— Соня, ты всё испортила! Больше не буду к тебе обращаться!
— Я тоже больше не приеду к вам! Можете с ней обниматься, сколько хотите, но я-то вижу, в чём дело! И всегда видела. Но вам правда не нужна, — ответила Соня и повернулась, чтобы уйти.
— Иди-иди, — сказала мать и закрыла за Соней дверь. Уходя, сквозь створку Соня услышала, как мать бросилась к сестре со словами: «Ну, миленькая моя, ну не надо, ну хватит убиваться! Соня уехала, всё. Она больше ничего не будет тебе говорить…»
…Соня и Аня сёстры. Они росли в чудесной семье, где все друг друга любили, уважали и берегли. Однако с самого раннего детства Анечке не везло. То ли дело Соня, у неё всё, как по маслу везде выходило, но Аня… Всё-то у неё не ладилось, все-то её обижали и притесняли, обделяли и задвигали. А ведь она старшая! Ей по статусу положено. Но нет.
Все началось, судя по всему, с тех пор, когда Аня целых пять лет (пока не родилась Соня) была у родителей единственным ребёнком, в котором они души не чаяли. С тех пор как у неё появилась сестра, Аня стала страдать и ревновать. Что поделать, — говорил психолог, к которому обратились родители, — это нужно просто пережить. А у Ани была тонкая душевная организация и творческая, чувствительная натура и потому пережить было не просто.
Родители всё сделали для того, чтобы попытаться развить природные таланты дочери. На рисование водили, в музыкальную школу тоже, и на танцы. Но везде она портила всё своей ленью. Правда, родители этого не замечали. Аня всегда умела найти себе оправдание и обвинить во всем окружающих. Школу рисования даже из-за этого пришлось два раза сменить: преподаватели плохие попадались и коллектив ужасный. Всё Аню принижали и обижали. «А у Ани талант» — говорила мама Элла Сергеевна.
— Истинному таланту всегда тяжело пробиться. Кругом блат и кумовство. Но ничего, пробьёмся, — говорил отец, Анатолий Павлович. — Главное не отчаиваться, а искать. Найдём лучшую школу.
Нашли. Но тут у Ани стали пропадать или портиться краски, бумага стала рваться, да и настроение стало часто не творческое, уставать начала, головные боли одолевали. Бросили рисование, сосредоточились на музыке.
Аня занималась игрой на флейте. Но и там дело не пошло. Хотя музицировать дома Аня очень любила. Особенно тогда, когда её звали помочь убраться или помыть посуду. Аня тут же объявляла, что у неё вдохновение и отправлялась музицировать. Получалось плохо. Это было слышно и понятно каждому. Скривившись от нескладно звучавшей музыки, отец объяснял Соне, что сразу всё с неба не падает, надо упорно учиться и тренироваться. Тогда и будет результат. И у Ани пока не получается, но ничего страшного, всё впереди.
— А ты, Сонечка, лучше помоги маме убраться. Подрастёшь и тоже будешь играть на каком-нибудь инструменте, как сестра. Бери с неё пример.
Соня удивлялась. Как можно брать пример с сестры, у которой у самой ничего не получалось?
Но говорить такое в открытую при Ане было чревато. Она могла расплакаться, закатить истерику с битьём посуды и угрозами уйти из дома или выброситься из окна.
Когда Соня училась во втором классе, а Аня в седьмом, такие выпады стали происходить очень часто. Мама отвела Аню к врачу и та констатировала: подростковый возраст, что вы хотите? Надо проявлять терпение. Всё закончится, главное не потерять контакт с ребёнком.
И родители не теряли. Они стали оберегать Аню от всех конфликтов, а та, зная это, будто бы специально нарывалась и вила из родителей веревки. Ничего ей не скажи, ни в чем не попрекни. Тут же открывалось окно и Аня, вставая на подоконник, заявляла, что сейчас выбросится. Потому что никто её не любит, особенно Сонька, которая то и дело норовит сказать гадость. Родители шикали на Соню, которая всего-то лишь заметила, что все убираются в квартире, а Аня лежит на диване. И никакая у неё не голова болит, а она просто лентяйка! Соня изгонялась из комнаты, а все жалели и уговаривали Аню. Мама пила валерьянку, папа тоже, потому что для родительских нервов эти выпады любимой дочери были слишком болезненны.
Словом с Ани всегда как с гуся вода, а попадало Соне.
Шли годы. Девочки выросли. Соня рано вышла замуж, и уехала от родителей к мужу. Аня же продолжала жить вместе с ними, работая через пень колоду и ничего так по дому и не делая. Никаких успехов она ни в чём не достигла, работала продавцом в магазине. Аня часто ворчала, что Сонька видимо навела на неё порчу, а иначе как можно объяснить, что такая красавица, как она, до сих пор одна? А Сонька с посредственной внешностью уже выскочила замуж и живет себе припеваючи.
Однажды сестра Эллы Сергеевны как-то заметила ей по телефону, что, мол, старшая дочка то всё у твоей юбки сидит, вот потому и не выходит замуж. Надо бы дитятко отселять, к самостоятельной жизни приучать. А то ничего не изменится.
Задумались Элла Сергеевна и Анатолий Павлович и решили Ане квартиру снимать, чтоб отдельно жила «девочка» и научилась сама себя обслуживать, а там глядишь и изменится что.
— Оплачивать квартиру пока мы будем, а потом как встанешь окончательно на ноги, тогда сама будешь.
Аня подумала и решила, что это не такая уж плохая идея, жить отдельно, и съехала.
Когда узнала об этом Соня, то она обрадовалась, оттого что родители смогли, наконец, осознать, что дочери нужно жить своей жизнью, однако услышав, что Аня работает, но квартиру всё равно оплачивают родители, расстроилась. Ничего не менялось. Они опять «помогали».
Аня же через некоторое время уволилась. Зачем работать, когда ей помогают? Денег дают, за квартиру платят. Мама раз в неделю приезжает убираться, папа продукты привозит. Красота! К счастью именно в этот самый момент она встретила любовь. Ей наконец-то повезло. Родители были рады.
— Вот, Сонька, злыдня, обзавидуешься. Муж-то у меня покрасивее твоего будет. И побогаче, — злорадно говорила Аня, получив предложение руки и сердца.
А Соня не завидовала, а удивлялась. Не иначе как природная красота, сыграла роль? И на сестру, наконец-то, обратили внимание? Однако жалко было жениха Ани. Серьёзный, симпатичный молодой человек, он, видать, в делах сердечных оказался полным профаном, плохо узнал свою невесту и кинулся в брак, как в омут с головой. Соня справедливо полагала, что надолго его не хватит. Характер у сестры с годами не поменялся. Она так и осталась капризная и ленивая. А ещё с большими запросами и звёздными замашками. И ещё она любила, чтобы всё за неё делали, а она бы только плюшки с сахаром получала.
Опасения Сони подтвердились. Муж Ани выдержал ровно два года и подал на развод. Вернулась она к родителям и ничего не нашла лучше, чем запить с горя. Она страдала и тяжело переживала разрыв с мужем. Но больше страдали Элла Сергеевна и Анатолий Павлович. Им досталось по полной.
Аня периодически уходила в запой, перемежая эти периоды короткими перерывами просветления и раскаяния. Чего они только не делали, чтобы её отвадить. Но любой стресс выводил её обратно на кривую дорожку. А стрессом могло стать всё, что угодно, вплоть до плохой погоды. Аня не работала, сидела дома и как то в телефонном разговоре с младшей сестрой та в очередной раз обвинила её в ничегонеделании, посоветовала слезть с родительской шеи и найти работу. Аня ударилась в слёзы, а потом опять запила.
Мама позвонила Соне, устроила скандал.
— Это ты виновата! Опять у Ани стресс и всё по новой! Знаешь, каких трудов стоило вывести её в прошлый раз?! Нельзя ей нервничать, понимаешь? Хватит её стыдить, пусть живёт, как умеет…
К слову сказать, позвонила в тот раз Соне сама Аня. Это именно ей захотелось общения. Но после маминой взбучки Соня заблокировала номер сестры:
— Пусть сами разбираются и в своём котле варятся. Нечего меня вмешивать!
Не вмешиваться не получалось. Мама часто звонила Соне, с просьбами о помощи. То ей нужно было найти и купить какое-то особенное лекарство, Соня заказывала и привозила. То по дому какие-либо дела. Например, Соня приезжала и помогала делать генеральную уборку. Сестра как обычно лежала на диване с мигренью.
— У неё всегда так, — ворчала Соня, стоя на лестнице и вытирая пыль на шкафу. — Как работать, так мигрень, тьфу!
— Тише, тише, — шикала Элла Сергеевна, — А то Анечка услышит, опять поругаетесь, она занервничает и запьёт… Умоляю тебя, тише.
В другой раз Элла Сергеевна позвала Соню помочь ей снять шторы для стирки и потом повесить.
— Отец совсем плох, а я не достаю, да и боюсь, что с лестницы свалюсь, — посетовала мама по телефону. — Ты уж приезжай, дочь, помоги.
— А Анечка разве не может? Она так и не работает? — спросила Соня.
— Сонь, ну не начинай! При чем тут она? Я же к тебе обращаюсь…
Приехала Соня к родителям. Глянула на них и грустно вздохнула. За последние полгода, что она у них не была, они сильно сдали, особенно отец. Он сидел в кресле и почти не вставал, мама бегала от него к Ане, обслуживая обоих.
И на этот раз не обошлось без ссоры. Соне так было жаль родителей, которые вырастили такое никчемное создание, которое даже себя не может обслужить, не то чтобы им помочь, что она снова начала выговаривать сестре, чтобы она шла на работу, чтобы перестала мучить мать и доводить отца. Слово за слово поругались и раскричались так, что звенели стекла. Соня вылетела пулей из родительского дома под вопли сестры.
***
— В монастырь?! Аня?! — Соне показалось, что она ослышалась.
— Да! — плакала мама по телефону. — И всё из-за тебя…
— Из-за меня?!
— Да! — выкрикнула мать и снова зарыдала.
Соня рванула к родителям. Из-за звонка матери она не на шутку разволновалась. Оказалось, что после последней ссоры, когда Соня приезжала помочь снять шторы, Аня снова запила. И очень сильно. А потом с ней случился какой-то приступ. Вызывали скорую, еле спасли. Когда Аня пришла в себя, то стала всё время твердить про то, что жизнь дала ей ещё один шанс начать всё с начала. И не просто так, а посвятить себя служению Богу. Она стала искать информацию про монастыри…
— Уехала… Всё бросила… И всё из-за тебя.
— Да почему из-за меня-то?! — не выдержала Соня.
— А кто её всё время воспитывал? Кто поучал? Лучше бы ты не лезла. Каждый раз последствия приходилось расхлёбывать нам с отцом… А теперь мы и вовсе лишились дочери! Сижу и плачу, плачу не могу остановиться. Скучаю. Лучше бы она тут со мной рядышком сидела, как бывало раньше. Но нет. Теперь она отреклась от всего и нам не принадлежит. Ей даже позвонить можно только раз в месяц… Мы приехали туда навестить её, а Аня наша сама не своя. На себя не похожа, ходит с таким отрешённым лицом и твердит что-то непонятное. Похудела, осунулась, глаза ввалились и блестят нездоровым блеском. Кто вернёт мне дочь?! Я даже к нашему батюшке ходила, всё рассказала. А он мне велел молиться за дочь. И сказал, что все приходят к Богу разными дорогами и каждый в своё время. Вот Аня и пришла. Радоваться надо! А как радоваться, когда мы дочери лишились? И это всё ты испортила! Из-за тебя всё!
Соня просто молча поднялась и вышла из квартиры. Что теперь спорить? Кто здесь не в себе, так это мама. И отец на её стороне. За всё время разговора не промолвил ни слова, но очень осуждающе смотрела на Соню, будто бы она была причиной всех их бед и несчастий.
Соня ехала домой и думала о том, что Аня все-таки поступила правильно. И наконец-то она нашла своё пристанище, перестав прожигать свою жизнь. Может это и было её предназначением? Но родители настолько ослеплены любовью к старшей дочери, что не понимают этого. Как и раньше, когда готовы были закрывать глаза на все её выкрутасы, лишь бы она была рядом.
Жанна Шинелева