Xудожница рвала уже пятую акварель и бросала ее на пол.
— Это невозможно. — горько прошептала она.
Сидевшая позади нее девушка оторвалась от книги и вопросительно посмотрела на художницу.
— Не понимаю, зачем же рвать? Ну, не получаются у тебя эти подснежники так, как ты хочешь, но ведь было же довольно мило!
— Крокусы! — вспылила художница, — Я пишу крокусы, а не подснежники, Эдит! И мне не надо «мило»! Мне надо совершенно!
— Да, но… зачем же рвать? — пожала плечами девушка с книгой и снова углубилась в чтение.
Художница поджала губы и ничего не ответила. Она положила перед собой чистый лист бумаги, и задумалась о чем-то своем.
— Знаешь… — наконец произнесла она, — У меня из папки пропали несколько работ. Берта говорит, что бабушка взяла, чтобы послать тете, а бабушка говорит, что не помнит как следует.
— Как непохоже на бабушку! — вскинула брови Эдит.
— Да, непохоже, но… возраст, память может подводить. Мне не жалко… Хотя пропали именно те работы, которые я думала послать Виктору. Он любит белые цветы, вот я и подумала… — девушка замолчала, поняв, что выдала себя, но тут же махнула рукой, — Он не ответил ни на одно мое письмо! Кажется, между кузенами так не полагается…
Девушка с книгой тихонько вышла из комнаты.
— Ида становится невыносимой в своей погоне за совершенством. Подумать только — крокусы! Да хоть чертополох! «Виктору нравятся белые цветы!» — передразнила она вполголоса, и в ее тоне послышались ревнивые нотки. — Почему бы Иде не заняться братцем Виктора, который не сводит с нее глаз? Но странно, значит, Иде Виктор тоже не отвечает? Ну, что ж, это хоть и слабое, но все же утешение.
Эдит спустилась на веранду, и присела за небольшой столик в уголке. Достав из ящика тонкий альбом, она растерянно перелистала его несколько раз.
— Берта! — позвала она негромко.
На веранде появилась еще одна девушка, совсем юная.
— Берта, ты не знаешь, кто-нибудь брал мой альбом из этого стола?
Берта тяжело вздохнула и опустила голову:
— Надо спросить у бабушки. — тихим голосом ответила она, — Она тут рассылала письма, и кажется, хотела послать кому-то твои стихи.
Эдит досадливо поморщилась:
— Как жаль… Вряд ли я смогу восстановить пропавшее по памяти… Кстати, сегодня уже отправляли письма?
— Да, — быстро ответила Берта, — Я сама и отправляла.
— А… может быть, от Виктора что-то есть?
— Нет, пока ничего. — сочувственно вздохнула Берта, и в волнении сжала на груди руки, — Как это неделикатно с его стороны: не отвечать ни тебе, ни Иде, ведь вы обе так часто пишете ему!
Эдит слегка нахмурилась.
— Так я поговорю с бабушкой про твои стихи? — спросила Берта. — Она сейчас отдыхает, но я могу…
— Не стоит тревожить бабушку такими пустяками. — прервала ее Эдит.
Берта равнодушно пожала плечами и тут же упорхнула.
Эдит еще несколько минут сидела неподвижно, устремив взгляд на качающиеся ветви яблонь.
— Ночь бархатные крылья опустила,
На утомленный летним зноем сад…
Написав это, девушка отбросила перо и откинулась на спинку стула.
— Как тяжело выразить именно то, что хочется! — вздохнула она. — Виктору нравятся белые цветы, а вот белый стих ему совсем даже не нравится.
Вырвав из альбома листок и скомкав его, девушка принялась ходить по веранде. То и дело она хватала со стола альбом, что-то черкала в нем, снова вырывала листочки, комкала и бросала на пол.
Дверь осторожно приоткрылась и появилась Ида, держа в руках маленькую акварель.
— Можно к тебе, Эдит?.. Боже, сколько бумаги ты рвешь! Не понимаю, почему не сохранять черновики?
— Мне не нужны черновики, Ида! — с досадой ответила Эдит. — Мне нужны хорошие стихи!
— А я, — смущенно покраснела художница, — написала вот такую акварель. Знаешь, она как-то сама получилась! Я весь день билась над крокусами, а вдруг совершенно случайно вышли… ландыши!
Эдит взяла в руки акварель. Это была изумительно выписанная веточка ландыша! На фоне нежно-зеленых листьев красовались жемчужно-белые цветы. Казалось, капли росы застыли в каждой чашечке, и при малейшем дуновении ветра они сорвутся вниз. Ландыши выглядели такими настоящими, что Эдит даже показалось, что от акварели исходит легкое благоухание.
— И ландышей жемчужных аромат… — нараспев проговорила она. Затем схватила свой альбом и быстро-быстро начала писать. — Послушай, Ида! Вот послушай!
Ночь бархатные крылья опустила,
На утомленный летним зноем, сад,
Истомной негой воздух напоила.
И ландышей жемчужных аромат
Разнесся над усталым сонным садом,
Окутанным живительной прохладой.
— Как красиво, Эдит! Ты сумела стихами выразить то, что так долго я пыталась написать красками!
Девушки радостно закружились, обнявшись, и весело смеясь, выбежали в сад.
Едва они скрылись из виду, как на веранде снова появилась та, которую звали Бертой. Она огляделась, потом быстро схватила акварель и листочек со стихами, и выскочила за дверь.
Прибежав в свою комнату, она села за стол и наскоро переписала стихи на оборот акварели. Затем перевернула ее и вывела свою подпись в правом нижнем углу. После этого вложила акварель в конверт, где уже лежало письмо следующего содержания:
«Дорогой Виктор!
Посылаю тебе эту скромную акварельку. Я написала ее сегодня, думая о тебе, и вспоминая, как ты любишь белые цветы (они и мои самые любимые!), а уже потом сами собой родились и стихи, которые ты найдешь на обороте.
Ты пишешь, что я чуткая и одаренная. Знаешь, мои сестры талантливы, и могли бы легко превзойти меня, если бы не были такими восторженными и легкомысленными. Вот и сейчас они кружатся по саду, смеясь и что-то напевая… Потом они устанут и вернутся в дом в дурном настроении. Поверишь ли, доходит до того, что они обвиняют бабушку в пропаже своих черновиков и набросков! Бедная бабушка! Она каждую неделю просит их послать тебе весточку, но, кажется, им совсем не до этого. Как невежливо с их стороны! Я изо всех сил пытаюсь сглаживать недопонимания между ними и бабушкой, и уже очень устала.
Мой дорогой Виктор! Мы так ждем твоего приезда! Бабушка уверена, что мы сможем подать Иде с Эдит хороший пример, и объявление о нашей помолвке заставит их задуматься и о себе.
Прости, мне нужно заканчивать, чтобы успеть отправить тебе это письмо сегодня.
Уже совсем скоро мы встретимся!
Твоя Берта А.»
Заклеив конверт, девушка побежала вглубь дома:
— Бабушка! Ты уже запечатала свои письма? Давай, я помогу тебе, чтобы успеть, ведь сегодня еще не отправляли!