Ниночку с трехмесячного возраста воспитывала бабушка Мария. Она ей была и за мать, и за отца. Родители Ниночки (дочь Марии, Вера, и зять её Михаил) погибли под колесами Камаза, когда, оставив малышку маме, отправились в город на свадьбу друзей. Их Форд протаранила, да практически раздавила, огромная машина, водитель которой не справился с управлением, поскольку был в стельку пьян.
Марию в деревне недолюбливали, считали колдуньей. Возможно, она и была ею, да только никому из деревенских зла не причинила. Напротив, сами деревенские к знахарке за травками да настойками обращались. Больницы в деревне отродясь не бывало. А в район или город много не наездишься. Вот и лечились, кто чем и как может. Бабы тайно к колдунье бегали: кому приворот, кому отворот, а кому от пьянки мужа отвадить. Всем Мария помогала, никому в помощи не отказывала. Каждый год по лесам ходила, травки запасала.
Ниночка тоже , благодаря бабушке, каждую травинку в лесу знала. Нос у нее чуткий был. По одному запаху могла траву распознать. И не только траву. Людей по запаху определяла. Бывало, прибежит из школы и спрашивает:
— Бабуся, Никитична в гости заходила? Опять деньги просила?
— Откуда знаешь?- спрашивала Мария внучку.
— Не знаю, бабуся, просто пахнет у нас Никитичной. И запах такой сердитый. Не с добром ушла. Обидела ты ее, — отвечала девочка.
— Может и обидела. Денег она просила, мол детишек кормить нечем. Да только не дала я ей денег-то. Пропьет горемычная. А детишкам крупы насыпала, каравай хлеба положила да банку молока налила.
Сначала Мария удивлялась, как это её семилетняя внучка знает то, чего знать не должна и видит то, чего не видела. А потом поняла, что дар внучке по рождению передался. Да, видимо, не простой дар. Стала тихонько наблюдать за Ниночкой. А та и прошлое видит, и в будущее заглянуть может, иногда наперед знает, что случится. А еще руки у нее волшебные. Давно уже Мария на суставы жаловалась. Ноги в коленях к вечеру так ломило, что хоть на стенку лезь. Только травами своими и спасалась. А тут заметила, сидят с внучкой рядышком на диване, телевизор смотрят, а Ниночка на колено бабусе ручонку положит, так сразу боль и утихает в этом колене. Решила Мария деревенским про дар этот не рассказывать. Затравят девчонку, как ее когда-то. Или, того хуже, лечиться ее руками надумают. Как на малышке это отразится? Никто не знает. Да и учиться ей пока что надо, а не людей врачевать. Вот подрастет и сама решит, как ей с даром своим обойтись.
— Ольга Егоровна, я сегодня одна ночевала, бабуся из лесу не вернулась. Корова ревёт не доена, — пожаловалась учительнице Ниночка, пришедшая утром в школу, — боюсь я, как бы худого не случилось, старенькая ведь, — а потом вдруг задумалась и говорит, — вижу, лежит она, лицом в мох уткнулась. Корзина с травами рядом валяется.
— Что ты, милая?! Как видишь? Не придумывай. Поищем мы твою бабушку, — успокаивала удивленная учительница.
— Не надо искать, надо к ручью идти. Там она у мостика лежит. Не живая, — разрыдалась Ниночка, еще больше удивив Ольгу Егоровну.
Марию нашли там, куда указала внучка. Похоронили по старинному обычаю за оградой кладбища. Негоже хоронить колдунью рядом с простыми людьми. Хорошо, хоть лицом вниз не положили. Председатель не дал. Проводила деревня в последний путь Марию, но вздохнуть облегченно не смогла. Пошли слухи да пересуды:
— Умерла колдунья, а дар свой колдовской внучке после смерти передала. Откуда девка про ручей знала? То-то и оно!
— Новая колдунья у нас появилась. Видно, век нашей деревне от них не избавиться. Вот навязались-то на наши головы! Чем это мы так провинились перед Господом? Где нагрешили все разом?
— Колдуны! Не отвязаться от них!
Ольга Егоровна забрала Ниночку к себе, оберегая от нападок деревенских. До приезда дальней родственницы Антонины девочка жила у нее. В школу не ходила. Учительница с ней на дому занималась.
Антонина, троюродная сестра Михаила, отца Ниночки, оформила опеку и повезла девочку в Красноярск. Не хотелось Нине к чужим людям ехать, но что тут поделаешь?! Никто ее желания не спрашивал.
— Присмотритесь к Ниночке, — стоя у такси, напоследок прошептала на ухо Антонине Ольга Егоровна, — она необычная, не как все.
— Вы мне громче скажите, или в другое ухо шепчите. Не слышу я правым ухом. Не знаю, что случилось. А слышать вот уже как два года перестала. Врачи сказали, что это на нервной почве , и уже навсегда. От меня, знаете ли, муж к любовнице сбежал. Переживала сильно. Может от этого. А насчет Ниночки, так я только рада, что она теперь со мной будет. У меня своих детей нет. Вот и будем жить вместе. Будет мне помощница по хозяйству. А где же Нина-то?
Только что крутившаяся рядом с машиной Ниночка, исчезла.
— Нина, Ниночка, детка… — наперебой кричали Ольга с Антониной.
Девочка появилась через пять минут. В руках ее был букетик сухой травы.
— Ты где была, Нина, напугала нас, — спросила тетка.
— Домой бегала. Я травку взяла.
— Какую травку? Зачем она тебе? Полезай в машину. Уезжаем.
— Надо, — ответила Нина и покорно села в машину.
Красноярск очень понравился Ниночке. Она никогда в жизни не бывала в большом городе. Да вообще, кроме деревни, нигде никогда не бывала. Сначала она с опаской выходила на улицу, а потом привыкла и в школу уже ходила одна.
— Тетя Тоня, у тебя самогон есть?- задала вопрос Ниночка, чем ошарашила тетку.
— Нет, милая, нет у меня самогона. А ты почему интересуешься?- улыбнулась Антонина.
— Настойку делать хочу, как бабуся учила, от ушей. Лечить тебя буду, — ответила девочка, — еще больше удивив Антонину, — тогда водки купи. Травки я с собой привезла.
Антонина вспомнила слова учительницы о том, что Ниночка – не постой ребенок. Кроме того, она отлично была осведомлена о знахарстве бабки Марии. « А чем черт не шутит?! – решила женщина, — я этим ухом все равно не слышу. Спирт еще никогда ушам не вредил. Полечимся». Настойку выдержали в темном шкафу ровно две недели, и началось лечение. Антонина сама себе удивлялась, как это она пошла на поводу у этой козявки, но все ее рекомендации выполняла неукоснительно. Через пять месяцев, к великому ее изумлению, она начала этим ухом слышать. Очень – очень слабо, но начала же!
Второй раз Ниночка удивила Антонину, когда, придя с прогулки домой, спросила:
— У нас в доме дяденька был? Красивый. Человек хороший. Ты его любишь. Он тоже тебя любит, но он виноват перед тобой, поэтому не говорит, что любит. Тебе простить его надо, тогда он вернется. Кто он?
— Это, Нина, муж мой бывший, Николай, за вещами приходил, — с горечью ответила Антонина, — не любит он меня. Другую любит. К ней и ушел. Вот пусть там и сидит. Не прощу. А ты от кого это узнала?- спросила тетка.
— Я это просто увидела, поняла по запаху. Дух от него остался в доме. Я этот запах и раньше здесь находила, но только он был очень слабый.
В третий раз Антонина уже не удивилась.
— Кто-то за стеной плачет. Он один и ему страшно, — вдруг вскочила с кресла Ниночка.
— Я не слышу, — ответила Тоня, — опять уши подводят?!
— Как не слышишь? Он ждет маму, а ее все нет. Он всегда плачет, когда один. Пойдем к нему.
Соседка Антонины, Виктория, одна воспитывала сына. Работала посменно медицинской сестрой в больнице и часто оставляла дома сына одного. Но Антонина никогда не слышала, как , впрочем и сейчас, чтобы мальчик плакал, когда оставался один.
Женщина постучала в дверь и на вопрос Славика «кто там?», ответила, что это они с Ниночкой. В тот вечер они забрали его к себе, оставив маме записку на тумбочке в прихожей. Оказалось, дети — ровесники и учатся в одной школе, но в разных классах. С тех пор началась дружба Нины и Славы. После школы они вместе поступили в медицинский институт. А по его окончании поехали работать в Москву.
Сейчас у них своя, правда, пока совсем небольшая клиника, специализирующаяся на нетрадиционной медицине. Тысячи людей уже доверились этим врачам и поправили свое здоровье.
Мария простила мужа. Они с Николаем, а также Виктория получили от Нины и Славы приглашение на свадьбу.
