— Может у Вовки дома случилось что-то? Погляди, он аж осел и телефон из рук вывалился…
— Может с родными беда?
— Спросить надо… Помочь чем…
Товарищи стояли в полумраке перед выходом из шахты, а я был глубже, возле ящиков с оборудованием, и слышал их словно из бочки. Новость от жены оглушила меня и я, здоровенный мужик под два метра ростом, с плечами, способными легко выдержать вес тяжелее собственного тела, был сбит с ног одной её фразой и совершенно не помнил как успел сесть на деревянный ящик с нашим шахтными прибамбасами.
— Вова, Вова… — начали осторожно мужики. Валерка поднял с земли мой телефон, протянул мне и нерешительно потрогал за плечо. — Что случилось у тебя? Умеҏ кто?
— Типун тебе! Не дай Бог! — шикнули на него другие.
Я спрятал телефон в карман и обвёл потерянным взглядом товарищей. Потом я встал не знаю зачем, потоптался, снял каску, покрутил её и снова нахлобучил на голову. Ноги мои подкашивались впервые за все двадцать восемь лет жизни.
— Жена беременна… — сказал я, не веря сам себе, а потом взревел на весь туннель: — Я стану отцом, мужики!
На мою спину тут же посыпались дружеские удары:
— Хо-хо! Вот это новость!
— Поздравляю!
— Ну, теперь, мальчик, ты официально станешь взрослым! Ответственность! Опора семьи!
— Кто родится? Как назовёте?
— Да не знаю ещё, срок всего месяц, — ответил я, сияя счастливой улыбкой.
Был ли я к этому готов? Ну, я, конечно, предполагал, что подобное может случиться… Но мы не планировали. Два года брака мы просто жили себе спокойно и плавно, плыли в тёплом течении и ни о чём подобном особо не задумывались. По крайней мере я.
Я стал работать ударно, брал дополнительные смены, чтобы успеть доделать в квартире ремонт — до этого как-то всё откладывалось: то лень, то незачем торопиться особо… Но для ребёнка всё должно быть в лучшем виде. Через восемь месяцев у нас родилась Ксюша. Впервые взявши на руки эту кроху, я не почувствовал ничего особенного, все эмоции пришли потом, когда первые месяца три я возился с ней практически каждую ночь, потому что жена засыпала на ходу от усталости. Я полюбил её так сильно, как никого никогда не любил и даже не подозревал, что могу быть способным на столь сильные чувства. Для её комфорта, улыбки и счастья я готов был на всё. Абсолютно на всё. Поймите меня правильно, жену я тоже любил и люблю, но дети это что-то иное — они вплетаются в нас, проходят по сосудам, мысли о них становятся не просто мыслями, а частью мозга, невидимым новым центром, улавливающим малейший сигнал, и если ребёнку плохо, нам становится хуже в стократ.
В те ночи я носил её на подушке. Смешно, да… Просто я боялся причинить вред этому хрупкому созданию, всецело зависящему от нас с женой, своими неуклюжими лапищами. Мало ли как у них там всё устроено? Вдруг сломаю? Ксюша росла девочкой-девочкой: бантики, рюшечки, куколки… Я не особо понимал как во всё это играть, а дочь цепляла заколочки к моим волосатым ногам. Она была довольно трусливой, боялась, когда я её подкидывал или кружил, с Ксюшей всё было нежно и деликатно. С ней много времени проводила бабушка, моя тёща, царствие ей небесное — очень хороший друг и человек. А потом, через три года после Ксюши, у нас родился Артём.
С сыном мне уже было намного проще — взял недовольного пацана на руки, прижал к себе, а он раз — и уснул у меня на руках! Всё: папа поплыл, растаял, как мороженое на знойном солнце. И так каждый день — с работы прилетел, поел быстренько и сына к себе на руки, чтобы мама могла отдохнуть. В тот год как раз проходил чемпионат мира по футболу в Цюрихе, вот я и смотрел чемпионат с сыном — он сладко спит под моей защитой, а я футбол без звука смотрю. И вообще спал он только со мной под боком, ему так было спокойнее — это все замечали. Стоило его в кроватку переложить — сразу просыпался и заводил свою хныкающую шарманку. Возле жены тоже ему что-то не так было, а рядом со мной — никаких вопросов, спал всю ночь, как ангел на облаках. Так он на моих руках и вырос. Как жаль, что настолько быстро! Теперь Артём уже такой лось семнадцатилетний, красавец весь из себя образованный, метит в лучшие вузы страны и не помнит, что когда-то весил 3600 граммов и спал у папки под боком. Да, есть что вспомнить…
Вертков Н.В.
А сколько мы с ним на рыбалки ездили, а как в тот же футбол играли, а как я учил его стрелять из дедовского ружья… Много чего было у нас.
— А помнишь, Артём, что тебе в младенчестве больше всего нравилось?
— Конечно нет, пап, я же маленький был.
— Когда я тебя за ползунки вверх поднимал одной рукой и раскачивал. Как ты заливался от смеха! Любимая игра была.
—Да ладно… — смущается Артём. Стыдно ему помнить такое, видите ли! Экая важная птица теперь!
Я отдаюсь ностальгии:
— Ещё помню один момент… Тебе года два было, когда мы впервые повезли тебя на море. И вот лежим мы всей семьёй на песке, загораем и как-то погода стала портиться: ветер сильнее подул, облака набежали и море заштормило. Ксюшка, как и все дети, к маме поближе прижалась, да и другие мамашки деток поближе к себе подоткнули на привязь. А у тебя восторг! Побежал на своих толстых ножках к воде и кричишь «уи! уи! Волны!»
— И что? Меня волной сбило и ты меня спас?
— Нет. Я тебя на руки взял и зашёл в воду по пояс. Волны на нас плюх, плюх, птыдыщ! Каким же ты был довольным! Неописуемо визжал от экстаза.
— А знаешь, пап, я что-то подобное помню… Куча брызг на нас летела. И волны с белой пеной…
— Да, сынок, было дело. Кажется, что совсем мало времени прошло, а ты уже стал таким взрослым.
