– Мама, ты – не моя мама? – слова шестилетней Маришки больше походили на утверждение, чем на вопрос.
У Ани похолодело внутри:
– Доченька, да ты что? С чего это ты взяла?
– Я слышала, как тетя Наташа сказала тете Лене, что я болтаюсь по двору как бездомная собачонка. Что мать за мной не смотрит, как будто я ей, ну, то есть тебе, совсем не нужна.
– Маришенька, доченька моя родная, да ты мне нужна больше всех на свете! А одна гуляешь во дворе, потому что уже большая, скоро пойдешь в школу и должна учиться быть самостоятельной. Или ты хочешь, чтобы я всюду ходила за тобой как хвостик? – Аня обняла дочку, прижала к себе.
– Нет, мамочка, не хочу. Но почему она так сказала?
– Не обращай внимания. Знаешь, иногда взрослые сами не знают, что говорят.
– Вот и я так подумала! – с явным облегчением выдохнула девочка, – так я пойду еще погуляю?
– Конечно, иди, моя хорошая. Только не забудь: через час будем обедать.
Счастливая Маришка убежала на улицу.
Аня осталась на кухне, но готовить дальше не стала. Никак не могла успокоиться: разговор с дочерью не выходил из головы, возвращая в прошлое…
Ее мать очень любила мужа – Аниного отца. Она его боготворила, старалась никогда не разочаровывать. Внушала дочери, особенно при нем, что папа – самый лучший, самый умный, что его мнение – главное и оно не обсуждается.
Папе это нравилось. Он не подозревал, что на самом деле жена рулит их жизнью так, как считает нужным.
А вот Аня, постепенно взрослея, это отлично видела и впитывала мамину науку, чтобы использовать ее в своей взрослой жизни.
Теперь она знала, как ублажить мужчину, но совершенно не представляла, как вести себя с собственным ребенком.
Аня просто не помнила, чтобы родители ею занимались.
Мама, полностью посвятив себя папе, совершенно забыла о ней.
Девочке никак не удавалось включиться в бесконечный диалог родителей между собой.
Когда она, маленькая и наивная, пыталась это сделать, папа с мамой одновременно поворачивали головы в ее сторону с немым вопросом на лицах: «Кто это?».
Потом вспоминали кто и дружно объясняли Ане, что она должна сделать и куда пойти.
К подростковому возрасту девочка поняла, что лучше их не беспокоить.
В старших классах Аня приходила из школы, видела, что папа с мамой мило общаются, и торжественно произносила:
– Здравствуйте, родители!
Они хором отвечали:
– Здравствуй, дочь! – И продолжали заниматься друг другом.
Так было всегда.
Они – это они.
Она – это она.
А потом папа умер. Внезапно. Инфаркт.
Мама горевала недолго. Ей просто необходим был новый предмет для обожания.
Теперь она всю себя, всю свою любовь и внимание отдавала новому мужу. Дочери в ее жизни снова не было места.
Аня практически никогда ее не видела. Днем мама работала, вечером – общалась с любимым.
Чем и как живет Аня она не интересовалась. Зачем? Дочь уже взрослая, в институт поступила. В какой? Какая разница! Главное – стипендию получает, денег не просит.
По сути, мать даже не заметила, как дочь стала жить отдельно, как вышла замуж, как дочку родила.
Все это происходило где-то там. А здесь – был ее любимый мужчина.
Аня давно не реагировала на безразличие матери и сама не испытывала к ней никаких чувств.
Она с удивлением слышала от подруг:
– Надо с мамой посоветоваться…
– Спрошу у мамы…
– Мамочка…
Не понимала таких отношений, но точно знала: она будет относиться к своим детям как-то иначе.
А потом отчим бросил мать, выбрав даму сердца помоложе. Ане неожиданно стало ее жалко.
Она попыталась проявить сочувствие, как-то маму отвлечь и чем-то ей помочь,
но та отреагировала агрессивно:
– Чего тебе надо? Отстань! Живи своей жизнью! Мне не нужна твоя жалость!
Спустя какое-то время мать одумалась, хотела наладить отношения, но найти общий язык с дочерью так и не смогла.
И тогда она решила, что скрывать правду больше не имеет смысла.
– Я всегда знала, что ты никогда меня не полюбишь, – сказала Ане мать безразличным тоном, – я и сама была не рада, что мы с папой тебя удочерили.
Аня почему-то ничего не почувствовала после слов матери будто давно знала об этом:
– И зачем вы это сделали? – только и спросила она.
– Ну давай, расскажи, как плохо тебе жилось, – мать разозлилась, не понимая реакции Ани, – как тебе не хватало внимания, как ты была одинока!
– Так ты знала об этом? – тихо спросила Аня.
– Конечно. Я сама через это прошла. Меня в свое время тоже удочерили. Правда, я знала об этом с самого начала – была постарше. А тебя мы совсем крошкой взяли, поэтому ты и не помнишь ничего.
– Так зачем вы это сделали?
– Папа захотел ребенка. Я не могла ему отказать. Молодая была. Глупая. Угодить хотела. Он потом остыл, а я всю жизнь себе испортила: возюкалась с тобой столько лет. Думаешь, я не видела, как ты на меня смотришь?
– Я просто ждала, что ты хотя бы погладишь меня по голове…
– Мы тебя вырастили! Ты ни в чем не нуждалась! – выкрикнула мать, – так что будь благодарна: не в детдоме жила, а в нормальных условиях.
– Я подумаю об этом…
– Думай. И дочку свою не балуй! Вижу, как ты с ней носишься. Все равно благодарности не дождешься. Себя люби. Это тебе мое последнее слово.
– Последнее? Ты хочешь сказать…
– Да. Я больше никогда не хочу тебя видеть. Не смей являться в мой дом. Я тебе ничего не должна. Как и ты мне. Забудь, что у тебя была мать.
Аня молчала. Она просто не знала, что сказать.
Мать ушла.
Через несколько дней Аня узнала, что она уехала. Куда – никто из родни не знал.
Уже год от нее не было вестей…
Аня вышла на балкон. Маришка играла во дворе с соседскими ребятишками, выглядела беззаботной и счастливой.
«Почему она об этом спросила? Неужели только из-за слов соседки? А вдруг я похожа на свою мать и Маришка чувствует то же, что и я когда-то?»
Тревога сковала сердце. Аня чуть не расплакалась. Она ведь так старалась быть хорошей матерью! Она так любит свою Маришку! А что, если она все делает неправильно?!
– Мама! – Маришка увидела Аню на балконе и радостно помахала ей рукой, – я уже бегу!
Через пару минут хлопнула входная дверь, послышалась возня в прихожей, и, наконец, девочка влетела в кухню:
– А вот и я! Соскучилась?
– Очень, очень соскучилась, доченька, – Аня обняла Маришку, стала целовать ее холодные щечки.
– Ты поэтому плачешь? – заволновалась малышка.
– Нет, просто я так рада, что ты есть у меня…
