Каждый вечер, возвращаясь домой с работы, Ирина размышляла о том, что ее ждет сегодня: веселый вечер в кругу семьи, или надутая и обиженная на весь свет дочь и раздраженный муж? И это было тяжело, хотя так было не всегда. Раньше в семье был мир и покой, а сейчас…
Все началось в начале нового учебного года, когда дочь Зиночка пошла в шестой класс. Нарядная, красивая, с бантами, в белых гольфах на тоненьких стройных ножках и белом ажурном фартуке, сшитом заботливой мамой. Уходила довольная и счастливая, а вернулась не в духе. Банты в портфеле, там же фартук и гольфы, а лицо злое и недовольное.
— Что такое? – спросила мама сердито. – Обидел кто?
Но Зина швырнула портфель в угол прямо в прихожей и закрылась в своей комнате. Маме такое поведение крайне не понравилось. Она вошла следом и снова спросила: в чем дело?
Тут дочь расплакалась и сквозь слезы начала жаловаться, что одели ее, как первоклассницу, девчонки все узких юбках и блузках, только она, да еще троечница Лидка в школьной форме, как дуры! А новенькая так и вообще выпендрилась: в джинсах пришла и в трикотажной заграничной футболке. И откуда она только взялась, фифа! Волосы распущенные, на ногах розовые с белым кроссовки!
Ирина рассмеялась и сказала, что так в школу одеваться, может быть, и не стоит. А джинсы у нее есть, кроссовки тоже. В чем проблема?
— Да, джинсы с чебурашкой на кармане! – выкрикнула Зина.
Но на следующий день она отправилась в школу не в форме, а в узких брючках, футболке и кроссовках. Отговорить ее не удалось. А через неделю, на первом родительском собрании, учительница попросила родителей вернуть детей по возможности к школьной форме. Затем познакомила всех с тетей новой ученицы Алины. Тетя была молода, экстравагантна и сообщила родителям:
— Чтобы не было никаких недомолвок, моя племянница воспитывается в нашей семье, так как ее родители погибли. Она два года содержалась в детском доме, но сейчас мы с мужем вернулись из заграницы и забрали девочку к себе. Поговорите пожалуйста со своими детьми, чтобы они ее не обижали и не задирались.
Но, со слов Зины, ее никто и не обижал. Наоборот, девчонки старались набиться в лучшие подружки, а парни задирались ко всем, кроме Алины. Ей всегда уступали место, пропускали вперед и даже делали с ней селфи все, у кого были мобильные телефоны.
К другим девчонкам такого внимания не было. Кстати, у всех девочек были клички: Зину, к примеру, прозвали «цапля» за ее худенькие длинные ножки, ее подружку «пончик», понятно почему, а Алину мальчишки называли «бэби». Ну не обидно?!
Она умела играть на гитаре лучше многих из них и стала выступать на школьных концертах, всегда под бурные аплодисменты. Песни и музыку сочиняла сама, хотя ей никто из девчонок не верил. Тетя с дядей наняли ей учителя английского языка, и на уроках английского ей не было равных. По другим предметам Алина тоже успевала, ее всегда хвалили и ставили всем в пример.
И бедная, оставшаяся без внимания Зина, потеряла покой. Самым большим ударом для нее было то, что ее дружок Димка, с которым они жили в одном дворе, перестал с ней общаться и возвращаться вместе из школы. Он теперь всегда ждал Алину и провожал домой, неся в руках ее ранец.
После этого Ирина нашла дочь в слезах, та расшвыряла по комнате все свои вещи, игрушки любимые засунула в коробку и велела убрать на антресоли, но маме ни в чем не призналась. Ирина с мужем попытались поговорить с дочерью, выяснить причину ее постоянного уныния и плохого настроения, а порой и излишней нервозности. Нельзя же все списывать на гормоны. Но дочь отмалчивалась, только один раз сказала им с обидой:
— Глупее имени не могли мне придумать? Зина, что это за имя такое деревенское? Кроме «цапли» меня еще и «Зиной-корзиной» обзывают!
Родители постарались успокоить дочь. Но время шло, а ситуация не менялась. Теперь Зиночка редко бывала в своем обычном веселом настроении, как раньше, и это не могло не беспокоить. Мать с отцом даже задумались: не обратиться ли к врачу?
Ирина знала, что дочь ведет дневник. И если бы не это ужасное беспокойство о ее состоянии, она никогда бы не позволила себе заглянуть в него. Но что-то все же не давало покоя.
«Здесь дело не только в имени и мальчишеских придирках», — переживала мать и открыла дневник дочери, после чего и сама потеряла покой, и ее материнские чувства пошатнулись.
«Почему все так несправедливо в этой дурацкой жизни? Зачем меня такой родили, не интересной, некрасивой и никому не нужной, даже Димке, с которым дружила с первого класса. Лучше бы уж я была сиротой, но зато имела бы все эти ништяки и навороты, как эта проклятая Алина-сладкая малина! Ненавижу ее, она дрянь последняя!»
Ирина пришла в ужас. Она долго плакала и размышляла над тем, где она упустила дочь? И неужели зависть может быть такой черной и неблагодарной, что даже родители стали не нужны?!
Она всегда сочувствовала дочери, но сейчас, в состоянии депрессии, она никак не может побороть свою горькую обиду и страх за нее, Зину.
