-Галка, что там твоя блаженная? Все так же с отцом Павлом по селам и вестям мотается? — Зинаида, с которой Галина Степановна отвечала за чистоту одежды и постели в доме Александра Андреевича, в очередной раз завела неприятный для нее разговор.
-Не сметь ее так называть! — Мать Лукерьи встала на защиту дочери. — Не блаженная она, просто ей нравится такая жизнь и отцу Павлу стала она незаменимой помощницей.
-Ох, Галка, а какая она, разве не блаженная? 25 лет девке уже, старуха по нашим меркам. Кому вот она будет нужна? Даже пришлый, не с нашего села, узнав сколько девке лет, сразу подумает — изъяны имеются, раз дожила до таких годков, а ни мужа, ни детей не заимела. Либо, скажут, порченная она. Хотя мы то знаем, цела девка, просто себе на уме. Чем Петр плох был? Уж бегал за ней парень, бегал, а потом плюнул и женился на Катьке. Правильно сделал, зато сейчас у него трое ребятишек.
-Не хочет она замуж без любви и точка!
-Не хочет она… — Зинаида махнула рукой. — Я вот тоже не хотела, а выдали замуж. Зато сейчас полна горница деток, радость же это! А ты так внуков и не дождешься. Может, хватит ей об Иване страдать?
-Тише ты, не дай Боже Елена Михайловна услышит, не приятно хозяйке молодой будет, беременна она, зачем ей нервничать?
— Ой, подумать только!- Засмеялась Зинаида. — А тож она не знает ! Про любовь Ивана и Лукерьи ей уже давно доложили. Да и муж ей как-то сказал: «Любить тебя не буду, но уважать стану как жену, как мать моих детей, как хозяйку в доме».
-А ты прямо все знаешь!
— Знаю, шла мимо их комнаты , хотела Александру Андреевичу постель перестелить, да и услышала то, что не предназначалось для моих ушей.
-Как бы то не было, а у них уже четвертый ребенок на подходе. Жаль, Анна Сергеевна не дожила до этого времени. Может глядишь, девочка родится после трех пацанов. Уж как она мечтала о внучке!
-Да , хозяйку жалко, болезнь ее быстро скосила. Александр Андреевич совсем нелюдимый и угрюмый стал как жену схоронил.
— Ах, Зинка, хватит сплетничать, давай уже работать…
А Лукерья тем временем помогала отцу Павлу на Таинстве Крещения. Она действительно стала для него незаменимой, как правая рука. Ездила с ним по маленьким деревням где не было церкви и даже часовен, помогала ему по всех делах. А отец Павел был ей очень за это благодарен — платил жалование больше оговоренного, ругал и хвалил вполне по отечески, и давал мудрые советы и наставления. Но и не забывал каждый раз напомнить о ее женском долге.
-Дочка, замуж бы тебе надо, дитеночка родить. Ну что это за женщина без ребенка?
-Батюшка, я вам помехой стала, или вы от меня избавиться хотите?
-Вот глупая, — ворчал пожилой мужчина в черной рясе. — Я же добра тебе желаю.
-Раз желаете добра, прошу вас — не заводите этот разговор. Мое сердце принадлежит уже одному человеку и больше никого не полюблю.
-Напрасно все это, дочка. Жена его четвертым ребенком беременна, значит счастье и лад у них в семье, Правильно ли это, слезами обливаясь, на чужое счастье со стороны глядеть?
-А я и хотела чтобы он счастлив был, — беря свечу в руки, Лукерья подошла к иконе Пантелеймона Целителя и поставила ее за здравие. Перекрестившись, она прошептала. — Храни Господи, рабу Божию Елену и ее деток.
-Молишся за разлучницу? Не зря я тебя столько лет смирению учил.
-Молюсь за женщину, которая родила детей моему любимому мужчине и делает его счастливым. Самое главное, чтобы у него детки здоровы были, тогда будет ему радость и благо. Ежели все плохо у него будет, тогда и я буду страдать. Видишь, Батюшка, о себе забочусь. А свечу за Елену поставила, потому что после третьих родов она ослабела, и тут же, почитай, четвертым дитем забеременела.
-Добрее тебя я не видел существа. — Отец Павел погладил ее по голове. — Пойдем, поможешь мне приготовиться к новым крестинам, детки, слава Господи, у нас в селе часто рождаются.
Через пару часов Лукерья смотрела на родителей ребенка, которого требовалось окрестить, и посмеивалась — все они очень похожи в своем поведении. Пока крестные родители вместе с Батюшкой проводят обряд Таинства, кровные родители переживают за стенами храма , каждый раз вздрагивая от плача своего дитя. Она никак не предполагала, что всего через несколько месяцев сама будет стоять на крыльце и рваться во внутрь от каждого всхлипа, доносившегося изнутри.
***
Через несколько месяцев у Елены начались роды. Повитуха со своей помощницей прибежали сразу же как их оповестили о начале схваток. Маланья помнила предыдущие трудные роды Елены и потому поспешила в дом помещика.
С вечера и почти до самого утра были слышны истошние крики роженицы. Иван метался в коридоре, внутрь его не пускали, заперев дверь на засов. Он не смел перечить Маланье, та была женщиной грозной и никого в селе не боялась, за что и заслужила уважение среди будущих родителей — у такой не забалуешь. Опыта у женщины не занимать..
Иван с нетерпением ждал когда же раздастся плач ребенка и можно будет зайти в комнату. В кармане его пиджака поджидал своего часа футляр с подвеской — подарок жене на рождение ребенка. Иван думал — если родится сын, назовет его Андреем. Ежели будет девочка, то Полиной. Надо будет няньку нанять детям. Степка и Лешка уже подросли, а вот третий сын Саша еще мал, двух лет ему еще нет. Раздумывая, он отвлекся от того, что происходит за дверью, но вскоре понял, что крики жены становятся тише, зато послышался грозный голос повитухи:
— Давайте, милая, соберитесь силами.
Послышалась какая-то возня, удивленные возгласы. Опять крики и стоны. Все это продолжалось до утра. А потом затихли стоны его жены, и вдруг раздался плач ребенка. Родила! Он пытался открыть дверь, но она все еще была заперта изнутри. Он постучал несколько раз и , когда наконец открылась створка, он увидел повитуху. Та стояла бледнее мела на пороге.
-Заходите, Иван Александрович.
Перешагнув порог спальни он увидел как помощница , обтерев ребенка, пеленает его.
-Кто у меня родился? — Он шагнул к столику и посмотрел. — Дочь! У меня родилась дочь! Полина!
Повернувшись к жене, он произнес:
— Спасибо тебе… — Но тут у него остальные слова буквально застряли в горле, его жена лежала с закрытыми глазами с безжизненной маской на лице и не дышала.
Прыжком преодолев расстояние до кровати, он взял ее прислонился щекой к груди, но не услышал сердцебиения. Взяв ее за плечи, попытался поднять, но уже начинал понимать — его жена умерла. Слезы беззвучно потекли по лицу мужчины. Повитуха подошла сзади и положила ему ладонь на плечо.
— Она умерла. Роды были очень трудными, ребенок шел ножками. Мы делали все что могли , но спасти ее не удалось. Спасибо, Господи, что дите в живых осталось, хватило сил у вашей супруге ее родить.
На похоронах он вел себя сдержано, а в груди у него бушевало пламя скорби и утраты. Зайдя после погребения в храм, он поставил свечу и увидел Лукерью. Та тихонько к нему подошла.
— Иван, соболезную твоему горю, крепись. Ради деток, крепись.
-Понимаешь, это я виноват! Я! Я не любил ее, она была просто матерью моих детей, но она не стала мне другом, не стала для меня любимой. Все мои мысли были только о тебе. Все, что я хотел — это исполнить волю отца — наплодить полный дом детишек. Но не учел, что частые роды ее убьют. Саше года еще не было, когда она в последний раз забеременела. Я настолько плохой муж, что не видел ее слабости. А повитуха мне сказала, что Елена еще после прошлых родов не окрепла. Я , и только я во всем виноват!
— Это судьба, твоей вины здесь нет, не кори себя. Нам дано Богом все это пережить. У тебя есть прекрасные и здоровые детки, ради них надо жить.
На следующий день Иван вновь пришел в храм и позвал Лукерью на разговор.
-Ты мне нужна.. Переходи жить в мой дом.
-Ваня, тело твоей супруги еще не остыло, что ты говоришь? Разве так можно? — отшатнулась от него девушка.
-Я не так все сказал — помоги мне с детьми! Я не могу никому другому дочь свою доверить. Со старшими, с Лешкой и Степкой, я сам управлюсь, а с младшими тяжко мне будет. Я выделю тебе жалование, будешь жить в моем доме.
-А люди что скажут?
-Я не хочу знать что люди скажут, мое счастье и спокойствие не от них зависит. Я предлагаю тебе стать нянечкой, моей помощницей. Папа не против, я поговорил с ним. Знаешь, ему уже все равно, что будет дальше. После смерти мамы и Елены он из комнаты почти не выходит. А когда пройдет положенный срок, мы с тобой обвенчаемся , если ты, конечно,захочешь.
Отец Павел благословил ее на это благое дело. Было много пересудов и сплетен, но Лукерья действительно была просто няней у детей и другом для Ивана. Старшие мальчики сначала восприняли ее враждебно, но потом оттаяли — у девушки был добрый и веселый нрав. Она не давала им забыть маму, не пыталась вытеснить ее из памяти , за это Александр Андреевич стал ее уважать.
А через год, по просьбе Ивана , отец пошел к Галине Степановне чтобы сосватать Лукерью. Все понимали, что это просто формальность, но их надо было соблюсти. Он освободил женщину от работы, дав ей монеты как выкуп за невесту. Не может быть Лукерья хозяйкой в том доме, где прачкой служит ее мать. Поэтому Галина Степановна перешла на работу в церковь к отцу Павлу.
Перешептывания вновь стали все громче, односельчане склонялись к тому, что девушка беременна, но молодые не обращали на них никакого внимания.
***
Лукерья. Счастье, как хрупкое стекло.
16 июля
39 тыс. прочитали
Часть 1 Здесь
Предыдущая часть Здесь
После обряда венчания, 28-летний Иван и 26-летняя Лукерья вернулись домой и отметили свой праздник в кругу семьи и самых близких. За столом набралось всего 12 человек.
А наутро Зинка на все село раструбила, что когда меняла простыни у молодых, там была кровь. Люди одобрительно кивали — чистая, значит , замуж выходила. Не нагрешили с Иваном. Так девушка заслужила всеобщее одобрение после года перешептывания и осуждения.
В феврале 1914 года в возрасте 27 лет Лукерья родила своего первого ребенка — девочку, Клавдию. Через пару лет на свет появился Василий, а в 1920 году Андрей.
Страну лихорадило — революция, погромы, смена власти. Героям рассказа пришлось так же очень трудно. Какое-то время их не сильно притесняли, только отобрали больший надел земли, меньше крестьян стало работать у них в поместье. Но все же они не нуждались, могли позволить себе нанимать крестьян для работы.
1933 год…
Беда пришла когда их признали кулаками. Отца Ивана к тому времени не было в живых, раковая болезнь унесла его в могилу.
Семью Ивана лишили всего имущества и сослали в соседнюю область, выделив лишь небольшой домик. Старшие сыновья его уже выросли, подались в город после революции и Степан даже стал уважаемым человеком среди красноармейцев.
Полина так же была замужем за человеком, состоящим в партии. Она вышла за него замуж в возрасте 16 лет в 1928 году.
Лишь благодаря прикрытию Степана и мужа Полины, раскулачивать их пришли позднее, когда жители села в открытую начали выражать свое недовольство.
Поселившись в маленьком домике, Иван не мог свыкнуться с новой для него жизнью. Однажды, услышав крики, он выбежал на улицу и увидел что неподалеку громят небольшой храм. Возмущению его не было предела. Подбежав, он спросил кто тут старший. Ему указали на усатого мужчину, который стоял и с улыбкой наблюдал за действиями обезумевшего люда — выносили иконы и сжигали их возле храма, снесли купол и погрузили в телегу чтобы потом переплавить металл.
-Что здесь происходит?
-Не видишь? Освобождаем здание.Уходи, не мешай.
-Ах вы бесы, ах вы ироды! Бога на вас нет!
-Да нет твоего Бога, где он? Ты его видел? — Шутливо разведя руками рассмеялся усач. — Зато есть Советская власть, самая честная и справедливая. Мы наведем тут порядок!
-Порядок? Раньше один человек был у власти и было больше порядка , зато сейчас куда не кинься — везде власть.
-Вот это ты зря сказал..
— Да будьте вы прокляты! — Иван развернулся и ушел, понимая что ничего не сделает против толпы разбойников.
А ночью Лукерья, Иван и их дети проснулись от света фар машины который слепил прямо в окна. Ченый воронок стоял на холмике перед домом и из него вышли четверо человек в форме.
-Собирайтесь, вы арестованы как враг народа!
А далее были допросы, избиения и ужасное содержание в камерах. Чтобы не лишиться должностей и работы, старшие сыновья Алексей, Степан и Саша отказались от отца. Полина последовала их примеру — не могла подвергать своего двухгодовалого ребенка и мужа опасности. На второй день ареста приехал Степан в деревню и велел Лукерье отказаться от отца ради остальных двух братьев и сестры Клавдии.
-Не бывать этому, слышите! Я 10 лет ждала его, не выходила замуж, хотя получала десятки предложений. А последующие 20 лет стали для меня просто счастьем. И если бы не ваша Советская власть, Клава была бы замужем за хорошим человеком. А теперь, смотрите — девке 19 лет, от нее мужики шарахаются. Мало того что «кулачкой» называли, так теперь еще и дочь врага народа. Думаете, отказавшись от отца, она перестанет ей быть?
Клавдия глотала слезы под пристальным взглядом старшего брата и тихо шептала:
-Нет, нет, я никогда не откажусь от отца.
Выведя на улицу Василия и Андрея , Степан начал их твердо убеждать что все это делается для их блага. Отца уже не спасти, а вот им еще жить.
Смотря во двор через окно, Лукерья и Клавдия увидели что младшие братья двинулись вместе со Степаном в сторону его служебной машины. Лукерья до последнего надеялась что они сейчас развернутся и зайдут в дом, но этого не случилось — едва они сели в кабину, как тут же машина завелась и уехала.
-Одни мы с тобой, дочка, остались, кто отца не предал.
-Мама, я никогда его не предам. Завтра же поеду к нему в город, добьюсь свидания.
Клавдию пустили к отцу. Она сидела за столом, смотрела на него и не узнавала — за несколько дней он поседел, осунулся. На небритом лице выступали синяки и ссадины.
-Папа, тебя бьют?
-Я же враг народа, дочка. Враг Советской власти. Сегодня уже вынесен приговор….
-Но как же! Нас даже на суд не позвали….
— А зачем? И так все ясно. Дочка, поговори со Степаном, пусть замолвит за меня словечко. Может быть, отменят пригвор. Я согласен быть в ссылке и гнить в тюрьме, но так у меня будет шанс еще вас увидеть. Как не хочется умирать от рук этих бандитов!
Клавдия сидела и молчала, а по ее щекам текли слезы. Она не могла сказать отцу что от него отказались все сыновья и ее сестра ….
— Я поговорю с ним, все будет хорошо. — Дочь попрощалась с отцом и вышла на улицу, вытирая слезы. Она чувствовала, что никогда больше его не увидит. Но так же знает и другое — она его не предавала.
— Степа, я прошу тебя, помоги! — Стоя в кабинете у старшего брата, Клавдия все же не теряла надежду на спасение отца. Она пришла, используя последний шанс.
-Чем я могу помочь тебе? Замуж выдать? Ты знаешь, что нужно для этого тебе и матери сделать. Подпишешь бумагу, я даже смогу похлопотать и вас в город перевезти. Пойдешь здесь учиться или на завод работать, матери найдем занятие.
— Ты сейчас просто издеваешься? О каком замужестве может идти речь? У тебя что, совсем ничего человеческого не осталось? Я пришла просить за отца — помоги ему…
— Какого отца, Клава, ты о чем говоришь? У меня нет папы!
На следующий день Ивана вели по коридору. Он надеялся что Степан походатайствовал за него, но, выйдя на улицу и увидев расстрельную стену, все понял..
Пули врезались в него, пронзая тело, а Иван, падая на землю, и глядя на голубое небо шептал: » Спаси меня, Господи. И деток моих прости…»
