— Я не буду в этом участвовать!
— Ты что не понимаешь, что богатство само к вам в руки плывёт? — возмутилась свекровь. — Дело-то за малым!
— Ага… Не за таким уж и малым, — возразила Мила и поёжилась. То, что говорила свекровь, и муж Матвей представлялось ей полнейшим абсурдом. О таком только в книжках писали. Давно. Когда разные короли и принцы были. Вот там да, это было важно. А сейчас… Неееет, они все сошли с ума! Особенно их старенькая бабуля. Что ей взбрело в голову?! Может она вообще пошутила?
— Арина Аркадьевна, а вы уверены, что Наина Николаевна не шутит? — спросила Мила свекровь.
— Сто процентов, девочка моя! Она в ясном уме и памяти! Всем бы так в её возрасте! — бодро ответила мать Матвея. — Так что, хватит капризничать, давайте за дело! Всё. Я побежала.
Чмокнув сына и невестку в щеки, Арина Глебовна умчалась к себе домой. Сидя за рулём своего автомобиля, она разговаривала сама с собой, то и дело цокала языком и восхищалась перспективами, которые, по её мнению, вот-вот должны открыться. «Дурачки, не понимают. Надо обогнать эту Маринку! Будет знать, как нос драть! Между прочим, когда мать болела, то я за ней ухаживала, а Маринка «хвостом вертела». Конечно, у неё там был важный момент, замуж пыталась выйти. Ну, вышла, и что с того? Глупая моя сестричка… А мать хитрая… Ох, хитрая…»
Наине Николаевне было восемьдесят два года. Она действительно находилась в ясном уме, была довольно бодрая и «на тот свет» не собиралась. Она часто поднимала эту тему, шутила даже и смеялась. Ей и правда было смешно наблюдать, как вся родня, затаив дыхание ожидает, пока она «сыграет в ящик» (тоже её выражение), на что она всегда, хохоча, показывала всем «кукиш».
Они часто собирались за огромным обеденным столом именно у Наины Николаевны согласно давней традиции. Наина Николаевна была богата. Вдова бывшего директора крупного завода, всю жизнь достаток, уважение и почёт. Шикарная пятикомнатная квартира в центре города. Дача. А ещё сейф, в котором лежало много всего. Конечно, что конкретно там лежало, Наина Николаевна никому не рассказывала, однако все и так всё понимали. Обе дочери-погодки у Наины Николаевны, по её мнению, ожидали её кончины, дабы наконец-то получить возможность распоряжаться всеми «богатствами».
Наина и Глеб растили девочек в строгости. Глеб считал, что легкие деньги портят и когда все достаётся просто так, то ребенок не ценит этого и более того, он не сумеет сам прожить без посторонней помощи, если ему будут всё давать и покупать. Потому дочери Наины и Глеба росли, словно бы и не было у их родителей достатка и связей. Пробивались везде сами. Всё сами. Только квартирами их отец обеспечил.
— Живут пусть отдельно, — заявил как-то Глеб Наине. — Купим им квартиры. Я не хочу возиться с внуками, слышать крики и шум. Хочу на старости покоя. А если пустить их жить с семьями сюда, в нашу квартиру, тут такое начнётся! Словом, я всё продумал. Жить будут рядышком, но отдельно. Каждой дочери по квартире. И строить карьеру помогать не буду. Пусть сами.
— Глеб! — пыталась возразить Наина. — Не забывай, это ведь у нас тогда было советское время. Работали по распределению. Хоть стаж можно было наработать. А у них? Институт окончат и куда? У тебя же связи кругом, помоги хоть с работой…
— Я сказал — нет! Вот если уж настоящая беда какая, то помогу, конечно. А так, пусть сами «плавать учатся». А не будет меня и что? Лапы сложат?! То-то же!
Через несколько лет после этого разговора отца не стало. Дочери: Арина и Марина оказались толковые, сами с трудностями справились. И поступили, и выучились, и работу нашли. А потом обзавелись семьями и детьми. Жили в купленных отцом квартирах.
А Наина Николаевна жила в их с отцом пятикомнатной квартире одна. Она не хотела ничего менять. Пенсия у неё была приличная, сама на хорошей должности всю жизнь отработала (по протекции мужа), да и накопления были, так что за квартиру она легко платила и «в ус не дула», ещё и на деликатесы хватало. Летом на дачу выезжала, на свежий воздух, пока позволяло здоровье.
Домой к ней всегда, уже много лет подряд, приходила убираться и готовить одна хорошая женщина, Галя. И, когда Наина отправлялась на дачу, то тоже её брала с собой.
Галя часто становилась собеседницей Наине, ведь той было скучно. Пожилому человеку всегда интересно поговорить, рассказать о своей жизни. А дочери относились к матери с почётом и уважением, но как будто бы к чужому человеку (чему не раз удивлялась Галя). Не было у них задушевных бесед за чашечкой чая, совместных рассматриваний семейного альбома, тёплых воспоминаний. Галя поняла, что Наина с мужем воспитывали девочек, по-спартански, очень строго. Вот и выросли они такими. «К матери лишний раз подойти обнять боятся. Да и что к ней походить? Как скала!» — удивлялась Галя. Вслух конечно она этого не говорила, всегда была вежлива и приветлива и не болтлива, потому любила и ценила её Наина.
Однако, согласно давней традиции, все праздники отмечались в доме Наины Николаевны. За эти дни Наина даже доплачивала Гале, ведь той приходилось организовывать праздничный стол на огромную семью. Приезжали обе дочери с мужьями и сыновьями с семьями. Ведь сыновья (внуки Наины Николаевны) со временем тоже женились, обоим им было по двадцать пять — вот так интересно вышло. Арина Глебовна хоть и была старше, но родила позже, а Марина Глебовна на год младше, однако родила сына почти одновременно с сестрой.
И зашёл разговор за столом, на одном из праздников, о наследстве. И наследниках…
— Кто первый родит наследника, тот и получит всё моё имущество! — заявила Наина Николаевна.
За столом повисла напряжённая тишина. Хотя, усмехавшаяся и искоса поглядывающая на гостей Наина Николаевна, готова была поклясться, что в головах дочерей вовсю «скрипели шестерёнки», словно в часах, просчитывая варианты…
— Вот так, Галя, пусть теперь покрутятся. Будет мне развлечение, — сказала в очередной раз, рассмеявшись и утирая слёзы в уголках глаз, Наина Николаевна Гале, когда гости ушли, и они остались одни. Пожилая женщина испытывала прямо-таки удовольствие от предвкушения того, как будут развиваться события
***
— А если усыновить?
— Глупости не городи! Какой же это будет наследник? — возразил жене Кирилл, сын Марины, младшей дочери Наины Николаевны, и покрутил пальцем у виска.
— Я хочу, чтобы нам досталось наследство твоей бабки! — заныла Лиза.
— Тогда открывай интернет и ищи, как быстрее забеременеть. Все способы. Вечером приду с работы, обсудим, — важно заявил Кирилл супруге, которая непрерывно шмыгала носом, после того, как расплакалась. Она была уверена, что хитрый двоюродный брат Кирилла наверняка найдёт способ «заграбастать» наследство бабушки. «А нам ничего не достанется. Так и будем мы жить в этой съёмной халупе облезлой…» — снова подумала Лиза и разревелась:
— Уууууу!
— Так. Тихо, — остановил рыдания жены Кирилл. — Ещё ничего не произошло, а ты рыдаешь! И смотри за здоровьем следи! Наследник должен быть здоров, слышала, что бабка сказала?!
— Угу, — кивнула Лиза и утёрла слёзы. Тушь у неё вся размазалась, и она стала совсем, как панда.
— Не горюй, прорвёмся! — сказал Кирилл и чмокнул Лизу в мокрый от слёз нос…
***
Арина Глебовна решила ни за что не упускать шанс получить наследство матери. Хоть оно и обещано было не ей, а сыну, (или, не дай Бог, племяннику) но сын же поделится! Разве нет? Он у неё хороший, добрый. И Мила, жена его, тоже хорошая, умная девушка, оборотистая, твёрдо стоит ногами на земле. Окончила колледж, работает. Как только поженились, так ипотеку взяли. Квартиру снимали недолго. Теперь в своей живут, платят.
— Да не нужна мне её квартира!!! — в сотый раз заявляла Мила мужу. — Я не собираюсь участвовать в этой гонке! Балаган какой-то! Ты забыл, что у нас своя жилплощадь есть?
— Ну, да, только за неё ещё платить и платить! — возразил муж. — Ты бабкину квартиру видела?! То то-же… Не чета нашей студии — скорлупке от ореха! Да тут и ребенку родиться некуда!
— Да мы и не собирались, если ты помнишь! — сказала Мила, повышая голос. — Мы же и взяли ипотеку с учётом, что пока будем работать оба и детей не заводить. Тебе двадцать пять, мне двадцать три! Успеем ещё! А потом, мы же хотели эту студию продать, а купить однушку хотя бы. Двушку, наверное не потянем… В общем другие планы были! Совсем!
— Да помню, я, что ты шумишь?! — возмутился Матвей. — Всё меняется, видишь, жизнь какая! Родишь ребёнка, получим пятикомнатную. И дачу. И ещё полно всего у бабки. Знаешь, какая она богатая, мне мать говорила! Только всё при себе держит. Хитрая очень и расчётливая. Потерпеть придётся пока. А потом всё будет у нас, понимаешь? Только роди!
— Боже! Тут все рехнулись, — застонала Мила и закрыла глаза рукой.
Когда мать Матвея, Арина Глебовна заявилась сегодня с утра к ним домой, и стала говорить про наследника, то Мила подумала, что она шутит. Женщина распечатала из интернета много информации о том, как быстрее забеременеть и вручила эту распечатку Миле. Ещё после того праздника, на котором бабушка сделала «сенсационное заявление» Мила сразу сказала, что не будет рожать «наперегонки» с Лизой, женой Кирилла. И пусть всё будет, как будет. И Матвей вроде тоже с ней согласился, однако, когда мать сегодня приехала к ним и снова завела этот разговор, то поменял своё мнение. Они оба сверкали безумными глазами и убеждали Милу, как можно скорее, родить…
***
— Она упала. Очень сильно ударилась головой. Я ей говорила, не надо ходить в гололёд, но разве ж её переубедишь! — Галя позвонила Арине Глебовне. До Марины Глебовны она не смогла дозвониться. — Я шла из магазина, Наина Николаевна просила рыбки купить, чтобы пожарить, смотрю она сама выходит из подъезда, вот, говорит, мол, погулять хотела, пройтись хоть вокруг дома, а то засиделась совсем, погода хорошая, не холодно… А там ступенька обледеневшая, уж сколько раз звонили в управляющую компанию, жаловались, а они приедут, песочком и солью посыплют, да и всё. А тут опять то растает, то подморозит, весна же! Вот иду навстречу, прямо два метра мне до неё осталось дойти, она поскальзывается на этой ступеньке и падает. Головой о перила железные ударилась. Перила ведь тут приварили недавно, почему она за них не держалась?! Приезжайте скорее, я тут в коридоре сижу, к ней не пускают.
Через час вся семья примчалась в больницу к Наине Николаевне. Толпа родственников заполнила собой холл больницы. Только пожилая женщина скончалась, так и не приходя в сознание…
***
— Что?! Марин, я правильно расслышала? Монастырь? Какой монастырь? — Арина Глебовна растерянно моргала глазами за толстыми стёклами очков. Марина Глебовна выглядела ничуть не лучше. Внуки с жёнами сидели, понурившись и потрясённо молчали.
— Галя, ну скажи хоть что-нибудь! Ты, похоже, её лучше нас знала! Должно же быть этому какое-то разумное объяснение?!!— обратилась Марина Глебовна к Галине.
— А что тут добавишь? В документах же все указано было. Вы же прочитали? — тихо сказала Галя.
— Нееет, не всё! — ожесточённо произнесла Арина Глебовна. — Мать никогда не была набожной, с чего она надумала отписать всё своё имущество какому-то монастырю?!! Да он находится от нас за пятьсот километров! Почему именно ему?!!
— Там… там подруга её… Она… — нерешительно начала Галя, — Наверное, её и в живых-то теперь нету, а может есть? Словом самая близкая подруга Наины Николаевны когда-то приняла постриг и стала монахиней. Наина Николаевна мне рассказывала. Что-то там связано было с какой-то семейной драмой. То ли сын у неё при смерти был, то ли внук… Словом она обет дала, если выздоровеет мальчик, то уйдёт она в монастырь. Вымолила, поправился ребёнок… А Наина Николаевна очень горевала, что подруга из мирской жизни ушла, как сестра родная она Наине была. Очень ей её не хватало, переписывались они часто. Сестра Василиса (так стали звать после пострига подругу) конечно, упоминала в письмах о положении дел в монастыре. Что постройка старая, древняя. Разрушается, мол, наследие культурное. Но не чинят и не реставрируют, денег много надо. Кое-что сами монахини делают, но это капля в море. Приезжали специальные люди от администрации посёлка, обсчитали, заявили, что дешевле новый монастырь выстроить. А кто этим будет заниматься? А это место намоленное! Я там была, мы ездили с Наиной Николаевной туда, знаете, как там хорошо! Одна колокольня древняя чего стоит! Ищите, мол, спонсора, сказали. Может, кто возьмётся…
— Ну, ты, мать, дала! Про подругу твою близкую я помню, что она была, но такое просто в голове не укладывается! — тихонько сказала, глядя на деревянный крест, со всех сторон обложенный венками, Арина Глебовна. — Не думаю, что отец одобрил бы то, что его имущество отошло монастырю! Хотя…
Она посмотрела на памятник, на котором было выгравировано изображение отца и ей показалось, что смотрит он на неё всё так же строго, как всегда. И даже показалось, что в глазах читается его любимая фраза «дети сами должны всего добиваться»…
— Ну да, — тихонько продолжила его фразу Арина Глебовна, — Нечего, на родителей надеяться, да на их помощь и имущество рассчитывать…