Леночка, можно сказать, родилась в рубашке. Ее сбила машина, ее и ее отца. Как-то в одну из суббот мама пятилетней Леночки, Тамара, отправила их с отцом погулять, чтобы спокойно заняться уборкой. А Михаил, отец Леночки, решил совместить полезное с приятным.
Прежде, чем повести дочь на детскую площадку, решил заглянуть в пив-бар. Себе взял пивка, Леночке лимонад и мороженое. Леночка довольная ерзала на стуле, запивая мороженое лимонадом, а отец наслаждался острым вкусом ледяного пива.
Конечно же, на одной кружке он не остановился, как можно, выходной, впереди прогулка с дочерью, надо брать от жизни все и по максимуму. На третей кружке Михаил слегка захмелел, но решил, что ничего страшного, пока будут гулять, хмель сойдет.
Леночка была очень шустрым ребенком, переходя проезжую часть, отпустила руку отца и вырвалась вперед, на дорогу:
— А я первая, а я первая!
Тут Михаил заметил машину и рванул за дочерью. Все произошло молниеносно, машина сбила и его, и девочку. У Михаила травмы оказались несовместимые с жизнью, а Леночка к приезду скорой еще была жива и ее увезли в реанимацию.
Наверное, не надо никому рассказывать, что пережила Тамара, но время шло, Леночка медленно, но поправлялась, и это давало матери силы жить дальше.
На похоронах мужа Тамара не проронила ни слезинки, она вообще плохо помнила эти похороны – голова была занята Леночкой, она тогда находилась между жизнью и смертью, врачи не давали никаких прогнозов, и в душе Тамары клокотала буря. С одной стороны, она ругала себя за то, что в этот день отправила супруга с дочерью гулять, с другой – ее терзала обида на мужа, за то, что сам погиб, по своей безалаберности, и дочь искалечил.
Да что там говорить, уже месяц прошел после похорон, а Тамара не могла себя заставить сходить на кладбище, навестить погибшего супруга.
Постепенно Леночка пошла на поправку, уже могла говорить и сидеть в кровати. Тамара все время, какое могла выкроить (ведь работу никто не отменял) проводила в больнице. Но один момент очень сильно тревожил молодую мать – за Леночкой она стала наблюдать какие-то странности.
Однажды Тамара вошла в палату к дочери, та сидела в кровати, поджав под себя ноги, хлопала в ладоши, как будто в ладушки с кем-то играла.
— Леночка, что ты делаешь?
— В ладушки с Викой играю, что не видишь?
— Доча, с какой Викой? – с недоумением спросила Тамара.
— А с Викой, она говорит, что из 35 палаты.
Тамара насторожилась, 35 палата – это реанимация. Совсем недавно из этой палаты Леночку перевели сюда. Тамара не знала, что и думать, кто его знает, как травма головного мозга могла сказаться на восприятии действительности? На всякий случай она решила переговорить с лечащим врачом.
— Ты, Леночка, пока поиграй с Викой, а я сейчас поговорю с Константином Петровичем и вернусь, хорошо?
— Ладно, мамочка, только не долго.
Тамара нашла Константина Петровича в его кабинете, пожилой доктор задумчиво рассматривал чьи-то результаты МРТ.
— Константин Петрович, здравствуйте.
— Здравствуйте, Тамара, здравствуйте, что-то случилось? У Леночки все хорошо, недельки через три будет бегать, как ни в чем не бывало.
— Константин Петрович, а у Леночки, правда, с головой все нормально будет?
— Да, а что Вы имеете ввиду? Что Вас беспокоит? Все анализы у нее в норме, МРТ уже показывает полное отсутствие гематом, все у нее хорошо, я уверяю Вас.
— Доктор, она сидит на кровати одна, играет в ладушки, а говорит, что играет с девочкой.
— Ой, Тамара, я Вас умоляю, у детей очень бурная фантазия, скучно ей одной, вот она и выдумывает.
— Константин Петрович, а в 35 палате, кто у вас сейчас лежит?
— Ой, Тамара, очень сложный случай, очень сложный, не повезло малышке, мама не доглядела, девочка оперлась на москитную сетку, та не выдержала, вот она и упала с третьего этажа. Сейчас она без сознания, уже вторые сутки, а она так и не пришла в себя до сих пор, делаем все, возможное, но мы надеемся на лучшее.
От услышанного у Тамары руки покрылись гусиной кожей.
— Неужели Леночка видит эту девочку? Быть такого не может, — про себя подумала Тамара, но вслух произносить не стала.
— Ладно, Константин Петрович, если Вы говорите, что с Леночкой все хорошо, то я пойду, посижу с ней немного.
— Всего наилучшего, идите, пообщайтесь.
Когда Тамара вошла в палату к дочери, та мирно посапывала, и Тамара присела рядом с кроватью на стул.
Она со страхом ждала, когда дочка задаст ей вопрос про папу, вот что ей отвечать, как сказать ребенку, что ее любимого папочки уже нет и теперь уже никогда не будет? Она тихо сидела и придумывала разные варианты ответов, но так ни на чем и не остановилась. Так и сидела, одной рукой поглаживая головку своей несчастной дочки, а второй вытирая набегающие слезы.
— Мама, а почему вы плачете? – сонным голосом спросила Тамару Леночка.
— Кто мы, доченька?
— Вы с папой?
— А где ты папу видишь?
— Да вот, на моей кровати сидит, плачет и просит, чтобы мы его простили.
И тут как будто какой-то тугой узел развязался в груди у Тамары, она зарыдала и вместе с рыданиями и слезами из нее постепенно выходила вся злость и обида на мужа. Тамара плакала от всего пережитого, и, наверное, впервые после ухода в мир иной Михаила, ощутила всю боль от его утраты.
— Я прощаю его доченька, прощаю, — всхлипывая произнесла Тамара и какой-то огромный груз свалился с ее души.
В первый же свой выходной Тамара сходила к Михаилу на кладбище. Она тихо сидела у могилки и смотрела, не отрывая глаз на его портрет.
— Ну, вот, Миша, долго тебе пришлось меня ждать. Прости меня, если сможешь, я на тебя обиды не держу, и ты на меня не обижайся. Жаль, что так все нелепо вышло, но что поделаешь, жизнь есть жизнь.
Тамара смахнула набежавшую слезу и тут почувствовала, что как будто кто-то прикоснулся губами к ее макушке, так, как это обычно делал Михаил, и поняла, что он тоже на нее не обижается.
После кладбища Тамара прямиком отправилась к дочери в больницу и нашла ее расстроенной.
— Доченька, ты что такая хмурая?
— Вика ушла.
— Ну придет еще, поиграете.
— Нет, не придет, она совсем ушла.
— А куда?
— К маме.
Тамара еще не успела ничего сообразить, как услышала в коридоре топот бегущих ног, выглянула за двери и увидела, как из 35 палаты вышла молодая женщина. Она ошалело озиралась по сторонам:
— Девочка моя, моя Викуша очнулась, Господи, спасибо тебе, спасибо!
— Фух, а я уже подумала самое плохое, — прошептала Тамара, закрыла двери, облокотилась на нее спиной и, прикрыв глаза, подумала:
— Все у нас будет хорошо!
