Лиза отложила фото и принялась читать дневник, а вскоре уже не могла оторваться от рвущих душу девичьих откровений.
***
«… Эту тетрадь с толстым, как у книги, переплетом мне подарил Он… на день рождения и сказал:
— Я знаю, что ты любишь писать, у тебя классные сочинения получаются. А вдруг ты здесь напишешь самый настоящий роман и прославишься?
Мы рассмеялись. В тот счастливый момент своей жизни я даже не догадывалась, что я действительно начну здесь писать Свой роман, о Своей Любви, о Своей боли, которая начала разъедать мою душу. В какой-то книге я прочитала, что ежедневник — это лучшая психотерапия, не позволяющая человеку сойти с ума…
… Я не знаю, что мне делать, и как теперь жить — он так плотно вошел в мою душу, что я не могу прожить и дня, чтобы не увидеть его. А он… кажется, ничего не замечает, он просто дружит со мной, помогает, защищает… Бедолага, он просто заглаживает свою вину. И откуда он только свалился на мою голову, этот неуклюжий Ведмедь? Угораздило же меня тогда его зацепить…
… Мне больно, не знаю, закончу ли я школу, хватит ли у меня сил? Он совсем отстранился от меня. Занялся спортом, похудел… Стал таким… даже не могу слов подобрать… Ну за что мне это все?
… Вчера я, наконец, увидела Ее. Мое сердце меня не обмануло. Они шли вместе, держась за руки, и весело смеялись. Рядом со мной он никогда не был таким… счастливым. Они даже не заметили меня, хотя я встала столбом, когда поравнялась с ними, и ей даже пришлось обойти меня. А я… не удержалась и неожиданно для себя подставила ей незаметную подножку. Она споткнулась и полетела. Он снова не заметил меня, кинулся ее поднимать, усадил на скамеечку, сбегал в аптеку, которая рядом оказалась… Обмыл ей раны, наклеил пластырь. Все Его внимание было поглощено Ею. Мне кажется, своим дурацким поступком я только еще больше их объединила. Она вся растаяла от его прикосновений. И зачем я только их увидела?! Ведь уже начала привыкать без него, что Он герой не моего романа. А тут…
… Нужно что-то делать, иначе я сойду с ума. Мне плохо от мысли, что он с другой. Если бы он просто отдалился от меня, мне было бы гораздо легче, я бы пережила это потихоньку и все. Я уже начала привыкать к мысли, что он не способен влюбляться — ну Медведь он и в Африке Медведь — толстокожий, не способный на тонкие чувства. И у меня уже пропала всякая надежда и отлегло от сердца. Но… я увидела, какими глазами он смотрит на нее. Это было невыносимо, он рвал мою душу в клочья. И все мои чувства к нему вспыхнули с новой силой. Я схожу с ума…
… Вчера мне сказали адрес одной старушки — колдуньи. Если она меня не спасет, то я не знаю, что со мной будет. Она моя последняя надежда…
— Если вы мне не поможете, я пойду и на ваших глазах кинусь вон в ту речку, — я кивнула головой на синеющую полоску реки у нее за огородом.
Баба Стеша внимательно посмотрела в мои глаза и поняла, что я не шучу.
— Ох, девка, — вздохнула она, — и угораздило же тебя… И что ты от меня хочешь?
— Он должен разлюбить ее, иначе я за себя не ручаюсь, — я изо всей силы сжала кулаки, внутри меня все клокотало. — Я не могу с этим смириться.
— На месте твоей матери я выпорола бы тебя, как сидорову козу, может быть, хоть этим местом бы дошло, — снова вздохнула она и покачала головой.
— У меня нет матери, я детдомовка, — я не хотела плакать, но слезы вдруг потекли из моих глаз сплошным потоком. Вытирать их было бесполезно, хоть ведро подставляй.
— Ой, беда, вот беда, — всплеснула руками старушка и кинулась искать для меня полотенце, — ты поплачь, родимая, поплачь. Это обиды у тебя выходят, гнать их нужно из сердца, чтобы не отравляли жизнь.
Она подала полотенце и погладила меня по голове своей мозолистой рукой. И от этой ласки у меня немного отлегло.
— И еще запомни, — приговаривала она, — никогда не желай зла другому, потому что оно вернется тебе непременно, в том или ином виде. Это непреложный закон.
И мне вдруг, действительно, полегчало, словно часть горечи вышла со слезами. Эти простые и доходчивые слова дошли до самого сердца, и я ужаснулась тому, что чуть не натворила непоправимых бед. Ведь я желала Ей самого худшего.
Вскоре я уже сидела за столом и пила чай с пирогами. И мне было так хорошо, словно я нашла свою родную бабушку.
…С той поры я стала навещать бабу Стешу каждый день, помогала ей, мыла полы, ходила в магазин, ухаживала за огородом… И это была такая радость обретения, что все мои переживания о Нем постепенно залегли на дно.
Я старалась вычеркнуть Его из своей жизни, но судьба словно специально подкидывала мне испытания…»
Ее звали Роза, и все в ее облике напоминало этот нежный благородный цветок. В ней было что-то из цыганских или татарских кровей, Михаил об этом не задумывался. Она просто пленила его с первого взгляда, как только пришла в их туристическую секцию.
Только взглянула своими жгучими сливовыми глазами и… он пропал. А сверкнувшая белозубая улыбка и вовсе выбила почву из-под ног. Это была яркая вспышка, породившая короткое замыкание.
Она была необыкновенной, неземной… Он стоял и смотрел на нее, раскрыв рот, пока кто-то из ребят не засмеялся и не пихнул его в плечо кулаком:
— Варежку закрой, а то муха залетит…
Мишка сердито отвернулся: действительно, что это с ним? Но глаза помимо воли искали ее тонкую изящную фигурку.
Тогда многие ребята на нее запали, но она выбрала его, Мишку.
Именно к нему подошла, чтобы он помог объяснить кое-какие правила. И он, краснея, объяснял под любопытные взгляды ребят…
А потом спустя неделю вдруг отважился и пригласил ее в кино в один из последних по-летнему жарких дней. После сеанса они долго гуляли по осеннему парку, полыхающему словно пожар в разноцветье красок. Она сама доверчиво вложила свою ладонь в его руку, и в его душе полыхнул еще больший пожар, внутри все плавилось от ее взгляда. Он держал ее за руку и не верил собственному счастью. И боялся дышать — а вдруг она упорхнет в небеса…
А потом… в какой-то момент она обо что-то споткнулась и упала. На ее капроновом чулке на месте ушиба зияла огромная дыра и кровоточила рана. И тогда он понял, что она абсолютно земная, в ней течет такая же кровь, как и у него… И это невероятно их сблизило в тот миг и добавило ему смелости.
— Я кстати, тут рядом живу, — вдруг шепнул он, — пойдем, в порядок себя приведешь…
Она с благодарностью улыбнулась ему. Дома уже была мама, она, увидев рану на ноге девочки, тут же подарила ей свои новые колготки. А потом они ужинали в кухне, весело болтали и смеялись. И Роза тогда сказала:
— Хорошая у тебя мама.
С той поры они стали дружить. Впереди была самая лучшая зима в его жизни. Она пролетела, как один миг, хотя обычно тянулась изнурительно долго. А тут… он словно попал в заколдованное сказочное королевство, где каждый день праздник.
Но, как водится, праздники когда-нибудь заканчиваются. И его тоже закончился в один миг.
В тот вечер он возвращался домой, посадив Розу на автобус. Провожать себя до дома девочка не разрешала. Он даже не знал, где она живет.
— У меня отец и братья очень строгие, — объясняла она, — если узнают, что встречаюсь с кем — убьют, и тебя и меня…
— Ой, как страшно, — улыбнулся в ответ Мишка, — прямо средневековье какое-то.
— А ты не смейся, — она, наоборот, стала грустной от такого разговора, — ты же ничего не знаешь о наших традициях…
И потом быстро перевела разговор на другую тему.
В тот вечер Мишка возвращался домой, когда ему дорогу вдруг преградили три парня.
— Еще раз подойдешь к моей невесте, пришибу, понял? — злобно прошипел один из них, подойдя близко-близко к Мишкиному лицу.
— К какой еще невесте? — оторопел Мишка и оттолкнул от себя нахала. Тот от неожиданности едва устоял на ногах. Но потом разозлился и резко ударил Мишку под дых. Тот застонал и согнулся пополам.
— К Розе, к нашей сестре и его невесте, теперь понятно? — четко и членораздельно объяснил ему другой парень.
— Она… не говорила, что у нее есть жених, — растерянно пробормотал Мишка. Каждое слово ему давалось с трудом, он пытался выпрямиться, но у него не получалось.
— Кто бы ее спрашивал, — хмыкнул третий, — женщина существо подневольное, кого ей выбрала семья, за того и пойдет.
Ишь — погулять решила перед свадьбой. Говорил я отцу — незачем ее отпускать на всякие там кружки, больно много свободы ей дали…
— Это было последнее предупреждение, — заявил жених, — в следующий раз мы разговаривать не будем. Надеюсь, ты понял…
Они трое почти синхронно развернулись и пошли к остановке.
Мишка почти подполз к стоящей неподалеку скамейке и рухнул на нее. Он потерял счет времени и вообще потерялся в этом мире. У него не было сил управлять собой, настолько его сразило услышанное.
— Чужая невеста, — шептал он про себя, как ополоумевший, — чужая невеста…
— Что с тобой? — услышал он над собой знакомый голос, — с тобой все в порядке?
Он поднял голову и увидел склонившееся над ним озабоченное лицо Ксюхи.
Уже неделю Лиза жила в избушке бабы Стеши, и ей ужасно нравилось ее заточение. Домик стоял на отшибе, он единственный сохранился в целости, соседние три дома стояли разрушенными и заброшенными, и их никто не восстанавливал. Время тогда было такое — бесхозяйственность и разруха шли семимильными шагами.
Колька приходил ежедневно, приносил кое-какую еду — покупал в магазине или прихватывал из дома, чтобы оставаться незамеченным.
— Ты не бойся, у меня есть деньги накопленные, — говорил он с гордостью, — я умею экономно тратить.
Он приходил, по-хозяйски растапливал печь, и Лиза принималась кашеварить. К ее радости, на полочке у бабы Стеши она нашла большую поваренную книгу, и теперь пробовала самые простые рецепты из доступных продуктов.
— Сегодня мы будем стряпать драники, — радостно оповестила она появившегося Кольку. — Ты любишь драники?
— М-м-м, люблю, — солидно, по-взрослому, кивал Колька, — здесь мне все нравится.
— Мы с тобой, как взрослые — муж и жена, свое хозяйство ведем, — довольно хихикала Лиза, — мне нравится такая игра…
— Мне тоже, — серьезно отвечал ей Колька. — Из тебя отличная жена получится.
— А из тебя хороший муж…
Правда, надолго их нежностей не хватало. Ссориться они начинали, как правило, сразу после обеда — никто не хотел мыть посуду.
— Я готовила, а ты мой посуду, — заявляла Лиза, вставая из-за стола.
— Еще чего, а я печку топил, — не соглашался Колька.
— Мой папа всегда помогает маме посуду мыть…
— А мой говорит, что это не мужское дело… А лучше — пошли сначала искупаемся, посуда — потом, — использовал он хитроумный прием, который отлично срабатывал: про грязную посуду Лиза вспоминала только к ужину, когда Кольки уже и след простыл.
Они мчались на речку, там бултыхались, ныряли, толкались, пищали, визжали, топили друг друга… И снова это заканчивалось ссорой.
— Ты плохой муж, — кричала ему в слезах Лиза, — у меня из-за тебя синяк на коленке. Мой папа никогда маму не обижал, всегда ей уступал…
— А моя мама никогда себя так не ведет, как ты, — огрызался в ответ Колька, — я не видел, чтобы она комками грязи в папу кидалась…
Случалось так, что они расставались обиженными друг на друга.
— Я больше не приду к тебе, — в запальчивости говорил Колька, — посмотрю, как ты без меня проживешь.
— И не приходи, — кричала в ответ Лиза, — прекрасно проживу, даже лучше, чем с тобой… Никто нервы мотать не будет…
Эту фразу она запомнила от бабушки, и хоть она ее терпеть не могла, но почему-то здесь она ей нравилась.
К счастью, детские обиды быстро выветриваются из головы, даже не оставив и следа. На следующий день они встречались, как ни в чем не бывало, даже и не вспомнив о причинах своих ссор. Колька мчался к своей подруге, захватив самое вкусненькое, которое родители покупали ему, а он приберегал для нее.
А она, исцарапав руки и ноги в кровь, лезла в самые непроходимые дебри, чтобы набрать ему стакан малины. А потом с нетерпением и радостным блеском в глазах встречала его у ворот:
— Как здорово, что ты пришел! — и протягивала ему малину, — это тебе!
— Мне? Ой, классно, обожаю малину. Так значит — мир?
— Мир!!!
И он снова чувствовал себя самым значимым человеком на земле. И самым счастливым.
***
Про найденный дневник Лиза вскоре забыла. В тот вечер она читала его пока глаза не перестали видеть и воспринимать прочитанное. Тетрадка тогда выпала из ее рук и завалилась за кровать. И Лиза наутро даже не вспомнила про нее.
Новый день принес новую пищу для ума и деятельности. Так прошло несколько дней.
А однажды в дверь старенького домика кто-то постучал. Лиза испугалась, что это за ней пришли, и тут же шмыгнула под кровать. Стук повторился, дверь со скрипом открылась и впустила в дом худенькую молодую женщину. Лиза видела из своего укрытия, как она несмело вошла, оглядываясь по сторонам.
— Есть кто дома? — негромко окликнула она, — баба Стеша, вы здесь?
Она минуту подождала, еще раз осмотрела пустые комнаты и, вздохнув, вышла за дверь.
— Странно, — пожала плечами Лиза, вылезая из-под кровати, — она что не знает, что бабы Стеши уже нет?
В задумчивости девочка вышла во двор, забыв про всякую конспирацию, и тут же налетела на непрошенную гостью.
— Ой, — отпрянула Лиза с испугом, — вам кого?
— Тут раньше бабулька одна жила, баба Стеша ее звали. Где она сейчас?
— Она умерла… уже три года как, — пролепетала девочка, не сводя с нее испуганных глаз, — а вы что не знали?
— Умерла, — горестно прошептала женщина, и глаза ее вмиг покраснели от слез. — Как же это может быть? Почему? — растерянно бормотала она. — А ведь она позвала меня, так настойчиво, сказала, что ждет… Вот я и приехала, бросив все…
— Как позвала? — у Лизы все похолодело внутри от страха, — ее же нет… больше?
Она во все глаза смотрела на эту странную женщину, как на привидение. А та продолжала стоять, прислонившись к косяку, беспомощная и подавленная внезапно свалившимся на нее горем.
— Как же так, баба Стеша? — бормотала она, утирая слезы, — дорогая моя, единственная… Ну почему ты меня не дождалась, почему раньше не позвала?
продолжение следует.