Нет, сначала немного счастливо, а затем просто долго…
Эта старая шутка совсем перестала казаться Надежде смешной, когда муж сообщил ей, что две недели будет дома. Леонид должен был ехать в санаторий и весьма активно к этому готовился. Он отправлялся в Ессентуки каждый год после микроинсульта, который перенёс четыре года назад. Но на этот раз случились какие-то непредвиденные осложнения с профсоюзной путёвкой, и поездка в лечебно-оздоровительное учреждение откладывалась на неопределённый срок.
Но поскольку приказ об отпускниках на этот месяц вышел, да и Леонид уже настроился на отдых, от отпуска отказываться муж не стал. И к ужасу Нади, который она осознала далеко не сразу, собирался провести эти три недели… дома. С любимой женой. В такое состояние Надежда пришла не столько от самого этого факта, сколько от силы той протестной реакции, которую вызвало в ней это известие.
Надя ярко и отчётливо представила себе эти три недели, когда с утра до вечера она будет видеть перед собой круглое, лоснящееся лицо мужа, с его вечно нахмуренными, кустистыми бровями.
Женщина с нарастающим страхом подумала, что теперь не только по выходным, а вообще круглосуточно она вынуждена будет слушать нудные комментарии при каждом выпуске новостей. А также натыкаться лицом на его развешанные по всем дверям влажные полотенца.
Она не была уверена, что сможет дольше нескольких дней выдержать его сопение и ковыряние в зубах за столом.
Ей совсем не хотелось с плохо скрываемым раздражением просить его повернуться на другой бок, когда она будет слышать не только ночной, но и дневной его храп…
А ещё его голос, его постоянные идиотские вопросы… Его бесконечные, многозначительные вздохи, которые ей необходимо правильно расшифровывать в режиме реального времени и максимально удовлетворять его потребности.
И, главное… Ощущение всей кожей, всем своим естеством ежеминутное, ежесекундное присутствие рядом с собой этого человека. Господи, нет, — думала Надя, я не вынесу этого… Уже не смогу… Ей вполне хватило новогодних и майских праздников, когда муж был дома. Но зимой приезжала дочка с зятем и внуками, а весной сын с женой и маленьким ребёнком. И поэтому было легче, незаметнее как-то.
И то, иногда слушая, как муж с важным видом даёт сыну и зятю морально устаревшие советы по ремонту автомобиля или менторским тоном отчитывает дочку за то, что она пренебрегает овощами, у Нади несколько раз сводило скулы до такой степени, что начинала ныть челюсть. Они и крупно поссорились пару раз именно по этой причине.
А сейчас, когда Надя не может отвлечься на детей и внуков, они с мужем останутся один на один в течение всего этого времени!? На долгих три недели?!!
Надя передёрнула плечами, после того, как в её сознании с подозрительной готовностью вспыхивали, толпясь и отталкивая друг друга умозрительные зарисовки одна отвратнее другой. Вот её Лёня снова, охая и стеная, громко ищет свои очки. Или книжку… Или пульт… Или вчерашнюю газету, где есть одна заметка, которую он хочет ей показать…
Надя вдруг с непроизвольной гримаской отвращения, которая пробежалась по лицу маленькой, обжигающей волной, как-то особенно чётко и даже выпукло представила, как муж отвратительно хрустит пальцами, когда включает свои бесконечные новости.
Или кряхтит и отдувается так, укладываясь в кровати, будто пробежал стометровку…
Надежда Петровна, статная женщина элегантного возраста, в растерянности остановилась посреди комнаты, вспоминая, зачем сюда пришла. Нет, ну так же нельзя, попробовала она себя усовестить. Ведь Лёня хороший человек… Внимательный и заботливый муж и отец. Он ни разу в жизни не повысил на неё голоса. Она, по сути, не знала с ним никаких проблем. Они женаты почти двадцать девять лет и всё это время Надя была уверена, что у них не просто благополучная, а образцовая семья.
Да она и сейчас так думает! Честное слово! Вот только… Она совершенно не представляет, что им делать столько времени вместе… Один на один… Как назло у неё запланирован отпуск на это же время… И его уже не отменить. Она ведь была уверена, что он уедет в эти свои Ессентуки!
Нет, не то, чтобы она что-то особенное планировала или, упаси бог, скрывала от мужа, дело совсем не в этом. Она по-прежнему, очень хорошо к нему относится… Она отдаёт должное его порядочности и прочим замечательным качествам, она ценит его и уважает, но… как же он её порой раздражает!
Её Лёню легко и просто выносить в малых и желательно разбавленных какими-то событиями или людьми дозах, во всех остальных случаях — это чудовищный нервный прессинг и почти гарантированная головная боль.
Странно, она совершенно не заметила, как и главное когда это случилось!? Она вышла замуж за обаятельного старшего лейтенанта, каким был почти тридцать лет назад её Лёнечка. Помоталась с ним по гарнизонам, по городам и весям, а их дети успели сменить несколько школ.
Женились не то чтобы по большой любви, скорее по взаимной симпатии и всё было хорошо. Ну, как хорошо… Да как у всех. Леонид в командировках или на объекте. Он уезжает, они его ждут, иногда по два-три месяца, а затем радостно встречают. И снова ждут, но теперь, когда уедет…
Сейчас Надя вспомнила, что и раньше так было. Если Лёня долго не уезжал из дома, её это начинало нервировать.
А сейчас что-то произошло, чего она никак не может понять или обозначить.
Как-то при телефонном разговоре с младшей сестрой, она неожиданно даже для самой себя, озвучила не дававшую ей покоя мысль: «А может, я его никогда и не любила?» Зойка рассмеялась:
— Тебе ведь известно, по какой сумасшедшей любви женились мы с Володькой?! И знаешь что? Я вздыхаю с большим облегчением, когда он уезжает в рейс… Не забивай себе голову, сестра, нормально всё у вас… И потом, все так живут… Просто ты раньше этого не замечала. Дети, работа, бесконечные переезды и ремонты. Вот тебе и показалось, что всё хорошо и эта напасть только сейчас на вас свалилась… Да не сейчас, Надюш… Не горюй, не ты первая, не ты последняя… Просто каждый справляется с этим по-своему… Кто в работу уходит с головой, кто на даче отсиживается, дети-внуки опять же… О, — воскликнула без всякого перехода Зойка, — тебе заняться чем-то нужно, ну вроде как хобби, понимаешь?! Ты знаешь, что сказал Ошо по этому поводу?
— Кто? — рассеянно переспросила Надя.
— Мудрец один, не важно… Так вот он сказал, что двуспальную кровать придумал враг человечества. Он имел в виду колоссальный масштаб всей этой трагедии, когда человек даже во сне не остаётся один… Он хорошо понимал весь этот ужас…
Сейчас Надежда ещё раз вспомнила этот разговор. Но сказать, стало ей легче или нет, она не могла… Просто с грустью подумала, что неужели все многолетние браки поджидает такая участь? Она вспомнила своих родителей, семьи родственников и знакомых, пожала в ответ на свои размышления плечами и горестно вздохнула… Вспомнив, что очень скоро, почти день в день, у них с Лёней начинается совместный отпуск, Надя чуть не застонала вслух.
А может, — мелькнула в её голове легкокрылой, радужной бабочкой счастливая мысль, — купить ей на это время путёвку в санаторий?
