— Кларка, хватит в воде киснуть, принеси зелень на суп, — крикнула мать на всю улицу.
Клара поморщилась, открыла глаза и встала из чугунной ванны.
В ванне этой, Клара любит лежать, в жаркие летние денечки. Эта купальня спрятана от любопытных глаз малиновыми кустами, и рядом стоящей теплицей.
Откуда ванна взялась, Клара не знает. Уж сколько лет стоит в огороде, заполняется то дождевой водой, то из шланга. А еще, мать в ней рыбу солит и замачивает половики в стирку. Но когда совсем жарко летом, Клара наливает в ванну воду из бочки, нагревшуюся на солнце и с наслаждением влезает в тёплую воду.
— Хорошо тем кто в городе живёт. Они могут хоть кажный день в ванне валяться, — бурчит девушка. И сгоняет воду со своего желтого купальника. Потом идёт в огород, ступая босыми ногами, обходит крапивные места и рвёт перья лука, ветки укропа и петрушку.
…А в доме ворчит мать.
— Опять в ванне лежала. Купальник мокрый!
Шкворчит в кухне на плите в сковороде рыба. Вся кухня и часть прихожей в густом дыму.
— Все девки на речке купаются, а наша в ванне лежит. Мне это ванна сегодня нужна будет, хочу отцову спецовку замочить. Так что нечего ее занимать, иди на речку.
— Ну мам, — стесняется Кларка. И моет зелень в маленьком тазике с водой. Вода холоднющая из-под крана, прямо ледяная. Клара морщится: опять зубы заболят, если руки застудит. Ну почему у них нет бойлера, как у нормальных людей? Почему каждый раз нужно греть воду, чтобы помыть что-то.
«Вот выучусь и останусь жить в городе, как Танька», думает Клара. «С удобствами.»
Сестра Таня, уехала учиться на повара, как мечтала, да так и осталась в городе, нашла себе там жениха, такого же приезжего «поварёнка». Теперь живут себе там, в городе, снимают комнатку, ребенка родили недавно. И в ус не дуют.
— Чего «мам»? — удивляется женщина. — Ты всегда была самой шустрой в деревне, а как выросла, вдруг стесняться стала.
Клара посопела носом и промолчала. Мать ведь не поймёт, что Клара стала своего лишнего веса стыдиться.
В пятнадцать она еще была худенькой. В шестнадцать оставалась стройной. А в девятнадцать вдруг резко выросли живот и бока, плечи округлились. И то что ниже. Ни одна девичья кофточка не налазит на Клару, приходится покупать «бабское».
Эх, расстройства одни. Все девки в деревне с парнями вовсю встречаются, на свидания бегают, а она сидит возле мамки. Больше всего обидно было, когда Клара сунулась искупаться на речку, а Ванька Груданов ее на смех поднял, когда увидел в купальнике:
— А ты чего такая огромная стала, Сафонова?
Всё. Больше на речке Клара не появлялась.
— Кларка, свари суп, — командует мать. — Скоро папка с рыбалки приедет. В прошлый раз ему понравилось твое варево, которое ты для собак варила… Ну раз нравится, то думаю, ему любое блюдо твое, по вкусу придётся.
Клара густо покраснела.
Недавно мать попросила отварить кости собакам. А Клара сварила из них бульон и накидала еще всякого: картошки немного, крупы, морковку, и от морковки ботву. Сварила и оставила на плите остужаться, сама ушла в огород. Как раз отец домой голоднющий с рыбалки вернулся, зачерпнул себе похлёбку для собак и… Слопал полкастрюли, похвалил Кларку: смотри какая повариха растёт.
— Ладно уж, — соглашается Клара. — Суп, так суп.
И готовит лёгкий овощной суп. В него всё, что на глаза попадется, кидает: и морковку, и кабачки, и огурчик даже. И совершенно несъедобную морковную ботву. Вдохновившись, идет в огород, возвращается с пучком крапивы.
— Ну-ка, ну-ка.
Улыбается и творит.
…Папка возвращается со своей рыбалки, заглядывает сразу под крышку кастрюли:
— О, вижу дочь сегодня стоит у плиты. Значит вкусный обед ожидает меня.
— Папка! — улыбается Кларка. — Сегодня без мяса, овощной суп.
— Овощной давай, кажный день есть мясо вредно, — улыбается отец.
…Он ест и улыбается, ложкой стучит, мурчит, только рукой показывает: дочь, еще хлеба тащи.
Мать ревниво головой качает:
— Ну, Сафонов, шельма, мои супы сроду с таким аппетитом не ел!
Потом к дочери поворачивается и мямлит:
— Послушай, Кларка… Танюшка звонила. Просила тебя к ним пожить.
Клара смотрит на мать. К концу лета Клара в город уезжает, поступила в колледж учиться, в общежитии комнатку заняла. И уже в предвкушении вся, и совсем не хочется у сестры жить. У сестры тесно, ребенок орать будет, не до учёбы станет.
— Это твой племянник, — суровеет мать. — Все дети орут. А тебя в общежитие я не хочу отдавать. Кто там знает, чем заниматься станешь, без догляду то. А тут все таки сестра, не чужая кровь. Присмотрит за тобой.
Отец поднимается из-за стола. Глаза его добрые, осоловевшие. Зевает ртом:
— Клар, так вкусно, не поверишь, я будто в детство вернулся и у бабули в гостях поел. Бабка моя так же готовила, тебе она прабабушка, царствие ей небесное… Я пойду посплю.
— Иди, пап, — говорит дочка. — Поспи конечно, папуль.
Тот оборачивается:
— Много рыбы поймал?
— Да, много поймал, солнышко…
— Вот ты подлиза, — головой качает и усмехается мать. — Чего встала? Посуду мой. А суп твой — ничего особенного, суп как суп, я бы сказала, рагу.
…Клара посуду моет, яростно трёт тарелки губкой.
«Ну мамка же, умеет настроение подпортить.»
— Кларка! — взгромождается кто-то прямо в открытое окно. Клара вскрикивает от неожиданности, а это соседский Ванька Груданов. Клара бьёт его тряпкой:
— Чего пугаешь!
— Кларка! Чего варила то? Вкусно пахнет от вас.
Клара смотрит на соседского пацана и сердце ее сжимается: она всегда знала, что Грудановы очень плохо живут. Живут вдвоем, он, Ванька, да отец его, пьяница. Сколько помнит себя, всегда в детстве этот Ванька прибегал к ним домой поесть. Потом вырос, начал стыдиться и прекратил бегать. Так мать Кларки сама стала носить им пироги. Старший-Груданов принимал с благодарностью, а вот Ванька нос демонстративно нос воротил.
— Ну, рыба есть. И суп вот, я варила.
— Дай рыбку.
И спрыгивает с окна. Клара заворачивает одну рыбину в газету и подходит к окну, смотрит вниз:
— Лови!
— Ап! — ловит он. — Благодарю!
**
А в городе столько всего, глаза девушки разбегаются. Столько эмоций, еще и телефон себе купила, новенький, дорогой. В дорогу папка ей сунул деньги, две большие купюры, подмигнул: купи себе что-нибудь.
Она не растерялась, взяла себе хороший смартфон.
…Когда покупала, за наличные, не заметила, что сзади крутится молодой паренёк. Она кошелек раскрыла, там денег целая пачка. С боков крупные купюры, внутри пачечки — мелкие бумажные, вот и показалось тому парню, что у девки денег полно.
…После покупки вышла, прошла несколько шагов и встала.
— Пиццерия, — прочитала на вывеске она. — Зайду, чаю попить.
Прошла к стойке, покраснев, посмотрела на цены. Кашлянув, дрожащим голоском проблеяла:
— Мне чаю и кусочек пиццы.
— Какую пиццу? — улыбнулась женщина за стойкой.
Клара рукой махнула:
— А с колбасой какой.
Выбрав столик в укромном месте, поглядела в огромное, во всю стену окно. Вот это вот ей нравится. Народ бежит за окном, спешит по своим делам. И столько много ведь этих людей, идут и идут. И никому друг до друга здесь дела нет.
Не то что в ее деревне: только выйдешь на улицу, соседки из окна обглядят, бабульки у магазина обсудят.
…Кто-то кашлянул рядом и сел за столик.
— Добрый день. Можно?
— Здравствуйте.
Худой, с огромными глазами, вертлявый молодой человек, сел напротив.
— Позвольте присоединюсь к вам? Не могу пить кофе в одиночестве.
Клара широко улыбнулась:
— Ой, вы знаете, я ведь тоже такая же. Мне надо чтобы рядом еще кто-то чай пил, иначе кусок в горло не лезет.
Слово за слово и вот уже смеются за столиком, и из заведения вышли почти друзьями.
**
Отец ради любимой младшей дочери чего только не вытворял: приедет Кларка в выходной день за продуктами в деревню, за деньгами, да с родителями повидаться, так Сафонов тихонько дочь к себе подзывает и ей в руки деньги суёт:
— На-ко дочка, только матери не показывай. Купи себе какую-нибудь обнову.
— Ты что, пап, — шепчет Клара, но деньги берёт. Да и какая студентка от лишних денег откажется? — Мне хватает тех денег что мать выдаёт.
Отец улыбается и рукой машет:
— Ну и хорошо. Что я, девочке своей, денег не заработаю? Еще рыбы наловлю и продам. А ты учись хорошо. Мы с матерью то невыученные. Я вон, нигде толком и не работаю поэтому, за счёт промыслов живу. А замуж не торопись! Ты же ребёнок совсем, несмышлёный. Сначала диплом получи, работать начни. А там уже присмотришь, какого парня себе.
Сафонов поглядел на дочь. Для него Кларка самой красивой казалась, конечно, ведь родная, своя… Мечтал он, что дочь зятя приведёт умного, начитанного, может даже инженера!
**
Катерина домашними делами занималась, когда на телефон позвонил незнакомый номер. Трубку взяла, а там женский голос, представился куратором группы, в которой учится Кларка.
— Я давно с вами поговорить хотела, не раз Кларе передавала, что жду вас на разговор. Но видимо, вы совсем не хотите знать, как учится ваша дочь, — строго негодовала женщина в трубку.
— Ой, — испугалась Катерина. — Да как же не интересуюсь? Мне Клара ничего не передавала просто.
Тут Катя закусила губу, мелькнула в ее голове догадка: а дочь то, обманывать научилась!
Куратор оповестила родительницу о том, что Клара прогуливает занятия. И стоит вопрос об отчислении девушки.
…Всё потемнело в глаза Катерины после разговора с преподавательницей. Растерянно посмотрела она на мужа, который пришел с рыбалки.
«Что же это. Да как же это?» — смотрела она с тоской на мужа. И весь белый свет вдруг стал не мил.
— Кто звонил то? — поинтересовался Сафонов.
— А, так это дочка, Танюшка. Заболела чегой то.
— Заболела?
— Да, простыла, — промямлила женщина. — Я пойду попутку поищу, да поеду к ей, молока увезу. Может с ночевой там останусь, надо внука присмотреть.
— Ну, елки, — расстроился мужчина. — Ты давай, звони если что. Деньги есть у тебя?
— Хватат.
Мужчина потоптался растерянный рядом:
— Ты и Кларку там навести.
С недавних пор старшенькая, Татьяна, предупредила родителей по телефону, что Кларка от нее съехала. В общежитие.
Ну съехала так и съехала, что теперь.
**
В общежитии никакой Клары Софоновой не проживало. Ищи-свищи ветра в поле. Катерина прямо там, у коменданта общежития громко расплакалась:
— Как не заселялась такая? Кларка же каждый день мне из вашего общежития названивала! Еще и в гости звала.
Комендант, строгая женщина в годах, посмотрела жалостливо:
— Ой, да вы знаете, а чего только не вытворяют студентики ваши. Такие артисты! Не переживайте вы так, не ваша первая и последняя такая вот. Вы по подружкам ее поищите. Уверена, живет у подруги.
…Из подруг дочери, Катерина знала только Яну Вавилову, к ней и пошла. Уговорила позвонить Кларке и встретиться. На место встречи разумеется, тоже пошла, там спряталась у подъезда.
…Дочь Кларка, вышла из соседнего подъезда. В домашних тапках. Со скучающим видом поговорила с Яной. Тут Катерина и вышла из своей «засады».
— Мама? — удивилась Клара.
— Ну, мама. Или я уже не имею права знать, где живёт моя дочь? — усмехнулась женщина. — Рассказывай давай, что происходит у тебя. А лучше пошли, покажешь.
**
Квартирой это назвать было сложно. Проходной двор-помойка, вот так бы назвала это «жилище» Катя.
Входная дверь висит на одной петле, внутри накурено. Вышла женщина, неприятная, с хриплым голосом, лохматая, в старом халате, недовольно зыркнула на незваную гостью.
Кларка стояла с низко опущенной головой.
— Это кого ты притащила опять к нам? — завелась кричать «лохматая». — Я же сказала, никого не водить!
— Вообще то я — мама Клары! — рассердилась Катя.
— Да хоть папа! — нахамила тётка. — Я вас не звала сюда, и замуж брать не собираемся вас.
— Кого «нас»? — раскричалась Катя.
А чего расшаркиваться перед такой «мадам»? С волками по-волчьи.
Тут Клара расплакалась:
— Мама, давай уйдем отсюда?
— Нет уж, договорить надо! — зло смотрела на хозяйку квартиры Катя. — О чем она говорит?
— Мама не надо! Мамочка!
Клара обхватила мать, словно ища защиты и Катерина замолчала. Зато лохматая хамка принялась вещать:
— Да вот, Кларка эта, прилепилась к моему Вадику. Как банный лист! Конечно, вы ж деревенские только мечтаете о том, чтобы к городскому мальчонке пристроиться на шею, ради прописки!
Катерина дослушивать не захотела, обняла за плечи дочь и брезгливо скривила губы:
— Женщина, о чём хоть вы говорите, живёте в свинарнике, вот и живите. А я дочь растила не для таких как вы!
**
Мать увела дочку в ближайшее кафе-закусочную, там прошли в женский туалет, Катерина умыла лицо Кларке.
— Всё не реви, рассказывай, что произошло. Почему не учишься и с общежитием обманула.
— Только не рассказывай папе, — попросила Клара. — Я с мальчиком познакомилась. Он так ухаживал за мной, говорил, что жить не может. Сказал, поженимся и будем жить у него.
— М, — кивнула головой мать. — И ты поверила. Ох, глупая. И что, жила с ним? Понравилось?
Клара помотала отрицательно головой:
— Мамочка, да если бы я знала, что так всё окажется. Он думал, что я богатая. Что у меня денег куры не клюют. Поэтому и ухаживать начал. А как узнал что денег у меня мало, только то что дают мама с папой, сразу же разлюбил! Стал мне каждый день гадости говорить, и его мамка также. А я к вам боялась вернуться. Я домой хочу… Надоел этот город, не хочу, не хочу…
— Ой, Кларка. Наломала дров. А почему ты от парня этого не ушла? Себя надо уважать и ценить. Обидно, дочка, мы тебя как принцессу растили не для того чтобы прохиндей какой-то, со своей свиноматерью, тебя оскорбляли!
— Мама! — слёзы снова брызнули из глаз дочери. — Я не знаю, как сказать тебе!
Катерина недобро посмотрела на дочь:
— Беременна что ль?
— Ага. — Кивнула головой Клара. И закрыв глаза, испуганно сжалась в комочек. Будто ожидая удара.
Сердце Катерины заболело вдруг.
«Ох, а дочка то в меня пошла. Я точно также забеременела и в подоле принесла Таньку…»
— Вставай, пошли, будем искать комнату для тебя, съёмную. Отцу ничего не скажем, — сухо скомандовала Катя.
**
Дома Сафонов расспрашивал в-основном о Кларке. Катерина повздыхав, соврала:
— Учится, что ей станется. Сейчас у них практика началась, сложная очень. Говорит, некогда приезжать домой будет. Так я деньги решила отправлять ей с Янкой Вавиловой. Да и пусть прекращает она эти поездки, в выходные дни отдыхает пусть.
— Правильно говоришь, — согласился Сафонов. Только погрустнел сразу.
— Забыла тебе сказать, замоталась… Танька второго ребёнка ждут.
Сафонов поглядел рассеянно:
— Не тяжело ей будет с двумя, Кать? Живут на съёме…
— Так пусть рожают, уже ведь не отказаться. Маткапитал получат опять же.
— А ну да. Лишь бы Кларка не удумала замуж. Нет у нее там мальчика?
— Нет, нет, не переживай, — соврала Катя.
**
Софонов словно чуял неладное, звонил дочери каждый вечер, в гости приехать навязывался. А когда дочь рожала в роддоме, он вдруг нервный встал перед женой:
— Хватит врать, дочь полгода уже домой глаз не кажет, что там у нее произошло? Сегодня даже трубку не берёт.
Катерина и сама нервничала. Как такое от собственного мужа скрывать. Да и потом, когда ребенок родится, так хочется его нянчить Кате, так хочется малыша, родному деду в руки дать и сказать: это твой внук, Степочка…
…Всю ночь Катя ждала весточки от дочери и не сомкнула глаз. Хорошо там старшая дочь, Таня, с зятем. И когда в шесть утра наконец, написала смс-сообщение Таня (они с ней договаривались так, не звонить, а писать), Катерина выдохнула.
— Степан. Поговорить надо, — тронула она за плечо мужа. — Я… скрывала от тебя кое-что…
**
Сафонов не разговаривал с женой три дня. А когда зять приехал на машине за Катериной, чтобы забрать на выписку из роддома Клары, взял куртку и молча сел в машину тоже.
Всю дорогу молчал. Обижался на жену-обманщицу, на дочь, Кларку, на зятя…
— Цветы, цветы надо купить, — носилась у ларька Катерина. И купив букет хризантем, сунула в руки мужа:
— Отдашь дочери.
— Сама отдай, — огрызнулся Степан.
— Да ты что, мне некогда будет, я же торт и шампанское буду медсестричкам дарить.
Сафонов цветы взял. И передал дочери, которая побледнела при виде отца.
Он дрожащими руками принял в руки Кларкиного младенца, которого вынесла медсестра, в красивом голубом «конверте».
— Пацан, елки-палки, — пробормотал Сафонов. — Да как так то…
— Пап, — пряча глаза, шепнула отцу Клара. — Я как ноги встану, так уйдём от вас, вместе с маленьким.
— Чего удумала, иди в машину, — произнес Степан.
Конечно, обида на дочь была, она ломила грудь и слёзы вышибала из глаз… Но раз уже родился мальчишка, ничего не изменишь ведь. Всё что хотел Сафонов для любимой дочери — это счастье.
Ну значит, по-другому распорядилась судьба. Дочь будет счастлива, но не сразу. А внук здесь конечно же, совсем ни при чем.
— Правда, Пашка? — подмигнул младенцу Степан.
**
Кларка, дочь, снова вернулась в дом. Теперь уже матерью. После родов она поменялась: исчезли щёчки, исчезла полнота. И куда ушло всё? Молодая женщина стала худой и жилистой, остались прежними лишь глаза.
Да, и вот так бывает.
-Папа-а! — выбежала Кларка на крыльцо с тазиком стиранных детских вещей. — Ты куда унёс Пашку?!
Подбежав к воротам, открыла их и увидала: отец уже далеко ушел с коляской.
До чего же любит с внуком гулять, даже на рыбалку стал реже бегать.
…А у соседей Грудановых, отец пилит сына:
— Ванька, ты чего теряешься? Смотри, Кларка вернулась с города. Ребенка родила, а не замужем, совсем что ли не понимаешь, у тебя шанс есть, приударить за ней?
— Да зачем мне, бать, — удивился Ванька.
И поглядел из окна на стройную девичью спинку Кларки. Та как родила, постройнела сильно, не узнать. И совсем ничего не осталось в ней от той смешной и пузатой…
— Эк глупый ты, — пожурил Груданов-старший. — При ней бы сытым был. А и мне, от вас потом перепало бы. Сафоновы свата не обидят.
— Тебе всё бы пожрать, — проворчал Ванька.
И вздохнул, подумав: а ведь Кларка на него не посмотрит даже. Вон какая стала красавица. Он теперь не знает, с какого бока к ней подойти, ведь обижал всегда. А теперь смотрит на нее, так нравится. Почему раньше не замечал?
И дело конечно не в еде, как говорит батька…
…А вечером Иван вдруг решился. Надел свой фирменный костюм (на который подработал за лето, когда еще школьником был). И выйдя из дома, направился прямиком в соседский дом.
Постучал, поздоровался со Степаном Софоновым. Тот на руках внука держал.
— Ванюшка, — удивился хозяин дома.
— Не сочтите за наглость, пригласить Клару в клуб, — выдал Иван. И сам своей дерзости подивился.
Сафонов поглядел на него с улыбкой.
— Клара! Клар. К тебе тут молодой человек пришёл.
Клара выбежала из кухни.
— Какой еще молодой человек, папка! Издеваешься, да?
— Да иди уже сходи в клуб, дочка, развеешься.
Клара постояла секунду, кинув взгляд на Груданова и исчезла в комнате. Переодеваться. А сама себе на уме думает: «Ну Груданов, и помотаю я тебе нервы, как ты меня мучил! »
— Только смотри за ней там, — попросил Сафонов Ваньку. — Чтобы пришла пораньше и не бурагозила там.
Иван рассмеялся:
— Дядь Стёп, вы чего. Кларка тише всех в клубе всегда.
…Когда молодые ушли гулять, Катерина выбежала из кухни, отругала мужа:
— Ты чего ее отпустил с ним? Мало тебе одного внука?
Сафонов посмотрел на жену строго:
— Ничего ты женщина не понимаешь. Он официально пришел за ней, ясно? Скоро свадьбу придётся играть. Осилим ли?
— Так куда денемся.
Женщина с беспокойством поглядела в окно:
— Только вот… Не о таком зяте мечтали же.
Сафонов поцеловал пальчики внука, потормошил его и посадил себе на плечи:
— Ну, мало ли о чем мечталось. Ваньку я хоть с самого детства знаю. Он конечно хулиган, но мы тоже не лыком шиты и языкастые. Зато не обманет Кларку. Да погоди, скоро Кларку обожать начнёт, она же у нас чудо, а не дочка.