— Алиска, ну будь человеком, уступи! Ты же понимаешь нашу ситуацию.
— Понимаю. Только я здесь при чём? С чего ты взяла, что тебе все обязаны? Ладно, мать, с ней всё ясно, из неё ты всю жизнь верёвки вьёшь, но я то! У меня своя жизнь, у тебя своя. Нет. И точка, — нахмурилась Алиса.
Она вообще не понимала, о чём спор. Это надо же дойти до такой наглости! Это они так и из собственной квартиры выселят скоро. Как говорится: «Дай руку — по локоть откусят»! Точно про сестрицу милую. А Федька, муженёк её, устроился-то как хорошо! Молчит. А сам, небось, тихой сапой Настю подзуживает, поди, да скажи! Конечно, он же сам не будет ничего говорить, какие у него тут права?
Алиса всё больше «заводилась». А с мамой бесполезно говорить на эту тему. Эти двое её и так уже прогнули во всём. Мама — человек мягкий, покладистый. Конфликты не любит. А Настю и Алису очень любит.
Настя и Алиса — сёстры. Алисе двадцать шесть лет и она недавно окончила институт. Работает. Замуж пока не собирается. Настя — старшая сестра, ей тридцать. Она уже давно вышла замуж и родила двоих детей. А живут они все вместе с мамой, Зинаидой Алексеевной в просторной трёхкомнатной квартире улучшенной планировки. Папы у них нет: Зинаида Алексеевна рано овдовела.
С самого детства у девочек, у каждой, была своя комната. И у мамы. Когда Настя вышла замуж, то жить они с мужем стали в её комнате, потому что у Фёдора ситуация была ещё хуже: до этого он жил с родителями в однокомнатной. А ещё у него был младший брат, который учился в школе.
Семья Насти быстро пополнилась двумя детьми. Алиса выучилась, устроилась на работу. Слава Богу, её не особо касалась суета, которая теперь постоянно происходила в доме. Её комната, как и мамина, была в конце длинного и широкого коридора, а Настя с мужем и детьми жили в той, что находилась в другом конце, около кухни. У квартиры была замечательная планировка. Папа получил её в своё время потому, что работал в секретной военной части. Там, где они жили, когда-то располагался военный городок, который со временем превратился в обычный город.
У Алисы был своеобразный «островок безопасности» в её комнате. Там она могла отдохнуть, посидеть в тишине. За плотно закрытой дверью были не так слышны детские крики. И ночью малыши, находясь в комнате на отдалении, если и плакали, то не будили её. Мама тоже спала спокойно: ей ведь нужно было рано вставать на работу. Помогала она Насте с малышами вечером, когда приходила. У неё был сокращённый рабочий день: её работа была связана с «вредностью». Вот тут и начиналась катавасия. Мама готовила на всю большую семью, попутно нянькаясь с малышами: она хотела дать отдохнуть Насте, которая возилась с ними целый день. В детский сад они пока не ходили, ждали очереди. Младшему сыну едва исполнилось два годика, а старшему три с половиной.
Алису же Зинаида Алексеевна старалась не трогать. Мама очень любила дочерей и всё время заботилась, чтобы всем было хорошо и комфортно. И берегла их, и баловала. Когда Алиса училась в институте, то мама, видя, как много ей приходилось сидеть за книжками, старалась не просить дочь ни о чём. Тем более что помощь-то в основном требовалась Насте. С детьми. Зинаида Алексеевна мечтала о том, чтобы дочь выучилась, получила хорошую специальность и могла рассчитывать на хорошие перспективы в жизни. Ведь у Насти так не вышло.
Они редко разговаривали об этом: мама расстраивалась, а Настя злилась. Потому что искала виноватых. То институт ей не тот, то преподы не такие. Словом, бросила она занятия после второго курса, не доучилась. Сказала, что не её это. И она пойдёт в другой вуз. В другой не поступила, но и в тот не вернулась, потому что жизнь веселее пошла: она встретила Фёдора и закрутилось. Поженились, стали жить вместе. Он помог ей устроиться на работу, туда, где работал сам. Фирмочка-однодневка — сегодня есть, завтра нет. Но на тот момент платили хорошо. Молодые шиковали. Съездили пару раз отдохнуть. Настя маме шубу купила на день рождения. Алисе телефон хороший подарила. Алиса тогда в институте на третьем курсе училась.
Через год Настя забеременела. Родила одного, за ним второго. Так и осталась без образования, осела дома.
Вот и не хотела Зинаида Романовна Алисе такой судьбы, хоть и никогда не произносила это вслух. Потому старалась создавать условия для учёбы, все заботы на себя брала. Но напрасно она беспокоилась: Алиса очень отличалась от Насти по характеру. Та безалаберная была и всё время надеялась на «авось». Любила повторять «будет день — будет пища». А Алиса серьёзная, упрямая, упорная, работоспособная. Нашла хорошую работу и старалась, «выкладывалась» по полной. Начальство замечало её и поощряло успехи. По всему было видно, что девушку хотят повысить. Однако ей пришлось полностью «забить» на личное время. Работала с восьми и до восьми. Потом падала «без ног» на кровать. Иной раз даже не ужинала. По дороге домой покупала кефир или йогурт. Дома пила и — спать. Мама качала головой и вздыхала, глядя на то, как изматывалась Алиса. Но та заверяла, что всё отлично. Ещё чуть-чуть и станет полегче. А сейчас надо было себя показать, считала она.
***
— Ну и чего она целую комнату занимает? — спросила как-то Настя маму, держа одной рукой младшего сына и одновременно пытаясь стащить со стула старшего, который вообразил, что сидит на лошадке и угрожающе сильно раскачивался. — Ей какая разница, где спать? Она же там только спит. Приходит поздно, встаёт рано. Пусть бы к тебе шла. Уж пятнадцать метров вам на двоих хватит! А нам тесно. Дети вон растут, им место надо. Вот Алискину комнату детской можно сделать.
Зинаида Алексеевна неопределённо пожала плечами и ничего не сказала. Но подумала. О том, что будет скандал. И Алиса ни за что не уступит свою комнату. Да и с чего бы? Если уж быть честными, то у них у каждой, включая маму, было по равной доле этой квартиры. И не виновата Алиска, что безголовая Настя нарожала детей. А теперь плачется и строит из себя мать героиню. А Федя вообще не при делах. Он старается, как видно, реже бывать дома, хотя обстановочка ему должна быть привычна, думала Зинаида Алексеевна, раздражаясь, ведь он всю жизнь в однушке жил, в тесноте.
Фёдор был молчаливый парень, но себе на уме. И с каждым годом он всё меньше нравился Зинаиде Алексеевне. Она подозревала, что он обманывает дочь. Правда та пока и не думала о таком, потому мать держала свои подозрения при себе. Зачем затевать конфликт и лезть? И её ли это дело? Может, она ошибается, кто знает? И этот Фёдор белый и пушистый. Просто вечерами задерживается, потому что играет в шашки, или шахматы. При этих мыслях Зинаида Алексеевна невольно хихикнула. Эту картину трудно было представить. «А лучше бы учиться пошёл. Ни у Настьки, ни у него, нет специальности никакой. Умудряются же другие люди учиться и работать! Вот и пошёл бы. А то пропадает невесть где», — грустно думала Зинаида Алексеевна.
— Мам! Ты меня слышишь? Я говорю, скажи Алиске, может она тебя послушает! — повторяла Настя, — Пусть переберётся в твою комнату. Ну, прошу я! Очень!
— Хорошо, — тихо сказала мама, — Придёт сегодня с работы, скажу. И ты скажи тоже. Сама.
— Сама… Сейчас орать будет. И поругаемся. А то я её не знаю! — обиделась Настя и, положив младшего сына на кровать, принялась менять ему памперс.
Так и вышло. Поругались сёстры.
— Имей совесть, Алиска! — кричала сестра. — Тебе какая разница, где спать! А нам расширяться надо.
— Вот и расширяйтесь, — невозмутимо ответила Алиса. — Только не за счёт меня. Как другие? Берут ипотеку, или квартиру снимают. А вы, чем хуже?
— Ты не понимаешь что ли?! Издеваешься? — шипела Настя. — На что нам снимать? И ипотеку платить чем? Я не работаю и не знаю, когда выйду. Дети малые, сад не дают. Ждём.
— Вот и ждите, — отрезала Алиса и ушла в свою комнату. На самом деле она сегодня хотела поделиться с матерью новостью. Кажется, она встретила хорошего человека. И влюбилась. Но эти разговоры напрочь отбили всякое желание откровенничать. Алиса села на свою кровать, обняла руками подушку и погрузилась в размышления…
Сёстры так ни до чего и не договорились. А ситуация разрешилась неожиданно. Тот молодой человек, с которым встречалась Алиса, сделал ей предложение. Молодые люди тихо поженились, просто пришли в назначенный день в ЗАГС и оформили отношения. А жить стали на съёме. Свою комнату Алиса так и не отдала. Просто заперла на ключ. Из принципа.
Зинаиде Алексеевне конфликт между дочерьми приносил большие огорчения. Она много думала над тем, как помочь и помирить их. В конце концов, она решила предложить отдать свои деньги Алисе за её долю, чтобы та переписала её на мать и разрешила Настиным детям жить в своей комнате.
Настя очень обрадовалась. Она клялась и божилась, что они отблагодарят маму, как только смогут, как у них появятся деньги. Зинаида Алексеевна скептически улыбалась и молчала.
Её опасения сбылись. Фёдор, спустя год, ушел «в сторону моря». Они расстались с Настей, поругались. Фёдор заявил, что она ему давно надоела и потому он встречается с другой.
С деньгами стало совсем туго. Конечно, Фёдор должен был платить на детей алименты, но Зинаида Алексеевна думала о том, что ушлый парень сделает всё, чтобы получать «серую» зарплату. Он и до этого-то работал на подобных фирмах, а уж теперь — сам Бог велел. И пришлось Насте устраиваться в магазин мыть полы. Это было недалеко от дома и удобно.
А Алиса не хотела брать деньги мамы, ведь это были её пенсионные накопления. Однако мама убедила дочь, что равнозначно помогла дочерям, и о том давно мечтала, потому и копила. Теперь у неё две доли. И… и потом, когда-нибудь им они и достанутся… Алиса стала уверять маму, что не хочет даже думать об этом времени. Но мама сказала, что об этом всегда думать надо. И что теперь Алиса с мужем тоже могут «расширяться». Они улыбнулись и обнялись, вспомнив при этом слове хитрую Настю.
— Как она, мам? — спросила Алиса. Она не общалась с сестрой и узнавала о её делах через мать.
— Да что ей будет? Работает, за детьми сама бегает в сад, приводит, отводит. Я сказала ей, что хватит из меня жилы тянуть, я уж не девочка, чтобы бегать.
— Ох, мама… — снова улыбнулась Алиса и поцеловала её в щёку.
Она подумала о том, что хитрая сестра наверняка умудряется пользоваться маминой добротой, да так, что та и не замечает. Но мама — это мама. И Алиса её очень сильно любила. Потому и не стала ничего говорить, чтобы не расстраивать её.
Жанна Шинелева