Эля чуть поправила волосы и полюбовалась на своё отражение.
-Идеально! Просто класс! — и правда… причёска, макияж, ноготки, прикид… всё, ну, всё было отлично! Все будут прям штабелями укладываться! А кое-кто от зависти изойдётся! – она припомнила нескольких знакомых, которых готовилась поразить. – Последний штрих, и я готова!
Она сложила губки и почмокала: — Мими! Мими! Ко мне!
В глубине квартиры раздался удаляющийся цокоток коготков. – Вот тварь! Ко мне иди! Я сказала, ко мне!
Проклятая собачонка опять забилась под диван, а ей уже выходить! – Ми-ми-мишечка, масюшечка, ми-ми-мусечка… Ну, иди к Элечке…
Обрадованная собачка, которую Эле так удобно было носить в маленькой сумочке, завиляла всем телом, выбираясь из-под дивана. Ей так редко доставалось ласковое слово, что она бросилась со всех лап к хозяйке.
-Ага, попалась! – Эля ловко хватанула крошечную собачонку породы померанский шпиц за загривок и тряхнула её. – Я тебе покажу, как от меня прятаться! Су..ка такая!
По-хорошему ей бы надо было поторопиться – пригласительный билет на модное мероприятие достать было трудно и опаздывать не стоило, но собачонка раздражала неимоверно.
-Ах-ты-мелкая-дрянь! – Эля трясла псинку, пока та со страха не испачкала её платье, пустив тонкую струйку. – Чтоооооо? Гадина! Ты это специально! – она в панике глянула на себя в зеркало – дорогущее дизайнерское платье, деньги на которое она с таким трудом выпросила у своего парня, было испачкано. В ярости затрясла Мими, а потом, открыла входную дверь и с силой швырнула на лестничную клетку пронзительно завизжавшую собаку. – Пшла прочь, гадинааааа!
Злые слёзы мешались с безнадёжно испорченным макияжем, капали на дорогую ткань. Эля рыдала долго, а потом, пожалев, что мерзкая псина так дёшево отделалась, выскочила из квартиры, чтобы забрать погань обратно и хоть так душу отвести.
-Куда она делась? А? Где она? – метания по площадке не помогли. Собака попросту исчезла.
Виктор Иванович был человеком серьёзным, деньгами не разбрасывался, но любил фразу: «Я не так богат, чтобы покупать дешевое». Благо, на дорогое у него средств хватало.
Собаку решили завести приличную, то есть наилучших кровей и в самом лучшем питомнике.
-Нам дешевка не нужна! — сразу предупредил он заводчиков. – Нам самого-самого крутого щенка!
Щенок породы риджбек или львиной собаки, стоил прилично и это, с точки зрения покупателя, было правильно – престиж стоит денег. Виктор уже представлял себе, как будет показывать знакомым отлично выдрессированную собаку. Только вот…
-Он тупой! – жаловалась на пса жена, которой не было до щенка никакого дела.
-Пап! Он команд вааще не слушает! – презрительно кривил губы сын, слившийся воедино со смартфоном.
Нет, понятно, что любое существо надо учить. Виктор Иванович поразмыслил и оплатил пребывание щенка в кинологическом центре. Через три недели кинолог демонстрировал Виктору щенка, прекрасно выполняющего команды.
-Только вы же на занятиях не были… — попытался было объяснить кинолог.
-Да я и не собирался! Вы что, не можете выполнять свою работу без моего присутствия? Я вам за что деньги платил?
Кинолог только вздохнул. – Вы нам оплатили деньги за занятия с собакой, но жить-то он будет с вами! Вам ведь тоже нужно уметь с ним обращаться!
-Вы что, издеваетесь? Что там уметь обращаться! – гневно нахмурился Виктор. Он не любил, когда его пытались надуть!
К общению с трудным клиентом пришлось привлечь владельца кинологического центра, и Виктор Иванович, кипя праведным возмущением, уехал в полном убеждении, что этот центр просто плох!
-Ну, точно! Я с них затребую деньги обратно! Он же ничего не может! — разъяренно топал ногами Виктор, глядя, как пёс, вместо выполнения простейшей команды «ко мне», падает на пузо, сжимается в комок и закрывает глаза! – Тупая скотина! Каааа мнеееее!
Почему-то крик и удар по рёбрам сверкающим ботинком никак не способствовал правильному выполнению команд. Щенок ни в какую не подчинялся, только прижимался к земле, словно пытался провалиться сквозь неё. Он явно был ни к чему не пригоден!
Нет, как человек деловой, Виктор Иванович попытался было вернуть деньги с кинологов и с питомника, где он приобрел собаку, а когда ничего из этого не вышло, попросту выволок шестимесячного щенка за ворота коттеджа и придал ему ускорение начищенным до зеркально блеска ботинком, гневно ворча: – Сделали одолжение… пса возьмут, но деньги не вернут… Ишь ты… Хитровыделанные какие! Или пристраивайте его сами… Ещё и пристраивать его, время тратить! Счас! Пшел вон!
Он не стал смотреть, как перепуганный щенок мчится по дороге коттеджного посёлка в сторону леса. Ему не было до этого уже никакого дела.
Кошка чесалась ожесточенно и практически непрерывно.
-Что это такое? – капризно выпятила нижнюю губу Лика. Нет, она вообще-то Лариса по паспорту, но кокетливо предпочитала представляться именно Ликой. А сейчас она строго смотрела на ветеринара. – Что это такое, я вас спрашиваю! Я уже привозила её, вы типа полечили… но лучше не стало! Шерсть клоками, вся паршивая какая-то… Сидит и это… чухается.
Словечно настолько не подходило к ослепительной красавице, словно каким-то случайным ветром залетевшей в ветеринарную клинику, что ветврачу пришлось закашляться, стараясь подавить нервный смех, хотя вообще-то ничего смешного в ситуации не было.
-У кошки дерматит. Мы сделали все анализы…
-И чё? – Лика возмущенно ткнула пальцем в сторону крупной кошки с кисточками на ушах. – Чё мне с ваших анализов? Вы что, не видите, какая она?
-Я бы сказал, что это вызвано психогенной причиной. То есть у неё стресс. Любая кошка, когда нервничает – вылизывается. Тем самым она усиливает на шерсти свой запах. Это её успокаивает. Но если стресс постоянный, то…
-Она что? Сама себя так разлизала? Специально, назло мне? Психопатка! – взвизгнула Лика, и молодой ветеринар понял, что причину стресса кошки он нашел. Правда, помочь несчастной пациентке никак не может. Нет, он попытался…
-Нет, что вы… Конечно, она не специально… — но эти слова, сказанные уже в спину красавицы, бессильно опускались на пол, даже не достигнув её ушей — ей попросту было не интересно слушать. И не только слушать. Возиться с кошкой, подаренной ей одним из поклонников, Лике тоже не хотелось.
Дорогая переноска с кошкой стояла на улице недолго. Местный забулдыга позарился на крутую штучку, решив, что кошка внутри тоже может что-то стоить, но увидев забившуюся в угол плешивую животину, попросту вытряхнул её из последнего убежища. – Пшла вон!
Кошка выскочила на проезжую часть и замерла.
Юлия Сергеевна только ахнула: — Вася, тормози!
Вынырнула из остановленной сыном машины, ловко подхватила застывшую посреди улицы в состоянии полного шока кошку. – Ой, бедняга ты, бедняга, ну, всё, всё… Уже всё хорошо. Васенька, поехали, а то нас сейчас линчуют!
Она утешала окаменевшую от ужаса кошку, пока та не начала подавать какие-то признаки жизни, и не прижалась к ней, пряча морду в сгибе локтя.
-Мам, вот скажи… Это как называется? – хмыкнул Вася. – Два месяца назад ты пошла в гости к подруге и вернулась с крошечной шпицухой, у которой была в хлам переломана лапа. Три недели назад мы поехали за грибами, и ты нашла молодого риджбека, зашуганного до состояния полного ужаса. Сегодня это…
-Вась, ну, понимаешь, у нас же наши ушли… — глаза Юлии Сергеевны как по команде наполнились слезами. Никак не получалось не плакать. Да! Понятно, что для ВЕО восемнадцать лет – это хорошая жизнь. Так же, как и для её подруги и ровесницы – трехцветной кошки. Они ушли почти одновременно и для них это было счастьем. Жили всю жизнь вместе и ушли, не мучаясь с разницей в четыре дня. Но каково хозяевам, а?
-Мам, ты только не плачь, ладно? – Василий сам настойчиво смотрел в окно, чтобы мама не видела, что глаза и у него мокрые. Большую часть своей жизни он провел с их собакой и трёхцветной кошкой. И даже когда привёл знакомиться Маринку, всё косился, как она их воспримет, да как сама им понравится…
-Да я и ничего… Я так… Я так плакала тогда, и так просила у Бога, что если кому-то очень нужно, ну, пусть он нам их пришлёт! Вот к нам и пришли Ванда и Волька.
