На восьмом десятке лет задумал дед Аким жениться. А дело было так.
Двадцать лет он прожил вдовцом, когда потерял свою любимую женушку. А так как вредных привычек он не имел, слыл в округе балагуром и весельчаком, то желающих стать хозяйкой в его доме было немало. Все: и вдовушки в летах, и более молодые разведенки заглядывались на его справный дом и крепкое хозяйство. В ту пору еще и мужское хозяйство было у него крепким.
С детства привыкший к тяжелому сельскому труду, осанку он не потерял. Да и на лицо был неплох, особенно покоряли его лучистые голубые глаза, всегда смотрящие с добротой и с неким, безобидным, лукавством.
Да только сам он горевал долго по своей второй половинке, так рано покинувшей этот мир. Дети выросли, разъехались, внуки, бывало, летом приезжали ненадолго. Но большую часть времени он был один. Разве что рыжий кот, да дворовый пес скрашивали его одиночество.
Но сватей со двора гнал. Бывало придет к нему какая-нибудь очередная деревенская кумушка и давай языком чесать. О том, какая невеста у нее на примете есть. А Аким отвечает:
-Где уж твоей невесте до моей Любани? Вон, моя была высокая, статная, по деревне идет, будто лебедь плывет. А очи ее большие, глубокие, разве что только у Буренки такие. Голосок как серебряный колокольчик с утра звенит. И все-то у нее в руках ладится, спорится.
А уж как вечером в парчу оденется, царевна — не меньше.
-Ииии, ты еще скажи под косой месяц блестит, а во лбу звезда горит. Чего выдумываешь-то, отродясь твоя Любка в парчах не ходила. А в простой холщовой юбке и стоптанных башмаках.
-Поди отсюда, разлаялась. Не нужна мне твоя невеста. Такая разляжется, всю кровать займет. Сколько в ней пудов-то, не считала? А мне где, на лавке почивать прикажешь?
Так и уходили гости ни с чем. Ни одна невеста Акиму не нравилась. То грузная, а то наоборот, дюже щуплая, ухватиться не за что. То прыщавая, то корявая.
И так двадцать с лишним лет. Пока однажды в их деревне Анфиса не появилась.
Слышал дед, что она учительница бывшая. Всю свою жизнь школой прожила. Детей любила, а своих Бог не дал. Долго на пенсию не шла, но как только годков за шесть десятков перевалило, поперли ее. Молодым места потребовались. Погрустила она, погрустила, продала свою квартиру, да дом в деревне взяла.
«Не могу без дела сидеть», — говорит. Вишь ли, в городе скучно ей. К земле потянуло.
И впрямь потянуло, вскоре она у себя во дворе такой палисадник с розами разбила, обзавидуешься. Много разных сортов из города привезла, таких раньше в деревне и не видывали.
А потом курочек с петушком завела. Козочку.
«Только как ей там в доме одной по ночам, не страшно?» — думает Аким. И решил он к Анфисе наведаться.
Взял топор, срубил ветку у яблоньки и пошел.
-Принимай, соседка, я тебе вишню принес.
-Проходите, люди добрые, — открыла калитку женщина.
И тут дед Аким прямо замер. Перед ним предстал тот образ, который он себе всю жизнь в фантазиях рисовал. И высокая, и статная, и глаза большие с длинными ресницами, как у коровы, и коса русая, пышная.
Ну это он только на минутку замешкался. Прошел во двор, обошел его весь, осмотрел хозяйским взглядом. Взял, да и воткнул ветку прямо в землю.
-Что это? — недоумевает женщина.
-Вишня.
-А что мне с ней делать?
-Поливать.
-Так разве ж от ветки дерево вырастет?
-От моей вырастет. У меня все деревья в саду волшебные.
Сели они чай пить. А дед Аким меда себе подкладывает, да наставления дает.
-Только поливать ее надо исключительно водой колодезной. Набирать два раза в сутки, на утренней зорьке и на закате. Носить ведра на коромысле. А как поливать будешь, приговаривай: «Вишню поливаю, Акима вспоминаю». Все поняла?
-Все, — ответила Анфиса серьезно, едва сдерживая смех.
А как ушел, подошла к ветке:
-Да какая ж это вишня, это ж яблоня. А вишен в моем саду не хватает, надо осенью новую посадить.
Вернулся дед Аким из гостей словно хмельной. С тех пор покой потерял, даже жениться собрался на Анфисе. А как ей сказать об этом? Не решался! Ведь она моложе его, грамотнее, книг много прочла. А он? — Пень необтесанный.
И повадился Аким в библиотеку ходить, грамотность свою повышать.
А Анфиса нашла коромысло и научилась с ним к колодцу за водой ходить. Акиму даже было жалко ее, ведь он пошутил, а она теперь напрасно старается. Все равно у нее из этой палки вишня не вырастет.
Только не знал он, что женщине вода понравилась, в колодце она была родниковая. Вот и ходила за ней.
Быстро осень наступила, а за ней и зима. Всю зиму дед Аким промаялся. Все думает, думает об Анфисе и о женитьбе своей. Вроде бы и хочется, а колется. Привык один, сам себе хозяин. А тут опять подлаживаться надо. А вдруг у нее характер скверный? Да непохоже, вроде.
Видел ее несколько раз в магазине, культурная. Тайком через дыру в заборе за нею подсматривал. В работе она ловкая, не уступает деревенским бабам. А как снег от порога метет, да песню поет, аж сердце в груди в такт нотам подпрыгивает.
Только стыдно стало Акиму за забор, как-то пришел он и заколотил эту дыру, некуда стало подглядывать. Тогда он так приходить стал, спрашивать, не требуется ли его помощь. То двор от снега очистит, то курятник подремонтирует, то крышу подлатает. И каждый раз после этого он чай с Анфисою с травами пил и о книжках с ней разговаривал, о тех, что прочел. «А о чем-же еще учительнице с ним разговаривать?» — так думал он.
И однажды решился.
Накупил подарков разных: платок, духи, зеркальце. Нарядился в самый хороший костюм, да и отправился к Анфисе на Рождество.
Посидели, отобедали, подарки хозяйка приняла. И тут дед решился, да и сделал ей предложение.
А та отвечает:
-Согласна я. Пойду за тебя, если только вишня твоя весной зазеленеет.
Закручинился Аким, понял, что невесты ему этой теперь век не видать. Обманул он ее, не зазеленеет вишня. И перестал к ней ходить.
Наступила весна, побежали ручьи. Весь народ шапки поснимали, веселый ходит. Только дед Аким темнее тучи. Не может он Анфису из головы выкинуть, как ни старается, а не может. Любовь его сердце гложет, ночами спать не дает, сухотой грозит.
Вот уже и травка зазеленела, первые цветы распустились, сады зацвели. А его ничего не радует.
Прибегает как-то вечером к нему мальчишка соседский:
-Дед Аким, слыхал, Анфиса ноне в лес ушла, да так и вернулась. Заблудилась, наверное, ведь она пришлая, мест наших не знает.
-Тю-тю-тю…- затюкал Аким языком. — Как-же быть?
-Деревенские отряд собрали, с собаками в лес пошли, искать будут.
Тут и Аким засобирался, надел сапоги, подпоясался. Дружка отвязал, да тоже в лес на поиски подался.
Долго ходил, голоса людские то появлялись, то отдалялись, то вовсе исчезали. Бабы аукали, мужики свистели, собаки лаяли.
И вот уже совсем он из сил выбился, на бревнышко присел отдохнуть. Пот со лба вытер. И вдруг Дружок его насторожился, стал поводок рвать. Отпустил его Аким, да пес куда-то с лаем так и бросился. Аким за ним.
И вдруг слышит:
-Дружок, Дружок, хороший мой, миленький, нашел таки меня.
Вывел Аким женщину из леса. Но героем себя не почувствовал. Посмотрел на нее с тоской и домой пошел.
А Анфиса вслед ему кричит:
-Ты приходи завтра, Акимушка. Мне кое-что показать тебе надо.
Все утро дед рубахи примерял, да кепки менял. Не знал, как предстать перед любимой. А потом плюнул на все, да в простом пошел. Все равно теперь по его не бывать.
Постучался в калитку, дверь и открылась. А Анфиса схватила его за руку и повела.
-Помнишь, я обещала тебе женою стать, коли вишня твоя зазеленеет?
-Ну?
-Вот! — и она показала ему на маленькое зеленое деревце вишни.
-Так ведь я…Обманул я тебя, Анфисушка. Подсмеяться хотел. А оно вона как вышло.
-Знаю, знаю я все. И про тебя я знаю. Хороший ты человек. А уж если ты меня еще и спас, значит судьба нам вместе быть.
На свадьбе у Акима и Анфисы вся деревня гудела. Женился таки дед на старости лет. Да на какой такой старости, разве ж 72 года — это старость?!
