Таня еле нашла место для парковки в незнакомом дворе. Никто не торопился выходить из машины. Она повернулась к детям, улыбнулась, но дети сидели с кислыми лицами.
— Мы теперь здесь будем жить? – скривился старший сын Тани Вадим, осматривая старую, ещё советскую детскую площадку. Дома двух-трехэтажные, в каждом всего по одному подъезду.
— Да, вот наш дом, — мама показала на дом из жёлтого кирпича перед ними, с открытой деревянной дверью в подъезде, краска на ней вся облупилась.
Никите не терпелось выбраться из детского кресла, Вадим, надув губы и насупившись, скрестил руки на груди и откинулся на спинку: не выйду.
— Вадим, нам надо идти. Ещё вещи заносить.
— Не хочу!
— Вадим, надо! Это временно. Мы переедем когда-нибудь, — очень неуверенно сказала мама, отвернувшись от них.
— Я хочу к папе! Я не хочу тут жить, – внезапно расплакался шестилетний Вадим. Услышав про папу, и Никита подхватил.
— Так! – вышла первой из машины мама. — Раз вы не хотите мне помогать – я сама!
Никита стал затихать, потянулся за мамой. Она освободила его из кресла, вдвоём они пошли к багажнику. Таня начала доставать чемоданы, маленький рюкзачок, одела его Никите на плечи. Довольный собою — он помогает маме, он хотел уже бежать, но, оглянувшись, испугался: он не знает куда.
Мама, подхватив сумку, взяв за ручку чемодан, покатила его к дому. После того как она и Никита вернулись за другими вещами, вышел и Вадим. Сидеть в машине одному, в незнакомом дворе не очень приятно.
Квартира, куда они заселялись была самой обычной: первый этаж, балкона нет, под окнами высохшие прошлогодние заросли репейника. Вадиму опять захотелось плакать, но он не стал, всё-таки он мужчина и обещал папе помогать маме, защищать её и брата. Но так хотелось к нему, в новый ЖК с чистым двором, где дорожки для велосипедов, тротуары, площадки и беседки, в центре небольшой фонтан, а вокруг такие же огромные, взмывающие вверх высотки, новые, сияющие, из стекла и бетона.
— Ну вот, — внеся в квартиру все вещи, сказа Таня, — видите, квартира очень милая.
Никита проверял все помещения, ванная ему особенно понравилась, там душевая кабина, похожая на космический корабль. Вадиму всё не нравилось.
— У вас будет своя отдельная комната, — пыталась хоть немного взбодрить его мама.
Его и брата комната оказалась меньше той, что у них была у папы, вполовину. Но светлая, с двухъярусной кроватью. В целом, нормально, — думал уже мальчик под вечер, но ночью опять хотелось плакать: почему мама и папа не могут жить вместе? Зачем она привезла их сюда? Так и уснул Вадим, не получив ответ ни на один свой вопрос, над ним давно сопел и ворочался младший брат.
На следующий день мама занималась уборкой, расстановкой вещей и посуды. Мальчики пошли во двор. В открытые окна с утра доносились детские крики, смех. Но вернулись они быстро – Вадиму ничего тут не нравилось. Мама продолжала кружить по квартире в резиновых перчатках, с ведром и тряпкой.
— Почему так быстро? Детей мало? – спросила она.
— Достаточно, — пробурчал Вадим и ушёл в их с братом комнату. Там уже всё блестело, немного пахло хлоркой, как в больнице. Никита болтал с мамой, мешая ей, лез в ведро, путался под ногами в прихожей. Таня немного злилась: осталось совсем чуть-чуть, но похоже закончит уборку она нескоро.
В дверь уверенно постучали. Таня поднялась с корточек с тряпкой в руке, она не спешила открывать, может, просто ошиблись? Снова постучались, ещё настойчивее. Таня, посмотрев на Никиту, подошла к двери и открыла.
— Тётя Полина?! – удивилась Татьяна, увидев двоюродную тётку на пороге, в последний раз она видела её лет 10 назад, пока у родителей жила. Потом она уехала учиться, жила в другом городе, замуж вышла, дети, работа.
— А кого ты ждала? – раздутая от пакетов и сумок во всех руках, тётя вошла в квартиру. – Бывшего? Козла, – усмехнулась она над племянницей, свалив на пол всё, что держала руками, подмышками, подбородком. – Держите, фух, — освободилась она.
— Что это?
— Как что? Детям, тебе, самое необходимое: продукты, игрушки, постельное бельё, вещи. Завтра диван новый привезут, — по-хозяйски, не разуваясь, тётя прошла в квартиру, перешагнув через внесённые ею пакеты. Она заглянула в большую комнату, в детскую. Вадим вышел к ней и с любопытством наблюдал за незнакомой женщиной, тучной, с квадратным задом, как у его воспитательницы. Он сначала так и подумал, что это она, но голос другой. – Все твои? – кивнула тётушка на уставившиеся на неё детские глазёнки. – Ой, а хиленькие какие, — покачала она головой. – Несчастные. До чего же вас довели родители? Папаша неадекват.
— Тётя Полина, не надо так при детях, – попросила Таня.
— А что не надо? Выпереть жену и детей вот сюда, надо?- она брезгливо обвела глазами всё вокруг, жалостливо посмотрела на старенькую хозяйскую мебель, телевизор, на сумки и чемодан в одном углу. – Лучше не могла найти?
— Я ориентировалась на… поближе к школе и садику. Смотрела онлайн, на видео она была нормальная. Вполне приличная квартирка.
— Бичёвня! – скривилась тётка. – Так! Завтра привезут диван, скажу, чтобы полку для игрушек и книг загрузили, вижу, ребятам надо. Мальчики, разбирайте пакеты, — распорядилась она, — это всё вам! – с голодными и несчастными детьми общалась тётя Полина. – Ох, дети, дети! – смотрела она на них, они осторожно подошли и, оглядываясь на маму, стали открывать пакеты.
Машины на пульте управления, шашки, бадминтон, патрульная машина, мяч, столько игрушек они видели только в Новый год, когда им дарили подарки. Их разрывало от радости, и они понять не могли понять: за что? От кого? Они не знают эту женщину.
— Пусть отвлекутся, несчастные дети! Что они теперь увидят? Ох уж эти современные родители. Бывший твой тот ещё фрукт, с гнильцой! Сам остался в новой квартире, жену и детей сюда вытолкал.
— Тётя Полина! – перебила её Таня, оглядываясь на детей. – У нас всё по обоюдному согласию – цивилизованно. Это наше общее решение. Квартира в ипотеке ещё на 15 лет, а на машине нет ограничений, она не дешёвая. Мы всё обговорили, прежде чем разойтись.
— Ну и на том спасибо, — иронично заметила тётка, — свечку за него поставлю в церкви. Всё равно он…
— Тётя Полина.
— Ладно, — недовольно покосилась она на племянницу: дура дурой! Муж бросил её, выгнал с детьми, оставил ни с чем, а она его защищает.
Когда разводилась тётя Полина, а разводилась она трижды, её мужья уходили почти в одних трусах и носках из общего дома. Умная она женщина, юридически подкована, бизнес свой, тоже третий или четвёртый, она не унывала, если прогорала, начинала снова и снова.
— А вы откуда узнали, что мы здесь?
— Мама твоя сказала. Но она не говорила, что всё настолько плохо, — тётушка заглянула на маленькую кухоньку. – Набор кастрюль привезу, немецкий! Духовку новую.
— Но тут есть.
— Кто в ней только не готовил. Фу! — махнула она рукой на племянницу. — Новая, есть новая!
— Некуда ставить.
— Можно прямо на подоконник. Эх, если бы я сразу знала, поселила бы вас в свою городскую квартиру, хотя дети… — немного озадаченно посмотрела она на мальчиков, разрывающих коробки. – В любом случае была бы не такая богадельня. Ладно, потом разберёмся. Завтра привезут мебель.
— Но я на работе. Нам не надо.
— Что?! – глянула на племянницу тётя Полина, как рублём одарила. – В вашем ли положении выёживаться? Берите, пока дают. Что ты теперь сможешь дать этим детям? – с жалостью посмотрела она на ребят. — Ничего. Но мы этого, твоего бывшего заставим платить! Он та-а-акие алименты будет перечислять тебе, сам не обрадуется, что так поступил с женой и детьми. Все беды от этих мужиков!
— Тётя Полина, не надо так говорить о Роме, дети слышат. У нас давно не ладилось. Развод — это совместное решение.
— Нового они не слышат. Родителям делать нечего, а дети мучаются. Вот поэтому у меня нет детей! На фиг оно надо. Ну ничего, Танечка, — взяла за плечо племянницу тётя Полина, — рука крепкая, тяжёлая, горячая. – Ты не переживай, со мной не пропадёшь. И с этим… — она опять бегло осмотрела комнату, — с этим мы тоже разберёмся. Работать ко мне пойдёшь!
— У меня нормальная работа. Успеваю детей забирать из садика, у вас же ненормированный график в агентстве.
— Ах, точно, садик, — опять расстроилась тётушка, глядя на мальчиков. То она любила этих детей, то они мешали ей осуществить все планы на счёт племянницы. Она забывала о детях, через секунду после упоминания. – Я поеду, мне в офис надо заехать. А ты сиди и жди! Завтра привезут мебель. В выходные я мальчиков заберу. Свожу их в детский центр, детский мир, в пиццерию. Ой, бедные, бедные, что они у тебя видели.
Тётя Полина, наконец, ушла так же внезапно, как и налетела на эту маленькую семью. Таня выглянула в окно: синий внедорожник, припаркованный, как удобно владелице. Тётя, похожая на домоправительницу, в тёмных очках, в свободных, лёгких одеждах шла к своей машине. Это не ветер раздувал ей платье – это она создавала его и позволяла обдувать себя.
— Мам, кто это? – спросил Вадим.
— Моя тётя, двоюродная, — задумчиво ответила мама, сев на стул, глядя на все подарки и пакеты, оставленные в прихожей. Там одних продуктов на семью человек из 7-ми, не меньше: рыба красная, колбасы, готовые салаты в контейнерах, масло, сливки, сыры и т.д. и т.д. Тане радоваться бы, но что-то подсказывало, она не раз ещё поплачет от родственницы.
На следующий день привезли мебель. Помимо дивана, полки для книг, два детских кресла, прихожая.
— Нет, нет, нет! – настаивала Таня, — везите это обратно. Минуточку, — хваталась она за телефон. – Алло, тётя Полина? Не надо нам кресел и прихожка огромная, она загромоздит весь проход. Квартира съёмная, зачем нам это? Всё будет заставлено мебелью, ходить будет сложно.
Таня слушала тётушку, кусала ногти, сжимала губы, но от прихожки и детских кресел она всё равно отказалась – увезли обратно. Потом ещё волновалась, вернули ли тёте Полине деньги из магазина. Чувствовала себя виноватой.
В субботу ранним утром нагрянула тётушка. В маленькой съёмной квартирке все ещё спали.
— Вот поэтому у тебя всё через одно место – спишь до обеда! Я в пять утра встаю, по саду своему прогуляюсь, полив включу, кофе выпью обязательно и в город. В офис заглянула, нет ещё никого.
— Время — половина девятого, — отвечала сонная Татьяна, — ваш офис с девяти вроде работает.
— И что? Пришли бы пораньше, всё подготовили, чаёк попили, так нет! Приходят тютелька в тютельку, а потом круги от кружек с чаем у компьютеров. Ох уж эта молодёжь! Дети собраны? – заглянула она в тёмную детскую.
— Нет, ещё спят.
— Так буди!
— Куда в такую рань?
— На Кудыкину гору! Ко мне сначала поедем, покушают нормально, потом всё по плану. Давай, давай, — поторапливала она Таню, — не спи! Вечером привезу детвору и закрутки свои и от твоей мамы передам. Яйца домашние надо? Одна женщина на работу приносит, много лет у неё беру. Десятка три хватит?
— Нет, не надо так много. Мы столько не едим…
— Потому и голодные у тебя дети.
— Они не голодные.
Отказываться, объяснять, оправдываться было бесполезно. Дети у племянницы несчастные, голодные, холодные, сама она ума недалёкого, если бывшего мужа оправдывает, ещё и детям позволяет видеться с ним, оправляет к нему по договорённости. У тёти волосы на голове зашевелились, когда она узнала. Но племянники быстро завлекли её в свои игры и целый день она провела с ними.
Тётушка стала приезжать к подопечной семье постоянно, забирать ребят, возить в кино, в кафе, в детский центр. Пару раз встретила их и Таню у детского садика, будто случайно оказалась на районе, по делам. Вручила мальчикам по 5000 и со спокойной душой укатила на своём внедорожнике.
Дети были влюблены в строгую, странноватую, но в то же время всё позволяющую дальнюю родственницу. Летом она напомнила им огромный бассейн у себя во дворе, к зиме планировала купить и установить деревянную баню-бочку на участке – чтобы дети не болели зимой! Парились, укрепляли иммунитет. Тётя Полина заваливала мальчиков дорогими игрушками, скупала всю одежду без разбора, часто попадались футболки и брюки, не по возрасту и не по размеру в пакетах.
— Ничего! На вырост.
— Они маленькие.
— Тогда передари кому-нибудь или в церковь отнеси.
Маленькая квартира забивалась игрушками, посудой, барахлом, техникой – тётя ничего не жалела для несчастных детей. Уговаривала Таню бросить скучную работёнку в бухгалтерии и перейти к ней в агентство недвижимости, в любое из трёх.
— Таня, это другие деньги! Ты через год возьмёшь себе квартиру, не хуже, чем бывшему своему оставила. Переходи и не думай. Я тебя всему научу, никогда не обижу. Ты же умненькая вроде, с образованием. Не то что мои пигалицы, целыми днями в телефонах, никого не заставишь на объект выехать.
То она ругала своих сотрудниц, то души в них не чаяла после завершённых сделок. Она хвалила Таню за то, что она мама заботливая, всё ради детей, ради мальчиков. Быстро менялась в настроении и злилась на неё: ну, как можно быть такой тугодумкой? Отказываться от подарков судьбы. Тётя хотела вытащить из нищеты несчастную племянницу — разведёнку с прицепом, без царя в голове. Психовала, когда Таня отказывалась понимать и воспринимать реальность, дельные советы. Спала до 8 утра, общалась с бывшим мужем и детям не запрещала.
Многое раздражало тётю Полину в племяннице, даже неряшливость. В маленькой квартирке не протолкнуться, всегда беспорядок, вещей навалено, теснота, а она спит до обеда по выходным. В её положении – это непозволительная роскошь!
Учила, учила тётя Полина племянницу и детей её, два года убила, а всё без толку. Работу менять не хочет, о будущем не думает, дети стали избалованными, нос от всего воротят.
— А зачем шевелиться или думать, когда есть родственники, — намекала она на себя, жалуясь своим девочкам в офисе.
Вадим и Никита видя тётю, просили у неё денег, почти требовали: она их сама так приучила. Кривились, если игрушки привозила не те. Мама их ругала, но они были окончательно избалованы и испорчены состоятельной тётушкой.
— Воспитания твоим детям не хватает! – говорила теперь тётя Полина, приехав в очередной раз с тремя коробками горячей пиццы и несколькими бутылками колы. Не с пустыми же руками к детям ехать.
А дети эти уже видеть не могли фастфуд, сладости, не всегда выходили к любимой тёте Полине. Всем они пресытились, всё им надоело, от попкорна и чипсов тошнило порою.
— Тётя Полина, я говорила, не надо столько! Не надо давать денег, тем более такие суммы! Но вы же меня не слушали, ругали. Маме говорили, что у меня вообще детей изъять надо.
— Ну, говорила и что? Просто ты не понимаешь…
— Я всё понимаю, вы хотите радовать их, любить, стать лучшей для них, но это не так делается.
— Ой, тебе откуда знать? Что ты можешь им дать?
— То, что ни один другой человек, кроме родной матери. Вам, наверное, это сложно понять, у вас ведь нет детей…
Таня не договорила до конца, тётю Полину просто сдуло холодным ветром. Задела её племянница за самое сокровенное, болящее и ноющее всю жизнь. Никто не знал, почему у тёти Полины не было детей, и она не рассказывала. Но обиделась очень всемогущая тётушка и намного лет исчезла из жизни нерадивой родственницы.
Глупая Таня так ничего и не поняла: захотела бы и всё у неё было, а так квартиру купила только через 7 лет, когда второй раз замуж вышла.
— Очередному мужику доверилась, а надо надеяться только на себя! — ругала её тётя Полина, у Таниной мамы.
Тётя Полина встретилась с Таней и ребятами спустя несколько лет, на городских спортивных мероприятиях. Компания тёти Полины была главным спонсором соревнований, она вообще много тратила на благотворительность, полностью взяла под своё крыло Детский дом в посёлке откуда родом, ездила молиться по монастырям, делала щедрые пожертвования.
— Хороший мужик тебе попался, вон каких ребят воспитал. А ты? Только рожать умеешь, — сказала тётя, подойдя к племяннице на трибуны. Таня держала на руках ребёнка, тоже мальчика. Её муж, отчим Вадима и Никиты, крутился с ребятами и их тренером на татами, младшего он подбрасывал на руках, чрезвычайно гордясь им.
— Спасибо вам, тётя Полина. Мальчишки у меня все огонь, — улыбнулась ей Таня. – Хотите подержать? – протянула она маленького сынишку.
— Ой, нет, а вдруг… — разволновалась тётя Поля.
— Ему полгода уже, всё просто.
Тётя взяла на руки чернявого крепыша и тут же вернула, словно что склизкое в руках подержала.
— Нет, Танюш – это не моё.
Её позвали и закружили организаторы. Таня с семьёй уехала домой. Через несколько дней тётя Полина позвонила:
— Тань, я там маленькому купила манеж, батут, самокат. Завтра заеду, завезу. Коляску не надо? Я тут в детском магазине…
Таня долго и аккуратно объясняла тёте, что всё у них есть и это будет лишним.
— Ну, как хотите! Уговаривать не буду. Но заехать-то я могу? Хотя бы старших повидать?
— В любой день, вечером все дома. Пожалуйста, не давайте мальчикам денег, ну, не такие крупные суммы…
— Тебя забыла спросить! – ответила тётя и положила трубку.
Таня вздохнула: тётю Полину ничего не исправит и лучшая защита от её гиперопеки — дистанция.
