Марья Ивановна последний год много болела. Её муж, Сергей Петрович, уговорил её убавить огород и продать козу Глашку.
— Ничего с твоей козой плохого не случится. Лучше о себе подумай. Вон, как исхудала вся. И силы уже не те. Тем более, что берут её у нас соседи. Рядом будет твоя коза.
Марья Ивановна была вынуждена послушать мужа. Сердце всё чаще болело и не давало уже так трудиться, а порой даже и выходить из дома. Она легла в больницу, прошла курс лечения и вернулась домой немного окрепшей, но врачи строго рекомендовали уменьшить физические нагрузки и принимать лекарства.
Коза перекочевала в соседний двор, но не забыла свою прежнюю хозяйку. Каким-то образом хитрое животное обнаружило дырку в заборе между дворами. И Глашка прогрызла дыру пошире, да так, что вскоре морда её почти полностью глядела в свой родной двор и любопытная коза могла наблюдать, когда Марья Ивановна выходит на улицу.
Марья Ивановна была рада такому обстоятельству и угощала свою любимицу то кусочком хлеба, то варёной картофелиной. Соседи смеялись над догадливой козой и дыру в заборе решено было не латать.
— Ух,ты… Козья морда! – шутливо поругивал Глашку дед Сергей и грозил ей кулаком, — всё тебе мало? Худо кормят? Или заскучала по своему прежнему дому?
В ответ коза отвечала протяжным и жалобным блеяньем и тянула воздух носом. Оглянувшись, Сергей Петрович подходил к забору и совал в торчащую оттуда пасть козы ржаной сухарик.
Марья Ивановна всё чаще лежала в больнице, но здоровье её не улучшалось. Сказались годы напряжённого труда и дома, и на ферме. Однажды она не вернулась, умерла. После похорон Сергей Петрович совсем сник. Он надеялся, что супруга поживёт, поправив здоровье. Но вышло всё иначе.
Теперь он привыкал к жизни в одиночестве. В доме всё было по-другому: и ходики тикали громче, и воздух стал другим. Уже не пахло ароматной выпечкой по выходным, не носились запахи борща или блинов. Старик питался скромно, не было настроения варить себе что-то. Ел всухомятку, разве что молоко брал у соседей, от своей же бывшей козы.
А коза всё по прежнему выглядывала в его двор, призывно блея.
— Что, козья морда? Плачешь и ты? Чуешь, что нету теперь нашей Марьюшки… — полушёпотом говорил Сергей Петрович и садился на пень у забора, который он специально поставил рядом.
Так, поговорив с козой, он немного успокаивался и уходил домой.
Однажды Сергей Петрович прослышал от соседей, что те хотят продать Глашку.
— Просят козу наши родственники в соседнем районе. У них внученька родилась, надо им молочка козьего. А нам им отказать неудобно, пусть забирают, — говорили они деду Сергею.
После такого известия Сергей Петрович не спал ночь. А наутро встал чуть свет, покопался в комоде, достал небольшую пачку денег, отсчитал необходимую сумму и пошёл к соседям.
— Что ты, Сергей Петрович, так рано, случилось что? – удивились соседи, завидя деда.
— Случилось. Обратно хочу свою козу выкупить у вас. Уж не откажите. Вашей-то родне всё равно какая коза у них будет. Может, и помоложе купят. А мне бы мою Глашку вернуть. Уж больно я к ней привык…
Он положил на кухонный стол деньги и вышел во двор. Подойдя к козе, взял её за верёвочный ошейник и повёл к себе.
Соседи молча смотрели на уходящую пару: деда и послушно идущую рядом Глашку.
— Вы за молоком приходите…Мне же одному столько не выпить, — оглянулся у ворот Сергей Петрович.
Соседи одобрительно кивнули.
А Сергей Петрович воспрял духом. У него снова появилась забота: надо встать пораньше, накормить Глашку и идти с ней гулять. В поле он разговаривал с ней.
— Что, козья морда? Каково тебе в людях жилось? А? Хоть и неплохо, а дома-то всё получше. Тут ты выросла и привыкла к порядку.
Коза оглядывалась на деда и смотрела ему прямо в глаза, ожидая продолжения разговора.
— Только вот одно плохо: нет с нами хозяйки нашей… Но делать нечего. Так что будем вместе держаться. Так-то лучше будет.
Коза, наевшись травы, ложилась у ног хозяина и начинала жевать свою жвачку, щурясь от солнца. А дед Сергей заботливо отгонял от неё хворостинкой мух.
— Ох, окаянные, налетают, покоя не дают. Пошли, Глашенька, домой, в тенёк. Я тебя и подою, и напою, и отдыхать ляжем.
Коза послушно вставала и шла за хозяином по травянистой тропинке, то и дело хватая попутно сочный кустик нежной молодой осоки.
Дед так много гулял со своей любимицей, что к середине лета она значительно прибавила в удоях, и довольный хозяин хвастался:
— Ну, и Глашка моя! Почти пять литров дает! Раздоилась так раздоилась. Вот что значит выпас. Это не на дворе стоять. И от клиентов – одна благодарность: молоко жирное и сладкое.
Коза тянулась к карману деда Сергея. Там всегда были сухарики. Она толкала его, требуя лакомства.
— Сейчас, сейчас, — улыбался Сергей Петрович, — не толкай, сам знаю, где сухарики у меня лежат. Кормилица ты моя. На, козья ты морда…
Старик гладил козу чесал за ухом как собачонку и вёл на дойку. Во дворе на лавочке уже сидели сельчане с пустыми банками, ожидающие парного вкусного молока Глашки…