Когда Любе сказали, что у нее будет двойня и не просто двойня — а девочки, то она так обрадовалась, что даже заплакала.
— Я такая счастливая, что с ума сoйду! — сказала она мужу.
Беременность протекала без осложнений, а еще Люба, не веря ни в какие приметы злые, накупала заранее игрушек и одежек, готовила и всячески украшала комнату в их с Борисом трехкомнатной квартире, где предстояло жить дочкам Нике и Свете. Да, имена тоже выбрали сразу и очень быстро, в честь живых когда-то давным-давно на свете прапра…бабушек, о которых сохранились очень смутные воспоминания даже у бабушки Бориса.
А когда младенцы наконец оказались на руках у матери впервые, она опять всплакнула… И сказала своим соседкам в палате, что это — самые прекрасные создания на свете! Соседки согласились. Потому что каждая могла бы то же самое сказать о своем ребенке.
— Вот увидите, — повторяла Люба. — Они у меня будут дружными, умненькими! Они у меня будут во всем вместе и у них на двоих будет одна судьба!
— Ты не говорила бы так, — поправила Любу пришедшая навестить ее свекровь. — Нельзя наперед судьбу человеческую знать. Жизнь, она по всякому закрутиться может…
— Ой, не надо! — отмахнулась Люба. — Как детей воспитаешь, так все и будет, ничего случайно и само собой не происходит!
Люба и Боря поженились в весьма сознательном и даже на взгляд некоторых своих знакомых запоздалом для первого брака возрасте — в тридцать два и тридцать шесть лет соответственно. Она работала бухгалтером и превыше всего ценила стабильный покой, так ценила, что даже в отпуск ни в какие заграницы не ездила — потому что там невесть что случиться может… Он — работал с электроникой на крупном предприятии и уже стал начальником. Квартира была не ипотечная, своя — отдали родители Бориса, а сами, так как позволяли сбережения (они были очень экономными людьми), переехали в однушку в пригороде, где и наслаждались прелестями пенсионерской жизни (пенсия была очень хорошей, потому что они всю жизнь по северам по работе мотались).
Света и Ника росли и хорошели, превращаясь в двух куколок эдаких, маленьких принцесс. Люба одевала их и причесывала одинаково. Они были так похожи! Что даже родной отец иногда путал их между собой… А Люба не путала. И точно знала, кто перед ней — Светик или Ника. Жизнь шла потихоньку своим чередом… Детский сад, потом школьная пора…
И вот в эту пору в жизни сестер и начали происходить перемены. Во-первых, в один прекрасный день, когда пора было выбирать обновки к третьему классу, Ника взбунтовалась против того, чтобы одеваться так же, как сестра.
— Да что ты говоришь! — всплеснула руками Люба. — Да в зеркало то глянь! Вы же как встанете рядышком — так глаз не отвести! Сразу понятно — близнецы… А в вашей школе больше близнецов нет! И ты все хочешь испортить?
Любе не нравилось, когда Ника ее не слушалась. Потому что тогда она, упрямая и сердито сводящая бровки, становилась вовсе не похожа на покладистую, робкую Свету. Дальше — больше. Ника потребовала другие тетрадки, фломастеры и прочие вещицы — чтобы были не похожи на то, что есть у сестры. Люба пыталась строго воздействовать воспитательными речами, но тут вмешался отец.
— Они все-таки разные люди, — сказал он и сам отвел Нику в магазин.
Люба тогда первый раз за многие годы горько плакала. Как же так! Почему ее дочки не вместе больше, не заодно во всем? И дурные предчувствия ее не обманули отчасти. Потому что далее в школе стало выясняться, что у Ники — большие способности к иностранному языку, а Света — боле способна в математике. Постепенно у девочек даже во дворе начали складывать разные круги общения и хотя у них были и общие друзья, у каждой были и свои. В семье случился большой конфликт, когда Люба нашла у тринадцатилетней Ники дневник. Она давно подозревала, что у дочки есть какие-то секреты… И она была в шоке, когда его прочла! Потому что там, помимо всяких глупостей детских, еще были записи о том, что Ника смеет злиться на мать за то, что та ее, видите ли, считает отражением сестры и изводит тем, что постоянно пытается привить ей интересы Светика, пытается стереть между ними всяческие различия…
— Дочка, ну, зачем?! — с возмущением и обидой потрясала Люба дневником перед носом Ники, когда та вернулась из музыкальной школы. — Почему ты со мной по душам не поговорила?
— А зачем ты взяла мой дневник? — бесцветным голосом спросила Ника и глаза ее смотрели так холодно… Что Люба разозлилась. Если бы дочка ревела, просила прощения или еще как-то нормально, как ребенок провинившийся себя вела, то все было бы нормально, но Любу как с цепи сорвало от вот этого ее спокойствия леденящего, за которым, ясно же была, Ника прячет от родных сестры и матери свои настоящие чувства! Люба это точно знала. Потому что она уже со Светиком по душам поговорила и та здоровьем папы поклялась, что нет, она про то, что сестра дневник ведет, ничего не знала… И сама дневника не вела.
И вот теперь то Люба все дочке сказала! Что она ее разочаровала, что ведет себя как неродная, что нельзя быть такой эгоисткой, что ее никто тут не угнетает, чтобы втихую дневники писать и главное — что пока Ника живет в этой квартире и проедает родительскую копейку, то ей лучше забыть о всяких там, ишь, слов нахваталась, личных границах!
— Я поняла, мама, — сказала Ника все так же спокойно. — Я все поняла. Можно я пойду к себе? Мне уроки еще делать.
И на какое-то время ум Любы возникло впечатление, что порядок в семье восстановлен. Снова полетело время… Ника и Света отпраздновали свои семнадцатый День рождения и как всегда — у них был один торт на двоих.
— Ну, задувайте свечи и загадывайте желание! — как всегда сказала Люба.
— Может быть, все-таки желания? — осторожно поинтересовалась бабушка, тоже сидящая за праздничным столом.
— Желание, — важно подняла вверх палец Люба. — Они — близнецы и самые сокровенные желания и мечты у них должны быть одни на двоих! Иначе, какие же они самые родненькие друг другу на свете люди?
Ника внимательно посмотрела на Свету, а Света — на Нику. Накануне этого дня между сестрами состоялся очень важный и Совершенно Секретный от мамы разговор. Они многое для себя решили и пришли к некоторым тайным соглашениям. И сейчас, хотя они и задули свечи на торте одновременно, но желания — их они загадали совсем разные.
Люба давненько уже мечтала о том, чтобы ее девочки стали педагогами. В идеале — воспитательницами в детском саду. А если бы они еще и в одно и то же место пошли работать… Эх! Вот тогда бы, воображала Люба, слава бы о них так и летела, они бы так красиво смотрелись рядышком, умницы и добронравные близняшки, обе — души не чают в ребятишках… И вот, наконец документы в педагогический ВУЗ были поданы. Наступила первая сессия…
— Что? — переспросила Люба, когда в конце сессии Светик пришла похвастаться своими успехами и показать зачетку, как то уже же сделала Ника, вот только… Светланы высшее образование, кажется, не имело никакого отношения к тому, чему училась ее сестра.
— Я тоже в ВУЗе, — ответила Ника с уже знакомым ужасающим ледяным спокойствием. — Только я буду менеджером со специализацией в туризме.
— Ну, вот, началось! — вздохнула бабушка, которая в этот день похоже, очень некстати, заглянула в гости. И сейчас, как и тогда на Дне рождении, она не собиралась быть на стороне невестки.
Люба чувствовала, что ее сердце разбито — самый родной на свете человек предал! Как она могла так с нею поступить? Люба силилась понять — где же она совершила непоправимую ошибку в воспитании Ники?! Но ответов не было. Вместо них был град упреков, слезы, попытки достучаться и новые упреки и опять слезы… Люба не разговаривала с дочерью неделю. Но потом не выдержало материнское сердце и она первая подошла помириться.
— Ладно, будь кем хочешь, — сказала она. — Только семью не бросай…
Через год, когда казалось, что жизнь наконец-то вошла в нормальное русло, Света начала встречаться с молодым человеком. Его звали Игорь и он был так всем хорош, что Люба уже подумывала о свадьбе.
— Вот, сестра твоя о женской своей судьбе думает, — любила она деликатно-твердо замечать. — А ты что? Все одна? Дочка, а ты вообще… Может быть, тебе к психологу сходить?
— Зачем? — спрашивала Ника. — Мам, ну, что за средневековье? То, что Света влюбчивая, не обязывает и меня романы крутить! Просто у меня в жизни другие приоритеты…
— А знаешь, вот ученые американские исследовали близнецов и оказалось, что они во всем похожи должны быть, даже если растут, воспитываются порознь, — продолжала гнуть любимую линию Люба. — Дочка, может быть, у тебя какая-то травма в личной жизни? Может, кто обидел тебя?
— Мама! Перестань! — Ника в конце таких разговоров начинала уже раздражаться.
И она упрямо раз за разом отвергала попытки матери свести ее с каким-нибудь «хорошим мальчиком».
Наконец, студенческая пора осталась позади. Светлана и Игорь решили пожениться не медля! Они очень хотели зажить уже полноценной семьей и поскорее подарить Любе внуков. А вот Ника… Она снова разбила сердце матери новостью о том, что уезжает в другой город. Потому что он — в разы больше и там есть фирма хорошая, куда уже ее готовы взять на работу. В том городе много работы для менеджера по туризму, а там есть и перспективы работы за рубежом.
И вновь фигуры в семейной драме выстроились знакомым образом — мама против, бабушка за, папа — колеблется, а Светик… А Светик говорила, что ей главное, чтобы сестра была счастливой, в том весь смысл и не страшно, если Ника даже на Северный полюс переедет жить, они ведь от этого не перестанут быть сестрами!
И снова летело время… У Светлана с Игорем родился первенец — мальчик, которого решили назвать Никитой. Ника слала весточки о том, как работает. Вообще, у родных создавалось впечатление, что она работает или занимается чем-то связанным со своим туризмом двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Правда, еще Ника делилась новостями о том, какую выставку посетила, какие очередные курсы закончила…
— Дались ей эти кулинарные мастер-классы, если одна все равно живет, — разводила руками Люба. — Ни мужа ни кормит, ни деток… Я же помню, как она ест — клюнет разик и выскочила из-за стола! А все эти верховая езда и бокс? Это вообще для девушки нормально?! Она что, вечно жить собралась? Замуж пора давно! Нет, ох, совсем не так я представляла себе, как мои дочурки-близняшки взрослыми станут!
Люба все никак не могла отпустить эту мечту — что ее выросшие дочери примерно в одно время вышли бы замуж, да квартиры бы поближе к друг-другу и к ним, родителям, купили бы, да потом бы еще и деток примерно в одно время родили… В идеале, конечно, лучше бы, чтобы у каждой близнецы были! Люба, кстати, уже спрашивала Светлану о том, не хотят ли они еще попробовать с мужем завести детей? Может, на этот раз близнецы будут?!
— Мама, мне кажется, ты близнецами прямо одержима! — шутила, смеялась Света.
…Перед тем, как случилось несчастье, Любе приснился дурной сон. Она не запомнила его содержание, только осталось на душе грызущее, мрачное послевкусие. В тот день дочка и зять как всегда по выходным должны были съездить в гипермаркет, да еще собирались заехать к его родителям — те хотели передать какой-то старый, но очень ценный ковер, чтобы утеплили им пол там, где играл в машинки и прочие игрушки Никита.
Когда позвонили из больницы и сообщили страшную весть, Люба не сразу поверила — ей все казалось, что ошиблись номером и про каких-то других Игоря и Светлану говорят. Но… Все было правдой. Их пытались спасти, но не вышло. Горе вошло в семью незваным гостем и никто не был готов пережить нормально это.
— Нике надо сообщить, — сказала вечером бабушка. Она же и позвонила ей — потому что ни мать, ни отец не были готовы взять на себя такое кошмарное обязательство.
Когда Люба увидела Нику — у нее случилась истерика. Потому что она ведь была как зеркальное отражение своей сестры! И вместе с тем — за эти годы они стали совсем не похожи друг на друга. Они носили разные стрижки и волосы у них были разного цвета. Света не пользовалась почти косметикой, обожала платья и была вся такая тихая, робкая, мягкая, излучала очарование женственности… В Нике же чувствовалась сила и даже хищность, она все время должна была действовать и излучала энергию.
Но в эти темные дни она стала просто дочерью, которая должна была стать утешением, опорой своим родителям, она стала просто скорбящей сестрой, которая вдруг осознала, как же много важных, самых важных слов не успела сказать своей сестре.
После того, как первая волна горя схлынула, наступил черед практических неотложных вопросов. Нужно было оформлять опеку на Никитой.
— Когда тебя отпустят? — спросила однажды Люба.
Они с Никой сидели на кухне и лепили пельмени. Ее племянник был в детском садике.
— Отпустят? — не поняла Ника.
— Ну, с работы дадут уйти, — пояснила Люба.
— В каком смысле? — Ника отложила кусочек теста. — Я не собираюсь увольняться.
Мать подняла на нее взгляд. И Нике просто аж страшно стало — мать никогда так на нее не смотрела!
— Значит, мы для тебя никто.
— Мама! Я не… Послушай, ты можешь объяснить нормально, что происходит?
Люба объяснила. Едва слышным тоном она объяснила, что они с отцом — не молодеют, а про бабушку и говорить нечего, а значит, нужен рядом родной человек, который возьмет на себя воспитание Никиты. Ему нужна мама.
Ника сидела в шоке! Потому что она услышала то, что и вообразить не могла. Но ответила она быстро и как всегда — прямо и жестко вышло. Нет, сказала она, так не получится. Потому что у нее замечательная карьера. Ее зовут представлять их туристическое агентство на Карибских островах. Такая возможность подняться в карьере — она бывает лишь раз в жизни.
— Я буду помогать деньгами, — сказала Ника. — Я буду на День рождения его прилетать и на Новый год. Я…
— Никите нужна мать, — сказала Люба. — Родной человек. И отец нужен. Я думала… Что ты все-таки другая. Что не такой я тебя воспитала… Я думала, что для тебя — семья, это главное. И что ты останешься. Что, в нашем городе нет турифирм? Есть, конечно! Я думала, что ты Никите мамой станешь… А потом выйдешь замуж. Потому ребенку нужен отец. И что мы… Будем жить все вместе опять. И все станет хорошо.
— А про меня ты думала? — спросила Ника и голос ее дрогнул. — Нет, интересно получается! — она вскочила из-за стола, но тут же снова взяла себя в руки и продолжила спокойнее. — То есть, по твоему, я должна свою жизнь перечеркнуть, чтобы позаботиться о ребенке сестры? И ради этого еще должна за какого-то первого попавшегося мужика замуж выходить? Нет, мама, это я тебя понять не могу! Разве… А разве я не могу жить своей жизнью? Почему я обязана… — она замолчала, тяжело сглотнула и отвернулась к окну. — Я тоже скучаю по Светлане. И мне жалко Никиту. Но я не могу… Я просто не могу! Я тогда… Боюсь, однажды я просто возненавижу его. За то, что он отнял у меня возможности, мечту. А он этого не заслуживает. И потом, у него есть вы! И еще родители Игоря — они внука обожают! Если меня не будет рядом, — она повернулась и грустно улыбнулась. — Никита не потеряет маму. Потому что он ее уже лишился и я бы не смогла ее заменить. Понимаешь? Он хороший мальчик. И если я однажды выйду замуж и у меня будут дети… То я хочу, чтобы мой сын был похож на него. Но то, о чем ты просишь… Это невозможно!
Ника улетела на следующий день. Она просто собрала вещи рано утром, когда домашние еще спали и тихо вышла в коридор… Она решила попрощаться с ними по телефону и потом.
— Теть Ника! — сонный Никита выглянул в коридор, волоча за лапу мягкого медведя. — А вы куда?
— Я… Мне надо по делам, — ответила Ника. Сердце не разрывалось, но с ним происходило нечто печальное.
— Понятно, — кивнул Никита. Он выглядел сейчас очень серьезным. И вообще этот маленький человечек держался поразительно мужественно в последнее время. — А ты еще прилетишь?
— Да, обязательно, — улыбнулась Ника. — К тебе на День рождения!
— Понятно, — Никита, зевнув, вернулся в свою комнату.
…Пролетел год. Жизнь брала свое и хотя теперь уже просто не могла стать для одной семьи счастливой и как прежде, но продолжалась. Никита стал старше и готовился поступать в школу. Свекровь Любы перенесла операцию на сердце и все теплые месяцы проводила на даче родителей Игоря, с которыми они ладили просто, как говориться, душа в душу.
Ника появилась внезапно. Просто однажды позвонила и сказала — я, мол, уже в аэропорту, сейчас к вам еду, ждите! Естественно, получился маленький переполох, потому что все думали, что ждать ее можно только на Новый год.
И все еще больше изумлены были, когда она появилась на пороге родительской квартиры не одна, а под руку с молодым человеком. На ее и его руке блестели обручальные кольца. А еще с первого взгляды было ясно, что Ника — беременна?
— Как?! — едва не упала в обморок Люба. Нет, она, конечно, привыкла, что у дочери вечные секреты, но чтобы такое…
Молодого человека Ника представила как Виктора и сказала, что они вместе уже давно… Просто не могли стать раньше парой, потому что ему нужно было развестись. Нет, алименты не платит — тот брак был бездетным. Он тоже работал в сфере туризма, там же они и познакомились, сошлись, так сказать, на почве личных интересов…
— У меня будет двое детей, — сказала Ника и тогда Люба заплакала.
Да, когда-то она только и мечтала об этом! Но теперь… Нет, она была рада за дочку, но… Это была просто материнская радость и никакой тени от мечты прошлого не осталось. Ника также пояснила, что свадьбы, по сути, не было — они не видели смысла в формальностях и просто, когда у них совпали выходные, официально зарегистрировали свои отношения. Они привезли Никите подарки и он с радостью принялся рассматривать книжки, игрушки и настольные игры…
— Как он? — спросила Ника у мамы, когда они остались одни.
— Хорошо. Растет… — ответила Люба. Немного помолчали. — Знаешь, я долго не могла простить тебя… — продолжила она. — Но потом… Так даже лучше вышло. В Никите — все, чем я теперь живу. Не думаю, что смогла бы делить его с кем-то еще, даже с тобой.
— Хорошо, — ответила Ника. — Я рада, что у вас… В общем…
— Можешь не заканчивать, — улыбнулась Люба. — Я тебя поняла. Ну, что, пойдем ко всем? Кажется, ты обещала показать фото с этих ваших Карибов? Как там, акулы и кокосы?
— И еще много всякого! — рассмеялась Ника и они вместе с мамой пошли в зал ко всем остальным домашним.
Автор: Антонова А.