. Подвернулся случай – грех не воспользоваться!..
А теперь стало страшно, дико страшно, что всё происходящее ошибка, что надо просто жить, как раньше.
Но как раньше не получится. Да и родным надо доказать, что ты ого–го! Что шагнула выше их, добилась такого, что им только снится!..
***
… – Янка! Вставай! К нотариусу пора, еще коляску надо купить и комбезов Боре. – Надо успеть, самолет у меня в семь вечера!
Женя влетела в комнату к сестре и замерла.
Яна, в красивом сиреневато–голубом костюме, всё в обтяжечку по стройной, подтянутой фигурке, сидела на полу и, закрыв глаза, дышала.
– Йога? – Женя понимающе кивнула. – Молодец.
Евгения села рядышком на полу, положила рядом Борю.
– Подожди, сынок, тетя Яна чакры почистит, потом мы ее цап–царап, и украдем!
Борька заныл, не желая сходить с материнских рук.
Яна приоткрыла один глаз, потом второй, вздохнула и, легко вскочив на ноги, буркнула:
– Женя, тебя никто не учил стучаться перед тем, как войти?
– Извини, сестренка, просто спешу…
… Нотариус, пожилой мужчина с очками на длинном, золотистом шнурке, внимательно посмотрел на вошедших.
– Евгения Леонидовна и Яна Леонидовна?
Женщины кивнули.
– Ну, вы договорились обо всем? Вопросы есть?
Яна строго посмотрела на сестру и подумала:
– Надо же! Иду вот у тебя на поводу! Я у тебя! Если бы мне кто-то раньше сказал об этом, я и не поверила бы…
Женька молитвенно сложила ладони.
– Не подведи, ну, пожалуйста, сейчас не надо споров, сделаем всё, и я полечу! – шептала она.
– Да, мы все решили. Я согласна.
Яна выпрямилась.
– Тогда подпишем бумаги. Так…
Нотариус быстро заполнил нужные графы, распечатал документ и передал сестрам.
– Скажите, а что будет, если мать по истечении указанного в доверенности срока не вернется? Что мне тогда делать? – Яна замерла и с любопытством посмотрела на юриста.
– Ну… – замялся он. – Тут возможно несколько вариантов… Продлим доверенность, скорее всего!
– Да? А если я не захочу?
Яна очень боялась остаться один на один с племянником, она чувствовала, что совсем не готова к такому повороту событий, хотела протестовать, отбиваться, наконец, просто не позволить сестре улететь к какому-то чужому мужчине! Но отчего-то не стала.
Женя так смотрела на нее… Так смотрят на людей, которые вот–вот предадут, от которых ждут подвоха на каждом шагу… Яну это очень расстроило.
– Ну, так что будет, если я потом откажусь? – настаивала Яна, скорее из упрямства.
– Янка, перестань, я приеду. Все будет нормально, Андрей поможет, Я же обещала!
– Хочется в это верить! – Яна поставила свою подпись и, попрощавшись, вышла из кабинета. Ей звонили, нужно было ответить.
– Яна Леонидовна? Вы? – услышала Яна голос начальника.
– Я, Денис Викторович. Но у меня отгулы, я не на работе.
–Да, я в курсе вашего отпуска, – начальник не любил долгих экивоков. – Но Яна Леонидовна! Завтра приезжают акционеры, надо принять, все объяснить, показать. Жду вас к девяти.
Он уже хотел, было, положить трубку, но Яна тут же залепетала:
– Денис Викторович, я не могу. Правда, не могу! Тут у меня непредвиденные обстоятельства…
– Яна, ты сама слышишь, что говоришь?! Ты нужна на работе, значит, должна прийти. Это прописано в твоем трудовом договоре. Ты заболела? Тогда пришли мне справку. Я должен знать, что с тобой делать.
– Но… Но Денис! Зачем ты так со мной? – Яна перешла на шепот, чтобы подошедшая Женя не услышала их разговор. – Ты знаешь, я всегда готова помочь, но сейчас семейные обстоятельства вынуждают меня…
– Яна! Я тебя не на чашку кофе зову! – одернул женщину начальник. – Ты подводишь фирму, имей в виду!
– Денис, что за тон?! – Яна вспыхнула.
– Извините, Яна Леонидовна, мне пора! Да, и вот еще! К вечеру жду на почту вашу объяснительную, отчего же вы не выполняете распоряжений руководства!
Женя, отойдя чуть в сторону, наблюдала за сестрой.
– Что–то случилось? Ты расстроена… – хотела она, было, вмешаться, но Янка строго оборвала ее.
– Да, я расстроена. Твои закидоны только что создали много проблем в моей жизни. Спасибо, сестренка!
– Ян, да подожди!
Но та уже вышла на улицу и зашагала к метро.
… – Нет, каков! – Яна злилась, тем более что нужно писать объяснительную. – Мстит мне! Гаденыш какой!
В течение полугода Денис Викторович пытался ухаживать за своей подчиненной. Яна сначала отнекивалась, потом все же позволила ему это, принимала цветы, разрешала водить себя в рестораны. Денис ей нравился. Он был интересным, начитанным человеком, вдумчивым и рассудительным, не рубящим с плеча, галантным и красивым. Яне казалось, что именно такого супруга она бы хотела видеть рядом с собой.
А потом Яна вдруг узнала, что Денис Викторович внештатно женат, имеет «на стороне» ребенка.
– Да я не живу с ними! – оправдывался он. – На кой они мне сдались?! Мы даже не расписаны, так просто, по молодости ошиблись…
Он все хватал Яну за руки и пытался прижать к себе, но она мягко отстранялась.
– Я и не обвиняю тебя в прошлом! – пожала женщина плечами. – Зачем ты оправдываешься? Если вы давно не вместе, почему не рассказал? Зачем все скрывал? Знаешь, Денис, я не привыкла к такому. Я люблю, когда всё честно и открыто.
– Брось, Янка! Нам же хорошо вместе! – он рывком поставил женщину перед собой. – А еще уясни себе, что моя жизнь – это моя жизнь. Тебя она не касается! Ты знаешь обо мне ровно столько, на сколько мне этого надо. И точка.
Яна отступила на один шаг назад, чуть прищурилась и, улыбнувшись, ответила:
– А мне надо по-другому. Извините, Денис Викторович, что не оправдала ваших ожиданий. Я лучше пойду! Да пусти ты меня!
Она ударила его по рукам, развернулась и быстро зашагала по переулку.
– Только бы не побежал следом, не остановил! – Яна не любила публичных сцен, всегда стеснялась, краснела и мечтала провалиться сквозь землю…
После этого разговора женщина, подсчитав все накопленные отгулы, взяла их одним махом, решив устроив себе перерыв, чтобы отвыкнуть от начальственного тона бывшего ухажера…
… – Да что стряслось? – Женя нагнала сестру и схватила ее за локоть. – Ты сама не своя!
– Да отвяжись ты! Когда у тебя самолет? Не опоздаешь? Бросай ребенка, беги дальше, давай, а то не успеешь доказать всем нам, что самая везучая, самая умная и хитрая! Давай! Подумаешь, ребенок! А ты в курсе, что я никогда даже их в руках не держала? Я младенцев только у подруг видела, да и то в коляске. Что я буду с ним делать? А вдруг уроню, или он захлебнется? А вдруг будет скучать по тебе? Хотя тебе, наверное, всё равно! – Яна шла по тротуару, не замечая луж, не желая отойти подальше, чтобы проезжающие мимо машины не обрызгали ее пальто. – А с тем, ну, своим фиктивным, ты спать тоже будешь? Или как там у вас обговорено? А?
Тогда Женя не стала ничего ей отвечать, просто шла рядом, не выпуская Янкиного локтя.
Евгения чувствовала, что-то случилось с сестрой, что-то плохое, трудное. Яна не готова к этому и не дает себе помочь… Это плохо!..
… Женя уехала в аэропорт после обеда. Она долго прощалась с Борей, всё давала сестре и маме указания, беспокоилась, хватит ли им денег, несколько раз извинилась за причиненные неудобства, потом, наконец, схватила сумку и ушла…
– Как думаешь, вернется? – тихо просила Наталья Федоровна Яну.
– Не знаю, мама. С Женей всегда всё сложно, с вывертом, не по–людски.
Борис заплакал, как будто подтверждая ее слова…
Яна села перед компьютером. Нужно было отправить объяснительную Денису, но в голове было только мамино «ч–ч–ч», пока укачивали орущего Борьку…
…Объявили посадку на самолет. Женя, схватив сумку, пошла в очередь…
– Извините! – услышала она за собой мужской голос. – Вы телефон забыли!
Средних лет мужчина, хоженный и очень добродушный, стоял и протягивал Жене сотовый.
– Ой! Да, спасибо! – растерянно моргала женщина. – Спасибо вам большое!
– Да пустяки! Просто сам знаю, что порой телефон – единственная связь с тем, кого любишь.
Женя кивнула. Это был не ее случай, пылкой любви к родственникам она не питала. Ну, разве что Андрей… Тот совсем пропал, не звонит, наверное, много работы…
– Ладно, Счастливого пути! – незнакомец улыбнулся и пошел в другую очередь…
Посадка быстро закончилась, теперь надо поспать, просто закрыть глаза и ни о чем не думать…
– Вы с ребенком? – вдруг услышала все тот же голос рядом.
Мужчина, тот, что нашел ее телефон, сидел в соседнем кресле.
– Это опять вы? – спросила Женя сквозь сон.
– Да, это я. Где ваш малыш?
Жене не понравилась его настырность.
– С родственниками. А почему вы интересуетесь? На мне, что, написано, что у меня есть ребенок?
– Ну, в каком–то смысле… – мужчина кивнул на Женькин джемпер.
Она посмотрела туда же.
– Черт! – Женя вскочила, схватила сумку и, прикрываясь, пошла в туалет…
Молоко… Его было слишком много, оно сопротивлялось, не желая расставаться с Борей…
– Спасибо вам! – Женя и ее новый знакомый, Петр Михайлович, попрощались в аэропорту. – Странное у нас знакомство, но всё равно я рада, что знаю вас.
–И я доволен, что провел это время с вами. Вот моя карточка, звоните, если понадобится помощь! Я тут на конференции, потом еще дела. Задержусь недели на три.
–А потом? – зачем-то спросила Женя.
– Потом обратно в Москву.
–Хорошо, понятно. Я буду иметь в виду!
Они еще раз пожали друг другу руки. Они ничего не знали друг о друге. Он – известный архитектор, большая умница, недавно похоронил свою мать, Жанну Арнольдовну, поэтому решил уехать, прийти в себя. Она – бывшая ученица Жанны Арнольдовны, которую педагог заставляла раскидывать руки в стороны, твердя, что это буква «Т». Им бы было о чем поговорить, но…
… Мужчина лет сорока, в красивом костюме и с букетом стоял в аэропорту. Он внимательно вглядывался в лица пассажиров.
– Евгения! – мужчина сорвался с места и направился к девушке. Та замедлила шаг, улыбнулась. – Женя, добрый вечер! Я так ждал вас, тебя, ну, в общем…
Было как-то неловко. Женя выглядела рядом с ним совсем девчонкой, а он собрался на ней жениться…
– Здравствуйте, Филипп! Рейс задержали. Но всё уже позади, я здесь.
– Это превосходно! Пойдем к машине, ты устала, есть хочешь?
Он всё пытался обнять ее, положить руку на плечо, но Женя уворачивалась.
– Давай вещи отвезем, я отдохну. Хочется просто лечь спать…
– Хорошо, тогда в гостиницу или сразу ко мне?
Женя смутилась. Конечно, она отдавала себе отчет, что такое фиктивный брак, но не задумывалась о границах, которые, так или иначе, придется позволить нарушить…
– Давай в гостиницу, мне нужно немного привыкнуть к тебе…
… – Андрей, привет! У меня все хорошо, долетела, Филипп встретил в аэропорту. Тут так красиво, Андрюха! По–городскому красиво… Жалко, что ты не рядом. Ты, как будет время, позвони моим, договоритесь, что и как! А то, правда, некрасиво получилось. Вы незнакомы, а Борькой им приходится заниматься.
Женя наговорила парню звуковое сообщение. Он уже который раз не брал трубку, наверное, был очень занят…
… Андрей, поставив на стол пустой стакан из–под смузи, улыбнулся. Сейчас официант принесет закуски, потом будет еще горячее и торт. Сегодня у Андрея праздник – его девчонка, глупышка Женя, талантливая художница и наивная дурочка, укатила в Америку, выдав Андрею конверт с деньгами. Да еще какими! На них Андрюша должен кормить и поить Женькиного ребенка. Сейчас–то Андрюха, как думает Евгения, в командировке. А вот через неделю он приедет и заберет сына к себе…
Андрей сначала согласился на это, даже уговорил мать помогать ему, пока Женька не вернется, а потом, пораскинув мозгами, пришел к выводу, что заботиться о чужом ребенке, а Борька, по сути, ему совершенно чужой, не стоит. Конверт с купюрами приятно оттягивал карман пиджака. Половину суммы женя скинула на карточку, очень предусмотрительная баба!
Ребенок пристроен, всё хорошо. Ну, вот и у Андрюши всё будет хорошо. Только на Женины звонки он отвечать больше не будет… Никогда.
… Яна с трудом выкатила коляску из узенького подъезда. Железная входная дверь подтолкнула женщину вперед, мол, чего встала, иди, гулять пора.
На улице было промозгло, пахло прелой листвой. Влага, висящая в воздухе, облепляла и как будто старалась залезть под одежду, выстужая домашнее тепло.
– Ладно, Боря, давай, что ли, воздухом дышать…
Женя все-таки молодец, коляску купила большую, удобную. Цвет выбирала Яна.
– Ты какую хочешь? – Евгеша затащила сестру в магазин перед самым своим отъездом. – Смотри, какие красивые!
– А я-то тут при чем, ты мать, ты и выбирай!
– Брось, Янка! Надо, чтобы тебе нравилось, ты будешь гулять…
– Надеюсь, недолго! Ладно, давай эту, желтую. Или нет, лучше вот эту…
В Яне Леонидовне, строгой и взрослой женщине, проснулся ребенок. Она опять, как когда-то давно, выбирала себе игрушку. Тут главное не прогадать!..
… И вот теперь, назло пасмурной погоде, Яна катила перед собой ярко–желтую, с большим куполом, коляску, в которой посапывал, выплюнув пустышку, ее племянник.
Но тут рядом кто-то крикнул, затормозили машины, засигналили на светофоре – обычный городской шум – и мальчик проснулся.
–Ла! Ла! У-а-ла! – кричал он, суча ножками.
– Ну, чего ты! Это просто машины, мы гуляем! Спи, давай! – Яна пыталась укачать его, но малыш не успокаивался.
– Да что вы ребенка мучаете! – шедшая мимо старушка строго посмотрела на Яну. – Дайте ему водички, есть он у вас хочет!
– Да он только поел! – возмутилась Яна.
– Видать, пустое у тебя молоко, раз ребенок надрывается! – припечатала незнакомка и, бурча, удалилась, таща на поводке собаку. – Нарожают, а мозгов совсем нет!
Янка, видя, что на нее все оборачиваются, выхватила из коляски конверт с Борей и принялась укачивать его на руках.
–Да что же это такое? Ну, что ты кричишь? Я же не понимаю, ну! – женщина развернулась и кое–как зашагала обратно, к подъезду. Сорвалась прогулка…
Матери дома не было, значит, надо как-то справиться самой…
Когда Боря, жадно высосав бутылку, опять уснул, позвонил Денис.
– Яна Леонидовна! Где объяснительная? Я просил утром еще прислать!
– Денис, я тебе все написала в личном сообщении. Я нянчусь с племянником, мои отгулы ты одобрил еще на прошлой неделе. Неужели непонятно, что я не могу выйти сейчас на работу?!
– Вот как ты заговорила! А не много ли прыти, Яна? Ну что ж, раз так, то приказ об увольнении выйдет сегодняшним числом, можешь не спешить, мы пришлем тебе его по почте. Счастливо!
Яна устало опустилась в кресло. Ей было уже все равно. Боря плакал весь вечер, видимо, мучился животом, Яна ковырялась с младенцем, дремала, потом опять успокаивала его. А теперь она, обняв Борьку, грея его своими руками, наконец, крепко уснула. И плевать на Дениса, на его угрозы…
… Выставка Евгении Арсеньевой имела успех, многие картины потом решено было продать, даже нашлись покупатели.
– Женечка, – Филипп выговаривал Женькино имя с сильным акцентом. – Давай отметим твой успех, нет, прости, наш успех!
Он тронул Евгешу за плечо, та вздрогнула, оторвавшись от тревожных мыслей. Андрей всё еще не брал трубку, а потом пришло сообщение, что абонент недоступен. Яна тоже ничего не писала. Мать, когда Женя позвонила ей, только гаркнула, что занята…
– Извини, что? Я задумалась.
– Я предлагаю отметить твой успех, закажем столик в ресторане, пригласим моих друзей. Давай?
Филипп выжидательно улыбнулся и положил руку на Женину спину, на ту самую черту, ниже которой ты уже переходишь в разряд любовницы.
– Я… Я не знаю. Может, пока без друзей? – Женька была не готова знакомиться с приятелями будущего мужа.
– Нет, я хочу, чтобы они узнали тебя. Давай будем считать это частью нашей сделки.
Его губы улыбались, но глаза стали холодными, злыми.
– Делай, как знаешь! – Женя махнула рукой и отошла, снова и снова набирая номер Яны. Но та выключила телефон…
… Филипп заказал столик в маленьком уютном ресторане.
Женя скромно сидела в уголке, на диванчике, и копалась в сумке.
– Филипп, я забыла телефон. Мне срочно нужно вернуться!
– Сегодня вечер без телефона! Ты и так постоянно в нем зависаешь! Я специально выложил его из твоей сумки.
– Ты… Что? Ты лазил в моих вещах?
– Ну, ты моя невеста, я имею право дотрагиваться хотя бы до твоих вещей, если не до тебя.
Мужчина улыбнулся.
– Успокойся Женя. Ну, кто может тебе звонить сейчас? Ты сама говорила, что с родителями не общаешься, да и с сестрой тоже. А всё остальное неважно!
Тут он вскочил и направился навстречу своим друзьям, трём мужчинам в строгих костюмах.
–У! Мафия! – подумала Евгения.
– Знакомься, Женя! Это Дэн, Сэм и твой земляк, Роман. Я думаю, вам есть, о чем поговорить! Ты, наверное, соскучилась по русской речи!
Жека хмуро уставилась на мужчин, подвинулась, чтобы все поместились за столиком.
– Так по какому случаю банкет? – Роман, с удовольствием откинувшись на мягкую спинку диванчика, улыбнулся Жене. – Какое событие отмечаем? Вы, наверное, не знаете, Евгения, но в этом ресторане мы празднуем только самые значимые происшествия!
– Да? Ну… – она бросила взгляд на Филиппа, ожидая, что он сам всё объяснит.
– Да, итак! – Филипп разлил вино по бокалам и попросил тишины. – Мы с Женей скоро поженимся. Для этого она приехала ко мне из России.
– Да ты что! – Рома противно улыбнулся.
Жене и самой стало не по себе от слов жениха. Нет, он говорил правду, но выходило как–то гадко…
– Такая молодая, красивая девчонка решила связать свою жизнь с твоей? Поздравляю тебя! – Роман хлопнул друга по плечу.
– Да, Женечка талантливый художник, я помог организовать ее выставку…
– Ну, тебе повезло с женой! – ерничал Рома. – Красавица, так еще и художник! Да еще и талантливый!.. Повезло и вам, Женя! А как там дома?
Евгения сглотнула.
– А что дома?
– Ну, как родители отнеслись к такому вашему шагу, друзья?
– Никак. Извините, я пойду домой, что-то голова разболелась.
– Женя! – Филипп схватил ее за руку, но девчонка вывернулась и вышла из ресторана, надевая на ходу кофту.
– Ну, пойдешь догонять? – спросил жениха один из друзей.
– Нет, я пришел сюда, не чтобы потакать ее капризам. У нас праздник! – и велел официанту принести виски.
– Твоя невеста, похоже, забыла кое-что! – Рома небрежно поднял с дивана черные кожаные перчатки. – Заберешь? Хотя… Она еще не ушла далеко, может, я смогу догнать и уговорить Евгению вернуться? Люблю разговаривать с художниками! – Роман подмигнул и выскочил вслед за Женей.
–Евгения! Евгения, ну, что же вы так быстро ушли! Даже не поговорили с нами! – Роман догнал Женю на светофоре.
– Извините, – Женя чуть сбавила шаг. – Но мне нужно домой. Я забыла свой телефон, я жду важного звонка…
Она подняла руку, чтобы остановить такси.
– Я провожу вас, надо поговорить! – строго сказал Роман и прыгнул на сидение рядом с ней.
Водитель завел мотор. Рома дождался, пока машина вклинится в поток.
– Хорошей жизни захотелось? – Роман повернулся к грустной Жене.
Женька поняла, что он всё знает, всю ее нехитрую схему, ее попытку перепрыгнуть через голову и оказаться намного выше своих московских родственников.
– А, что, нельзя? – ответила она.
– Ты связалась ни с тем парнем, дорогуша. Филипп сожрет тебя.
– Что это значит?
– Не понимаешь? Хорошо, давай выйдем, сядем где-нибудь и поговорим. Я расскажу, как всё будет…
… – Здесь хорошие гамбургеры, садись! И нормальный кофе, – Роман привел ее в какую-то забегаловку, улыбнулся официантке и быстро сделал заказ. – Итак. Ты, начинающая художница, возможно, брошенная парнем или всеми родственниками, или и тем и другими, решила устроить себе красивую жизнь, нашла в интернете Филю, навешала, как ты думаешь, ему лапши на уши, и прискакала сюда, чтобы фиктивно выйти замуж. Молчи, я не закончил!
Его грубая, острая правда заставляла Женьку съеживаться всё больше и больше. Она попыталась возразить, но тут же захлопнула рот.
– Итак, ты выходишь замуж, получаешь гражданство, потом разводишься с Филей, ну, и дальше всё понятно. Но ты не учла одного. Филипп неспроста согласился на твою авантюру. Он же поставил ряд условий, не правда ли?
Женя только молча кивнула, вспоминая подписанный договор.
– Рискну угадать! Он берет всю прибыль от выставок взамен на твое право жить здесь. Но ты учти, что Филипп очень властный человек, собственник до мозга костей. Он не отпустит тебя, а если и прогонит, то без гроша за душой. Ты сейчас просто дойная корова, когда молоко пропадет, он отправит тебя обратно в Россию, доложив, что ты обманула его. Он придумает, как, чем…
Женя невольно прижала руки к груди. Та еще иногда болела, но Борьке есть было бы уже нечего…
– Если он такой плохой, зачем вы с ним? – Евгения прищурилась. – Вы тоже донесете на меня?
– Мог бы, но не стану. Своих не сдаем. Но и жениться на Филе я тебе не позволю.
– Да на что я вам сдалась?
– Не позволю, и всё! – ударил кулаком по столу Роман.
Женя вдруг испугалась. Она, как маленькая, сидела в огромном, чужом мире, вокруг не было никого, кто бы мог защитить ее, ободрить, закрыть собой. Она запуталась, вдобавок переживала за сына. Евгения глянула на меню, что Рома положил перед ней, попросив выбрать, что она будет пить. Но буквы, как когда-то в детстве, снова перескочили, метнулись в стороны, расползлись жучками по листу, мешая читать слова.
– Мне всё равно, – прошептала она. – Оставьте меня в покое.
– Нет. Не делай ошибок, Женя. Ты же умница, ты талантлива, я видел твои работы. Мне понравилось. Но вот замуж тебе не надо.
– Да пошел ты! – она вскочила и направилась к выходу.
– Женя! – Рома нагнал ее и схватил за запястье. – Я не знаю, почему тебе так надо здесь осесть, мне всё равно. Но Филипп тебе не помощник. Он проворачивает такие дела, что тебе лучше не знать. Хочешь сесть за соучастие, давай, но имей в виду, я предупреждал! Я лично составлял договор о ваших экспозициях, о том, что денежки идут на счет Филиппа. Я, правда, думал, что ты просто алчная бездарная малярша, но…
– Но? – Женя приподняла брови. – Но теперь что?
– Передумал.
– Почему?
Но тут у Романа зазвонил телефон.
– Да, Филипп, привет! Догнал. Говорит, что плохо себя чувствует. Что? Да, отвезу домой. Я скоро, вы там не расходитесь! Но мальчишник надо будет всё же повторить!
Он подмигнул Евгении, показав жестом, что ему пора…
Женя еще встретит его, уже вернувшись в Россию. Он сам найдет ее в большом городе несбывшихся надежд и вытянет из глубины к солнечному свету…
… – Мам! – Яна рассеянно перекладывала с места на место стопки пеленок.
– Что? – Наталья Федоровна отложила вязание и подняла глаза на дочь.
– Мне нужно завтра выйти на работу. Денис, ну, мой начальник, вызывает.
– Яночка, девочка, а как же Боря? Я завтра тоже работаю. Я думала, ты тут справишься…
– Мам, пожалуйста… Мне очень нужно уехать. Он собирается меня уволить, надо как-то всё решить… Это же твой внук, посиди с ним.
– Ну, вот еще! Мне денег в конверте не давали! Ты даже не удосужилась отдать мне мою часть. А сидеть с ним я, значит, должна! Нет. У меня своя жизнь, звони этому Андрею, пусть приедет.
– Я звонила, он недоступен. Мне кажется, мама, он не приедет.
– Ну, я тоже так думаю. Женька наверняка сунула ему деньги. Поди плохо! На кой ему сдался этот ребенок! Дура твоя сестра! Ой, дура!
– И я… – тихо добавила Яна.
– Что?
– Ничего. Значит, не останешься?
– Нет.
Яне стало обидно. За себя, за свою пустое, правильное и сухое существование. У Жени была жизнь, у Яны – только шаги по ступеням–школа с медалью, институт, хорошая работа. Поднялась по лестнице, огляделась… Пусто… За спиной никого, рядом – тоже никто не стоит, впереди туман… Но в этом тумане, едва различимый, виден силуэт. Какой–то мужчина, щурясь и раздвигая руками клубы холодного пара, идет вперед. Он ищет… Ищет Яну, он уже любит ее, но пока не знает об этом… Зато некоторое время назад он познакомился с Яниной сестрой, летел с ней в одном самолете…
Опять заплакал Боря. Он сегодня слишком много плакал.
Ночью у малыша поднялась температура…
… – Мама! Мама, ну, где ты? Он надоел мне уже, орет и орет!
Наташа прибежала из кухни, принесла бутылку.
– Да не ест он ничего! Поминаешь, не ест! – Яне хотелось схватить это красное, с разинутым ртом, существо и трясти, трясти, пока из него не выйдет весь дух. – Мама! Ты должна знать, что делают в таких случаях! Сделай так, чтобы он замолчал!
– Но как же? Может, живот, может, голова болит. Я откуда знаю?! Ты-то хоть не кричи на меня!
Ната стояла рядом. Боря извивался на руках у дочери, дергал руками и ногами, выгибался.
– Давай вызовем врача! Мало ли, что тут! – Яна, всхлипывая, кивнула на телефон. – Позвони, скажи, что у нас тут кошмар!
– Ладно, я сейчас, я быстро!
Наталья Федоровна набрала номер Скорой.
– Надо бы еще Жене позвонить! – предложила Наталья.
–Потом! Не до нее сейчас. Кукушка она, бросила ребенка, красивой жизни захотела! Поскорее бы эта неделя прошла.
… Педиатр осмотрел Борю.
– Вы мать? – Посмотрел мужчина на Яну.
–Нет, я его тетя.
– Где мать?
– Она в отъезде, – как будто ябедничая на сестру, заявила Яна. – Вот, доверенность у меня есть…
– Собирайтесь.
–Куда? – опешила Яна.
–В больницу. У ребенка отит, я не могу оставить вас здесь. Надо лечить в условиях стационара.
– Нет! Нет, я не могу! Завтра мне на работу, а ребенка должен забрать его отец. Ну, не отец по бумагам, – пояснила Яна, видя удивление на лице врача. – Там все запутано. В общем, отец завтра его заберет. Пусть он и едет. До завтра терпит?
– Женщина, вы в своем уме? У вас ребенок мучается, а вы такое говорите!
– А что я?! Я не могу! Я на работу… Я…
Янка измоталась. Она впервые заботилась о ком-то помимо себя, и ей сразу дали самое сложное задание. А она его провалила…
Женщина вдруг расплакалась.
– Я не поеду. Пусть бабушка едет. Я не хочу!
– Соберите сопли! – заорал на нее сотрудник Скорой. – Всё само необходимое в сумку и вперед! Быстро!
Он так орал, что даже Борис замолчал и удивленно посмотрел на мужчину.
– Завтра навестите ребенка, – кивнул он Наталье. – Матери сообщите, пусть как можно быстрее приезжает.
Наташа кивнула, проводила Яну с Боренькой и села на стул. Она чувствовала, что ее трясет от страха. Отитами в детстве страдала Яна. Это был кошмар, а переживать его снова Наталья Федоровна не хотела…
Обещанная неделя, после которой должен был объявиться Андрей, как раз закончилась, пошла вторая. Борю никак не выписывали, Яна оформила больничный, лежала с племянником в стационаре и каждый час набирала номер Женькиного ухажера.
– Да где же ты, Андрей?! Кинули, значит!? Все вы меня кинули! Отлично! – она ходила по палате, потом снова хватала телефон…
… – Не звонил, – отвечала на постоянные дочкины вопросы Наталья. – Что делать-то теперь?
– А я откуда знаю? – Яна злилась на всех, а больше всего на Евгению…
… Женя схватила телефон. Звонила Яна. Ну, наконец–то!
– Женя! Приезжай и забирай своего сына! Ты мою жизнь калечишь, ты это понимаешь? – час назад Яне позвонил директор фирмы и намекнул, что, если она не появится на работе в ближайшее время, то ее все же уволят. – Где твой Андрей? Боря болеет, с ним должна быть мать!
– Я сама не знаю, Яна, где Андрюха! Потерпи. Я его найду, я пришлю его к тебе. Ну, дай мне время!
–Да пошла ты со своим временем! Дрянь ты, а не мать! Я лишу тебя прав, слышишь? Что, как там свадьба? Уже всё случилось?
– Замолчи, пожалуйста! – шептала Женя. Она была на выставке, улыбалась и кивала посетителям, стараясь сделать так, чтобы губы не дрожали. – Я обещаю, что все решу!
– Ничего ты не решишь! Ты всегда делала все не так! Ты совершенно дурная, не приспособленная к жизни женщина!
Евгения положила трубку.
– Кто это был? – Филипп остановился напротив невесты – Почему ты плачешь?
– Я не плачу, все нормально.
– Но я вижу!
– Отстань, Филипп, иди, развлекай гостей!
Мужчина нахмурился.
Боря в больнице, билетов на ближайшие дни нет, а Андрей куда-то пропал… Это было полным фиаско.
Женю сейчас раздражали эти люди, что приходят любоваться ее картинами, что восхищенно кивают и делают комплименты. Вот она, слава, купайся в ней, девочка!.. Но Евгении хотелось только убежать. Если убежит, то больше уже не вернется… Не примут, да и Роман предостерегал. Может, послушаться его совета? Филипп намекал, что, если Женя будет себя плохо вести, сделает так, что дорога к выставкам ей будет закрыта. Блефовал? Он старый, ему хочется обладать Женькой, всей, целиком, а она сопротивляется… Даже целовать себя не позволяет, хотя живет у него, у Филиппа…
– Филипп! – Женя схватила мужчину за руку и поволокла в угол. – Мне надо уехать!
– Дорогая! Через три недели ты можешь ехать, я буду ждать тебя, а пока, – Филипп махнул рукой на посетителей, – пока стой, улыбайся и кивай. Твои картинки интересны этим дуракам, они платят деньги, я плачу тебе. Хочешь прекратить это?
Он вдруг схватил ее за плечо, вытолкал из зала в темную комнату хранилища.
– И, знаешь, что! Давай-ка расставим все точки над «И». Ты приехала, чтобы быть моей, так будь. Я хорошо плачу, ты будешь гражданкой нашей страны. Но надо и тебе отплатить мне!
– Филипп, ты пьян! Перестань, тебе потом будет стыдно! Да убери ты свои руки!
Телефон опять разрывался от звонков Яны, мужчина выхватил его и бросил на пол. Экран треснул, задняя крышка отскочила, выплюнув за собой аккумулятор.
– Да пошел ты! Ты и твои деньги! Твои выставки и обещания! Пусти! – Женя оттолкнула Филиппа, быстро забрала сломанный телефон. Хотелось плакать. Яна уже неделю в больнице с Борей, всё очень плохо, а уехать Женька не может…
Что же она натворила?.. Зачем вообще всё это?.. Но они мечтали с Андрюшей, фантазировали, как будут жить здесь, они научат Борю сразу двум языкам, он пойдет тут в школу…
Только платить собой стало вдруг гадко. Но так хотелось доказать, что она, Женя, намного круче сестры, она вон сколько всего достигла, кардинально поменяла всю свою жизнь, а Янка – та живёт с матерью. И с мужиком даже ни разу не спала!.. Яна хуже, Яна всегда была на высоте, а теперь там должна быть Евгения!
Должна…
Вот только с Борей, потным, измученным, с пересохшими губками и дрожащим подбородком, сейчас она, а не Женя, она, Яна, качает до помрачения маленькое тельце и уже готова назвать Борю своим сыном… Она приросла к нему, пустила корни, экстренно, мгновенно, подчинившись материнскому инстинкту, хотя это было очень страшно – вдруг взять на себя ответственность…
… Женя, кивнув администратору выставки, схватила пальто и выбежала на улицу.
Такси подъехало сразу.
– Дайте мне ваш телефон! Прошу вас, дайте телефон! – Евгения размазывала по щекам слезы.
Испуганный водитель протянул ей аппарат.
– Петр Михайлович? Мы с вами познакомились в самолете, я Женя. Вспомнили?
На том конце помолчали.
– Да, вы женщина с молоком, но без ребенка.
Петр любил говорить всё четко, по делу, без лишних стеснений.
– Ааа… Ну, да. Мне нужна ваша помощь. Вы в Чикаго?
– Сегодня улетаю в Москву. Рейс через пять часов. А что случилось?!
Женя только всхлипывала.
– Так, ладно. Надо встретиться, – он назвал место, Женя эхом повторила это таксисту…
…В кафе было мало людей, на взгляд Жени темновато, но зато никто не видел ее зареванного лица.
– Я вас слушаю. Вот кофе с коньяком. Надо выпить всё и рассказать по порядку суть дела. Вам понятно?
Женя кивнула, отхлебнула напиток и начала:
– Понимаете, у меня ребенок в больнице, в Москве… Я его с сестрой оставила… Андрей должен был забрать, а он пропал. Яна там одна, она плачет, Боря тоже плачет. Мне надо домой, а Филипп не отпускал, и билетов нет, и…
Петр Михайлович выслушал этот поток бессвязных фактов, потом заказал женщине еще кофе.
–Зачем вы здесь? – начал он допрос. – Я помогу вам, но я должен всё знать.
– Я художник, у меня тут выставка. Я приехала к жениху. Ну, фиктивный брак, я думала…
Петр устало провел рукой по лицу.
– Понятно. Да что ж вас всех сюда несет! Да еще через постель?!
– Мы не спали вместе!
–Меня это не касается. Кто Андрей?
–Отец моего ребенка. Но Боря на него не записан…
– Вы серьезно думали, что парень вот так приедет и заберет ребенка, который ему никто? Он наверняка решил, что вы его кинули. И решил первым кинуть вас.
Евгения слабо кивала, пыталась вставить слово, потом замолкала и сморкалась в салфетку.
– Женя, вы дура? – помолчав, спросил, наконец, Петр Михайлович. – Вы талантливая, умная дура, Женя. Ваш паспорт с вами?
Женщина отрицательно помотала головой.
– Мы сейчас поедем за вашими документами и вещами. В какой больнице лежит ваш мальчик?
Женя назвала.
– Я позвоню туда, узнаю всё. Мы недавно там крыло новое пристраивали, меня там знают.
Он вынул кошелек, чтобы расплатиться за кофе. Женя увидела на развороте фотографию. Жанна Арнольдовна…
– Это… Это ваша… – Женя ткнула пальцем в фото.
– Это моя мама, – Петр быстро посмотрел на Евгению. – Женя, я узнал вас, мама очень много рассказывала о вас. Ну, что художник вы…
– Она меня вытащила из такого хаоса, вы себе не представляете! – Женя вытерла лицо. – Где она сейчас?
– Мама умерла, Женя. Несколько месяцев назад.
– А я даже не приходила к ней… – Евгения сжала зубы.
– Ничего, молодости это свойственно…
…Филиппа дома не было, женщина быстро покидала вещи в чемодан и оставила прощальную записку с извинениями. О ребенке она так и не рассказала.
…Петр Михайлович достал Женьке билет на ближайший рейс, помог купить новый телефон. Беглянка ехала без денег, всё было на счетах Филиппа.
– Не волнуйтесь, ваша часть вам достанется. У меня везде есть знакомые, помогут., – успокоил ее Петр…
… Уже сидя в самолете, Женя вдруг осознала, как хорошо, когда рядом есть кто-то, кто на миг, на час или два сделает всё за тебя, исправит, решит, защитит. До этого Женя всё в своей жизни решала сама. И про Борю решала тоже сама. Ей предлагали аборт, была возможность сделать всё бесплатно, качественно и быстро. Андрей предлагал… Она отказалась. Слепая! Какая же она была слепая! Почему? Не разглядела Андрюшу, не поняла… Любила. Надо было кого-то любить, без любви волком воешь. Она полюбила Андрея… Ну, будет, будет! Надо Яне позвонить…
… Боре стало значительно лучше. Женю пустили к сыну на следующий день, как она прилетела. Яна, пока сестра сюсюкала с ребенком, легла на кровать и отключилась. Всё закончилось, всё позади. Но ее существование уже не будет таким, как раньше…В ее жизни появился Борька, раскачал, раззадорил крепость Яниного бытия. Полетели к черту грамоты и дипломы, золотые медали и карьера. Все в топку. Надо учиться жить заново. Мир громаден в своей чувственной стихии. Яна будто проснулась. Надо решить, куда идти дальше…
–––––––––
– Тётя Яна! Тетя Яна! – Боря в красном костюмчике бежал по аллее парка навстречу женщине. Та катила коляску, то и дело ныряя туда, чтобы проверить младенца. Яна очень боялась. Всего…
– Привет, Борька! Как я рада, что ты приехал! – Яна опустилась на корточки и сгребла в охапку племянника. – А где мама?
– Она там! С папой идёт! – мальчик махнул рукой куда-то вбок.
– Понятно. Мороженое будешь?
Боря радостно кивнул. Он не станет рассказывать тете Яне, что одно уже съел.
– Яна! Не покупай ему! – запыхавшаяся Женя, поддерживая руками округлившийся живот, спешила к сестре. – Он лопнет!
– Не лопнет, я его вооот так обниму и буду держать! – Женин муж, Ромка, обнял мальчишку и зарычал. – Сладкого такого мальчишку надо держать крепко!
Держи их крепко, Женя! Борю, Романа, своего будущего ребенка, Яну и ее семью, мать с отцом, что теперь разрываются между внуками. Забудь все прошлое и держи, чтобы было, кого любить. А судят пусть другие!..