Многое в жизни можно понять, но вот кое-что простить для Дарьи оказалось не так-то просто. С двухлетнего возраста Даша воспитывалась у бабушки Клавы в деревне, в большом деревянном доме.
Мать родила Дашу в городе, жила с её отцом не оформляя отношений, и в один прекрасный момент он исчез.
— Воспитывай сама свою дочь, а я умываю руки, не нужны вы мне обе. Ты деревенская и деревня из тебя так и прет, ничем не замажешь. Надоела ты мне, — сказал отец Даши и ушел навсегда.
А Вера помыкалась одна с дочкой и увезла её в деревню к своей матери.
— Мам, оставляю тебе Дашку, а я в город, мне нужно устраивать свою жизнь. Поеду покорять городские просторы, папашка её нас бросил и уехал в неизвестном направлении. Устроюсь, заберу дочь, но я так думаю, это будет не скоро. Так что воспитывай, вам с дедом делать нечего здесь. А Дашка для вас забавой будет, — говорила Вера матери.
— Ничего себе забава, это что игрушка, это же человек, это твоя дочка, — строго говорил ей отец, но та только махнула рукой.
— Живите, как хотите, воспитывайте, как хотите, все в ваших руках. Все пока, я уехала, не знаю, когда приеду, — даже не взглянув на дочку ушла Вера из дома.
Клавдия ругалась, выговаривала мужу:
— Ну и Верка, сбагрила нагулянную дочку нам и была такова. Ясно дело, ей такой груз не нужен в городе. Покорять она просторы поехала. И в кого пошла наша единственная дочь, ума не приложу. А ты молчишь, ты же отец её, должен был отругать, а ты как всегда молча в сторонке, наблюдатель чертов. Вот так всю жизнь за моей спиной и живешь.
Муж только кряхтел, а потом собрался и вышел во двор. Он никогда не перечил жене, это бесполезно. Уж лучше промолчать, чем что-то в ответ сказать, себе дороже обойдется. Это он усвоил давно и на всю оставшуюся жизнь. Прожил он не долго на этом свете, внучке Даше было пять лет, когда он ушел в мир иной тихо, не проснулся утром и все, сказали медики – сердце.
Клавдия похоронила мужа, дочка на похоронах не была, потому что с тех пор, как оставила Дашу матери, она не появлялась в деревне, не писала.
— И где носит твою непутевую мамку, — глядя на подрастающую внучку, вспоминала первое время Веру и кляня её на чем свет стоит.
Время шло, Даша подрастала, а мать не объявлялась. Дочка даже и не помнила свою мать. Никогда о ней не спрашивала у бабушки. Училась в школе, она уже иногда задумывалась и приставала к бабушке Клаве:
— Ба, а почему у всех мамки и папки есть, а у меня только ты одна. Где моя мамка? На собрание родительское в школу приходят матери, а ко мне ты. А бабка Дуся мне говорит, что я сирота при живой матери. Это как?
— Так Дашка, так. Не знаю, где твоя мамка, где твой папка. Так и будем жить с тобой вдвоем. Что делать, если твоя мамка не объявляется, ни я ей не нужна, ни ты.
Даша росла послушной девчонкой и бабушке помогала, а та в общем-то не очень ласковой была, никогда не хвалила внучку, а в душе думала:
— А Дашка-то уродилась не в мать, совестливая, помогает мне, не то что дочь моя родная. Бросила ребенка и укатила. Где вот она, что делает, жива ли? Хоть бы на денек приехала, объявилась.
Вера жила в городе, работала продавцом, то там, то тут, нигде надолго не задерживаясь, любила деньги. И прилипали они к её рукам. Работала продавцом до первой недостачи и уходила. Вела не подобающий образ жизни, часто меняла мужчин, подруг и друзей, которые быстро находились в компании за спиртным, так же быстро и исчезали. О дочке и матери не вспоминала.
Она не думала, что дочке мама нужна была, хотя бы поделиться своим девичьим, совета спросить, как это делали её подружки. Обо всем этом Вере думать было некогда, осваивала и покоряла городские просторы, которые не очень приветливо относились к ней. Работать не хотелось, но жить на что-то нужно было. Мужа найти пока так и не смогла, не там искала.
Даша повзрослела, окончила школу, её давно уже приметил Михаил. Еще когда она возвращалась из школы домой, он провожал её взглядом, в котором читался интерес, любопытство, было видно, что эта девчонка затронула его сердце. Был постарше её и уже отслужил в армии. Работал в автомастерских ремонтировал сельскохозяйственную технику. Дурных мыслей в отношении Даши в голове не держал, ждал, когда подрастет, и предложит ей замуж.
Как-то Михаил подошел к ней в клубе и предложил проводить:
— Даша, я давно тебя приметил, но ждал, когда повзрослеешь, я знаю, тебе уже восемнадцать и даже знаю, что Пашка тебя провожает иногда. Скажи честно, он тебе нравится?
Даша смутилась, все-таки Михаил взрослый, не то, что Пашка, тот пацан несерьезный, вертлявый, может пообещать ей что-нибудь, да так и не выполнит – «обещанного три года ждут».
— Не знаю, общаемся, но он какой-то несерьезный, — тихо проговорила Даша.
— Пойдем погуляем, — предложил он и взяв её за руку, повел за собой.
Даша почувствовала защиту, тепло и уверенность, исходящие от Михаила и надежность. У неё никогда не было отца, дед умер рано и ничего подобного в своей жизни не испытывала, оказывается ей очень не хватало мужского внимания. Она всем сердцем потянулась к Михаилу, полюбила его. Вышла за него замуж.
На свадьбе гуляли почти все односельчане, матери понятно не было. Она с двух лет росла без неё и где её искать. Самым близким и родным человеком была бабушка Клавдия, а теперь стал муж Михаил.
Даша перешла жить к мужу, у него уже был свой дом, правда немного не достроен, но жить можно, осталось по мелочи. И Даша с любовью создавала уют в доме, как могла, Михаил души не чаял в своей жене. Хоть здесь повезло ей, с Михаилом она расцвела, родила сына, а потом и дочку.
Бабушка часто приходила к ним, возилась с правнуками или Даша с детьми шла к ней. Годы шли и вот уже восемнадцать лет прожили душа в душу Михаил и Даша. Клавдия старела, силы уходили, но она еще бодрилась.
На семейном совете решили её забрать к себе в дом.
— Миш, как ты на это посмотришь, бабушка наша стареет, трудно ей одной в доме. Тем более за домом надо смотреть сам знаешь, может пусть живет у нас. Место есть, комната дальняя пустая стоит, тем более дети скоро друг за другом уедут в город учиться, — как-то сказала Даша мужу.
— Да пусть живет, мне она не мешает, как решишь, так и будет Дашунь. Ты меня знаешь, я тебя всегда поддержу, — согласился муж.
— Ну, потом её дом пригодится сыну или дочери, а вдруг вернутся в деревню, не все могут жить в городе.
Клавдия пришла в дом к внучке. Нужно сказать, что характер её был не сахар, тем более с каждым годом она становилась вредней. Даша старалась для неё создать условия, но такая уж была поперечная Клавдия. Михаил старался, дом её содержал в хорошем состоянии, зимой подтапливали, уборку в доме делали, даже огород картошкой засаживали, все-таки у них хозяйство, корова, свиньи и картошка лишней не была. Дом не бросали, надеялись.
Прошло очень много лет, и вдруг в деревне объявилась мать Даши с каким-то неухоженным мужиком, как впрочем, и она сама. Новость быстро долетела до дома Даши. Вера сразу пришла к родительскому дому, на двери висел замок. Потоптавшись под дверями, заглянули в окна, а тут и подоспела Даша с Клавдией.
Бабушка сразу кинулась в дочери:
— Верка, объявилась, ну наконец-то, — она подталкивала Дашу к матери, но та стояла на одном месте, как копанная.
Восторга Даша не испытала, перед ней стояла чужая тетка, к которой она абсолютно не испытывала никаких чувств.
— Дашка, это же мать твоя, обними хоть, чё стоишь, как пень. И ты Верка такая же, дочь не признала свою что ли?
Но как ни сталась старая Клавдия, не обнялись мать с дочерью просто кивнули друг другу.
— Ну и ладно, как хотите, — радостная бабушка открыла висячий замок, — заходите, а тебя-то как звать, — обратилась она к мужчине, который все это время молча наблюдал за встречей родных.
— Толян, — ответил он и сплюнул в сторону.
Толян не понравился Даше, вел себя раскованно, почти нагло и видно было, что он уже поживший и жизнь его потрепала. Войдя в дом, окинул своими мелкими глазками все вокруг, крякнул и уселся на стул.
— Мать, ты не живешь что ль тут? У тебя и пожрать нет ничего, — спросила Вера.
— Нет, я у Дашки с Мишкой живу, мне одной тяжело ухаживать за домом, сама видишь, не молода уж я. Постарела, силы уходят, не знаю, сколько еще протяну, ладно Дашка за мной приглядывает, кормит. Тебе же не нужна мать и дочь, — говорила Клавдия, строго глядя на дочь.
— Ой, ладно мать, не помрешь, вон еще на своих ногах ходишь. Давай денег, в магазин сходим с Толяном, жрать нам охота.
С дочерью не говорила и почти не смотрела в её строну, а Даша потихоньку вышла со двора и направилась к своему дому, не предложив матери погостить у неё. Почти неделю Клавдия не приходила к Даше, Вера с Толяном жили у неё, гуляли, слышалась музыка со двора, даже успели подружиться с Колькой, местным выпивохой. Клавдия улыбалась, рада была, что дочь приехала.
Когда уехала Вера со своим Толяном, бабушка вернулась к внучке.
— Ох и хорошо у вас, спокойно, тихо. Не то что Верка, шебутная она, дня не было, чтоб не пили.
Михаил как-то за ужином спросил Клавдию:
— Баба Клава, а зачем это Иван возил вас в город на своей машине. Он рассказывал сегодня на работе, что в контору с документами вы ездили с Верой?
— Аааа, дак дом я ей подарила свой, а чё он стоит пустой, оформила эту, ну как её, дарственную на землю и дом. А чё такова? — сказала она, вытаращив свои глаза. — Сколько уж вам за этим домом ходить? У меня нету сил. Вам есть где жить и я вам не мешаю, сами говорите. А Верка теперь пусть сама разбирается с домом, сказала, что продаст, деньги им нужны с Толяном, за этим и приезжали.
Даша слова не могла сказать, но потом все-таки проговорила:
— Ба, сын наш заканчивает колледж и собирается вернуться в деревню, дом нам пригодился бы, лишним бы не был. А ты?
— А я, чё я, дом мой, чё хочу, то и делаю, кому хочу, тому и дарю. У вас есть крыша над головой, а вы с Мишкой еще не дом позарились?
Даша не выдержала, вскочила с места, собрала бабкины вещи не проронив ни слова. Потом взяла её за руку, вывела за ворота и так с сумкой в руках довела до её дома.
— Вот кому дом отдала, к тому теперь и иди. Пусть там за тобой ходят и ухаживают. А нас для тебя больше нет, — и вышла, закрыв за собой калитку.
Когда пришла домой, Михаил спросил жену:
— Даш, не слишком ли ты жестоко поступила с бабушкой? Она все-таки тебя вырастила. Ей уж восемьдесят лет.
— Не знаю, Миш, не знаю. Жалко мне её конечно, но так тоже не поступают. Она десять лет жила у нас, мы копейки с неё не брали, пенсию она нам не отдавала, да и не нужна она нам. Наверное, все отдала Вере, но это её дело. Ну не знаю, может и жестоко, не знаю правильно или нет я поступила, но поживем, увидим…
