Даша отжала половую тряпку и аккуратно слила грязную воду из ведра в ливневую канализацию. Тыльной стороной кисти отбросила с лица непослушную прядь волос и направилась в подсобное помещение. Сейчас она оставит ведро и швабру в подсобке и поспешит домой – кормить больную маму, а потом – в школу. Хорошо, что старшеклассники учатся во вторую смену, а иначе она ничего бы не успевала.
Вот уже целый год Даша моет подъезды многоквартирных домов. Иначе им с мамой не выжить на скромные деньги, которые они получают от государства. Детство Дарьи закончилось два года назад, когда испуганный напарник отца по работе, дядя Гриша, спозаранку забарабанил в дверь их квартиры и сообщил, что отец попал под колеса поезда.
Даша отчетливо помнила, как мама схватилась за сердце и стала сползать по стене. Помнила, как много народу было на похоронах отца и как начальник железнодорожной станции обещал им с мамой помощь и поддержку. Но так и не выполнил обещание, отделавшись всего лишь оплатой поминок и одноразовым пособием в размере десяти тысяч рублей.
С тех пор они с мамой остались одни. Сначала мама крепилась и ходила на работу. Пыталась, как обычно, заботиться о дочери, следить за порядком в доме, но потом все стало плохо. Мама замкнулась, перестала выходить из дома. Её уволили, и Даша кинулась к соседке бабе Вере, у которой дочь — врач-психиатр в городской поликлинике. Даша понимала, что маму нужно срочно лечить. Но дочь бабы Веры, пришедшая осмотреть маму в тот же вечер, печально покачала головой:
– У твоей мамы, Дашенька, очень сложное душевное состояние. Её необходимо лечить в психоневрологическом стационаре. Это будет долгий процесс. И в этом случае, если нет одного из родителей или опекунов, тебя, девочка, на время лечения мамы заберут в приют или в какое-либо другое социальное учреждение.
Даше совсем не хотелось ни в приют, ни в детский дом, и она упросила бабу Веру, чтобы её дочь никому не говорила про болезнь мамы и не сообщала об этом в службу защиты детей. Баба Вера поговорила с дочерью. Обещала присматривать за Дашей и помогать ей в трудную минуту, и доктор приняла трудное решение не оглашать болезнь мамы и навещать больную, пока Даше не исполнится восемнадцать.
Даша понимала, что на одну пенсию по потере кормильца им с мамой не прожить. И стала искать работу, чтобы по закону она уже могла работать официально. Закон разрешал работать, но профессии у Дарьи пока еще не было. И опять помогла бабушка Вера. Она позвонила в ЖЭК, где до выхода на пенсию работала главным бухгалтером, и попросила начальника устроить Дарью на работу.
С тех пор Даша моет по утрам полы в подъездах, а потом едет в школу, читая в автобусе учебник по психиатрии. Дочь бабы Веры принесла его Даше, чтобы девочке было легче ухаживать за мамой, имея хоть какое-то представление о психическом состоянии матери.
Убирая по утрам подъезды, Даша боялась не грязной работы. Она боялась, что о её работе узнают одноклассники. Но как ни скрывала она свою должность, это все равно случилось. Уже через два месяца после того, как она взяла в руки ведро и швабру, кто-то из учеников школы или родителей одноклассников все-таки увидел её за мойкой лестницы.
Особенно такой новости обрадовалась одна из одноклассниц Даши – Маринка Синицына. Она не стала давать девочке проходу, всегда старалась унизить Дарью и даже придумала ей обидное прозвище. Стала называть Дашу – Директрисой Немытых Подъездов. Даша не понимала, чего не хватает Марине, почему она так ненавидит её. Ведь у Маринки всё есть, родители у неё богатые. Она почти каждый день приходит в школу в обновках, каждый год ездит отдыхать на море. Говорила, что, как только ей исполнится восемнадцать, родители купят ей иномарку, а учиться после окончания школы она будет в столичном вузе. Чего ей не хватает?
Мало того, что Маринка оскорбляет Дашу, она еще всеми способами старается вызвать к ней неприязнь у одноклассников. Маринка перетянула почти весь класс на свою сторону, и с некоторых пор обидеть Дашу норовит каждый. А они, эти одноклассники, как верные рабы — скажут гадость и смотрят на Синицыну так, как будто ждут от неё похвалы. А Даша краснеет, злится и плачет.
Но только поддержки ждать неоткуда. Кажется, даже учителя относятся к девчонке с презрением и равнодушием. Хорошо хоть класс выпускной. Даша терпит изо всех сил издевательства и считает дни до выпускного вечера, когда она, наконец, покинет эту ненавистную школу. Осталось немного – уже конец марта.
***
Вот и сегодня девочка тряслась в городском автобусе, пытаясь не заснуть над пособием для сиделок психиатрических лечебниц. Мама совсем плохая – её стало страшно оставлять дома одну. Она того и гляди устроит пожар или включит газ. А не ходить в школу нельзя – аттестат очень нужен. Но кроме аттестата, еще кое-что удерживало Дашу в школьных стенах. Даша захлопнула книгу и стала смотреть в окно. Ей стыдно было признаваться себе, но она торопится каждый день в школу вовсе не из-за аттестата. Она торопится в школу, чтобы поскорее увидеть его… Виктора…
Он появился в их классе в начале нового учебного года, и Даша в первый же день утонула в его приветливых голубых глазах. Но вот только завоевать внимание этого стройного широкоплечего парня у неё, оборванки с позорным прозвищем, нет ни единого шанса. А Маринка Синицына уже раскинула свои охотничьи сети. Она пустила в ход все своё обаяние и дорогие шмотки. Хотя Виктор пока держится, не обращает внимания на чары богатой обольстительницы, но того и гляди сдастся. Маринка умеет добиваться своей цели любым способом.
Даша печально вздохнула и стала пробираться к выходу из автобуса. «Ну и пусть катится к своей Маринке, – думала она, – мне сейчас не до романтики, главное – это мама и окончание школы».
Дарья вошла в школьный двор и увидела Синицыну в окружении одноклассниц. Та демонстрировала своим школьным подружкам очередную красивую обновку. Девчонки восхищенно переговаривались, оценивая новый Маринкин прикид. Даша хотела незаметно проскочить мимо одноклассниц, но Синицына уже заметила свою жертву и окликнула Дарью:
– Эй, вонючка! Чего убегаешь, не здороваешься? Все подъезды отмыла?
Синицына выбралась из толпы своих почитателей и вразвалочку направилась к Даше. Дарья еще глубже втянула голову в плечи, стараясь прошмыгнуть к школьным дверям. И тут же почувствовала, что не может двинуться с места – её крепко держали за рюкзак. Это была Синицына. Она рывком расстегнула Дашин рюкзачок и запустила в него руку, приговаривая:
– Посмотрим, что у нас тут.
Даша дернулась, пытаясь освободиться. Но не тут-то было – Дашу уже окружили Маринкины подруги и тоже старались не пускать в школу.
– Стой, не дергайся! – командовала Синицына. – Сейчас посмотрим, что за дрянь ты носишь в школу. Наверное, пустых бутылок в подъездах насобирала.
Даша закрыла лицо руками. Горячие слёзы обиды и ненависти текли по её щекам.
– Ага, – продолжала издеваться Синицына, – бутылок нет, спрятала где-нибудь. Один только учебник по уходу за психами. Из поломоек в сиделку для психов готовится перейти. В психушке работать собралась. Правильно, там тебе и место!
Одноклассницы заливались громким смехом. Даша подобрала брошенную ей под ноги книгу и кинулась прочь со школьного двора. Она бежала, не разбирая дороги, глаза застилали слезы, в голове билась единственная мысль: «За что? За что они так со мной?»
Она опомнилась только на берегу небольшого пруда. Она и не поняла, как оказалось в пустом городском парке. Даша огляделась, положила на скамейку рюкзак и села рядом. Ей совсем не хотелось никуда идти: ни в школу, ни домой к больной маме. «Чем может помочь мне моя мама? Она сама нуждается в помощи», – звенело в воспаленном сознании девушки. Она не понимала, как ей пережить еще несколько месяцев этого кошмара, который устраивает ей весь класс с подачи Синицыной. Даша полностью погрузилась в свои невеселые мысли и очнулась лишь тогда, когда увидела на ледяной поверхности пруда какое-то движение.
С минуту Даша всматривалась, а потом вскочила на ноги. В полынье пруда барахтался щенок. Цепляясь за кромку льда лапами, он пытался выбраться из ледяной воды. Но у него ничего не получалось – лапки соскальзывали со льда, и щеночек опять оказывался в воде по самую мордочку. Он жалобно повизгивал и вновь пытался выбраться из полыньи.
– Откуда ты здесь, бедолага? Как попал в воду? – проговорила про себя Даша. Она спустилась по берегу к самому льду. Попыталась встать на ледяную поверхность, но тут же отпрянула назад. Подтаявший мартовский лед не выдержал её веса – нога провалилась сквозь лёд. Даша на секунду остановилась, а потом решительно сняла с себя куртку и опять шагнула в рыхлую белизну мартовского льда. Щенка нужно было спасать…
Ледяная вода была уже чуть выше колен, когда сзади раздался голос. Даша узнала бы этот голос из тысячи других голосов. Это был голос Виктора:
– Даша, стой! Не надо! Вернись на берег! Я сам его достану.
Дарья остановилась, а Виктор, ломая крепкими руками и всем телом рыхлый лед, двинулся дальше – спасать щенка. Расстояние до полыньи было небольшим, и глубина пруда в этом месте была тоже не очень большая. У самой полыньи глубина оказалась всего лишь по грудь Виктору – около полутора метров. Схватив щенка в охапку, Виктор повернул к берегу. Щенок тихонько поскуливал и дрожал, прижимаясь к телу своего спасителя. Выбравшись на берег, Виктор улыбнулся Дарье и почти скомандовал:
– Даша, видишь вон ту девятиэтажку? Это мой дом. Побежали!
От пруда до дома Виктора было сосем близко. Через три минуты они были в теплой уютной квартире. Мама Виктора отправила сына отогреваться в ванную, а Дарье велела растереть ноги спиртом и надеть теплые шерстяные носки.
Потом Виктор и Даша пили на кухне горячий чай с малиной, а щенок, вымытый и накормленный, мирно дремал на коврике в прихожей.
За чаем Виктор рассказал Даше, что утром из окна класса он видел наглое поведение Синицыной в школьном дворе. Хотел помочь Дарье, но не успел. Когда оказался во дворе, ее уже не было. В школу возвращаться Виктор не стал, в том момент ему не хотелось даже быть в одном помещении с Синицыной. Пошел домой и, проходя мимо пруда, вдруг увидел её – Дашу. Сначала решил, что Даша хочет утопиться, но потом заметил тонущего щенка и сразу всё понял.
– Знаешь, Даша, – тихо произнес Виктор, – ты мне очень нравишься. Ты не такая, как они. Ты настоящая. Хочешь дружить?
– Да, – ответила полушепотом Даша. – Ты мне тоже очень нравишься.
***
А на следующий день Виктор с Дашей вместе пошли в школу, и Виктор демонстративно открыл дверь в класс, пропуская Дашу вперед. Ошеломленные одноклассники молча наблюдали эту сцену. И только у Синицыной нашлась для влюбленных своя порция яда, которую она не смогла молча проглотить. Синицына нарочито фыркнула, пренебрежительно оглядела Виктора с ног до головы и громко, на весь класс, произнесла:
– Смотри не замарайся рядом с этой убогой поломойкой. А то станешь таким же.
Даша попыталась выйти из класса, но сзади был Виктор. И получилось так, что она уткнулась Виктору в грудь, а он спокойно и нежно обнял её. Потом уверенно развернул и повел к своему столу. Усадив девушку на стул, Виктор ответил Синицыной:
– Знаешь, Марина, не работа делает человека убогим, а гнилая душонка. Эту душонку не спрятать под дорогими шмотками. Так что, имей в виду, ты у всех как на ладони. У всех в классе о тебе одинаковое мнение, большинство тебя тихо ненавидит. И еще, если с этого дня ты хоть однажды оскорбишь Дашу, ты за это ответишь.
В классе воцарилась гробовая тишина. Синицына хлопала ресницами, готовая разрыдаться, а Виктор спокойно раскладывал на столе учебники и тетради и чему-то молча улыбался.
***
Через четыре года Даша и Виктор поженились. Мама Даши выздоровела, и в этом, по словам дочери бабы Веры, огромную роль сыграл спасенный щенок. Он вырос и стал преданным другом мамы. Она стала с ним разговаривать, потом стала выходить с ним на улицу и, в конце концов, вновь обрела некогда потерянное чувство самосознания.
А Синицына, говорят, живет сейчас в столице. Пытается стать известной телеведущей, но что-то у неё пока это никак не получается.
—
Автор рассказа: Александр К.