Тетки звали ее «Маничка», как с детства повелось, но совсем на другой манер. Не как мама, с любовью и нежностью, а с напряжением, с раздражением от ее неловкости и придурковатости, навязчивости и вездесущности. Как изменилась Маничка со смертью матери! Вся стала не такая, что ни сделает, тетки только кривятся. Старшая, тетя Люся, еще и наподдаст, чтобы «знала». А Маня и хотела бы знать, но никак у нее не получалось.
Почему никто с ней не играет? А ее игры брезгливо ногой сворачивают, что вот, много места заняли, не там, не в то время, лучше бы посуду помыла. «Какой толк от твоих игр? — спрашивала тетя Зина, младшая. -Иди лучше… и придумывали Мане то обувь перетереть, то пыль смахнуть, то посуду эту несчастную помыть. И ругали, ругали, что все плохо она делает, неученая, неумная, не такая, ненужная никому. Маничке скоро в школу, так и за это ее ругают, сколько всего ей купить надо. Про пенсию по потере кормильца не заикаются, попрекают и хлебом и водой.
Маня расстраивается и даже как-то сказала » может, это вам просто девочка не нужна, тогда отдайте тому, кто хочет». Тетя Люся устало сказала, что давно бы отдала, но что люди-то скажут? Две родные сестры бросили, ой, навязали нам тебя на голову, Маничка, не отвертишься. Мы страдаем и ты страдай. — Так и сказала.
Маничка совсем не хотела страдать. Она думала, может, тети просто не понимают, какая она хорошая, что надо вот, им доказать и они непременно ее полюбят. Но чаще плакала Маничка маме, как она могла ее оставить? «Я никому, никому тут не нужна — по взрослому вздыхала она — и отдать меня не хотят. Боятся, как бы хуже не вышло — повторила она чужие, взрослые слова, а сама подумала, что хуже-то вроде и некуда..
«Почему вы мне никогда не рады? — спрашивала девочка, уставшая от кривых рож и окликов бранных.-» Потому что радости от тебя нет!» — припечатала тетя Люся,-» навязали нам тебя на голову, сил никаких нет с тобой мучаться!»
У теток было по сыну, постарше Манички, вот, сын тети Люси, самый старший из трех детей, иногда ей конфетку приносил, играл с ней, даже забывалась она, когда он с ней играл, тетки ее не дергали. А потом игры пошли секретные, в докторов и обследования и обследовал он Маничку так, что было ей и горько и стыдно и пожаловаться некому. А потом привыкла. Все-таки, человеческое отношение, доброта какая-то. Он и конфетки ей давал и шоколадку один раз целую подарил. И булочки давал откусить. В школе защищал, она так ему благодарна была, кроме него никого у нее не было. Поэтому и не сказала никому ничего, она прОклятая, ей за все и отвечать.
А в 13 лет Маничку с животом в детдом сдали. Где это видано — кричали тетки, чтобы такая с нашими качественными детьми жила! Чему она их научит! Да от нее зараза прям разбегается, мы это с детства видели. Мы для нее все! последний кусок от себя отрывали, от детей своих. А она нам позор и горе принесла.
Манечка к тому времени уже была согласна, что она последняя из никудышных. Она только надеялась, что встретит еще такого доброго человека, который ее использовать будет. Потому что, пока она нужна, ее вроде как и любят.
