— Мишка привёл бабу, — скучно произнесла Галя. Вася притормозила, встала как вкопанная посреди тротуара.
— Как бабу? — недоумевала она.
— Обычную. Может, пьянчужку. Но бабу, крепкая такая, повыше твоего балбеса будет.
— Пьянчужку-то зачем?
— Да, откуда я знаю? А кто скажи ещё позарится на такого. Квартира — студия, одно слово, и та, если бы не мать, земля ей пухом, господи прости, был бы бомжом. Братья особо его не жалуют. Работает таксистом, то ли курьером, иди, пойми, их нынче.
— Уродина?
— Че сразу уродина?
— Сама говоришь, пьянчужка, какая тогда должна быть?
— Вот же бестолковая, я сказала так, не знаю, видела раз, укуталась свой дурацкий жёлтый шарф, пол-лица не видно. Ну, я прождала, полчаса, думала увижу как обратно идёт, прозевала.
— Ну ты, даёшь. Я бы до последнего дотерпела.
— Вот и терпи, а я в туалет побежала. Эти мочегонные меня на тот свет раньше времени загонят. Че стала? Пошли. У меня мультиварка коту кашу доварила, пока я тут посреди тротуара балакаю.
Подруги зашагали вперёд, проклиная погоду и раннюю осень.
Будильник запел. Миша выключил телефон, потянулся, поправил одеяло Лиле и пошёл на кухню варить кофе. Кухня представляла собой крошечный островок напротив кровати. Когда жил один, было нормально, а сейчас Миша с радостью бы отделил всё, оберегая сон любимой. Не успеет выключиться чайник, Лиля встанет, а ей ведь только к десяти. Миша заварил кофе, налил молока в чашу для Лили и вытащил из холодильника её любимый сыр тильзитер.
— Доброе утро, милый, — чмокнула Лиля в щёчку. Миша поцеловал, обнял свою любимую и секунд пять держал в объятиях крепко.
— Соскучился, — просто произнёс он, пытаясь объяснить свою секундную слабость.
— А мне нравится, — ответила Лиля и потянулась к губам.
— Я сегодня буду в восемь. Хочешь, что-нибудь приготовлю. Например, макароны по-флотски?
Лиля улыбнулась, присела на стул и вкусно вдохнула запах свежего кофе.
— Я успею приготовить с утра, не переживай.
— Ты бы могла ещё поспать, я же не против, — Миша запнулся и вдруг быстро заговорил, — я тут квартиры присмотрел, можно продать мою, взять ипотеку и купить двухкомнатную квартиру, — выпалил он, боясь, что Лиля его перебьёт и скажет нет.
Лиля потянулась, как кошка выгнула спину.
— М-м-м, Мих, это классная идея. Давай я схожу в душ, а ты мне скинешь по пути до машины свои варианты.
Миша незаметно выдохнул. Поцеловал ещё раз свою любимую на прощание и побежал на работу. Он не ожидал, нет, он боялся, как последний трус, что его внезапное чувство любви к прекрасной девушке, самой нежной и красивой, может быть отвергнутым в любую минуту и ему хотелось в последнее время сделать всё побыстрее. Словно он боялся не надышаться ею. А вдруг?!
Галя задернула штору. Ага, один, значит его подружка ещё спит. От одной этой мысли лицо её скривилось. В её молодости никто ей спать не давал, а сейчас поспать бы, только в пять утра уже как солдат на посту. Старые кости ломит, спина болит, нет сил терпеть, вот и утро начинается долго.
Галя выключила стиральную машину, развесила бельё на балконе. Полила глоксинии и заметила жёлтый цвет.
— Тьфу ты, — выругалась она, — залила. Долго рассматривала как бежит от её взгляда ярко-жёлтый шарф. — Какой у неё рост? И куда так спешить, ах, да, проспала небось, — сказала вслух, будто кто-то еë слышит. Тихо жужжа завёлся холодильник.
Лиля оставила на плите рис. В холодильник поставила овощи по-мексикански: зелёный горошек, кукуруза, жареные баклажаны с морковью и стручковая фасоль, и варёные сосиски. Когда-нибудь она отучит Мишу неправильно есть, а пока пусть будет альтернатива в виде сосисок молочных. На работу в итоге пришлось бежать.
— Ну, что увидела сегодня? — первое что спросила Вася при встрече свою подругу.
— Нет. Убежала, только пятки сверкали. Проспала.
— Молодёжь, что ты хочешь. Мой до обеда спит в выходные, отсыпается.
Галя промолчала, она бы рада видеть как её дети спят до обеда, только не ездят к ней. Так на восьмое марта позвонят, и на новогодние праздники на ночь приедут. И может быть на юбилей соберутся. Она точно знала когда её дети соберутся все вместе, но об этом думать не хотелось, успеть бы внуков понянчить, хотя кого она обманывает. Разве за ночь успеешь с ними понянчиться?!
— Мой вчера гадость несусветную домой притащил, мало того что его носки так воняют, а он смеётся и говорит: «попробуй мам, вкусно». Сыр с запахом вонючих носков мне предложил. И куда мы катимся? Скоро видимо конфеты будут продавать со вкусом говна, как в детстве, помнишь, дразнились, когда овец пасли.
Галя не слушала Васю. Та болтала что-то, она только поддакивала в ответ. Скучала по детям. Давно не слышно было детей, хоть бы один позвонил.
— А чего мы две дуры прицепились к Мишке? Вот наши то дети лучше? Возьмём твоего «дядю Стёпу», сорок лет, вымахал под два метра, а всё с тобой. А мои даже не вспомнят, на мои звонки шлют мне в вайбере, будь он неладен, напридумывают тут, «всё хорошо, как сама».
Вася замерла, и тут же пошла в атаку.
— Ну знаешь ли, милая! Мой сын зато зарабатывает, и что тут плохого, что мать с сыном живёт, а то что ему плохие попадаются, так это же бабы нынче, алчные. Твои тебя с днём рождения забывают поздравить! — Вася утëрла нос подруге.
— Да, твой зарабатывает и в бабах не разбирается. А мои живут сами по себе, не вспоминая мать. У Мишки же кроме братьев никого не осталось. Вроде, ничего так, её подруга. Счастливые смотрятся.
Через недельку к Гале постучались.
— Кто? — крикнула она в ответ, жалея, что дверной глазок не поменяла. Этот совсем стал старым, помутнел.
— Тёть Галь, это Миша. Откройте, пожалуйста.
— Проходи, Миш, что-то случилось?
— Вы возьмëте мой телевизор, бесплатно?
— А чего ты вдруг телевизорами разбрасываешься?
— Да, он у меня стоит без дела, а я тут переезжаю. Мы с Лилей к её родителям переезжаем на время, пока квартиру не купим. Я свою продаю. Нам телевизор и не нужен. А ваш старый, я запомнил, когда вам спутниковое телевидение настраивал. Вот я и подумал, вы простите ради бога, если я вас обидел своим предложением.
— Переезжаешь, жаль, очень жаль. Нынче хорошие соседи — редкость. Ладно, возьму телевизор, спасибо. Только ты мне сразу настрой, пожалуйста. Сама не справлюсь.
— Конечно, я сейчас мигом. Принесу телевизор и сразу вам сделаю.
Миша установил телевизор тёте Гале. Настраивал каналы.
— Вот это — звук прибавить, а эти кнопки переключать каналы. Справитесь?
— Спасибо, ух ты, а звук какой хороший, теперь всё услышу, не надо будет додумывать, — крякнула Галя, хотела рассмеяться, но как-то не получилось, жалко было, привыкла к Мише, — ты там береги себя, и спасибо, Миша. Твоя-то, хорошая?
— Пожалуйста, тёть Галь. Выручили. А Лиля у меня самая лучшая.
— Ну, вот и ладно. Живите счастливо.
— Переехал, — скучно сказала Галя.
— Кто переехал? — недоумевала Вася.
— Миша со своей. Женятся скоро, квартиру подыскивают.
— Да ты что? Ты же вроде говорила, пьёт! И женятся?!
— От же послал мне бог подругу! Это я так со зла ляпнула. Не пьёт! Нет! Шарф у неё дурацкий, ярко-жёлтый. Да рост не для бабы, а так нормальная девушка. Да и Мишка, водителем на скорой работает, заочно учится.
— Злая, ты Галя! Мелешь что ни попадя, а я верю тебе.
Галя махнула рукой и зашла в свой подъезд. Сама знает, не от хорошей судьбы черствеешь.